Жилой дом

Значительные изменения претерпел жилой дом. Интересно его высотное развитие. В городах (в особенности в столицах) появились трех-четырехэтажные дома, построенные по общеевропейским канонам. Характерны, в частности, антресоли – выходившие на боковые фасады низкие комнатки, где протекала интимная жизнь семьи, сочетавшиеся с высокими парадными комнатами по главному фасаду, так что с улицы дом имел как бы на один этаж меньше, чем со двора, что давало выгоды в налоговом обложении. Характерны также мезонины (напоминавшие прежние терема) и каменные цоколи и фундаменты.

Но все это относится лишь к домам зажиточных горожан (в особенности дворян); иногда дом такого типа был в городе единственным (например, в середине XIX в. дом купца II гильдии А. Голощапова в Черном Яре – АГО 2, № 55, л. 19).

Дома рядовых горожан, как правило, не превышали двух этажей. Русский городской двухэтажный дом развился из более древнего дома на подклете. Собственно, дом на жилом подклете трудно отличить от двухэтажного дома. В середине XIX в. корреспонденты Географического общества писали то о домах на подклете, то о двухэтажных, и при отсутствии изображений нелегко уловить разницу между описываемыми домами. Можно лишь установить, что так называемый глухой подклет, не имевший выхода на улицу, превратился в первый этаж, будучи снабжен наружной дверью. В рассматриваемый нами период встречались и двухэтажные дома, и дома на высоком подклете. Двухэтажные дома упомянуты в середине XIX в. в Бронницком Яме, Торжке, Одоеве, в Рыбинске – и трехэтажные; дома на высоком подклете – в Верховажском Посаде, Вытегре, Пудоже, Великих Луках, Василе. Из южных городов здесь назван только Одоев. Повсеместно встречался, по-видимому, и низкий подклет. Во всяком случае, описания входа в дом всегда упоминают крыльцо, на которое нужно подняться, чтобы попасть в дом, т. е. пол дома находится на высоте нескольких ступенек от земли (АГО 25, № Ю, л. 4 об.). В домах упоминаются при этом и подполья. Дом с завалинкой встречен всего дважды (на 47 городов, из которых есть такие материалы) – в г. Сураже Витебской губ. и в г. Бирюче Воронежской губ. (АГО 5, № 6; 9; № 32, л. 5 об.). В Сураже завалинка, по-видимому, облицована деревом, о Бирюче говорится, что она бревенчатая или плетевая. Поземная изба с земляным полом упомянута тоже дважды – в городах Валуйки Воронежской губ. и в Новгороде-Северском Черниговской губ. (АГО 9, № 9, л. 19; 46, № 16, л. 2).

Крыши домов чаще всего бывали двухскатные, реже – четырехскатные. К сожалению, точных сведений об этом почти нет, но можно думать, что уже в начале четвертого этапа развития городов происходит некоторое упрощение силуэта крыш. Сложные формы кровель, характерные для архитектуры конца XVII в., в XVIII в. постепенно исчезают и в богатых городских домах, что можно связать с влиянием общеевропейских архитектурных стилей, когда барокко сменяют классицизм и ампир.

     

7. ПЛАНЫ И ФАСАДЫ СТРОЕНИИ ГОРОДСКИХ ОБЫВАТЕЛЕЙ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX В. (ПО ЧЕРТЕЖАМ И ЭКСПЛИКАЦИЯМ КОРРЕСПОНДЕНТОВ ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА):

1 – г. С у р а ж:

1 – крыльцо и дверь в сени; 2 – сени, где стоит разная рухлядь; 3 – дверь в светлицу; 4 – место (род треугольного шкафчика), где стоят образа; 5 – окна; 6 – печь; 7, 8 – лавки для сидения; 9 – стол, в столе – ящик для посуды; 10 – шкаф для складки печеного хлеба и разных домашних вещей; 11 – перегородка из досок; 12 – дверь в черную избу; 13 – черная изба; 14 – три малых окна; 15 – печь, сбитая из камня и глины; 16 – лавки; 17 – стол; 18 – полки для посуды; 19 – полати ниже печи; 20 – полати выше печи для спанья, особенно зимою; 21 – место для образов; 22 – станок для де-ланья горшков.

     

II – г. Л и х в и н:

А – однокамерный дом: а – дверь; b, с – изба с отгороженной частью; d – печь; е – окна; в углу косой чертой показаны иконы.

