ЧАСТЬ I
* * *
Сад ночной не вспоминает,
Просто дышит и поет…
Будущего он не знает,
Прошлого – не сознает…
И лишь наша жизнь земная
Плачется о неземном…
И, должно быть, больше рая
Жажда вечная о нем…
* * *
Словно заново вышли из рая,
Не теряя заветную нить…
Все пульсирует, изнемогая,
От желанья прекрасного – быть!
Вот и будет. Во времени вечном
Наши судьбы прошиты в закат,
Мы живем не одним человечным,
И, конечно, ты этому рад…
* * *
К концу начало убывает,
А ты еще так странно юн:
В душе и музыка играет,
И гладит голову июнь.
И что-то милое тревожит,
Смеется нежно и манит…
И кто поможет, кто поможет
Преодолеть такой магнит?
* * *
Где дымятся бульвары, средь гущи людской
Ты мелькнула – и встречи все жду я,
Так, как ждет подаяния нищий немой,
Так, как грешник поет: «Аллилуйя!»
* * *
Ты обожгла мои доверчивые мысли,
Вернувшись из зеркальной темноты,
Теперь я вижу огненные числа,
И знаю, как взрываются мосты…
ЧАСТЬ II
* * *
Смотрит в душу она, не мигая,
Прожигает очами до дна.
Я терпеть это должен – такая,
Что не гасят три литра вина.
Что взираешь, крылатая, что ты!
Отпусти, отступись, пожалей!
Она встала упрямо напротив
И не сводит цыганских очей…
Ей бы в табор какой-нибудь дальний,
И на плечи уютную шаль,
Ей бы счастье любви изначальной,
Не познавшей земную печаль…
* * *
С молитвой заснуть и проснуться
с молитвой. И днем прикоснуться
к ее откровенью не раз.
Конечно же, не напоказ.
Заснуть и проснуться с молитвой…
Как будто бы дверь в монолитной
стене, распирающей грудь,
замкнуть и опять отомкнуть.
Дать волю сердцу,
которое чувствует истину.
Дать приют истине,
ищущей открытое сердце.