Союз Свободных Планет 3 страница

– А что будет, когда они нам снова понадобятся?

– Мы одолжим их ещё раз. А пока позволим Империи взять их на попечение. Жаль только, что процентов за пользование они нам не заплатят…

– Знаете, крепость – это как жена, её нельзя вот так запросто друг другу одалживать! – не выдержал словесной игры Шёнкопф.

Сомнительная метафора командующего обороной вызвала у Яна кривую улыбку.

– Ну, если бы мы стали просить, то нам бы, конечно, отказали…

– Так вы говорите, что это будет ловушкой?

– Наш противник – знаменитый адмирал Ройенталь, входящий в Двойную Звезду имперского флота. Он не из тех, кто попадает в ловушку.

На взгляд Шёнкопфа, выражение лица его командира в тот момент больше подходило не великому полководцу, разрабатывающему гениальную стратегию, а студенту, собирающемуся подшутить над печально известным учителем.

 

III

 

Адмирал флота Галактической Империи и командующий окружившим Изерлон соединением Оскар фон Ройенталь встретил новый год на мостике своего флагманского линкора «Тристан». На главном экране перед ним висел серебристый шар Изерлона, отделённый от него восемьюстами тысячами километров пустоты.

Ройенталь был высоким красивым мужчиной с каштановыми волосами, но наибольшее впечатление производили его разноцветные глаза. Гетерохромия, из-за которой его правый глаз стал чёрным, а левый – синим, оказала немалое влияние на всю его жизнь. Следствием этого изъяна было также и то, что что мать пыталась выколоть ему один глаз перед своим самоубийством, а отец топил себя в алкоголе.

Его отец, обычно проводивший вечера, предаваясь вакханалиям на втором этаже их просторного особняка, иногда спускался на первый. Стоя перед своим сыном, рядом с которым в это время не было управляющего и кормилицы, старший Ройенталь смотрел на него налитыми кровью глазами и говорил такие вещи, как: «Никто не хотел тебя» и «Лучше бы ты не рождался».

Последнее стало рефреном постоянного недовольства Оскара фон Ройенталя. Со временем он пришёл к выводу, что ему действительно не следовало рождаться. Но в какой-то момент, хотя он и сам не мог сказать, когда это случилось, он ушёл от стремления к смерти и стал стараться делать всё возможное, чтобы жить, хотя прошлое и оставило на нём свой отпечаток.

В настоящий момент его приказов ждали два адмирала: Корнелиус Лютц и Гельмут Ренненкампф. В отличие от Лютца, Ренненкампф привлёк внимание Ройенталя своим нежеланием сотрудничать с молодым командующим и тем, что продолжал решительно настаивать на полномасштабном штурме Изерлона.

Ройенталь не думал, что Ренненкампф некомпетентен. Райнхард фон Лоэнграмм не позволил бы бесталанному человеку чем-то командовать в своей армии. Так что Ренненкампф обладал достаточными тактическими и командными способностями. Вот только его кругозор по большей части ограничивался текущим боевым пространством. Он очень ценил тактические победы и не видел леса за деревьями, когда дело доходило до более грандиозных целей войны.

Про себя Роейнталь считал его ограниченным. Впрочем, Роейнталь критически относился даже к себе. Победа или поражение, превосходство или неполноценность – всё это было относительным и субъективным.

– Атака в лоб будет бесполезной, – сказал Ройенталь Ренненкампфу в надежде убедить его. – Если бы его можно было взять силой, Изерлон уже раз пять-шесть сменил бы хозяина. Но единственный, кому удалось это сделать – тот мошенник, который наблюдает за нами из крепости, пока мы говорим.

Уже одно это заставляло Ройенталя высоко ценить вражеского командующего.

У Ренненкампфа тоже были основания для его убеждённости. До них уже дошли сообщения о том, что Митермайер и прочие добрались до Феззана. А при нынешнем положении вещей бесплодное противостояние с Яном Вэнли в Изерлонском коридоре ничего им не даст. По крайней мере, они могли бы добиться славы тех, кто вернул Империи крепости Изерлон. Имея в своём распоряжении подавляющую мощь трёх флотов, разве не должны они разработать стратегию более жестоких атак, сокрушив тело, разум и дух врага?

Всё это он и попытался выразить, но безуспешно.