В – трехкамерный дом: а – вход в сени; b – сени; h – чулан; с – двери в обе половины; d – прихожая; е – зала и гостиная вместе; f – спальня; g – печь голландская

     

     

Иногда и о рядовых домах говорится, что прежде кровлю строили выше (АГО 15, № 10, л. 5 об.). Дом имел обычно выходящую на передний фронтон светелку, которая освещала чердак.

Значительные изменения произошли в планировке. Окончательно утвердилось господство трехкамерного дома - этого городского жилища, имевшего, как мы видели, длительную историю, уходящую еще в XII – XIII вв. В XVIII-середине XIX в. многие рядовые мещанские дома представляли собой «две избы через сени», причем иногда, как и на предыдущем этапе, одна изба была еще черной. Реже встречался другой вариант трех-камерной планировки «изба – сени – клеть». И в последнем случае обычно клеть использовалась также как жилое помещение: в ней спали. Среди наших материалов трехкамерные дома отмечены во всех городах, откуда вообще имеются сведения о планировке жилого дома (таких городов, как сказано выше, 47). Двухкамерный дом – изба с сенями – отмечен лишь в шести городах: Ефремове, Валуйках, Бирюче, Судже, Новозыбкове, Нежине, т. е. в южной части изучаемой нами территории – в Тульской, Воронежской, Курской и Черниговской губерниях; в центральных губерниях – в одном Кашине (Тверской губ.). Притом во всех этих городах были одновременно и трехкамерные, а иногда и многокамерные дома. В некоторых случаях можно установить, что двухкамерные дома сосредоточены в подгородных слободах или даже в примыкающих к городу деревнях (Ефремов, Новозыбков), в то время как в центре города мещанские дома трехкамерные. Вообще двухкамерные дома принадлежали горожанам победнее. Однокамерные дома (без сеней) были весьма редки. Все больше распространяются многокомнатные дома. Они отмечены в 12 городах – Вытегре, Пудоже, Торжке, Корчеве, Кашине, Медыни, Лихвине, Одоеве, Павловске, Красном Куте, Михайлове, Астрахани. Здесь следует учесть, что среди приведенных материалов нет сведений из губернских городов (кроме Астрахани), а также из Москвы и Петербурга. Между тем именно в этих городах и должно было быть большое количество многокомнатных домов.

Основой, на которой развилась планировка многокомнатных домов (если не учитывать «образцовые» проекты), были два традиционных типа жилых построек: ставший к тому времени «классическим» мещанским жилищем трехкамерный дом и еще более древний, но менее распространенный городской дом-пятистенок. А стимулом к широкому развитию их строительства являлись как известное повышение жизненного уровня некоторых слоев мещанства, так и, главным образом, возникшая в городах жилищная необеспеченность, распространение найма жилых помещений. Об этом говорится в разделе нашей предшествующей книги, посвященном городским домовладельцам (Рабинович, 1978а, с. 48-50).

Сдача жилья внаем практиковалась и на предыдущем этапе развития городов. Еще в XVII в. документы сообщают о найме целой избы или части ее (подклета или верхних помещений),но это не было так широко распространено, на что указывает, в частности, сложность оформления сделки; требовалось поручительство трех лиц в том, что наниматель будет соблюдать как общие правила, так и частные условия («вином и табаком не торговать и с воровскими людми не водитца и никаким дурном не промышлять и отжив год на срок та изба с сенями очистить и наемные деньги заплатить») (АЮБ II, № 268 – VIII, стб. 803 – 804).

В феодальном городе нехватка жилищ стала особенно остро чувствоваться с развитием бюрократического правительственного аппарата, появлением целой обширной прослойки – чиновников. Впрочем, и регулярная армия требовала для размещения множества жилых помещений. Но практика воинского постоя скорее отрицательно влияла на развитие жилища: горожане иногда воздерживались от строительства более просторных домов, опасаясь, что у них будут расквартированы военные (АГО 46, №6, л. 2). «Дурак дом строит: под солдатов возьмут», – гласила пословица (Даль, 1957, с. 593).

Квартиросъемщиками были прежде всего городские чиновники с семьями; переводы по службе не стимулировали приобретения ими домов в собственность.

