Вводные замечания. Наша основная задача в рамках данного курса – изучить особенности такого исторического периода, как «Новое время»

История Нового времени

Всемирная история

Наша основная задача в рамках данного курса – изучить особенности такого исторического периода, как «Новое время», и определить, как этот период протекал в странах Востока. Это удивительный период; чтобы понять, в чем его удивительность, давайте вспомним, что было до него.

Если попытаться сопоставить развитие Востока и Запада (т.е. Европы) на протяжении всего исторического периода, мы получим весьма интересную картину. В течение древности и средних веков Запад и Восток развивались более или менее симметрично, решали, в общем, сходные задачи, хотя и по-разному. Да, на Востоке древность началась раньше, но с возникновением античной цивилизации ситуация более-менее выровнялась. У Запада появился очаг, сопоставимый с древними цивилизациями Востока, и развитие двух регионов, двух «миров», шло примерно на одном уровне, причем Восток все-таки продолжал преобладать.

Вспомним, что творилось в Средневековье. Это – тотальное наступление мусульманского мира. В 8 в. арабы захватили Испанию и Португалию и вторгались во Францию; в 9 в. они захватили Сицилию и часть итальянского побережья (в Испании в 8 в. возник Кордовский эмират, в 11 в. - Гранадский ). В 1036 г. начинают свои завоевания турки -сельджуки; они сначала отвоевывают всю Анатолию, затем – Балканы, идут дальше вглубь Европы и в конце концов дважды штурмуют Вену (1529 г., 1683 г). Если посмотреть восточнее, мы вспомним, что опять-таки Средневековье – период подъема и максимального влияния Золотой Орды (монголы обратились в ислам в 1252 г.).

Европа пытается отбиться: в 1096 г. начинаются крестовые походы, цель которых очень символическая: освобождение христианских святынь (прежде всего гроба Господня в Иерусалиме) из-под власти неверных (мусульман). Конечно, Крестовые походы были подготовлены массой подспудных факторов, неосознаваемых европейцами (например, беспрецедентный рост численности населения Европы, переизбыток безземельного дворянства, неурожаи). Но восприятие этих походов европейцами было однозначное: это шанс щелкнуть по носу исламский Восток (так, по крайней мере, было в начале; это уже потом вмешаются деньги: в 1204 г. крестоносцы по инициативе Венеции возьмут христианский Константинополь). Однако Крестовые походы не возымели большого успеха: в 1291 г. крестоносные государства (Иерусалимское королевство – пало последним, Антиохийское княжество, Эдесское графство, графство Триполи) были окончательно разгромлены мусульманами.

Из этих примеров видно, что Запад взаимодействовал в первую очередь с исламским Востоком. На это есть свои причины. Во-первых, чисто географически Европа не имела прямого доступа в Южную Азию и на Дальний Восток (даже торговля в основном шла через персов и арабов). Во-вторых, неисламские культуры (буддийская, синтоистская, индусская) были локальными, замкнутыми на конкретном регионе и не стремились к экспансии (индусам вообще запрещено покидать пределы Индии). Тем не менее, уровень развития в Средневековье в этих регионах был не ниже европейского: через арабов от китайцев пришла бумага, от индийцев – десятичная система счета и сами цифры (известные нам как «арабские»). Через арабов (и от них) к европейцам попали научные труды по астрономии, математике и философии, написанные в Китае, Индии, Средней Азии, Персии. Некоторые работы античных философов также дошли до нас только в арабском пересказе.

Такое всестороннее доминирование Востока в период Средневековья породило определенное высокомерие по отношению к Западу, нежелание учиться у европейцев чему бы то ни было. Такой пример: епвропейцы этого времени с большим интересом переводили арабские и персидские книги на свои языки – таких переводов были сотни. Между тем, с 15 в. вплоть до конца 18 в. на восточный язык была переведена всего одна европейская книга. Это был трактат о сифилисе 16 в., переведенный по заказу турецкого султана Мехмеда IV в 1655 г.

Однако начиная примерно с 15 в. Западная Европа делает такой гигантский прыжок в технической, политической и гуманитарной области, что отрывается от остального мира и начинает решать задачи, перед остальными регионами даже не вставшие. Образуются как бы два мира, не понимающие друг друга. Т.е. если до этого Восток и Запад развивались примерно на одном уровне, решали схожие проблемы, то теперь – разные.

Один мир (Запад) быстро осваивает все новые достижения, другой (Восток) продолжает жить в средневековье.

Это расхождение в уровне развития окончательно фиксируется, когда Запад физически подчиняет себе Восток (как говорится, уроки истории лучше всего усваиваются на поле боя). Именно в Новое время возникает колониализм как всемирно-историческое явление.

В итоге Запад, помимо своих внутренних проблем, оказался занят вопросом о том, как сохранить и расширить свое господство, а Восток – как освободиться от иноземного господства и засилья во всех областях (политически и духовно). И то, даже это, казалось бы, естественное желание возникает не сразу: в среднем страны Азии ждали аж до середины 19 в., а кто-то и дольше. Соцопрос в Индии по случаю 50-летия независимости выявил, что 48% населения не знают, что англичане ушли!

