Морфологическая стилистика плана выражения

Морфологическая стилистика плана содержания, т.е. те стилистические смыслы, которые связаны с разными значениями + грамматика выразительности.

Стилистика вариантов.

Какие факторы влияют на то, что бы сами морфологические варианты существовали в сознании как стилистические?

1. Семантический фактор: если у нас вариант отличается по значению, то стилистическое различие не присутствует

2. Категориальные различия: само собственно стилистическое противопоставление может осуществляться, только когда нет факторов, препятствующих его существованию. Соотношение кратких и полных форм прилагательных и вариантов, которые относятся к родительному и местному падежам ед.ч. мужского рода

3. закономерности в разных морфологических вариантах, относящиеся к разным частям речи: фонетика, структура слова и благозвучие.

ü Флексия им.п мн.ч м.р. (ы/и - а/я).На протяжении 20 века флексия «-а» получает более широкое распространение (в начале века грамматика говорила о 30 словах с окончанием на «-а». К концу века отмечается (Чернышевым) уже примерно 150 таких слов, и это является нормой, или эти варианты равноправны. Чернышев в 1913 году рассматривает как равноправные формы веры-веера, адресы-адреса, деректоры-деректора. Для середины 20 века – более нормативно – директора. Многие из вариантов устраняются из языка. Чернышев отмечает формы альта, баса, консула, лоцмана, порта, ректора и служителя, фактора, цензора, циркуля. Когда пытаешься понять, почему одни варианты устраняются, другие остаются, что происходит, в некоторых случаях думаешь: может быть, заимствованное слово, поэтому устраняются консула… Но как же инженера? профессора, директора? Получается в конце концов такая картина (ее можно описать исходя их современных правил употребления этих вариантов): односложные слова в конце концов четко принимают версию «–а» (бега, леса, снега, шелка, дома). Остается ли вариант «-и»? В некоторых случаях (снеги («идут первые снеги» (Евтушенко), домы («Домы без врат» (Цветаева)). Такой вариант будет иметь стилистическую окраску и будет соотноситься со смыслом «возвышенность». А что происходит с двусложными или трехсложными словами? Если ударение на 1 слоге, то «-а» (вечера, голоса, города, окорока, перепела), а когда трехсложные и многосложные слова, то получается, что многосложность становится фактором, препятствующим образованию форм на «а» - поэтому композиторы, аптекари, редакторы). В результате стилистическое противопоставление складывается у таких вариантов, у которых есть двусложность (шоферы/а, токари/я), либо это значение «разговорность + специализация» (лоцмана, прииска).

ü Мы можем видеть проявление той же закономерности в отношении глаголов вариантов типа обуслОвливать/обуслАвливать, уполномОчивать/уполномАчивать. Правила: в одних случаях возможен только один вариант, в других – оба варианта (прикОлоть – прикАлывать, разбрОсать – разбрАсывать, застрОить – застрАивать, обрабОтать – обрабАтывать). В других случаях варианты отсутствуют: отсрОчить – отсрОчивать, узакОнить – узакОнивать. И только в относительно небольшом числе глаголов, когда другие факторы не действуют, варианты действуют как стилистические: заподОзрить–заподОзривать/заподАзривать, обуслОвить – обуслОвливать/обуслАвливать, оспОрить – оспОривать/оспАривать. Видовые пары различаются стилистически, если нет иерархически более высокого правила, которое регулирует наличие/отсутствие чередования. Отчасти на этом примере можно продемонстрировать и значение благозвучия. ОтсрОчивать – и вполне допустимая и формально правильная форма отсрАчивать – какое-то неприятное звучание. Такой фактор фонетического благозвучия можно видеть и, если посмотреть на вариантные формы некоторых причастий (редко используемых): забредший-забрёдший, приобретший-приобрётший, заклеймённый-заклеймлённый, пронзённый-пронжённый, обезопашенный и т.д. Четкому стилистическому противопоставлению мешают редкое употребление этих форм и фонетическое неблагозвучие.