– Интересное мнение, но подобные действия лишь напрасно истощат наши силы. Тем более, что в них нет необходимости.

Уловив раздражение в голосе командующего, Ренненкампф оскорблённо взглянул на него.

– Не могу с вами согласиться, адмирал. Если Ян Вэнли оставит крепость, его обвинят в содействии врагу. Да и в любом случае настоящий военный до конца защищает свой пост.

– Какой в этом смысл? Наш флот уже вторгся на территорию Союза через Феззанский коридор. Когда Изерлонский коридор был единственной целью военных действий, существование крепости и её защита имели смысл. Но времена изменились. Если продолжать цепляться за крепость просто ради того, чтобы сохранить её, то это ничем не поможет Союзу в войне. И Ян прекрасно всё это понимает.

Кроме того, без размещённого в крепости флота у Союза просто не было сил для ведения войны. В данный момент шансы Союза были в лучшем случае ничтожны, а без этого резерва, который мог бы хоть как-то помочь, они и вовсе стремились к нулю. Так что единственным логическим выходом было вывести флот из Изерлона.

Ренненкампф ответил на это очевидным вопросом:

– Но если Союз падёт, а Изерлон останется неприступным, разве это не позволит Яну сохранить свою репутацию незапятнанной?

– Да, будь Ян таким, как вы, он думал бы именно так, – Ройенталь не смог скрыть презрения и ему потребовались все силы, чтобы сохранять спокойствие. Ренненкампф был верен себе, и просто не мог представить грандиозности предстоящей битвы.

На стратегическом уровне Райнхард сделал бессильной тактически неприступную крепость Изерлон, проведя флот через Феззанский коридор, чем продемонстрировал свою экстраординарность. Но Ренненкампф, для которого победа означала завершение тактического столкновения, был не в состоянии оценить революционного изменения обстоятельств.

«Понятно, почему этот белобрысый мальчишка и в самом деле может захватить вселенную, – цинично кивнул Ройенталь самому себе. – Поля сражений полны храбрых людей, но стратегических вдохновителей, организующих войны, происходящие на этих полях сражений, прискорбно мало».

– Адмирал Ренненкампф, если бы это было возможным, я бы тоже предпочёл полномасштабный штурм крепости. Но наш главнокомандующий отдал другой приказ. И мы должны ему подчиниться, – решил вмешаться Корнелиус Лютц.

Ройенталь стёр с лица недовольное выражение и слегка поклонился двум адмиралам.

– Кажется, я перешёл черту. Прошу прощения за свою грубость. Но рано или поздно созревший плод упадёт сам. И сейчас я не думаю, что нам стоит перетруждаться.

– Значит, мы прекратим атаковать Изерлон и просто окружим его?

– Нет, адмирал Лютц. Это тоже не сработает, так как даст врагам драгоценное время. Если они что-то задумали, это не значит, что мы должны позволить им спокойно заниматься подготовкой.

– То есть, подвергнем крепость беспокоящему огню?

– Слишком прямолинейно. А мы, скажем так, будем использовать все имеющиеся у нас возможности.

 

Устроенная Ройенталем атака сильно беспокоила Яна Вэнли.

Отражая это ожесточённое наступление, ему приходилось думать и об эвакуации. Он доверил Кассельну все практические действия, но для того, чтобы успокоить недовольство мирных жителей, которых выгоняли из домов, уже успевших стать своими, требовалось нечто большее. Ян решил, что его личного обращения может оказаться достаточно, чтобы развеять их страхи.

– Вдруг появилась куча дел. А я не создан для сверхурочной работы…

Командир Первой космической эскадрильи крепости Изерлон, капитан 3-го ранга Оливер Поплан, заслужил не только безмерную ненависть, но и уважение пилотов-истребителей противника. Количества сбитых им вражеских валькирий, смешавшихся с космической пылью, хватило бы на целый флот. А тех, кто попался в зубы его эскадрильи, было вдесятеро больше. Его способность объединять три одноместных истребителя-спартанца в единое целое была новаторской в мире воздушных боёв, где индивидуальные навыки имели первостепенное значение. В будущем он войдёт в историю как первоклассный пилот, превосходный новатор в технике воздушного боя, а также невероятный развратник, но только он сам будет знать, что из этого было для него ценнее всего.

После нескольких вылетов у Поплана наконец появилась небольшая передышка. В офицерской столовой он вёл себя как древний защитник социализма.