Широко распространено мнение, что история становится всемирной именно в Новое время, с 16-17 вв., когда образуется мировой рынок и все страны начинают зависеть друг от друга. Такой взгляд верен, но лишь отчасти. Человеческие сообщества всегда влияли друг на друга, даже если они сами этого не осознавали. Невозможно изучить и изложить полную, подлинную историю ни одной страны, не принимая во внимание ее окружение – ближнее и дальнее (у любой страны есть как внутренняя, так и внешняя политика). Однако именно в Новое время единство человечества начинает осознаваться во всей его глобальности. Взаимовлияние разных культур становится осознанным и осмысленным – и в результате этого усиливается многократно.

Но парадокс в том, что в это время история развитых стран (метрополий) и история их колоний и зависимых от них стран протекает как бы в разных временах и разных измерениях (регионы внешне тесно взаимодействуют, внутренне живут разной жизнью). Взаимовлияние не приводит к слиянию, даже наоборот: сопоставление «себя» с «другими» зачастую приводило ученых (западных и восточных) к выводу о наличии непреодолимых культурных барьеров. С одной стороны, европейцы получили возможность знакомится с восточной культурой и научными достижениями; но вывод из этого знакомства зачастую был неутешительным (в Англии 18 в. шли дебаты о том, человек ли индиец; писали, что индиец – подтверждение теории Дарвина). Так, у нас остались записки Томаса Макаулея - британского чиновника, служившего в начале 19 в. в Индии. Он, вполне в духе своего времени, то есть с самым искренним расизмом писал о том, что «ни одного восточного языка я не знаю, но всем образованным людям очевидно, что одна полка книг из европейской библиотеки гораздо ценнее, чем вся литература на арабском и санскрите вместе взятая». Однако «стороны» стали задумываться и размышлять друг о друге – это уже неплохо!

Господство европейцев не приводило к тому, что колонии начинали жить по европейским законам. Европейцы выстраивали в колониях особый мир, порядки в котором были внешне вестернизированными, но по своей сути, по своему духу - не такими уж западными. Возьмем, к примеру, систему права. Англичане, колонизируя в 18-19 вв. Южную и Юго-восточную Азию – огромную, густонаселенную, политически раздробленную, религиозно неоднородную – большое внимание уделяли переводу и систематизации местных законов. Существовал целый штат специалистов, которые штудировали местные кодексы и сводили их воедино, отменяя при этом наиболее архаичные и «негуманные» нормы. Что-то новое, «свое» привносить начали только в сер. 19 в., и то с боем – только в 1829 г., через 62 года после начала захвата Индии, англичане запретили ритуальное сожжение вдов (сати); только в 1892 г. подняли возраст вступления в брак с 10 до 12 лет. Причем протесты индийцев были настолько массовыми, что у англичан часто не хватало сил настаивать на своем: традиция сати так и не была до конца изжита – последний случай был зафиксирован в 2008 г.; ритуальные убийства девочек и человеческие жертвоприношения продолжались.

Надо сказать, что на заре нового времени европейцы не искали морального оправдания своим действиям – это были коммерсанты, они преследовали собственную выгоду. Новые территории завоевывались ради нужд торговли и обороны (так действовали многочисленные ОИК). Но по мере того, как к делу подключалось государство, росла потребность в более этичном мотиве. Параллельно идет другой интересный процесс: после «открытия» всего земного шара начинает меняться сознание людей. Достигнув границ мира, люди перестали осваивать его экстенсивно; на повестку дня встал вопрос о сути исторического развития, его ходе и месте отдельных народов в этом процессе. Для понимания вновь открытых культур потребовалось изменить бытовавшую в то время концепцию исторического времени. Общепризнанной тогда была христианская концепция истории. Основы ее были заложены Блаженным Августином в трактате «О граде Божием» (413-427 гг). Согласно этой концепции, история однонаправлена (линейна): этот мир начался и не закончится никогда (творение-воскресение-вечная жизнь в Царствии Небесном). Решающим событием в истории было воскресение Христа: теперь ничто не отвратит людей от Бога – грехопадение искуплено, а новое падение невозможно. Человечество движется вперед к Богу, с каждым годом становясь совершеннее, лучше, простветленнее. Мир постепенно изменяется к лучшему. Но Америка, Африка и до некоторой степени Восток в эту концепцию не вписывались (Америка и Африка – вообще дикари; Восток – более развит, но он – нечто статичное). Поэтому в христианское понимание истории пришлось вносить поправки. Одним из первых был Франсуа Вольтер (1694-1778). Именно он в середине 18 в. ввел идею всемирной истории. Вальтер исходил из того, что все народы стоят на разных этапах единого пути исторического развития. Т.е. путь один, но все идут по нему с разной скоростью (именно с легкой руки Вольтера путешествие за пределы Европы стало восприниматься как путешествие в прошлое, а неевропейские культуры – как более ранний этап глобальной эволюции). При этом более древние народы – не всегда более развитые (те же индийцы). Это значит, что не все народы идут вперед; кто-то стоят на месте или движется назад (индийцы «упали с культурных высот в пучину суеверий»). Все нации движутся к прогрессу «клином», с Европой во главе (как рыжие собаки).

Такая концепция истории по-прежнему оставалась христианской: никто не спорил, что Богу более угодны те, кто ближе к нему – т.е. более развитые (дьявол, покинувший христианский мир, поселился в Индии). Теология 17-18 в. оправдывала европейские завоевания в Африке и Америке, поскольку утверждалось, что местное население неспособно к труду, ведет праздную жизнь и не пользуется тем, что даровал ему Бог - плодородной землей, хорошим климатом и полезными ископаемыми. Их неблагодарность оскорбительна для Всевышнего и соответственно, то, чем они не пользуются, должно быть передано в умелые руки (европейские). Это только восстановит божественную справедливость. Интересно, что даже светские суды в этом случае отстаивали божественный закон: Джеймс Кук отправился к берегам Австралии, вооруженный постановлением суда; оно гласило, что Австралия - Terra nullius (ничья земля, за которой никто не следит).