4 основные закономерности (правила), которые являются общими чертами морфологических вариантов:

1) Стилистические различия представлены, если отсутствуют семантические.

2) Чем норма прозрачнее и устойчивее, логичнее, понятнее, тем более отчетливы стилистические оппозиции.

ü Имеется в виду явление, которое можно продемонстрировать, обратившись к родительному падежу множественного числа слов мужского рода (возможна нулевая флексия и «-ов»). Есть норма, выражаемая правилами: названия предметов, употребляющиеся парами, имеют нулевую флексию (пара ботинок, валенок, сапог, но чулков, носков). Это не стилистическое противопоставление, это проявление того, что норма так сформулирована, что она не дает осознать этого противопоставления, это ошибка. Названия национальностей, которые тоже должны иметь нулевую флексию: часто это основы на сонорные (н и р): среди англичан, армян, башкир, мордвин, туркмен, но среди бушменов, негров, монголов… Сама норма построена так, что правила препятствуют осознанию вариантов как стилистически противопоставленных. Это относится и к названию воинских групп: отряд гусар, кадет, улан, но отряд саперов, минеров. Как с такой нормой могут сформироваться стилистические варианты? Все-таки они могут сформироваться. Где? Гектары, апельсины, мандарины, помидоры, томаты, граммы, килограммы. Здесь норма окончания «–ов», разговорный вариант – с нулевой флексией.

ü То же самое можно показать, обратившись к винительному падежу единственного числа (субъект, персонаж, адресат и др. нелогично: Найти субъект или найти субъекта суждения? Найти адресат или адресата?).

3) Стилистически сниженные морфологические варианты более идиоматичны. В устной речи, в повседневном дискурсе идет общее направление: мы стремимся к стяжению, уменьшить избыточность за счет повторяемости тем, за счет близких отношений отправителя и адресата. Это относится к вариантным формам.

ü Существительные среднего рода: дупло, дышло, тягло, русло. Формы родительного множественного: норма – с нередуцированными гласными (дупел, дышел, тягол, русол). В учебниках по практической стилистике указываются варианты, которые отмечаются как разговорные: дупл, дышл, тягл, русл. Трудно представить, чтобы мы это употребляем в повседневной речи.

ü Исчез-исчезнул, померк-померкнул, потух-потухнул, смолк-смолкнул и т.д. Варианты исчез, смолк, померк идиоматичны (остается только корневая основа) рассматриваются как разговорные, но эти формы имеют свою историю, и, когда дело дошло до таких форм, как «чах», то язык остановился, так как эти формы напоминали междометия и стали восстанавливаться полные формы.

ü Сравните: повелительное наклонение: почисть-почисти, не порть-не порти, не морщь-не морщи (полная форма – с флексией «-и», остальное – разговорный вариант). Можно, конечно, привести много форм, которые противоречат этому, но общая тенденция такая.

ü Бал-маскарад, матч-турнир, Москва-река. Обычно мы склоняем только вторую часть, а в норме надо склонять обе части составного слова - в этом идиоматичность.

4) Стилистические противопоставления вариантов тем отчетливее, чем они фонетически выразительнее. В учебниках по практической стилистике мы читаем варианты: выздоровеют-выздоровят, опостылеют-опостылят, опротивеют-опротивят: Первое спряжение – норма: выздоровеют, опостылеют, опротивеют. А разговорная –выздоровят, опротивят, опостылят. Здесь играет роль фонетическая невыразительность этого противопоставления, поэтому мы вымучиваем это правило, и мы не можем воспринимать его как имеющее четкую воспринимаемую нами стилистическую окраску.

Что означает морфологическая стилистика плана содержания (в учебниках часто – грамматическая стилистика). Сюда, как мне кажется, включаются разные вещи, объединяющиеся вместе.