– Когда я вернусь на Хайнессен, то создам профсоюз пилотов! Я посвящу жизнь избавлению их от переутомления! Вот увидите!

– А мне казалось, что ты собирался всю жизнь посвятить женщинам, – язвительно заметил Иван Конев, командующий второй эскадрильей.

Несмотря на то, что Конев был асом, не уступающим Поплану в способностях, он был порядочным человеком, словно высеченным из базальта, и, в отличие от своего товарища, не предавался распутству. Пока Поплан развлекался с женщинами и вином, Конев решал кроссворды из книг столь толстых, что их легко можно было принять за словари. Но эти две противоположные личности составляли удивительно взаимодополняющую пару.

 

IV

 

 

На следующий день имперский флот вновь обрушился на крепость, и у командующего обороной генерал-майора Шёнкопфа не осталось свободного времени. Используя всех доступных артиллеристов, а также на полную задействовав инженерный корпус для выявления и ремонта повреждений, он старался отвечать на каждый выстрел тем же. Офицеры связи без перерывов принимали и пересылали приказы и сообщения. Один из них потерял сознание от переутомления, у другого парализовало голосовые связки, так что их пришлось заменить. Контр-адмирал Кассельн тоже не спал, готовясь к массовой эвакуации, но всё же делегации гражданских лиц удалось пробраться и устроить акцию протеста перед местом жительства Яна.

– Граждане, пожалуйста, успокойтесь.

Выражение лица Яна было безразличным, но за ним он скрывал нешуточное волнение. Для реализации его плана было необходимо, чтобы все станции флота Изерлона работали без помех. Ян чувствовал, что битва с таким мастером тактики, как Ройенталь, будет крайне опасной, а мысль о том, чтобы быть втянутым в войну на истощение он и вовсе постарался задвинуть подальше. Добавить к этому мирных граждан, балансирующих на грани паники, и покажется удивительным, как он ещё не присоединился к ним.

– Не волнуйтесь, всё будет в порядке. Будьте уверены, мы целыми и невредимыми вывезем вас на безопасную территорию.

Давая это голословное обещание обеспокоенной делегации, он мог лишь надеяться, что кто-то способен гарантировать его успех. Он был атеистом, неверующим, так что ни в коей мере не был склонен доверять свою судьбу и судьбы других людей богу, которого никогда не встречал. И всё же бремя пяти миллионов человеческих жизней, военных и гражданских, было слишком тяжёлым для него одного.

Несомненно, такой умный человек, как адмирал Ройенталь, уже понял суть ситуации. У Яна было лишь два возможных выбора: остаться в крепости или покинуть её. И будь то препятствование побегу или ослабление военной мощи, продолжающиеся атаки на крепость точно будут полезны. Осознание этого ещё больше злило Яна.

 

Командиры среднего звена флота Яна, занятые урегулированием различных конфликтов, оказались в трудном положении. Командующий Ян Вэнли разрешил им один боевой вылет, но строго запретил выходить за границу зоны досягаемости главных орудий крепости.

Контр-адмирал Дасти Аттенборо, получивший этот приказ, вступил в жестокий бой, но с поддержкой крепости ему удалось отбросить имперцев. Однако это отступление было запланированным. Аттенборо с трудом удалось удержать своих подчинённых от продолжения погони. Под их давлением, вернувшись назад, он упрашивал Яна снова позволить им вступить в бой.

– Не обсуждается.

– Не говорите так. Я же не ребёнок, выпрашивающий монетку. Речь идёт о боевом духе наших войск. Пожалуйста, разрешите вылет!

– Не в этой жизни, – ответил Ян, словно скряга, у которого просят в долг.

Поняв тщетность уговоров, Аттенборо впал в уныние.

Ян же и без того был умственно истощён. Поддержание флота в боевой готовности и сохранение огневой мощи вымотали его, поэтому он опасался подвергать своих людей лишнему риску. И осознание этого ещё больше портило ему настроение.

Прозвище «Чудотворец» сильно давило на него. Оно таило в себе неизбежную опасность не только веры, но и переоценки. И солдаты, и гражданские верили, что адмирал Ян точно сможет выкрутиться из любой ситуации, но что насчёт него самого? На что полагаться ему? Ведь он-то прекрасно знал, что не всемогущ. И точно не старательнее других. Мало кто из боевых командиров брал столько же дней оплачиваемого отпуска, сколько он. Да и его стратегии чаще были придуманы в спокойной обстановке. Как он когда-то слышал, цивилизация возникла из врождённого желания людей делать меньше, но при этом производить больше, и только варвары считали правильным эксплуатировать тело и разум для достижения целей.

