Патрик Зюскинд «Парфюмер»

Роман о художнике особого рода, о художнике, который имеет дело с запахами. Нюх, чутье у животных развиты сильнее, чем у человека. Природа – это изначально космический низ, а парфюмерия – низшее из искусств в иерархии. Зюскинда интересует низшее искусство. Подзаголовок – «История одного убийцы». Центральный персонаж прямо назван не художником, а убийцей. Перед нами художник, который искажает возможную иерархию искусств, само существо искусства, делает это в процессе движения истории. Перед нами биографии я центрального персонажа, от рождения до смерти. Эта биография вписана в историю человеческого общества. Век порождает множество чудовищных фигур, среди которых - Жан Батист Гренуй. Для постмодернистов связь с исторей постепенно утрачивается, а Зюскинд не хочет эту связь утратить и подчеркивает, что опыт поколений передается в, казалось бы, эфемерном искусстве, таком, как парфюмерия. Зюскинд подчеривает, что для него важнее не феномен убийства, а убийцы. Важно понять, какая человеческая организация к убийству располагает. Дар Гренуя странный, его воображение связано с запахами. Сам он от рождения ничем не пахнет. Но внутренний его запах – страшна вонь, которую он улавливает, когда живет не в обществе, а на лоне природы. Гренуй бежит от людей, но не ради восстановления связи с космосом, он жаждет самоутверждения и возвращается в общество, чтобы освоить ремесло парфюмера и иметь возможность воплотить все порывы своего воображения. Имитирует сначала запах простых смертных, а потом пытается создать запах сверхчеловека. Духи становятся маской для Гренуя, который обычного запаха лишен, создает духи, которые становятся квинтэссенцией существования современного общества. Гренуй хотел стать не просто имитатором запахов, а творцом запахов, превзойти самого Бога, стать самим Богом, высечь искру наподобие божественной в самом себе, жаждал управлять людьми силой сотворенного им образа, но вдохновение Гренуя оказалось не от Бога, а от дьявола, поэтому благочестие тех, кто вкусил этот аромат очень скоро переросло в оргию, в разгул наслаждений. Гренуй не пробудил в людях настоящей любви, он пробудил в них похоть, за это возненавидел себя самого. Чем меньше он способен любить, тем больше он жаждет любви. В финале – убийство против убийства. Он дает отбросам общества растерзать и себя, и свои духи – ничего более не остается: «Они впервые совершили нечто из любви».

Гренуй становится противником не только космоса, но и общества с его мертвящей силой. Гренуй выступает своеобразным обрудием этого амого космоса, орудием судьбы. Своеобразной путеводной звездой для Гренуя становится аромат девушки в улицы Море, которая воплощала не призрачную, а подлинную красоту мироздания. Гренуй творит, с одной стороны, осознанно, а с другой – по наитию. Он в последние дух вложил остатки души и вдохновения. В финале он уже не может творить, по крайней мере, творить по прежнему. Потеряв душу, он понимает, как она драгоценна для человека. Гренуй как никто переворачивает и антихристианские ценности, за этот счет может на новом витке развития вернуться к христианству, вернуть что-то новое. Он приходит к перспективе рождения у человека какой-то новой души, которая не только вложена Богом, но и сотворена самим человеком за века истории. О Париже 18 века говорится, что он невероятно вонял и поэтому так и ценилось мастерство парфюмера. Но он ищет не этого, он ищет ту душу, которая у него была отнята искаженным, ненормальным развитием общества. Гренуй пытается стать своим собственным творением. Но для этого нужно не гасить божью искру в душе, а разжигать эту искру. Оборотной стороной призрачной красоты является распад. Об этом Зюскинд пишет с человеческой болью. Мотивы мертвящей искусственности, сделки человека и художника с дьяволом: «Фауст», «Генрих фон Офтендингер», «Удивительная история Петера Шлемиля», «Смерть в Венеции», «Портрет Дориана Грея», «Крошка Цахес», «Собор парижской богоматери», «Библия». Финальный эпизод ассоциируется с эпизодом тайной вечери, в которой Христос наделяет новым смыслом вкушение хлеба и вина. Зюскинд не отнимает у библейского текста его традиционный смысл, а, скорее, развивает этот традиционный смысл. Через антихристианское люди приходят к христианскому, имеют возможность дополнительно развить то, что провозглашал Христос. Смерть для Зюскинда – не цель, как для Модернистов, постмодернистов, а средство. Зюскинд не заигрывает со смертью так активно как постмодернисты. В эссе «О любви и смерти».

Роман Зюскинда не похож на постмодернистский не только по сути, но и по форме. Нет подчеркнутых, явных отсылок к предшествующим произведениям. Не акцентирует вторичность литературную своего письма. Он подчеркивает, что традиционным темам классической литературы он придает оригинальность, новизну звучания. Важно изобразить мир, действительность, а не текст, не сферу вымысла. Зюскинд всячески подчеркивает, что в предшествующую литературу многие мотивы пришли из действительности. Роман пародичен - пародирует саму действительность, но в то же время и пародиен тоже, и если из немецкой традиции Зюскинд больше заимствует, то французская традиция его больше отталкивает, так как там «искусство для искусства».

У постмодернистов, как правило, произведения имеют подчеркнуто-усложненную композицию, а роман Зюскинда тоже удваивается вроде бы (подзаголовок всегда предполагает какое-то двойное дно). Гренуй в конечном итоге готов признать, что есть еще автор помимо него. Гренуй на протяжении всего романа остается, скорее, объектом истории, чем полноценным её субъектом. Он намекает, что, строго говоря, пока еще длится предыстория человечества, подлинная история не позади, а впереди. Главной фигурой в структуре произведения остается герой. Автор использует своей потенциал для дополнительного раскрытия персонажа. Постмодернисты пишут для самих себя, а Зюскинд пишет для читателей. Важнее язык риторики, обычный язык слов и понятий, который проясняет язык образов. От постмодернизма Зюскинда отличает глубокая серьезность. Гренуй играет всерьез, как и Томас Манн и не ограничивается игрой. Для него важна довольно строгая иерархия ценностей.

Автор добивается от читателей сопереживание Греную всей душой.