Однако с Востоком было сложнее. Большинство азиатских стран никак не могли считаться "неиспользуемой" землей, население которой за ней не следило. В отличие от Америки и Африки, Восток со времен античности имел торговые и культурные связи с Европой. Уже в середине 18 в. многие исследователи обращали внимание на сходство индийских и греческих мифов, на уровень развития архитектуры и скульптуры. В протестантизме расы оценивались в соответствии с их продуктивностью и полезностью - с этой точки зрения индийцев, арабов, персов, турок можно было оценить достаточно высоко.

В результате в европейских обществах развернулись бурные дискуссии о том, что собой представляют азиатские страны и на каких правах здесь находятся европейцы.

Возникло две основные точки зрения (обе были совершенно оправданы теологически). Обе исходили из того, что история линейна, народы идут к прогрессу «клином», и если кто-то выбился или отстал – его надо хватать за шкирку и волоком тащить за собой.

Первая точка зрения – консервативная (Уильям Джонс, 1746-94). Современные азиатские нации, конечно, неполноценны и стоят ниже европейских (это связано с отсутствием представления о политической свободе). Но восточная и европейская культуры вышли из одного источника (прошлое Востока также велико, как Античность). Просто Восток идет по единому историческому пути медленнее, чем Европа, а иногда и назад. Но при этом Восток – сосредоточение протохристианской святости и праведности. Местные жители, «не испорченные цивилизацией», сохранили детский, незамутненный взгляд на мир. Общение с Востоком полезно для современной Европы: оно может спровоцировать Ренессанс, подобный тому, что был подпитан Античностью. Само провидение отдает азиатские страны в руки европейских «для защиты и благополучия». У Востока есть потенциал к развитию, его жители обладают «плодотворным творческим гением»; просто их надо «подтолкнуть», развить их разум (рациональное и политическое мышление).

Вторая точка зрения – либеральная (Джеймс Милл, 1773-1836). В ее основе – утилитаризм (появился в начале 19 в. как направление в этике; признает выгоду основой нравственности и критерием человеческих поступков). Главным критерием цивилизации считается ее утилитарность, т.е. следование принципу «максимальная выгода для максимального количества жителей». «Нация цивилизована настолько, насколько она следует принципу утилитарности». Утилитаризм вырастает из протестантского представления о божественной целесообразности (разумное и целесообразное угодно Богу -> разумность и целесообразность – критерий всего). С этой точки зрения Восток представлялся скоплением «самого грубого и слабого человеческого духа»; Азия виделась как «окутанная тьмой». Но Милл допускал, что Восток можно цивилизовать, если «освободить его от его собственной культуры», которая сама по себе не имеет никакой ценности. Нужно обеспечить азиатским колониям систему образования, в которой разум бы доминировал над чувствами. Надо минимизировать роль политеистических религий – «они подавляют стремление к прогрессу» (у людей не возникает ответственности перед Богом: один бог обиделся – другой пожалеет).

Милл, в отличие от Джонса, не просто не верил в потенциал Востока, но считал опасным романтизировать его. Попытки придать Востоку флер «Золотого века» только поощряют варварские обычаи. Реформировать азиатские колонии надо быстро и срочно. При этом европейские законы нельзя вводить на Востоке в их первозданном виде, надо приспособить их к местным реалиям, т.к. Восток стоит на более низкой ступени эволюции (т.е. и Джонс, и Милл предлагали прислушаться к местному населению; но один из уважения, второй – из сочувствия). Милл считал, что Восток не просто отстал от Запада на тропе истории, но сошел с этой тропы, выпал из цивилизационного прогресса. Необходимо сначала вернуть Восток на тропу истории, вновь сделать его историчным. Сделать это сможет только Запад. Делать это придется порой против воли Востока (история о брахмане и микроскопе). Киплинг, «Бремя белого человека»:

Неси же бремя Белых -

И пожинай плоды:

Брань злая за заботу,

Забвенье за труды.

Не раз ты здесь услышишь

От тех же дикарей, -

«Зачем идти нам к свету?

Нам наша тьма милей».

И консервативный, и либеральный подходы признавали, что у каждой стороны есть свои права и обязанности. Восток теряет свободу, но может спрашивать с Запада; Запад правит миром, но отвечает за благополучие своих колоний. Моральные законы никто не отменял: государство не может вести себя безнравственно в собственных глазах.

Оба эти подхода чередовались: возобладал то один, то другой (в Британии - либералы и консерваторы). Но в любом случае к концу 18 в. западное общество твердо решило, что азиатские колонии не должны оставаться восточными деспотиями, за которыми европейцы присматривают ради собственных торговых интересов. В результате многочисленных дискуссий было признано, что как бы ни относиться к азиатской культуре, восточные страны при своем весьма достойном экономическом развитии пока не в состоянии осознать всех прелестей демократии и политических свобод. Европейцы вознамерились поделиться с ними этим счастьем.