– А если я возьму на себя всю ответственность? Тогда вы меня отпустите? Прошу вас!

У Яна не было достаточно терпения, чтобы выслушивать подобные просьбы. Хотя он сам был молодым прославленным военным, он презирал воинскую систему ценностей и мышления, за что историки будущего будут называть его «ходячим противоречием».

Фредерика Гринхилл, адъютант Яна, всегда находившаяся рядом, уловила его настроение и кашлянула, предупреждая об этом Аттенборо. Тот сразу же изменил тактику.

– Я придумал способ довольно легко победить врага. Разрешите проверить его?

Ян посмотрел на Аттенборо, затем на Фредерику, и с горькой улыбкой кивнул. В конце концов, желание максимально ослабить противника было не такой уж плохой идеей.

Когда, после нескольких поправок, Ян дал Аттенборо разрешение приступить к реализации его плана, молодой контр-адмирал вышел из его кабинета едва ли не вприпрыжку. Ян тяжело вздохнул и с недовольством обратился к своей прекрасной помощнице:

– Не стоит ему потакать, старший лейтенант. У нас и без того хватает трудностей.

– Пожалуй, я зашла слишком далеко. Мои извинения.

Фредерика посмотрела на него, сдержав улыбку, и Ян не стал жаловаться дальше. Услышь его сейчас Кассельн, он бы точно посмеялся, ведь Фредерика взяла на себя немалую часть этих «трудностей», занимаясь всей бумажной работой.

 

 

V

 

Около пятисот транспортников отправились из крепости Изерлон в сторону территории Союза Свободных Планет в сопровождении вчетверо большего числа боевых кораблей.

Получив сообщение от разведывательной группы, Ройенталь нахмурился и через плечо посмотрел на своего ближайшего товарища.

– Что думаете, Бергенгрюн?

– На первый взгляд может показаться, что высокопоставленные лица или мирные граждане пытаются бежать из крепости, – тактично ответил начальник штаба молодому командующему. – Учитывая положение, в котором они находятся, такое вполне можно допустить.

– Но вы в этом сомневаетесь. Почему же?

– Мы ведь говорим о Яне Вэнли. Никогда не знаешь, какую ловушку он расставит.

– Да уж, Ян Вэнли – это серьёзно. Герой-ветеран, заставляющий нас дрожать от страха, – усмехнулся Ройенталь.

– Ваше превосходительство!

– Не расстраивайтесь. Даже я опасаюсь его ловушек. И мне не улыбается перспектива прослыть «вторым Штокхаузеном», столь нелепо потерявшим эту крепость.

Ройенталю не было нужды приукрашивать, выставляя себя в лучшем свете. Реальные достижения, способности и уверенность в себе были его тремя точками опоры, позволяющими сохранять хладнокровие и точность суждений.

В данный момент признаки ловушки пробудили сигнал тревоги в его мозгу. С другой стороны, возможно, Ян как раз и пытался его в этом убедить, призывая отправиться в погоню навстречу смерти. Одному первоклассному командующему нелегко было точно угадать тактику другого.

Однако вскоре его сомнения разрешились. Ройенталь получил сообщение о том, что Ренненкампф мобилизовал свой флот для преследования эвакуирующихся с Изерлона.

– Прекрасно. Предоставлю это ему, – сверкнул улыбкой Ройенталь.

– Но что, если адмирал Ренненкампф действительно поймает большую рыбу? Вы в самом деле хотите отказаться от почестей за это достижение?

Замечание Бергенгрюна на восемьдесят процентов было предупреждением, а на двадцать – подозрением, что его командир слишком доверчив. Ройенталь несколько секунд помолчал, оценивая этот сомнительный коктейль, а потом ответил:

– Если Ренненкампф добьётся успеха, это будет означать, что колодец изобретательности Яна Вэнли иссяк. Но, к сожалению или к счастью, я сомневаюсь, что это случилось. Поэтому давайте просто посмотрим на тактику адмирала Ренненкампфа и понадеемся, что он нас не разочарует?