Горожанин – владелец трехкамерного дома, обычно сдавал одну из изб – заднюю или (чаще) переднюю, выходящую окнами на улицу. Эта часть дома оборудовалась соответственно потребностям съемщика, и рядовой городской дом представлял зачастую такую картину: вход был по-прежнему через сени, по одну сторону которых располагалась хозяйская половина – обычно изба традиционной планировки (однокомнатная), иногда даже курная – черная, по другую – половина жильцов – такая же изба, только обязательно белая, разделенная внутренними (как правило, не капитальными, бревенчатыми, а более легкими – например тесовыми) перегородками на несколько комнат разного назначения.

Так, в Вытегре обычный, не сдаваемый внаем дом делился, как и прежде изба, на две половины сенями. В лицевой, выходящей на улицу стороне помещалась горница или две горницы – парадные комнаты (для приема гостей), оклеенные «порядочными шпалерами» (обоями), которые покупали иногда даже в Петербурге. По другую сторону сеней – кухня с варистой печью, направленной устьем к противоположной входу стене. От кухни отделялась перегородкой боковая – чистая комната, в которой жили хозяева. В перегородке устраивались шкафы (со стороны кухни – для столовой, со стороны боковой – для чайной посуды) (АГО 25, № 9, л. 13, 19, 34) (рис. 8, 4). Можно представить себе, что в случае нужды парадные комнаты могли быть сданы.

   Корреспондент из г. Лихвина писал в 1853 г., что на развитие жилого дома особое влияние оказывает сдача квартир внаем. Он приводит два варианта планировки мещанского дома. Простейший представляет собой традиционную избу с печью слева от входа, обращенной устьем к противоположной стене. От угла печи к этой стене и устроена перегородка, отделяющая бабий кут, или кухню. В обоих передних углах – иконы, красным является, по-видимому, угол по диагонали от печи (рис. 7, II). По другую сторону сеней может быть симметричная комната или кладовая. Второй, усложненный вариант – дом, часть которого сдается внаем. Задняя его половина, где живут хозяева, представляет собой модификацию первого варианта. Это такая же изба, но как бы повернутая на 90 градусов, – из сеней входят в чистую комнату (окна которой – в боковой стене), а за перегородкой слева – печь, повернутая устьем к правой боковой стене; кухня – перед устьем печи. Через сени (в конце которых выгорожен чулан) – передняя половина, сдаваемая внаем. Здесь печь (голанка) – посредине. Из сеней входят в прихожую, а позади печи выгорожены перегородками две комнаты, одна из которых – зала и гостиная одновременно, другая – спальня. Автор пишет, что эта часть устраивается по-разному «в зависимости от склонностей жильцов»; иногда комнаты располагаются в виде анфилады (АГО 15, № 10, л. 5 – 5 об.). Но такая «квартира» приспособлена, кажется, для небольшой семьи, без детей и слуг.

В большинстве городов планировка хозяйской половины северносреднерусская (особенно у бедных людей). Но на юге встречался и украинский план. Так, в г. Нежине (рис. 8, 7) в таком помещении печь ставилась справа от входа, устьем ко входу; рядом с ней, до противоположной стены, – пол – возвышение (до 70 см), на котором спят старшие члены семьи (дети спят на лавках). Против него – передний угол с лавками и образами (образов бывает до 12 штук). Вместо стола перед лавками стоит большой высокий сундук. Украшают комнату полки с красивой посудой. По другую сторону сеней располагается камора – клеть, в которой также спят. Второй отмеченный корреспондентом тип дома уже не имеет таких архаических черт, как первый: печь также стоит у стены, в которой входная дверь, и повернута устьем ко входу, но вместо «пола» у печи располагается постель, отгороженная перегородкой, а по диагонали от печи – красный угол. Другая такая же комната – через сени – симметрична первой; в сенях, как пишет корреспондент, в последнее время стали выгораживать чулан, называемый пекуркою. Пекурку сдают бедным одиноким людям для житья (АГО 46, № 6, л. 1 об. – 3 об.). Корреспондент Географического общества из г. Ядрина писал в 1853 г., что дома выходят на улицу торцом в три окна; позади дома в однорядной связи с ним ставят хозяйственные постройки. При этом «во многих домах строят две избы: заднюю и переднюю, соединенные сенями, а у некоторых вместо передней избы отделывают чистые комнаты и иногда отдают в постой, а заднюю избу оставляют для себя» (АГО 14, № 87, л. 3 – 3 об.) (см. рис. 8, 5). Описанная в этой корреспонденции изба – северносреднерусского плана. Печь – слева от входа, устьем к противоположной стене. Перед устьем печи выгорожена кухня, называемая чулан; в ней – погреб (творило) и посудник – подвесной шкаф, под которым стоит еще один шкаф. Вдоль противоположной стены – скамьи, продолжающиеся и за перегородкой, где находится красный угол со столом. Неподвижные лавки в углу, справа от входа, называются кутник