1. С одной стороны, речь идет о переносном значении грамматических категорий, которые обычно бывают приурочены к тому или иному типу дискурса и тем самым являются носителем стилистического смысла. Обычно для переносного значения речь идет о грамматической метонимии (один из членом грамматической категории употребляется в том значении, которое присуще его противочлену: иду я вчера по улице (не «шел») – форма настоящего времени употребляется в значении своего противочлена, здесь можно говорить о грамматической метонимии (переносном значении, в учебниках эту фигуру часто называют «энналага»).

2. Вторая область грамматической стилистики состоит в том, что сама по себе грамматическая категория не претерпевает изменений, там есть приуроченность к определенному типу дискурса. Тогда частое употребление само становится маркером этого дискурса. Читаем: звуки языка делятся на гласные и согласные. На какой отрезок времени? нельзя сказать, сегодня или вчера. Речь идет о том, что формируется закономерность, которая присуща всем временам (вневременное настоящее). Там нет ненормативности, но есть приуроченность к научному типу дискурса, благодаря чему сама форма становится одним из стилевых маркеров текста, который мы можем отнести к научному стилю.

3. Наконец, можно говорить и о третьей области явлений, которые выходят в стилистику плана содержания: ситуация, когда меняется или план выражения, или план содержания.

ü Если обратиться к категории числа, здесь возьмем вещественные имена, которые образуют формы множественного числа, то есть меняют план выражения, но они и приобретают дополнительное значение, то есть меняется и план содержания (масло-масла).

ü В сфере глагола есть так называемый мгновенный вид и длительный, или многократный, вид. Здесь имеем дело с такими формами, как, с одной стороны, стрельнул, пульнул, ложанулся, с другой стороны, с междометными глагольными формами прыг, хвать, скок. - меняются и план выражения, и план содержания. Многократный вид (видывал, читывал, сиживал и т.д.) имели очень широкое распространение в 19 веке, сейчас оцениваются по отношению к большинству глаголов как вторичные формы.

Есть еще грамматика выразительности – это такие формы, значения, которые системно в языке или запрещены, или не составляют собственного выражения. Например, категория рода – она асемантична. Но одновременно у нее могут актуализироваться те значения, которые приписывают индоевропейской категории рода: значения собственно женского, собственно мужского и собственно среднего рода, и мифологические значения (месяц, солнце, луга, море и т.д.).

Способность грамматических категорий выступать в значении своего противочлена – это явление в русском языке сильно развито и здесь его историческая значимость очень велика. Можно сказать, что здесь мы имеем дело с тем универсальным механизмом, который русский лингвист Сергей Карцевский назвал «асимметрический дуализм языкового знака». Этот закон он сформулировал таким образом: «означающее стремится расширить сферу своих означаемых, а означаемое стремится расширить сферу своих означающих». Карцевский рассматривал соотношение форм молчите-молчать. Форма инфинитива, которая сама по себе не приспособлена для передачи семантики приказа, становится стилистически маркированной, а часто и приобретает дополнительный семантический компонент. «Молчать» – гораздо более категоричный приказ, чем «молчите». Когда мы обращаемся к грамматическим категориям в русском языке, мы видим, что асимметрический дуализм вышивает всю структуру грамматических категорий. Ограничусь двумя категориями:

· с одной стороны, это личные местоимения. Будем пользоваться формулировкой, которая фактически отвечает определению метонимии.

Есть «я». Может ли «ты» быть отнесено к «я»? Запросто. Например, так: как подумаешь, как взвесишь все хорошенько, придешь к выводу, что жизнь на земле устроена неправильно.

«Мы» вместо «я»: мы еще покажем.

«Он» вместо «я»: Наташа Ростова: это удивительно, как … она умна.

«Они» вместо «я»: вам говорят, а вы не слушаете.

«Он» вместо «ты»: я ему говорю, а он еще стоит и любуется.

«Мы» вместо «ты»: как мы себя чувствуем?

«Ты» вместо «вы»: офицеры и солдаты, выходи по одному.