В итоге европейское общественное мнение в массе своей признало народы Востока абсолютно лишенными "общественных добродетелей" (т.е. азиаты всегда ставили личную выгоду превыше общественной и государственной, были неспособны отвлечься от своих корыстных интересов). Их собственные политические институты развиты хорошо, но не в том направлении: это отлаженная машина для подавления свободы, а не для ее защиты. Европейцы вознамерились все это перестроить, научить жителей Востока быть свободными.

В общем, вывод из моих слов простой: европейцы в период Нового времени сильнейшим образом вмешались в развитие Востока, во многом из-за этого Восток пошел по новому пути – однако не в ногу с Западом и не совсем след в след (хотя, возможно, примерно в ту же сторону).

Мы с вами попытаемся свести воедино расколотый в то время мир. Посмотрим, как шла колонизация, как протекало колониальное развитие, как возникла на Востоке современная общественно-политическая мысль, с чего начинались национально-освободительные движения.

Понятие «Нового времени»

Термин «Новое время», или «Новая история» возник в европейской историко-философской мысли в конце средних веков, а именно в эпоху в эпоху Возрождения: итальянские гуманисты 15 в. разделили историю на древнюю, среднюю и новую. Именно тогда европейские мыслители и даже обыватели ощутили, что старый порядок исчезает, и наступает что-то новое. Так что первоначально «новым временем» стали называть время после 15 в. – то есть после начала ВГО. Мир стал глобальным в прямом смысле этого слова (его границы расширились) – соответственно, изменялись человеческие представления о мире и о своем месте в этом мире.

Но темп развития Западной Европы все убыстрялся, каждое новое поколение продолжало ощущать, что время меняется на глазах. Ощущение новизны все не пропадало =< представление о «новом времени» постепенно смещалось на более поздние сроки.

Французская революция 1789 г. и грянувшие за ней Наполеоновские войны в очередной раз кардинально изменили весь уклад жизни в Европе; стало казаться, что именно с конца 18 в. началось по-настоящему Новое время, а то, что было до этого – переходный период.

Кроме того, в конце 18 в. произошел еще один сдвиг, имеющий действительно всемирно-историческое значение – началась промышленная революция (первый этап промышленного переворота). До этого момента на протяжении десятка тысячелетий вся экономика базировалась на ручном труде (несмотря на некоторые технические и технологические изобретения). Отныне же основное место в экономике стал занимать механизированный труд. Этот переворот сравним по значению в истории человечества только с так называемой неолитической революцией (переходом от присваивающего к производящему хозяйству). Отмечу, что согласно одной из существующих точек зрения, Новое время – это процесс становления и утверждения буржуазных отношений в качестве основы западной цивилизации.

Но уже в 19 в. ученые стали задаваться вопросом о причинах промышленного переворота, о том, что привело к европейским революциям середины 17-18 вв. (Английская - 1640-60; Французская - 1789). Причины этих событий стали находить в глубине того, что ранее считалось «переходным периодом» и даже «средними веками».

В результате понятие «нового времени» снова стало смещаться к 16 или даже к 15 в., вновь вернувшись к ВГО. «Великие географические открытия», этот, по словам франц. историка Фернана Броделя, «подвиг Запада», показали со всей очевидностью, что в Западной Европе возник «новый человек» – инициативный и беспокойный, а это и определило дальнейшие метаморфозы в Европе и, как оказалось, во всем мире.

Действительно, для европейской истории период с конца 15 до 17 в. имеет исключительное значение. Многие историки называют эту эпоху «временем великого прорыва», и на то есть все основания.

Новое время стало эпохой глубоких перемен в социальной, экономической, политической и культурной сферах жизни. Эта эпоха заняла более краткий по сравнению с Древним миром или Средневековьем период, но получила в европейской истории исключительное значение. ВГО, открытия Коперника и Галилея перевернули старинные представления о Земле как о центре мироздания, расширили представления человека о мире, показали его безграничность, многообразие, сложность, раскрыв новые горизонты.

Длительный период развития Ренессанса, завершившийся уже в Новое время, привел к кардинальному перевороту всей системы европейской культуры, мышления, понимания человеком своего места в природе и истории. Движение Реформации отвергло власть папства над религиозным сознанием, раскололо Западную Европу на католическую и протестантскую части.

Именно в этот период были заложены основы капиталистического способа производства (произошел генезис и развитие капиталистических отношений, переход в индустриальное общество в результате промышленного переворота); значительно возрос уровень производительных сил; изменились формы организации производства; благодаря внедрению технических нововведений повысилась производительность труда и ускорились темпы экономического развития.

Этот период стал также переломным в отношениях Европы с другими цивилизациями. Если до этого Запад был относительно замкнутым регионом, то произошедшие в 15-17 вв. ВГО раздвинули границы западного мира, расширили кругозор европейцев. Развитие торговых связей привело в конечном итоге к формированию мирового рынка. В 16-17 вв. Европа стала родиной первых раннебуржуазных революций.

16-17 вв. ознаменованы первой научной революцией. Именно в эпоху Возрождения и Реформации закладываются основы современного знания в области естественных и точных наук, в сфере гуманитарной и политической мысли, философских воззрений. Критерием истины стал эксперимент, опыт, новая система доказательств. Результатом деятельности гуманистов стала система университетского и академического образования. Имена Ф. Бэкона и Р. Декарта открыли философию Нового времени.