     

   

8. ПЛАНЫ ГОРОДСКИХ ДОМОВ XVIII – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX В. (СОСТАВЛЕНЫ АВТОРОМ ПО ОПИСАНИЯМ КОРРЕСПОНДЕНТОВ ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА):

1 – г. Городец:.4 – горница; Б – стряпущая, упечь; а – полати; б – лавки; в – кровать; г – лежанка; 2 – г. Кашин: А – сони; Б – чулан; В – стряпущая: Г – спальня Д – чистая; 3 – г. Кашин: А – сени; Б – чулан; В – чистая половина; 4 – г. Вытегра А – сени; Б – кухня; В – боковая; Г – горницы для гостей; 5 – г. Ядрин: А – сени Б – изба; В – клеть или вторая изба (симметрично первой); а – полати: 6- – лавки s – кутник; г – творило; 6 – г. Нежин: А – сени; Б – хата; В – комнатка; Г – пекурка; а – кровать; б – лавки; 7 – г. Нежин: Л – сени; Б – хата; В – коморка; а – «пол б – лавки; в – стол; г, д – табуретки; е – полки для посуды; S – г. Кашин: А – сени Б – зала; В – спальня; Г – кухня; Д – кладовая; а – лестница; 9 – г. Кашин: А – крыльцо; Б – коридор; В – приемная; Г – спальня; Д – детская; Е – гостиная; Ж – зал; И – кухня; К – кладовая; а – лестница; 10 – т. Кашин; А – сени; Б – кухня В – столовая; Г – комната для прислуги; Д – прихожая; Е – детская; Ж – кабинет И – спальня; К – чайная; Л – диванная; М – зал; Н – гостиная; а – лестница

     

(понятие коника, видимо, утрачено). Над ними от печи к правой от входа стене устроены полати. Спят и на полатях, и на кутнике. Как сказано, для сдачи предназначена одна из симметрично расположенных изб; иногда ее как-то переделывают в соответствии с потребностями жильцов.

Видимо, от такой трехкамерной связи сохранился до наших дней дом Авакимовых в г. Городце, построенный в 1868 г. Спустя 80 лет, к 1948 г., когда были произведены обмеры, от него осталась только «передняя изба» размером 5X5 м, выходившая тремя окнами на улицу. Вход был с противоположной стороны, из несохранившихся сеней. Слева от входа располагалась печь с лежанкой (устьем к улице). От края печи к окнам шла перегородка (не доверху), за которой была стряпушечья, или упечь, освещавшаяся красным окном, выходящим на улицу, и волоковым – в боковой стене. По диагонали от печи – красный угол с божницей и столом. «Эта часть избы, – пишет автор обмеров, – являвшаяся как бы парадной и деловой, хорошо освещена» (Ковальчук, с. 12) двумя окнами, выходящими на улицу, и одним – в боковой стене. В затемненном заднем углу, справа от входа, – полати и кровать. Спали на лежанке, на кровати и на полатях. По другую сторону сеней могла располагаться вторая изба или клеть. Крыша была двускатной. Чердак освещался светелкой в виде итальянского окна (рис. 6, III; 8, 1). Все окна, в том числе и волоковые, имели наличники.

Из г. Суража корреспондент Географического общества сообщал в 1853 г., что мещанский дом состоит из разделенных сенями светлицы размером примерно 6X6 м и черной избы (5x5 м). Светлицу обычно сдают (например, чиновникам), а сами живут в черной избе. Но многие мещане имеют только черную избу с сенями или даже без сеней. Светлица, согласно приложенному плану, имела украинско-белорусскую планировку: печь- – слева от входа, видимо, устьем ко входу, перегородка отделяла спальню, где стояли деревянные кровати или были устроены дощатые полати для спанья; по другую сторону перегородки располагался красный угол (образа, стол, лавки и скамьи, справа от входа – шкаф). На улицу, если верить плану, выходили всего два окна (и два – на боковой фасад). Черная изба была спланирована симметрично светлице, но печь здесь была глинобитной, видимо, без трубы, перегородки не было, так как полати не могли располагаться вплотную к печи, а устраивались в углу, выше и ниже нее. Вместо шкафа были полки для посуды; между красным углом и полатями помещался гончарный круг. На задний торец избы выходило всего одно окно и два – на боковую стену (АГО 5, № 6, л. 3) (см. рис. 7, I).