«Они» вместо «он»: Они и не понимают…

· столь же яркую картину можно обнаружить, если обратиться, например, к категории времени:

настоящее вместо прошедшего: приезжаем мы раз в нашу деревню…

настоящее вместо будущего: завтра я иду к врачу

Все возможные комбинации здесь представлены.

Стилистические смыслы на уровне синтаксиса (В учебниках – синтаксическая стилистика).

Особенности синтаксических коннотатов. Синтаксический уровень – очень мощный по захваченности. Его качественная специфика заключается прежде всего в том, что здесь достаточно упрощается синтаксическая шкала. Здесь основные смыслы, с которыми мы имеем дело, – книжность, разговорность, норма. При этом разговорность расшифровывается прежде всего как разговорность, связанная с ситуацией устной речи, непосредственного общения (эллипсис, бессоюзные конструкции, недоговоренности и т.д.). Что касается стилистического смысла «возвышенность», то можно предположить такое построение, которое свойственно ораторской речи. Можно говорить об изысканности синтаксических конструкций, но системных коннотаторов тут нет. Очень диффузно на данный момент можно описать представленность стилистического смысла «деструктивность». В целом это бедность, сокращения. Отношения представленности эмоций: синтаксис тесно спаян с эмоцией и оценкой. Но эмоция не дифференциирована (она дифференцируется лексически, другими показателями, междометиями, модальными словами и так далее, но сама структурная схема предложения эмоцию не дифференцирует).

Разумеется, на синтаксическом уровне мы имеем дело с представленностью стилистического признака степени архаичности-новизны. Здесь мы имеем дело, с одной стороны, с синтаксически архаическими конструкциями и, с другой стороны, – это прежде всего актуальные, обусловленные конкретным временем синтаксические построения, которые появляются и исчезают в языке. Вообще представленность стилистических смыслов на синтаксическом уровне имеет специфику. Здесь нельзя говорить о стилистических парадигмах. Здесь в общем-то само понятие оппозиции присутствует, но четкости оппозиций, о которых мы можем говорить применительно к грамматическим вариантам, нет. Синтаксис – очень мощный полигон варьирования, которое имеет широкую амплитуду в сфере нормы. Говорить о коннотатах стилистических смыслов применительно ко всему синтаксису бессмысленно. Я ограничусь простым предложением и покажу, где начинается стилистическая значимость применительно к трем типам высказываний и предложений, которые выделяются в русской грамматике. Здесь вся совокупность простого предложения делится на три типа.

1. Относительно независимые высказывания. Это высказывания, которые не соответствуют каким-то грамматическим образцам. Их очень много. Это так называемые слова-предложения;

- они выражают утверждение, отрицание, согласие, несогласие, что хорошо, что нет. Что правильно, что нет. Да, нет, ага, угу окей и т.д.

- Это приветствия, пожелания, просьбы, поздравления (сфера этикета): здрастье, привет, чао, давно не виделись, наше вам с кисточкой.

- Это слова призыва к действию, команды: марш, ау, але, брысь.

- Это выражения эмоций, чувств: ах, ох, тьфу, ура, ну и дела.

- выражение общего вопроса: а? что? Ну и что? Ничего? Вот как?

- Звукоподражания и звуковые призывы кыс-кыс.

- Обращения призыва: мам, ребят.

Иногда все они получают некоторое распространение: брысь отсюда, спасибо вам за все и т.д. Если говорить о звукоподражаниях, то здесь особо стилистической вариативности не наблюдается, мы все так или иначе обращаемся к кошке, а другие формы дают нам немалую стилистическую дифференциацию, и в случае этикетных форм мы наблюдаем норму, это может быть возрастная детерминация, социальная, также это может быть значение специализации (военные команды, например). В целом говоря об относительно независимых высказываниях в объеме слов-предложений, мы можем сказать, что они становятся коннотаторами стилистических смыслов «норма», «разговорность», «разговорность+специализация».