В период Реформации 16 в. столкнулись не только в смертельной битве разные религиозные взгляды, но и зародилась система гражданских прав и свобод и выработались основы светской этики (Жан Кальвин, Мартин Лютер). Согласно протестантской этике, вся повседневная деятельность человека священна, если он руководствуется верой в спасение. Человек в лютеранстве - «сам свой высший суд». Он становится ответственной за себя христианской личностью: он сам может видеть и спросить свою совесть («божий глас» в своей душе), во что ему верить и что делать. «Мирское призвание» заключается в добросовестном выполнении профессиональных обязанностей и долга в отношении ближнего. (светскость=христианство)

Формирование в это время капиталистических отношений в Голландии, Англии и других европейских странах привело к превращению европейский истории во всемирную. Разные страны и континенты втягиваются в мировой рынок => разрушаются феодальные формы производства (они неконкурентоспособны) => феодальные государства сталкиваются с новыми задачами и проблемами => стимулируется развитие. Это развитие привело к изменению форм государственного устройства. Общей тенденцией для развития большинства европейских стран стало становление национальных государств вокруг единого центра, изменение форм верховной власти. Именно в этот период началась, расцвела и завершилась эпоха абсолютных монархий (Испания, Франция). На втором этапе Нового времени в наиболее развитых странах началось становление парламентской демокр атии (Голландия, Британия).[1]

Сейчас, как правило, «Новое время» отсчитывают с начала 16 в. Впрочем, споры о «Новом времени» продолжаются. В частности, предложено период 16-18 вв. (до промышленной революции) назвать «ранним Новым временем». Давайте посмотрим, правомерно ли это.

Понятие «новое время», как вы, наверное, уже поняли, столь же условно, что и предшествовавшие ему исторические периоды (древность и средневековье). Но при всей его условности ясно одно: путь от средневековых порядков к тем, что были характерны для развитого буржуазного общества на Западе и столь же по-своему развитого колониального общества на Востоке, лежал через очень важный период перехода.

Конечно, переход от одного типа общества к другому был и при трансформации древности. Тот, первый в истории «переход» был тесно связан с крушением античного мира (на Западе) и возвышением ислама (на Востоке). Эти события были во многом обусловлены политическими, социальными и экономическими изменениями в обществе (кризис в Западной Римской империи и в некотором смысле аналогичный кризис в торговой экономике арабского мира). Однако экономические проблемы и социальные конфликты в Средневековье принципиально не отличались от Древности.

Традиционный Восток в основе своей остался таким же, каким он и был в древности. Что же касается его антагониста, античности, то она уцелела в форме пережитков в раннесредневековых королевствах Европы и в остаточном виде в православной Византии. Византия шла к упадку и в конечном счете рухнула под ударами с Востока. А вот в раннесредневековой Западной Европе традиции античности, вначале резко придавленные, со временем, хотя и не слишком быстрыми темпами, начали энергично давать о себе знать. К решающему моменту Возрождения и Реформации они, вполне отвечая потребностям времени, стали выступать на передний план. Иными словами, в экономическом, социальном и культурном отношении Средневековье не сильно отличалось от Древности.

Совсем не так обстояли дела в мире, переходившем от Средних веков к Новому времени. Здесь на передний план сразу же выступило кардинальное качественное развитие экономики и тесно связанная с ним трансформация традиционной социальной структуры + параллельно идет такой сложный процесс, как церковная Реформация. Правда, эти сдвиги были существенны лишь для стран Запада. Совсем иначе обстояли дела на традиционном Востоке, который развивался по-прежнему замедленными темпами и при этом далеко не везде и не сразу оказался под некоторым влиянием западных структур. Но экспансия Запада в неевропейском мире длилась достаточно долго, чтобы обеспечить становление рыночных, частнособственнических отношений на традиционном Востоке. (Становление этих отношений всегда шло под определяющим влиянием, а подчас и при силовом воздействии Запада). Это был очень трудоемкий и, безусловно, растянутый во времени процесс.

К сказанному следует добавить тот немаловажный факт, что открытие Нового Света вызвало к жизни энергичную миграцию, как добровольную — если иметь в виду европейцев, так и насильственную, связанную с торговлей африканскими рабами (и не только – индийцев везли в Африку). Европейцы тоже не всегда ехали добровольно: вдоль побережья Африки в 15 в. отправились португальские бандиты, уверенные, что спускаются в Ад. В то время европейцы не знали, что находится за мысом Нун на побережье современного Марокко, и разворачивали свои корабли сразу, как только его достигали. Старинные морские мифы называли этот мыс пределом для мореплавания, предупреждали об океанических монстрах, непригодном для плавания море и палящем солнце, которые уничтожат любой корабль, посмевший заплыть за этот мыс, но мореходы принца Энрике пренебрегли ими: начиная с 1421 г., они регулярно заплывали за него). Именно миграция помогла освоить американский континент, что опять-таки привело к укреплению позиций Запада. Как Латинская Америка, так и Северная в религиозно-цивилизационном плане оказались достаточно близки к Старому Свету и стали оплотом быстро развивающегося Запада.

Все эти важные для мирового исторического процесса события заняли три столетия (16-17-18 вв.). И выделение переходного периода из давно устоявшегося, принятого в исторических трудах членения истории на три части, необходимо. Переход – это тоже важный этап мирового исторического процесса.