Таковы примеры приспособления трехкамерной избы к сдаче внаем.

Но были в рассматриваемый период городские дома иной планировки и конструкции – пятистенки и крестовики (корреспондент Географического общества называл последние шестистенками). Они развились из пятистенного дома, который был повернут торцом к улице. «В передней половине пятистенных флигелей – лицевые комнаты – зал и спальня, разделенные тесовой перегородкой. В задней половине – кухня, кладовая и около крыльца, устроенного с одной стороны дома, сени, из коих вход в зал, кухню, кладовую и верх дома. Из кухни во многих домах делается вход в спальню или зал» (АГО 41, № 15, л. 2). Это относительно небогатый дом. Его комнаты невелики (общая площадь 5X3 саж. – примерно 10,8X6,5 м). Но есть уже престижное для своего времени помещение – зал – и спальня. Кухня изолирована от чистых комнат капитальной стеной. Крестовики строили более зажиточные горожане. «В передней, большей половине шестистенных домов – лицевые комнаты: зал и гостиная, разделенные капитальной стеной; против них, за тесовыми перегородками или капитальными вставными стенами, – спальня и детская (или одна спальня) и прихожая. В задней, меньшей половине – кухня и кладовая, около которых вход на верх дома. Кухня и кладовые отделяются коридором, идущим от крыльца, устроенного со двора» (Там же). Размер такого дома – 5X4 саж. (примерно 10,8X8,6 м). Судя по наличию крыльца со двора и поперечного коридора, в основе его мог быть и трехкамерный дом. Были крестовики и значительно более усложненные – двухэтажные, больших размеров (указано два распространенных – 12x8 и 10X6 саж. – 25,6X17,2 и 21,5x12,9 м). Если в таком доме жили только хозяева, нижний этаж занимала кухня, столовая и комнаты для прислуги. Сени были вытянуты вдоль длинного фасада; в них устроена лестница на второй этаж, где были такие же сени, называвшиеся коридор. Из этих верхних сеней входили в прихожую, из которой налево был выход в парадные приемные комнаты – чайную, диванную, гостиную (две последние выходили окнами на улицу); в задней половине дома размещались, кроме прихожей, личные комнаты – детская, спальня и кабинет. Если часть дома сдавалась, то нижний этаж планировали так же, как верхний, а кухню устраивали по старинке на дворе в отдельной постройке (АГО 41, № 22, л. 2 – 2 об.). Такие дома строились и из камня. Этот тип дома развился, по-видимому, также, из пятистенка: в нем тоже много от традиционного городского жилища: лестница на второй этаж сбоку дома (здесь она «забрана» в сени), кухня во дворе или в нижнем этаже.

В доме зажиточного горожанина, как видим, много «престижных» помещений для приема гостей, характерно также выделение кабинета, спальни, детской.

Наряду с такими богатыми домами корреспондент отмечает наличие наиболее скромных «четырехстенных флигелей», т. е. Домов без дополнительных капитальных стен, из одного небольшого квадратного сруба с сенями. «В четырехстенных флигелях, – писал он, – обыкновенно печь ставится или около входа, в заднем углу, и против нее чулан, а за перегородкой чистая половина; или печь ставится среди флигеля и обращается к окну в боковую сторону дома, и около печи перегородками образуются три небольшие комнаты – стряпущая, спальня и чистая около входа. В сенях кладовые, чуланы» (АГО 41, № 15, л. 2). Таков был дом бедного горожанина – разгороженная изба с сенями.

Столь подробные описания внутренней планировки, к сожалению, не сопровождаются хотя бы схематическими планами. Поэтому составленные нами по этим описаниям схемы внутренней планировки (рис. 8) условны. При всей тщательности описаний нет данных о расположении большинства дверей, окон, печей, о том, что размещено под крышей. Вероятно, в домах горожан там был просто чердак без жилых помещений, поскольку о мезонинах не упоминается, мезонин и антресоли характерны для домов дворян.