Кроме того можно говорить об относительно независимых высказываниях, которые будут связаны с книжностью. Разная степень книжности наблюдается, например, в формах называния (конструкции типа «интеллигент – что это значит?»). Здесь нет соответствия какому-то грамматическому образцу? Но они привязаны прежде всего к публичному дискурсу, письменному, публицистическому. Цель – добиться вовлечения читателя/адресата в совместное обсуждение. Формы называния обычно носят равноправные заголовки.

Еще одна книжная форма – форма представления. «Любить…но кого же?...» Это относительно независимые высказывания, представляющие объект размышления или эмоционального отношения. Не обязательно должен быть инфинитив, это может быть и существительное, часто появляется в поэтическом дискурсе в сопровождении междометия о, как маркером возвышенности: «о, этот юг, о эта Ницца…» (Тютчев).

Относительно независимые высказывания демонстрируют нам реализацию стилистической шкалы в размере «норма» – «книжность» – «разговорность» – в редких случаях «возвышенность», и для них характерны дифференциация в книжных форм (формы представления) и большой объем тех типов, которые связаны прежде всего с разговорностью и просторечностью, сниженностью – это разные типы слов-предложений.

2. Собственно простое предложение и его структурные образцы. Стилеобразующие факторов простого предложения:

ü формальная структура и семантика структурной схемы предложения, структурного типа. Предложения бывают одно- и двухкомпонентные. Однокомпонентные – типа «Рассвело», «Стучат в дверь», «Ночь. Улица», «Молчать!», «Врача!», «Закрыто!» и т.д. Можно сказать, что сама однокомпонентность – уже некоторое отклонение от нормы. Однокомпонентные схемы являются семантически и стилистически выделенными, можно сказать, что наибольшей стилистической отмеченностью в этом плане обладают схемы инфинитивные и именные. Этот фактор действует вместе с семантикой структурной схемы. Чем более обобщенным является значение структурной схемы, тем она стилистически нейтральнее, потому что чем обобщеннее, тем больше ситуаций такой схемой можно описать, и наша класс схема сущ(N) + глагол(V) – отношение между субъектом и его предикативным признаком, в такую семантику может уместиться любая ситуация. Когда начинает действовать семантический фактор? Когда он конкретизирует относительно того, есть ли здесь лексические ограничения или нет. Предложения типа «ни звука», «ни души», «ни рубля» и т.д. – место родительного падежа занимают существительные, которые а)называют предмет единичный, б)воспринимаются зрением и слухом; это действует на семантику – на существование/отсутствие потенциально не единичного субъекта – и фактически они привязаны к повседневному или поэтическому дискурсу. Если говорить о безличных предложениях (дует, знобит, телегу трясет), то мы не встретим их в научном дискурсе, потому что мы смотрим на лексическое наполнение и видим, что здесь глагол, который называет состояние внешней среды, состояние человека, какое-то конкретное действие, и отсюда и маркированность таких высказываний принадлежностью к повседневному языку.

ü трансформация грамматической основы предложения. Здесь надо говорить о классической двусоставной схеме и тех вариантах, которые представлены в заполнении грамматической основы, которые имеют стилистическое значение. Во-первых, это заполнение позиции: подлежащее заполняется инфинитивом (есть выпить?) – сдвиг в сторону непринужденности, экспрессии, разговорности. Трансформация может быть и в позиции сказуемого. Может быть варьирование в пределах нормы (работа строителем, работа в качестве строителя) и за ее пределами, есть четкое стилистическое разграничение (принимать участие – участвовать, проявлять интерес – интересоваться, проводить осмотр – осматривать). В одном случае – аналитическая конструкция, в другом случае тот же смысл выражается глаголом. Аналитические конструкции – маркеры книжности, они характерны для официально-делового стиля, научного стиля, судебного дискурса как части официально-делового. Мы можем говорить о редукции грамматической основы предложения (не «я хочу в библиотеку», а «хочу в библиотеку»). Иногда говорят о системной неполноте – пропуск местоимения, который в разном дискурсе может иметь разное стилевое наполнение. Например, «хочу в библиотеку» – типичная неполнота, характерная для повседневного языка, с другой стороны, «хочу воспеть свободу мира» – для поэтического дискурса, в приказах, распоряжениях - «настоящим заявляю», «объявляю вас мужем и женой». Поспешишь – людей насмешишь, в чужом быту руками разведу. В одном случае – стилистический смысл «просторечность», в других – специальная художественная форма. Еще достаточно распространен эллипсис сказуемого, редукция основы («я к тебе, да на работу», «вся операция – 5 минут», «лекция в 7»). Они характерны для повседневного дискурса.