Этап, лежащий между средневековьем и новоевропейским временем (есть много оснований считать понятия «новое» и «новоевропейское» время синонимами), можно назвать периодом вызревания капитализма на Западе и энергичного освоения западными странами колоний разного типа и в разных регионах земного шара. Среди этих колоний были такие, которые позже превратились в составную часть западного мира (США, Канада), а также те, что, восприняв западное христианство, обрели новую форму религиозно-цивилизационного существования (Латинская Америка). Были и те, которые предпочли отстаивать свою самобытность (страны традиционного Востока). Как бы то ни было, но период 16—18 вв. – это начальный этап трансформации привычного прежде облика большинства регионов мира. С конца 18 в. капиталистические отношения в Европе восторжествуют, колониальные захваты будут уже не такими масштабными.

Начало переходного периода, как я уже говорила, было тесно связано с Ренессансом, Реформацией и ВГО. Они дали мощный толчок развитию, в котором динамичной силой был Запад. Традиционный Восток, равно как и близкая к нему Латинская Америка, в этом бурном развитии принимали минимальное и весьма пассивное участие. Если поставить вопрос о том, когда и как закончился переход к Новому времени (переходный период), то окажется, что лучше всего взять за основу Великую французскую революцию. Эта революция поставила очень символическую точку на прошлом, на феодализме.

Важен и еще один аспект проблемы. Именно в период 16—18 вв. западный путь эволюции стал проявлять свои преимущества перед традиционным восточным. Почти все средневековье прошло под знаком уверенного, хотя и постепенно слабеющего превосходства Востока (Восток стабильно функционировал, развивался медленно, но достаточно успешно). Но с переломной эпохи Ренессанса, Реформации и ВГО ситуация решительно изменилась. Правда, это произошло далеко не сразу и тем более не сразу стало заметным. Восток очень медленно уступал свои лидирующие позиции в мире. Вплоть до 16, а кое в чем и даже до 17 в. Восток имел перед Западом немало очевидных преимуществ. Восток в целом был более густо населен, производил больше и во многом лучшего качества продуктов, в частности зерна, славился мастерством своих ремесленников, изысканностью предметов роскоши. Не случайно европейцы зачастую сталкивались с ситуацией, когда восточным странам не нужны были европейские товары (сырья в Европе не было, побрякушки на Востоке умели делать сами, интерес к техническим новинкам был очень ограничен). На раннем этапе колониализма основной доход европейские торговцы получали не от продажи европейских товаров на Восток, а от перепродажи товары из Китая, Индии и т.д. европейским потребителям. Именно потому, что был нарушен баланс импорта-экспорта, потому, что Восток «вытягивал» из Европы золото (а свои товары те же индийцы и китайцы продавали только за звонкую монету) европейцы и приступили к колониальным захватам (взаимной торговли не получилось – пришлось брать силой).

Взлет Западной Европы в 16-18 вв. на первый взгляд кажется неожиданным, но он был неслучаен. К этому моменту в Европе вновь возродились рыночно-частнособственнические отношения (привет из античности). Часто эти отношения патронировались властью и практически ничем не ограничивались. В странах же, отказавшихся от католичества в пользу протестантизма, такие отношения начали становиться нормой. (Вскоре именно протестантские страны стали господствовать во всем мире). Новая западная система ценностей сначала постепенно подмяла под себя феодальную систему в Западной Европе, а затем принялась за системы, характерные для традиционного Востока (институт власти-собственности (гос-во – верховный собственник земли), централизованное перераспределение земли -> ч/с; все равны – потому что все бесправны -> гражданские права и свободы).

В результате Запад начинает лидировать в торгово-промышленном и историко-культурном соревновании с Востоком; начиная с 15-16 вв. Восток с каждым столетием все более очевидно отставал от Запада.

Исламский Восток сопротивлялся наиболее отчаянно (этому есть масса причин). Реконкиста. Символично падение Гранадского эмирата. С мая по ноябрь 1491 г. испанские короли Фердинанд Арагонский и Изабелла Кастильская вели осаду Гранады. В итоге Абу Абдалла Мухаммад IX сдал город – «последний бастион ислама на католической земле». Многие мавры (испанские мусульмане) после этого приняли христианство. Формально по условиям капитуляции от жителей Гранады (125 тыс.чел.) потребовали только принести присягу кастильской короне, им сохранили имущество, оружие, лошадей и управление кади (он должен был отчитываться перед христианским губернатором). Желающим разрешили уехать со всем имуществом. Но в 1499 г. все гарантии были отменены, ислам запрещен. Поражения османов сначала в битве под Веной в 1529 г., а затем в морской битве при Лепанто (Греция, 1571 г.) несколько остановили натиск ислама на Запад. Однако, несмотря на то что основная волна экспансии завершилась, в 17 в. турецкие паши все еще правили в Будапеште и Белграде, а морские пираты из Северной Африки совершали набеги на побережья Англии и Ирландии (в 1627 г. они даже разграбили прибрежные поселения в Исландии и привезли оттуда рабов на невольничьи рынки в Алжире). В это время мусульмане (турки, персы, арабы) в массе своей с презрением относились к «неверному», с их точки зрения, Западу, к европейской науке. Безусловно, они признавали некоторые несомненные достижения европейцев, прежде всего в военной сфере. Не случайно европейских пленных заставляли работать на строительстве оборонительных сооружений, у европейских путешественников и торговцев скупали последние оружейные новинки того времени (мушкеты, пушки). Но в целом Ближний Восток привык доминировать не только в политике, но и в науке, и отказаться от этого представления было трудно. Если вспомнить средневековые мусульманские страны – они внесли огромны вклад в развитие науки. Они унаследовали и сохранили знания Египта и Вавилона, они перевели и сохранили множество персидских и греческих трактатов, они заимствовали опыт Индии и Китая. Средневековый Ближний Восток дошел до того, до чего Запад созрел только в Новое время – научный эксперимент (не случайно в это время западные ученые переводили с арабского арабские и греческие тексты). А затем, в конце Средних веков, что-то произошло. В Европе начался Ренессанс, НТР, ВГО. А на Ближнем Востоке наука постепенно сошла на «нет»: исчезли научные эксперименты и производство нового знания, началось переписывание старого.