Приведенные материалы относятся к г. Кашину Тверской губ. и датированы 1848 – 1849 гг. (рис. 8, 2, 3, 8 – 10), но описанные в них многокомнатные дома были, по-видимому, характерны для всех русских городов. Кашин – небольшой уездный городок в верховьях Волги, в глубине тогдашней Европейской России, – возможно, стал застраиваться пятистенками и крестовиками позже, чем губернские, а тем более столичные города. На эту мысль наводит, например, известная поэма А. С. Пушкина «Домик в Коломне», написанная в 1830 г. Поэт подчеркивает, что его герои – рядовые горожане, жители отнюдь не фешенебельного района Петербурга – предместья, называвшегося в просторечьи Коломной. И домик их скромный, каких много:

     

«У Покрова

Стояла их смиренная лачужка

За самой будкой. Вижу, как теперь,

Светелку, три окна, крыльцо и дверь».

(Домик в Коломне, строфа IX)

     

Обыкновенный городской квартал с приходской церковью и полицейской будкой. И домик обыкновенный, трехоконный,, совсем как в провинции. Нам представляется, что к облику «лачужки», в которой жила вдова с дочерью и кухаркой, очень близок, в частности, кашинский пятистенный дом с его повернутыми вдоль боковой стены сенями и выходящей на улицу дверью, перед которой должно было быть крыльцо. Как помним, из сеней можно было войти в кладовую, кухню или передние, лицевые, комнаты – в зал или в спальню. В лицевых комнатах жили, очевидно, вдова и Параша, в то время как кухня была резиденцией кухарки. Когда обеспокоенная вдова ушла из церкви, она

     

«Пришла в лачужку. Кухню посмотрела.

Маврушки нет. Вдова к себе в покой

Вошла...»

(Домик в Коломне, строфа XXXV)

Застигнутая врасплох «кухарка»

«Прыгнула в сени, прямо на крыльцо

И ну бежать, закрыв себе лицо»

(Домик в Коломне, строфа XXXVI)

     

Если учесть, что при этом кухарка перескочила через упавшую в обморок хозяйку, то можно представить, как та, заглянув в кухню и не увидев там Мавруши, открыла дверь из сеней, вошла в свою комнату и упала возле порога. А вспомнив, что из кухни «во многих домах» делали также дверь в одну из «лицевых» комнат, мы поймем, как свободно было до тех пор общение «кухарки» с Парашей, если из кухни имелась дверь в спальню. Ясно, что поэт представлял себе развитие сюжета своего произведения во вполне конкретных реальных условиях хорошо ему известного типично мещанского дома.

Видимо, дом-пятистенок с двумя жилыми и двумя хозяйственными помещениями, тремя окнами и дверью, выходящими непосредственно на улицу, был широко распространен в больших и малых городах России. Петербургский «домик в Коломне» стал уже «ветхой лачужкой». События, о которых идет речь, произошли в начале 1820-х годов («тому лет восемь», – писал поэт в 1830 г.). Можно думать, что дом был построен в начале XIX или даже в конце XVIII в. А в то время, когда писалась поэма, он уже исчез и на его месте был построен трехэтажный дом (строфы IX – X).

В XVIII – XIX вв. оба описанные нами типа мещанских домов – трехкамерный («две избы через сени») и пятистенок – ставились, как уже было сказано, на красной линии улицы, выходя на улицу торцом с тремя окнами по фасаду. Внешнее различие между ними было в том, что пятистенок имел сбоку выходящие на улицу рядом с окнами крыльцо и дверь, в то время как у трехкамерного дома крыльцо отступало от торца, находясь посредине длинной стены, и не выходило непосредственно на улицу. К нему надо было пройти через калитку. Это различие объяснялось внутренней планировкой домов: у пятистенка сени были повернуты вдоль дома, у трехкамериого – поперек, разделяя, как сказано, дом на две части. Крыльцо пятистенка было попросту продолжением сеней (рис. 9, 2, 4), и доступ с улицы был легче, чем в трехкамерный дом. Заметим, что по внутренней планировке пятистенок был более приспособлен для Житья семьи (может быть, с одним постояльцем), а трехкамерный дом, как это показано выше, – для сдачи половины его внаем.