ü объем парадигмы предложения. Здесь противопоставляются полная и редуцированная парадигма. Имеет значение и форма реализации отдельных членов парадигмы. Особенно следует отметить стилистическую маркированность форм условного и повелительного наклонений («…и поминай как звали»).

ü распространение простого предложения. Это всегда стилеобразующий фактор для книжности. Формы распространения могут быть разнообразные: однородные члены, пояснительные конструкции, коммуникативные обороты (причастные, деепричастные, постпозитивные, препозитивные, уясняющие, обособление), обособленные предложения.

ü порядок слов. Есть нейтральный порядок, считающийся нормой. Стилистически значимым являются экспрессивные варианты, которые возникают в результате перестановки темы и ремы (бои были жаркие – жаркие были бои). При перестановки компонентов предложения или словосочетания интонационный центр перемещается, и возникает экспрессивность. Все отклонения всегда стилистически маркированы. Для поэтического дискурса – свой порядок слов, это является сильным стилеобразующим фактором. Сюда включаются такие явления, как

- постопозиция прилагательных (как время быстро летит),

- обрамление существительного двумя прилагательными (звонкую дорогою морскою),

- отступление от нейтрального порядка благодаря дистантному расположению членов предложения (а перед ним воображение свой пестрый мечет фараон).

- Сюда можно также отнести постпозицию наречия (в меня все близкие мои бросали бешено каменья).

Порядок слов как явление поэтического синтаксиса – явление, которое достаточно хорошо изучено.

ü Субъективно-модальное значение. Модальность – отношение говорящего к действительности, к сообщаемому. Объективная модальность – синтаксическая категория, выражение реальности-ирреальности. Субъективная модальность – отношение говорящего к тому, что он сообщает (дождь – кажется, дождь – ну и дождь – безусловно, дождь и т.д.). Говоря о субъективно-модальном значении в предложении, мы можем выделить такое оценочно-характеризующие значения. В этом случае субъективная оценка соединяется со значением интенсивности и экспрессии (вот это дождь!), в других случаях мы имеем дело с собственно оценочным значением.

Средства выражения субъективной модальности и передачи стилистической окрашенности:

- лексические (можно, нельзя, надо, нужно, глаголы, краткие прилагательные, предикативы);

- специальные синтаксические конструкции (соединения, например, с глаголом – знать не знаю, читать не читаю);

- повторы (бежит-бежит, иду я, иду, могут быть с союзом – купил и купил). Они могут быть двух и трехчленные (не сомневайтесь, женитесь, женитесь);

- Это может быть определенный словопорядок с определенной интонацией как способ выражения субъективно-модального значения (мать, и та???);

- модальные частицы, которые передают непосредственные модальные реакции (ну чудак, так я и поверил, съезжу-ка я в Москву);

- в этой функции выступают междометия как средства передачи субъективной модальности (эх, молодость, молодость). Иногда соединяются с частицами, союзами (ох, и потеха же была). Они могут соединяться с местоименными словами (эх, как больно);

- вводные слова, большая часть из которых несет значение «норма», но некоторые могут выражать историчность и другие смыслы.