Бергенгрюн молча кивнул, глядя как высокая фигура Ройенталя плавно поворачивается к главному экрану. Прежде чем попасть к Ройенталю, Бергенгрюн служил под командованием покойного Зигфрида Кирхайса, и теперь он начал задаваться вопросом, насколько же отличались характеры этих двух адмиралов.

 

Безусловно, Ренненкампф был опытным и умелым командующим. Поэтому он отказался от чего-то столь простого, как линейное преследование, и разделил свои силы, чтобы взять противника в клещи. С этой целью одна часть его флота отправилась по пологой дуге вперёд, стремяcь отрезать противнику путь к отступлению, в то время как другая пристроилась ему в тыл. Блестяще исполненное окружение выглядело завершённым, и Ройенталь, внимательно наблюдавший за происходящим на своём экране, даже удивлённо прищёлкнул языком. Но лишь на мгновение.

Силы Союза, следуя собственному продуманному плану, предвидели передвижение флота Ренненкампфа и заманили его в зону поражения крепостной батареи. Эта тактика, в прошлом нанесшая тяжёлый удар Нейхардту Мюллеру, не должна была сработать во второй раз, но Ренненкампф стал её второй жертвой. Ужасное зрелище развернулось снова, когда его флот под ливнем света стал вспухать огненными шарами уничтожения.

Ройенталь узнал о случившемся несколько мгновений спустя.

– Мы не можем просто стоять и смотреть, как они умирают! Нужно помочь им!

На этот раз десятки тысяч лучей света обрушились на со стороны имперского флота на крепость. Невероятное количество энергии беззвучно ударило по внешней стене Изерлона. Не оставив ни единой вмятины, обстрел окутал шестидесятикилометровый шар крепости радужным туманом. Вихри энергии закружились по броне, разрушая невыносимым жаром орудийные башни и огневые точки. Огневая мощь Изерлона заметно ослабла, и флот Ренненкампфа, корчась, как раненная в живот змея, смог восстановить порядок.

Но это не значило, что горькая симфония имперского флота, сочинённая Аттенборо в аранжировке Яна, уже подошла к концу.

Часть флота Ренненкампфа, ушедшая вперёд, не понесла урона. Разъярённые и жаждущие мести, они набросились на вражеский флот. Однако флот Союза с самого начала демонстрировал признаки распада, и, после короткой и неудачной попытки контратаки, начал отступление, расползаясь как осадок по воде.

– Даже с таким умелым командиром эти проклятые мятежники из Союза не стыдятся бегства!

Ренненкампф по характеру был человеком, недооценивающим своих врагов, но в этот раз он помнил, что за ним наблюдает главнокомандующий Ройенталь. И Ренненкампф любой ценой хотел избежать его насмешек и восстановить свои пошатнувшиеся после неудачного начала боя позиции.

Оскар фон Ройенталь никогда не подвергался критике в том, что касалось тактических и командирских умений. Подчинённые верили в него и восхищались, но у коллег этот известный дамский угодник и любитель съязвить, порой вызывал неприязнь. Впрочем, по сравнению с всеобщей ненавистью к начальнику генерального штаба Паулю фон Оберштайну, некоторая антипатия к Ройенталю была совсем незаметной. К тому же, его большие боевые заслуги были общепризнанными среди адмиралов. Более того, в то время, когда погиб Зигфрид Кирхайс, и Райнхард впал в ступор от горя, Ройенталь одним из первых успокоил беспорядки среди адмиралов и воспользовался покушением на Райнхарда для установления диктаторского режима.

Ренненкампф, как и Кемпф, сражавшийся на этом же месте с Яном год назад и потерпевший поражение, видел в Ройентале конкурента, за которым трудно угнаться. И всё же амбиции заставляли его продолжать попытки.

Он отдал суровый приказ, приближаясь к вялым транспортникам.

– Остановите эти корабли. Если они откажутся сдаваться, откройте по ним огонь.

В этот самый момент вспышка заполнила всё их поле зрения, когда все пятьсот транспортных кораблей внезапно взорвались. Те, кто осмотрел в этот момент на экраны, почувствовали, что их глаза вот-вот лопнут. Вспышка превратилась в быстро растущий шар энергии, поглотивший имперские корабли.