Очень показательна история с открытием кровообращения. Первым его научно доказал испанский физиолог Мигель Сервето (1511-1553). Он в 1553 г. открыл малый круг кровообращения. Однако его открытие по сути копировало работу сирийского физиолога 13 в. Ибн аль-Нафиса. Ибн аль-Нафис в своей работе пошел против авторитета Авиценны и выстроил вполне законченную теорию, используя те же термины, что спустя триста лет применил Сервето. Так вот, Нафис был в Сирии известным богатым врачом и умер в возрасте 80-ти лет в полном довольстве. Он оставил свое поместье и свою библиотеку каирскому госпиталю; однако знания Нафиса были вскоре преданы забвению. А Сервето сразу же после публикации своей книги, в 1553 г., был арестован в Женеве по обвинению в ереси и богохульстве. Протестантские власти, в том числе Жан Кальвин, потребовали, чтобы Сервето отказался от своих богохульных убеждений. Он отказался, и 27 октября того же года был сожжен как еретик. А работа Сервето осталась и легла в основу современной физиологии. (Вот как меняются эпохи!)

Другой показательный случай – строительство обсерватории в Стамбуле в 1577 г. Таки ад-Дин, известный ученый и придворный астроном султана Мурада III убедил своего султана построить обсерваторию по последнему слову техники, равной которой не было нигде в мире. Султан исполнил просьбу своего астронома. Спустя несколько лет тот же султан приказал разрушить обсерваторию, поскольку верховный муфтий убедил его в том, что это богомерзкое орудие.

Не удивительно, что уже в 19 в. в Турции общественные деятели и чиновники стали с горьким удивлением писать о том, что Европа – «самый маленький из всех континентов» - смогла добиться превосходства над всем миром благодаря развитию науки. В 1840 г. бывший посол Османской империи во Франции Мустафа Сами писал, что «каждый европеец, будь то мужчина или женщина, умеет читать и писать <…> Благодаря своей науке, европейцы наши способы преодолеть чум и другие заболевания». Вряд ли, конечно, каждый европеец в середине 19 в. умел писать и читать, но курс был взят именно на это.

Некоторые дальновидные мусульмане, однако, и раньше чувствовали, что угроза их господству со стороны Европы постепенно усиливается. Так, главный визирь турецкого султана уже в 16 в. писал о том, что хотя мусульмане по-прежнему непобедимы на суше, на море европейцы начинают завоевывать преимущество. В 17 в. другой османский чиновник отмечал, что основная угроза исходит от португальцев, голландцев и англичан, торговые корабли которых слишком вольготно чувствуют себя в азиатских морях. Угроза эта действительно была реальной. В конце 15 в. португальский мореплаватель Васко де Гама обогнул Африку и открыл новый морской путь между Европой и Азией. Этот факт имел далеко идущие последствия для мусульманского Востока - в первую очередь, экономические, но также, в дальнейшем, и стратегические. К примеру, Египет, до этого получавший огромные прибыли от налогов с транзитной торговли, в результате лишился очень серьезной статьи дохода. Египетский султан отправил флот для уничтожения португальских торговых кораблей, но потерпел неудачу. Во многом из-за нехватки средств Египет не смог противостоять Османской империи, которая в 1516-17 гг. подчинила Египет.

Несмотря на открытие нового морского пути, Ближний Восток по-прежнему получал большие доходы от транзитной торговли между Южной и Юго-восточной Азией с одной стороны и Европейским средиземноморьем – с другой. Но в конечном счете мир ислама не просто остановился в своей экспансии, но и начал отступать, ибо все более очевидно оказывался в состоянии междоусобных войн, в частности между суннитами (турки) и шиитами (иранцы). Именно это обстоятельство не только дало Западной Европе возможность укрепиться, несмотря на такие же междоусобные войны, в основном вызванные Реформацией, но и поверить в то, что веками складывавшаяся и восходившая корнями не только к античности, но и к иудеохристианству западноевропейская цивилизация имеет ряд преимуществ перед всеми восточными.

Развитие буржуазного хозяйства и резкое укрепление в европейских странах власти всесильных правителей (просвещенный абсолютизм второй половины 18 в.) => европейский Запад в период Нового времени стал намного интенсивней двигаться по пути предпринимательства (знакомого еще с античности), стал отлаженнее, стабильнее, сильнее.

Под нажимом Запада Восток оказался вынужден (пусть не везде, не сразу и далеко не в равной степени) открыть свои двери для торговой, а затем и колониальной экспансии.

Собственно, именно в этих двух шедших навстречу друг другу процессах всемирно-исторического значения (экспансия дефеодализированного Запада и «открытие» Востока) и заключался общий смысл Нового времени. Так что колонизация в конечном счете сблизила Восток и Запад во многих отношениях, впервые соединив весь мир в единое целое.