Вообще субъективные модальности легко нанизываются друг на друга, тем самым создается рисунок предложения, который отличается разговорностью, часто это может быть и просторечность, особенно когда один из элементов является собственно просторечием (эх, тебя понесло). Субъективная модальность по своему содержанию создает нам такой стилистический облик высказывания, который предназначен прежде всего для определенного типа дискурса (повседневного, художественного).

3. Фразеологизированные схемы - предложения (не относительно независимые высказывания) с индивидуальными отношениями компонентов и с индивидуальной семантикой. Общие черты:

· у них всегда частично или полностью дефектная парадигма, они не изменяются по времени, наклонению и т.д.

· Это типы, которые прежде всего связаны со стилистическими смыслами «разговорность», «просторечность» (как народная)

· Сочетание с передачей эмоций и часто оценкой, причем их конкретизация связана с семантикой или с интонацией. Для таких схем характерны эллипсис, инверсия и т.д. Типы:

- Люди как люди; неделя как неделя;

- праздник не в праздник, жизнь не в жизнь;

- мне не до разговоров;

- вот был мастер так мастер;

- ай да плясун, ай да молодец;

- чем он не жених? Что за характер? Что у тебя за вид?

- кто, как не он, поможет; с кем, как не с ним, мне посоветоваться;

- сосед-то что? Что ему до меня? что твое жалованье?

- только и радости, что внук подрастает;

- всего и делов.

Предложения с фразеологизированными схемами могут быть с союзами, предлогами, частицами и с междометиями, и внутри каждого из этих типов можно выделить подтипы по признаку членимость/нечленимость. В целом все фразеологизированные типы характеризуются тем, что они не используются в книжных типах дискурса, они связаны с повседневным дискурсом, с художественными текстами. И сама эта идиоматичность, которая со временем сохраняет свое качество, позволяет говорить о том, что разговорность и просторечность для этих типов – способ мыслить в конкретной или по поводу конкретной ситуации. Они не предназначены для размышлений о чем-то общем.

Фонетические коннотаторы. По числу вовлеченных в передачу стилистических смыслов фонетический уровень является более слабый, чем остальные. Между тем в качественном отношении можно сказать, что фонетически передается вся стилистическая шкала, все смыслы + эмоции, оценка, передающиеся в первую очередь, интонацией. Также этот уровень соединяется с архаичностью и новизной. Для фонетики, так же как и для грамматики, имеет большое значение норма. Можно сказать, что такие смыслы как «просторечность», «возвышенность», «простречность+специализация» связаны прежде всего с фонетическими инкрустациями (вкраплениями), в то же время в разговорности – коннотаторы, связанные со слабой разговорность. Двучленная оппозиция.

Коннотаторы возвышенности (некоторые из них не так актуальны для современного языка, но осознаются носителями): в поэтическом дискурсе:

- оппозиция о-э (рёв-рев);

- чередования: тоЖДество-тоЖество, пеЧь-пеЩь, бЕРЕг-бРЕг, зОЛОтой-зЛАтой,

- эканье как маркер торжественного теософского стиля;

-отсутствие ассимилятивного смягчения согласных (благодеНствие),

- произношение яркЫй, тихЫй,

- отсутствие редукции в ряде слов (нОктюрн, пОэт, сОнет).

Что касается коннотаторов разговорности, то это то, что называется экономической фонетикой, присущая устной разновидности ля (качественная и кол редукция гласных, редукция согласных). Такого рода фон коннотаторы присутствуют прежде всего в словах, которые мы часто используем (здрасьте, щас).

Если говорить о просторечности, то, с одной стороны, это старомосковское произношение (д’верь, прачешная, булошная), диалектное произношение, неправильное ударение, отступление от нормы (просторечие малограмотных), фонетическое искажение отдельных слов (пианина, колидор, какава, радива). Иногда в фонетической стилистике рассматривают и произносительные стили. Выделяют три стиля: торжественны, книжный, разговорный или ограничиваются двумя книжным и разговорным. В целом: для книжного стиля характерно ясное проговаривание, опора на письменный фон, а не звучание.