Однако и тот и другой тип подходили под общепринятое в те времена определение рядового мещанского жилища – «дом в три окна». Вот что писал о таких домах в середине XIX в. В. Г. Белинский: «Мечта москвича – собственный дом. Домик в три окна строится лет 5 – 10» (срок, судя по приведенному выше сообщению И. А. Толченова, преувеличен. – М. Р.). «...Эти домишки попадаются даже на лучших улицах Москвы, между лучшими домами, так же, как хорошие (т. е. каменные дома в три этажа) попадаются в самых отдаленных и плохих улицах между такими домишками» (Белинский, с. 37).

Итак, в первой половине XIX в. дом в три окна по фасаду уже не считался престижным для Петербурга и даже для Москвы. А теперь такой дом, пожалуй, и вовсе не встретишь. В малых и средних (даже в губернских) городах России трехоконные дома обоих типов строили и во второй половине XIX в. И сейчас они нередки в старых кварталах городов. Автору этих строк случилось видеть такие дома в Устюжне, Калинине, Угличе, Ярославле, Костроме, Плесе, Кинешме, Уфе, Казани, Свердловске, Ульяновске, Куйбышеве, Ростове-на-Дону, Муроме, Меленках, Владимире, Суздале, Киеве и других городах (см. рис.9). Иногда удается выяснить, что эти дома построены в прошлом столетии или даже в середине его, хотя в большинстве случаев установить возраст домов уже невозможно. Если учесть приведенные выше литературные источники, то территория распространения трехоконного дома простирается, по крайней мере, от современной Архангельской обл. до Украины и Краснодарского края, от Ленинградской обл. до Свердловска, т. е. практически во всей европейской части нашей страны. Возможно, что такие дома строили и в Сибири, что ареал их был еще шире. Так называемый трехоконный дом был в рассматриваемый период весьма типичным жилищем среднего горожанина. При этом нужно отметить, что это не был «образцовый» проект – творчество специалистов-архитекторов. В имеющемся подробном обзоре «образцовых» проектов (Белецкая и др.) таких домов (ни пятистенков, ни трехкамерных) нет. Они представляются нам результатом развития традиционных городских домов, известных с X (пятистенок) или с XII – XIII вв. (трехкамерный' дом) (см. рис. 9, I, 2).

Следующей его ступенью был двухэтажный мещанский дом, также с тремя окнами (в каждом этаже) по торцовому, выходящему на улицу фасаду. Он возникал уже в XVIII в. как из пятистенка, так и из трехкамерного дома. Таких домов тоже сохранилось много до наших дней. В тех нередких случаях, когда дом был предназначен для сдачи квартир внаем (сдавался обычно или верх, или низ), лестница, ведшая на второй этаж, имела отдельный вход: у пятистенка – с улицы, так что на крыльцо выходили две парадные двери, у трехкамерного дома – со двора. В том и другом случае верхняя квартира была вполне изолирована от нижней. Не о таком ли двухэтажном доме стихи В. Полонского: «В одной знакомой улице я помню старый дом с высокой, темной лестницей...» (Полонский, с. 82).

К середине XIX в. двухэтажный трехоконный дом обоих типов был весьма распространен, но, разумеется, существовали и другие типы городского дома. Корреспонденты Географического общества сообщали о домах не только в три, но также в пять, семь и даже девять окон по фасаду (АГО 41, № 19, л. 1; N° 14, л. 1 об.). В этих случаях трудно сказать, что представляли собой такие дома – развитие описанного дома вширь (в том смысле, что прибавлялись новые помещения по фасаду – не два, как мы отмечали выше, а три или четыре), или дома были повернуты к улице длинной стеной.

 

 

9. ТРАДИЦИОННЫЕ ГОРОДСКИЕ ДОМА XIX – XX ВВ.: – трехкамерный одноэтажный; 2 – пятистенок одноэтажный, г. Кострома;

 

 

Этнографические исследования, проведенные в недавние относительно годы в городах Урала и в городах средней полосы РСФСР, показали, что в первой половине XIX в. и в этих местах преобладал трехкамерный дом. Например, в Нижнем Тагиле таких домов в 1834 г. было почти 65% и около 32% – домов двухкамерных (Крупянская, Полищук, с. 111). Во второй половине XIX в. в городах средней полосы России также был широко распространен трехкамерный дом, но план его усложнялся, уходя зачастую далеко от своего прототипа. Например, в г. Калуге встречались чаще всего «маленькие деревянные домишки в три окна на улицу, в которых жило большинство обывателей» (Анохина, Шмелева, с. 144, 118). В Нижнем Тагиле были уже довольно широко распространены и двухэтажные дома – иногда еще трехкамерные, но чаще многокомнатные (Крупянская, Полищук, с. 111 – 116). В Калуге, Ельце, Ефремове двухэтажные дома встречались реже. «Наиболее распространенным, – пишут исследователи, – был рубленый одноэтажный дом, преимущественно под железной крышей, редко с мезонином или светелкой» (Анохина, Шмелева, с. 132).