Это, как я уже говорила, не значит, что весь традиционный Восток где-то в 18 в. вдруг перестал быть прежним Востоком и слился с Западом. Произошло нечто иное.

Восток, впервые в истории ощутил преимущества энергичного и динамичного развития и был вынужден подчиниться тенденции к ускорению темпов эволюции, для чего следовало что-то позаимствовать у Запада. Запад же, использовав на полную мощность свои преимущества, попытался направить развитие Востока по европейскому стандарту.

Все это составляло основное содержание исторического процесса в изучаемый период.

Определение верхней границы периода Нового времени представляет собой отдельную проблему. В советской историографии господствовала точка зрения, что период новой истории закончился в 1917 г., когда октябрьская революция открыла новую веху в развитии человечества. При этом историки отталкивались от разработанной Лениным теории империализма. Ленин утверждал, что к началу 20 в. буржуазное общество достигло такого уровня развития, когда сложились все предпосылки для перехода к более совершенному и справедливому типу организации общества – социализму. Революция в России, по мнению Ленина, как раз и открыла эту новую эпоху - «начало торжества коммунизма во всемирном масштабе». Это потом начало социализма все отодвигали. О том, что социализм одержал полную победу в нашей стране, было объявлено уже в 1959 г.; новой задачей провозглашалось создание за 10 лет (1961-1971 гг.) материально-технической базы коммунизма. За 1971-1980-е гг. планировалось перейти к единой общенародной собственности, к осуществлению принципа распределения по потребностям и построению "в основном" коммунистического общества.

Надо сказать, что, сама мысль, что конец Нового времени = конец капитализма, во времена Ленина выглядела не так абсурдно. Разрабатывая свою теорию, Ленин опирался на многие вполне реальные факты. Перед западным буржуазным обществом тогда стояло немало сложных, трудноразрешимых проблем, и его перспективы были весьма туманны. Скорой закат западной (буржуазной) цивилизации предсказывали в то время не только марксисты. Однако реальная жизнь оказалась значительно сложнее и многообразнее, чем представлялось в начале 20 в. Выяснилось, что, во-первых, буржуазное общество отнюдь не исчерпало резервов для дальнейшего прогресса, а во-вторых, реализация на практике социалистической идеи оказалась делом непростым, построенное по этому рецепту общество никак не тянуло на идеальное (читайте Оруэлла!).

Все эти открытия серьезно усложнили вопрос о датировке верхней границы Новой истории. Большинство историков сходятся на том, что черту, отделяющую новую историю от новейшей, следует провести на рубеже 19-20 в. С одной стороны, в это время западная цивилизация оказалась на своеобразной исторической развилке: ей, в силу разных обстоятельств, предстояло изменить вектор своего развития. Во многом это было связано с тем, что и на Востоке в это время происходят большие изменения: начало 20 в. совпало с так называемым «пробуждением Азии». Завершается процесс включения стран Азии и Африки в мировую экономическую систему – там возникают многоукладные структуры, в том числе капиталистические анклавы; формируются социальные группы, рожденные буржуазной трансформацией восточных обществ: военная и гражданская бюрократия, национальная интеллигенция, класс предпринимателей; параллельно вновь обостряются противоречия между великими державами, что приводит к новым колониальным воинам, очередной попытке передела мира. Эти события вызывают революционные по сути (а иногда и по форме) сдвиги в духовной, политической и экономической жизни афро-азиатских обществ. Эти общества, стремясь выйти из состояния периферийной зависимости, начинают искать «национальный» путь развития.

В качестве рубежа Новой и Новейшей истории я предлагаю вам принять конец 19 - начало 20 века. Это некий бесспорный момент, на котором в той или иной мере сходятся почти все историки (хотя и по разным причинам). Все без исключения признают, что меняющиеся реалии того времени оказали огромное влияние на весь мир — как на Запад, так и на Восток. На Западе в конце 19 в. свободный капитал стал переоформляться в монополистический, что совершенно изменило ситуацию в развитых странах. А на Востоке именно в конце 19 в. начинается развитие собственных капиталистических отношений, что, в свою очередь, привело к появлению новых классов и групп общества, возникновению буржуазии, которая стала главной силой национально-освободительных движений - так называемого «пробуждение Азии»), которое было прологом к развалу колониальной системы. Кроме того, именно на грани веков произошли первые межимпериалистические конфликты (Испано-американская война 1898 г., англо-бурская война 1899-1902 гг. и Русско-японская война 1904-1905 гг.), ставшие прообразом будущих мировых войн. Таким образом, Новое время укладывается в рамки начала 16— конца 19 вв.

[1] С конца 15 в. в Европе идет переход к абсолютной монархии от сословно-представительной, такой форме правления, при которой верховная государственная власть по закону принадлежит монарху — королю, императору, царю. Государственный интерес становится для монарха высшим критерием в политике, в отличие от Средневековья, где критерием были сеньориально-вассальные династические интересы.

Абсолютизм имеет следующие черты: формирование институтов публичной власти — это созданный собственный бюрократический аппарат во дворе и на местах, постоянная наемная армия, налоговая и фискальная система, полиция, судебная система, унифицированное государственное право. Ликвидируются привилегии феодальной аристократии; также изменяются отношения государства и церкви — государство подчиняет себе церковь.