Флот Ренненкампфа потерял порядок и, замедляясь, погружался в мутный поток энергии. Остановившиеся полностью корабли были поражены теми, кому не удалось этого сделать, и вместе они танцевали в путанице света и тепла, напрягая при этом до предела свои системы предотвращения столкновений. Внутри шара большого взрыва один за другим возникали взрывы поменьше, уничтожая живое и неживое.

– Снова эти хитрые уловки!..

У Ренненкампфа чуть не пошла пена изо рта. Как тот, с кем разыграли эту уловку, он полностью вышел из себя. Его флагман едва избежал попадания под энергетическую волну. Многим другим кораблям повезло меньше.

Не став упускать этого шанса, Аттенборо приказал перейти в атаку. Младший товарищ Яна по Военной академии и сам был весьма одарённым. Его командование эффективно направляло рвение подчинённых.

За короткое время, потребовавшееся адмиралу Лютцу для нанесения ответного удара, Аттенборо прорвался и уничтожил множество кораблей противника. Из всех битв, произошедших между Яном и Ройенталем, ещё ни одна не заканчивалась столь односторонним разгромом.

Имперский флот потерпел поражение, потеряв более двух тысяч линкоров и понеся в сто раз больше потерь.

 

Когда Ренненкампф, в полнейшем унынии, вернулся на базу, Ройенталь лишь взглянул на него, словно говоря «Другого я и не ожидал», но вслух этого не произнёс, вместо этого поблагодарив за службу и отпустив отдыхать. Ройенталь не видел причин отмечать случившееся, так сказать, в качестве дефицита в своей бухгалтерской книге. Хотя на тактическом уровне они уступили, но зато им стал ясен план командующего флота Союза: сделать так, чтобы имперцы не решились преследовать их, когда они в самом деле решат эвакуироваться. Если бы враг хотел простой тактической победы, не было нужды во всей это театральности.

– Значит ли это, что нам всё равно стоит готовиться к преследованию? – спросил Бергенгрюн.

– Преследованию? – разноцветные глаза Ройенталя цинично блеснули. – А зачем нам их преследовать? Если мы позволим им уйти, то сможем заполучить крепость Изерлон не пошевелив и пальцем. Вам не кажется, что это уже достаточная победа?

Если бы они поддались эмоциям и стали преследовать отступающего врага, вероятность стать жертвой очередной хитрой контратаки оказалась бы весьма велика. Ян стремился вступить в бой с основными силами имперцев. Разве не стоило им просто позволить ему идти туда, куда он хочет?

– Но если мы отпустим Яна Вэнли, в будущем он может вернуться подобно болезни.

Ройенталь слегка скривил губы.

– В таком случае, лучше будет бороться с нею сообща. Наш флот не должен быть единственным, кто подвергается риску заражения.

– Но, ваше превосходительство…

– Интересно, слышали ли вы такое изречение, Бергенгрюн: «Если исчезнут дикие звери, то и охотники станут не нужны». Вот почему охотники никогда не убивают всех животных.

Начальник штаба посмотрел на своего командира взглядом, полным понимания и беспокойства.

– Ваше превосходительство, не говорите таких опрометчивых вещей, которые могут неправильно понять, – негромко сказал он. – Нет, не просто неправильно понять – это могут посчитать клеветой. Так что, прошу вас, воздержитесь от этого. Вы один из самых известных адмиралов имперского флота, и каждое ваше действие оказывает влияние на многих людей.

– Ваш совет имеет смысл. Постараюсь впредь внимательнее следить за словами, – откровенно поблагодарил Роейнталь своего начальника штаба. Он знал, что подобного помощника трудно найти.

– Рад, что вы прислушались к моему совету… Что ж, если мы не будем преследовать противника, нужно приготовиться к захвату крепости Изерлон.

– Верно. Займитесь этим.

Так начался бескровный захват Изерлона Ройенталем.

 

Как однажды сказал Ян Вэнли своему подопечному, Юлиану Минцу:

– Когда дело доходит до стратегии и тактики, лучше всего расставить ловушку, дав противнику то, чего он хочет.

Ещё он сказал:

– Нет ничего лучше, чем проснуться и увидеть, как из посеянных тобой семян выросли высокие бобовые стебли.

