2022-01-07
162
Договор о пандемиях стал бы выражением истинной политической воли к коллективным действиям после величайшего глобального кризиса последних десятилетий, что имеет ключевое значение для содействия глобальной координации в ответ на глобальные вызовы, создаваемые пандемиями и не только.
Договор в соответствии со статьей 19 ВОЗ не будет ограничен - как в случае с ММСП (2005 г.) - границами статьи 21 ВОЗ, которая является правовой основой ММСП. Это означает, что он может включать в себя гораздо больше, чем просто устранение недостатков и пробелов в ММСП, выявленных в ходе ответа на COVID-19 (подробнее об этом см. В разделе Q23). В качестве специализированного инструмента он также может установить четкий набор принципов для PPR.
Договор в соответствии со статьей 19 ВОЗ может основываться на соответствующем опыте, накопленном в рамках различных других многосторонних договоров (подробнее см. В Q25 и Q28). Это не представляется возможным согласно ММСП (2005 г.) из-за их другого (в некотором роде уникального) статуса по международному праву. Кроме того, такой договор мог бы улучшить некоторые из этих впечатлений, чтобы они соответствовали потребностям конкретных пандемий, например, посредством
в частности, из первого опыта ВОЗ в области заключения договоров. В
идея табачного договора поднималась и пропагандировалась в кругах экспертов и гражданского общества задолго до
достигнув политической трибуны ВОЗ, в то время как на этот раз к соглашению о пандемии призывает
влиятельные политические лидеры, что, вероятно, сократит путь к соглашению, если страны решат пойти на уступки
этот маршрут. Также важно отметить задействованные временные рамки:
расширение охвата генетических ресурсов, охватываемых Нагойским протоколом2, также с целью охвата данных генетического секвенирования, что является вопросом критической важности при пандемиях (см. более подробную информацию в вопросе 27).
Страны должны будут «согласиться», ратифицировав договор, в то время как поправки к ММСП (2005 г.) вступят в силу для всех стран одновременно, если только они не откажутся явным образом (хотя и не обязательно быстрее, чем договор из-за обязательного лага между принятием и (вступление в силу действующей версии ММСП составляет два года). Ратификации, тем временем, вызывают большую заметность и политическую приверженность на высоком уровне в отношении принятых правил, чего трудно ожидать от внесения поправок в существующие правила, которые рассматриваются в странах в основном с технической точки зрения.
В большинстве правовых систем международные договоры должны быть переведены в национальное законодательство после ратификации, что обязывает все соответствующие секторы и правительство в целом соблюдать. Это не установленный механизм в случае ММСП (2005 г.), который в основном рассматривается в сфере здравоохранения для реализации. Как говорится в IPPPR, «планирование готовности к пандемии является основной функцией правительства..., а не только сектором здравоохранения». Недостатки национального законодательства в отношении готовности к чрезвычайным ситуациям и реагирования на них также были подчеркнуты в отчете, выпущенном RCFIHR.
Договор позволил бы специальному руководящему органу, КС, энергично рассматривать и решать возникающие вопросы, согласовывать протоколы и руководящие принципы, создавать договорные органы по вопросам особой важности и т. Д., Что не всегда доступно в рамках ММСП (2005 г.), которые регулируются ВАЗ, орган универсального, а не специализированного характера.
Тем не менее потенциальные связи между договором о пандемии и существующими ММСП (2005 г.) привлекают значительное внимание и их важно решить на раннем этапе. Этот вопрос рассматривается в Q26. (что такое Ку 26)
