Основные тенденции эволюции социальной структуры

В связи с переходом общества в постиндустриальную стадию развития в социальной структуре запад­ных стран, начиная примерно с 60-х гг. XX в., стали происходить заметные изменения, которые сказываются на характере институтов политического представительства. Сокращение сферы материального производства по сравнению со сферой немате­риального производства, кризис традиционных отраслей промышлен­ности наряду с развитием высоких технологий и третичного сектора экономики, потребности рынка в новой рабочей силе (как правило, вы­сококвалифицированной), внедрение новых форм занятости (предпо­лагающих не коллективные, а индивидуальные трудовые соглашения) оказали значительное влияние на характер и динамику социальной стратификации.

В качестве основных тенденций эволюции социальной структуры можно выделить следующие: распад традиционных социальных групп (рабочий класс, мел­кая буржуазия, крестьянство и т.д.); дальнейшая социальная дифференциация, образование но­вых социальных групп и возникновение сложной, мозаичной социальной структуры; изменение критериев социальной стратификации и появление новых средних и высших слоев общества; возрастание социальной и географической мобильности и из­менение образа жизни, большая открытость социального про­странства; кризис традиционной социальной идентификации и индивиду­ализация социального протеста.

Увеличение доли наемных работников при сокращении доли рабо­чего класса (то есть лиц преимущественно физического труда, занятых преимущественно в индустриальной сфере) было замечено еще в 60-х гг. Именно тогда в среде исследователей стали говорить о «закате про­летариата». Вместе с тем речь следует вести не только о значительном сокращении доли рабочего класса, но и дифференциации, происходя­щей в его среде, а также об изменении его социальных характеристик.

Ученые отмечают, что в настоящее время многие виды труда требу­ют, при всей их рутинности, значительной подготовки, а работники, за­нятые таким трудом, по своему профессиональному уровню и жизнен­ным стандартам могут быть отнесены к средним слоям населения. Кроме того, отличительной чертой многих представителей данной социаль­ной группы является участие трудящихся в акционерном капитале сво­их предприятий, а в некоторых случаях и в процессе управления.

Наряду с этой группой «рабочих» существует и другая катего­рия — неквалифицированные и низкоквалифицированные работники, потребность в которых остается и по сей день. По своим характерис­тикам они также не подпадают под традиционное понятие пролетари­ата. Их интеллектуальный потенциал оказался обесценен современ­ной технической организацией труда. Они лишены определенной классовой принадлежности и находятся под постоянной угрозой поте­рять работу. Эту категорию трудящихся А. Горц называл «неклассом нерабочих» или «неопролетариатом».

Исследователи также отмечают сокращение доли других традици­онных социальных групп (например, крупной и мелкой буржуазии, кре­стьянства), а также распад локальных сообществ. Этот распад, в пер­вую очередь, происходит под влиянием возрастающей географичес­кой мобильности.

Возникающие многочисленные социальные группы «нового сред­него класса» (речь идет именно о многочисленности социальных групп в силу аморфного характера понятия «новый средний класс») включают в себя высококвалифицированных специалистов, занятых, в первую очередь, в высокотехнологичных отраслях. Кроме того, по жизненным стандартам, а часто и по характеру труда к этой социальной группе можно отнести некоторых представителей традиционных средних слоев населения, таких как преподаватели, врачи, адвокаты и т.п.

К новым высшим слоям населения исследования 60—80-х гг. от­носили тех людей, которые концентрировали знания и информацию о производственном процессе, развитии общества в целом, а также уча­ствовали в принятии управленческих решений («высшие кадры», ме­неджеры и проч.). Они получили название технократы (Д. Белл, Дж. Гелбрейт, Э. Тоффлер, А. Турен и др.). Господствующие позиции в обществе технократов («нового высшего класса») основываются уже не на собственности на «видимые вещи», такие как земля, фабрики, капитал и т.п., а на знаниях и информации, которые тоже могут рас­сматриваться как своеобразный капитал. Влияние данной социальной группы обуславливается, в первую очередь, доминирующим положе­нием в социальной иерархии, сложившейся в различных областях че­ловеческой деятельности. Хотя принадлежность к этой группе опреде­ляется, в первую очередь, научной компетентостью, а «новый высший класс» считается более открытым, чем традиционные высшие слои общества, не всякий человек может попасть в эту страту в силу пере­плетенности различных социальных институтов.

В 90-х гг. концепция «нового высшего класса» получила свое дальнейшее развитие в рамках теории «постэкономического общест­ва». В рамках этой теории «новый высший класс» описывается сле­дующим образом: «мы видим новую доминирующую социальную группу, обладающую контролем за информацией и знаниями, стреми­тельно превращающимися в основной ресурс производства... Пред­ставители господствующего класса во все большей мере руководст­вуются мотивами нематериалистического типа: во-первых, потому, что их материальные потребности удовлетворены в такой степени, что потребление становится одной из форм самореализации; во-вто­рых, потому, что пополняющие его творческие работники стремятся не столько достичь материального благосостояния, сколько самоут­вердиться в качестве уникальных личностей... В новых условиях гос­подствующий класс не только, как прежде, владеет средствами про­изводства, либо невоспроизводимыми по своей природе (земля), ли­бо созданными трудом подавленного класса (капитал) на основе сло­жившихся принципов общественной организации, но сам создает эти средства производства, обеспечивая процесс самовозрастания ин­формационных ценностей».