До сих пор мы говорили о городских домах, в которых хозяева жили сами и обычно часть дома сдавали внаем. Но для четвертого этапа развития городов характерно появление нового типа домов – так называемых доходных, специально приспособленных для сдачи квартир. Характерной чертой таких домов исследователи считают наличие нескольких или многих одинаковых ячеек – квартир.

Корреспондент Географического общества писал в 1849 г. из г. Ирбита, что там строят специально для сдачи внаем на время ярмарки многокомнатные дома, причем каждая комната имеет как отдельный выход наружу, так и внутренние двери в соседние помещения. При каждом доме имеются амбары и завозни для товаров (АГО 29, № 23, л. 2 об.). Изучавшая специально доходные дома Е. И. Кириченко предполагает, что «источником проектирования доходных домов с малыми квартирами послужили здания, состоявшие из ритмического повторения однородных единиц, – торговые ряды и монастырские кельи» (Кириченко, с. 136), что и привело к распространению домов галереиного типа (когда двери квартир выходят на идущую вдоль дома галерею). Конечно, такой путь развития этого типа зданий возможен. Но вряд ли он был единственным. Так, описанный выше тип доходного дома для Ирбитской ярмарки, по-видимому, не связан ни с гостиным двором, ни с кельей. Один из возможных путей образования типа доходных домов – это «удвоение» двухэтажного многокомнатного дома, при котором лестница, ранее находившаяся сбоку дома, оказывается в его середине (Рис. 9, 5, 6,). Так образуется четырехквартирный дом, который легко может превратиться в восьмиквартирный, и т. д. Возможно увеличение числа квартир и этажности многокомнатного двухэтажного дома и при том, что лестница остается сбоку (Анохина, Ц/мелева, с. 131) или же пристраивается вторая лестница с другого торца.

Дворянский или купеческий особняк превращался в доходный дом постепенно: раньше всего сдавались флигеля, потом и основные помещения, для чего они сначала разгораживались временными перегородками (исследователи называют это обратимой планировкой); затем, если решали сделать особняк доходным домом навсегда, строили дополнительные капитальные стены: в двухэтажном здании выгораживали четыре квартиры, в трехэтажном – шесть (Кириченко, с. 139).

Так или иначе, сложившиеся в городе к XIX в. типы строений могут при надобности развиться в доходные дома (рис. 10). И если в малых городах квартиры предназначались для сдачи относительно обеспеченным постояльцам (например, чиновникам) и потому были довольно благоустроены, то в городах крупных и средних наряду с такими квартирами получали все большее распространение квартиры, предоставлявшие лишь минимум удобств. Они предназначались либо для кратковременного проживания (как описанные выше дома на Ирбитской ярмарке), либо для семей низкого достатка или даже холостяков, прибывших в город на заработки, или для мелких служащих. В первой книге мы приводили мастерские описания таких квартир Ф. М. Достоевским.

Но приток населения в города, неизбежно вызываемый капиталистическим развитием страны, имел следствием и другое явление – городские трущобы. В рассматриваемый нами период оно только зарождалось и в наших источниках отражено слабо. В ответах на Программу Географического общества есть такие сведения из г. Ефремова. На окраине города, на крутом берегу реки был квартал городской бедноты, жителей которого называли «горцами», очевидно, по сходству их домов с жилищем кавказских горцев. Это были, как пишет корреспондент, «настоящие пещеры» (АГО 42, № 15, л. 11) или, как бы мы сейчас сказали, полуземлянки – однокомнатные дома, в той или иной мере врытые в землю. Автор отмечает бедную обстановку этих домов – стол, лавку и скамьи; в такой лачуге ютилась семья, а на зиму брали и скот. Утварь также была нищенской. Эта корреспонденция – единственная, отмечающая трущобное жилище. Возможно, что на самом деле таких кварталов было больше (особенно в крупных промышленных центрах). Развитие городских трущоб относится уже ко второй половине XIX – началу XX в.