И вот теперь Ян пытался воплотить эти идеи в жизнь. Его побег из крепости Изерлон, который капитан Оливер Поплан назвал «ночным полётом», был не слишком разумным действием, а скорее являлся вынужденной мерой, с помощью которой можно было извлечь выгоду из силы его Патрульного флота. В противном случае, он бы попусту растратил силу, находящуюся в его распоряжении, не говоря уже о том, что от этого зависело множество жизней. По сравнению с безопасностью гражданского населения Изерлона, оставление крепости, как и любой техники, было не более чем избавлением от тёплой одежды весной.

Поскольку контр-адмирал Кассельн, административно ответственный за эвакуацию пяти миллионов человек, никогда не отличался творческим мышлением, Ян почувствовал, как его сердце упало, когда тот дал операции кодовое имя «Проект Ковчег».

– Чем беспокоиться о подобной ерунде, – ответил на вопрос о названии Кассельн, – я лучше подумаю о том, как эвакуировать из крепости пять с лишним миллионов человек. И, между прочим, если бы не ваш с Аттенборо план, в результате которого было уничтожено пятьсот старых транспортников, забот у меня было бы меньше.

Действительно, транспортных и госпитальных кораблей было явно недостаточно, и потому часть гражданских лиц приходилось размещать на боевых кораблях.

Шестьсот новорожденных и их матерей, а также врачи и медсёстры, были размещены на борту линкора «Улисс». Говорили, что этот линкор бережёт могущественный ангел-хранитель, благодаря чему он невредимым пережил множество сражений, и потому он был самым безопасным средством для перевозки младенцев, которые нуждались в максимальной защите. Хотя экипаж линкора отнёсся к такому объяснению краней скептически. Даже капитан 3-го ранга Нильсон, капитан «Улисса», был ошарашен перспективой увидеть тысячи подгузников, развешанных на мостике его корабля. Хотя старший штурман линкора, младший лейтенант Филдс, изо всех сил пытался поднять боевой дух, настаивая на том, что именно после родов женщины становятся наиболее привлекательны и что нужно радоваться тому факту, что их будет сопровождать сразу три роты таких красавиц, воображение его сослуживцев рисовало скорее не легион Мадонн, а хор орущих младенцев, поэтому подбадривания штурмана остались без внимания.

Разместить пять миллионов человек – 5 068 224, если быть точным, причём в это число входили солдаты и гражданские, мужчины и женщины – было непростым делом. И Кассельн не находил у окружающих сочувствия. Даже его собственная семья, жена и две дочери, были расстроены тем, что покидают Изерлон. Тем не менее, работа продвигалась.

Инженерный корпус под командованием капитана Линкса установил низкочастотные бомбы по всей крепости, в том числе в её водородных реакторах и центрах управления. Об этом знали многие высокопоставленные офицеры, но мало кто знал о том, что старший лейтенант Фредерика Гринхилл исполняет ещё один приказ Яна, находящийся под строгим секретом. Ян закладывал основу для будущего возвращения Изерлона. Услышав детали, Фредерика с трудом сдержала удивление и волнение.

– Итак, в идеале мы должны убедиться, что враг обнаружит наши бомбы, но не слишком легко. Иначе они могут разгадать настоящую ловушку. Я всё правильно поняла?

– Именно так. Другими словами, лейтенант, я хочу устроить диверсию, которая отвлечёт имперцев от настоящей ловушки.

Сама ловушка была до смешного проста, но это и делало её такой эффективной.

– Если крепость и её операционные системы окажутся повреждены, уловка потеряет всякую ценность, – ещё раз объяснил он. – Нужно сделать так, чтобы враг обязательно обнаружил приманку, но потерял бдительность и не стал искать дальше.

Фредерика прокрутила в уме содержание приказа и не могла не восхититься его простотой и грандиозностью результата.

– В этом нет ничего оригинального или первоклассного. Небольшая хитрость, вот и всё. Хотя я уверен, что враги придут в ярость, когда всё закончится, – не принял Ян комплимента. – Кроме того, мы не знаем, будет ли от этого толк. Быть может, нам больше не понадобится крепость Изерлон.

На мгновение взгляд карих глаз Фредерики задержался на профиле её молодого командира, словно он изрекал пророчество или божественное откровение, хотя дело было вовсе не в этом.

– Я думаю, она нам ещё понадобится. Крепость Изерлон – наш дом… дом всего флота Яна. Мы обязательно вернёмся сюда. И когда это случится, все увидят плоды изобретательности вашего превосходительства.