Восточный вопрос

Среди проблем, оказывавших серьезное влияние на международные отношения в рассматриваемый период, был так называемый Восточный вопрос. Проблема эта досталась XIX веку в наследство от прошлых столетий, но именно в это время она обрела тот смысл, который стал обозначаться в научной литературе как политическая и дипломатическая проблема, связанная с упадком Османской империи и борьбой ведущих держав за раздел ее наследства.

Выдвижению этого вопроса на одно из главных мест в системе международных отношений в рассматриваемый период способствовал ряд обстоятельств. Среди них важную роль играл подъем национального самосознания народов, вызванный Французской революцией. Идеи свободы, независимости, равенства достигли самых отдаленных окраин Европы, проникнув и на территорию многонациональной Османской империи, породив у ее угнетенных народов надежду на освобождение от турецкого гнета, укрепив их решимость добиваться свободы вооруженной борьбой. Эта борьба ослабляла мощь имперского государства, вынуждала напрягать силы, тратить военные, материальные ресурсы на подавление сопротивления, что, несомненно, ускоряло упадок Османской империи.

Первые явные признаки ослабления энергии Османской империи, которая начала экспансию в Европу в середине XIV в., обозначились еще в конце XVII в., когда турки были остановлены у стен Вены, а затем потерпели еще ряд поражений от европейцев. В результате была предотвращена угроза турецкой экспансии в Центральную Европу. Тем нс менее, турки сохраняли еще достаточно сил, чтобы не только прочно удерживать захваченные европейские территории, но и совершать периодические завоевательные походы в Восточную Европу — Польшу и Россию.

Движение России к незамерзающему Черному морю в поисках торговых путей в Европу привело ее к плотному соприкосновению с Османской империей, контролировавшей Черное и Азовское моря и их северное побережье. Оно вылилось в острое противоборство двух империй за эти территории, продолжавшееся более столетия. Сначала успех чаще сопутствовал туркам, затем, по мере усиления Российской империи, они стали проигрывать войны, а вместе с ними уступать контролируемые ими земли. Особенно впечатляющими были победы России во время царствования Екатерины II, когда в результате побед в двух русско-турецких войнах 1768—1774 (12) и 1787—1791 гг. (13) к России были присоединены Северное Причерноморье, Крым, города-крепости Азов, Керчь, Очаков, Измаил, установлен протекторат над Молдавией и Валахией, а также Грузией. Русские торговые суда получили право беспрепятственного плавания по Черному морю, прохода через проливы Босфор и Дарданеллы. Поражение Османской империи от России ускорило процесс ее распада. Таким образом, совпали по времени два разнонаправленных события — укрепление мощи Российской империи и упадок Османской империи. Это имело далекоидущие последствия, оказав глубокое влияние не только на эти два государства, но и на международные отношения в целом.

Поначалу борьба России с Османской империей, победы, которые она одерживала, не вызывали беспокойства в Европе. Более того, Россия рассматривалась как союзница европейских государств в сдерживании турецкой экспансии. Затем Французская революция и последовавшие за ней Наполеоновские войны вынудили европейские державы заботиться о своем выживании и рассматривать Россию в качестве силы, без которой победа над Наполеоном невозможна. Все изменилось, когда такая победа при решающей роли России стала реальностью. Теперь главную угрозу европейскому балансу сил ведущие державы видели в России, вышедшей из войн с Францией с закаленной и самой мощной сухопутной армией, которой не было равных в мире.

На Венском конгрессе представители Англии, Австрии, Пруссии настороженно следили за поведением Александра I, пытаясь понять, не станет ли он претендовать на роль нового вершителя судеб Европы вместо только что побежденного Наполеона. Основанием для таких опасений было, в частности, существенное прибавление и без того огромной территории России по итогам войн с Наполеоном. Россия получила большую часть Польши, Финляндию, Бессарабию, Восточную Молдавию. Кроме того, Грузия добровольно вошла в состав Российской империи. Фактически с этого времени важнейшим направлением внешней политики европейских держав становится сдерживание России в ее устремлениях по дальнейшему приращению своей территории за счет Европы.

Сначала такая политика реализовывалась путем привлечения России в постоянные и временные союзы, коалиции, соглашения с тем, чтобы использовать ее потенциал в интересах ведущих держав. Так вела себя Австрия, находясь с Россией в Священном союзе, привлекая ее к участию в подавлении национально-освободительных революций в Центральной Европе. Так поступала Англия, подписав с Россией 4 апреля 1826 г. Петербургский протокол, по которому старалась оказать давление на Турцию по вопросу о греческом восстании. При этом Лондон стремился освободить греков от турецкого угнетения, используя ресурсы России, одновременно зорко следя за тем, чтобы не была разрушена Османская Турция и Черноморские проливы не достались России.

Затем, когда Россия с конца 1820-х гг. стала проводить самостоятельную политику в отношении Турции, это вызвало резко негативную реакцию европейских держав. Особенно обеспокоены они были тем, что в результате Ункияр-Искелесского договора от 8 июля 1833 г. (14) Россия и Турция обязывались оказывать друг другу военную помощь в случае нападения на одну из них третьей страны, Россия получала право контролировать Черноморские проливы. Этот договор стал результатом военной помощи России турецкому султану в его борьбе с египетским пашой, угрожавшим отделением Египта от Османской империи, в то время как другие ведущие державы нс проявили готовности оказать такую помощь Турции.

В последующие годы Великобритания приложила огромные усилия, чтобы свести на нет договоренности, достигнутые в Ун- кияр-Искелеси, которые, по мнению британской дипломатии, угрожали интересам страны в Восточном Средиземноморье. Под эгидой Лондона была сформирована военная коалиция с участием Австрии для разгрома египетского паши, продолжавшего борьбу против султана Османской империи. Английский флот разбил в морском сражении египетскую эскадру, а затем в Сирии при участии австрийского экспедиционного корпуса было нанесено поражение и сухопутной армии паши. В 1841 г. была принята Лондонская конвенция о режиме Черноморских проливов, которая отменяла российский контроль над проливами, возвращая это право Турции с обязательством не пропускать в Черное море военные суда, когда она не находилась в состоянии войны.

Новое обострение Восточного вопроса произошло в начале 1850-х гг., когда российский император Николай 1 вынашивал планы раздела османских владений между Россией и Англией. Он готов был передать под контроль Великобритании Египет, Левант, остров Кипр, в свою очередь претендуя на овладение Константинополем и Черноморскими проливами. Лондон отверг это предложение.

В это же время Франция, пытаясь преодолеть свою изоляцию, опасаясь раздела Турции между Россией и Британией, выступила в качестве покровительницы христианского населения Османской империи, заручившись согласием турецкого султана. Этот шаг не мог не вызвать негативной реакции в России, уже давно фактически являвшейся защитницей христиан Турции, большая часть которых придерживалась православного вероисповедания.

Россия потребовала в ультимативной форме подтверждения этого права от турецкого султана. Получив отказ, ввела войска в Валахию и Молдавию для оказания давления на турецкие власти. Николай ошибся, полагая, что его действия поддержат члены Священного союза — Австрия и Пруссия. Австрия поначалу придерживалась нейтралитета, но затем поддалась давлению со стороны Великобритании и Франции, предъявив России ультиматум о немедленном выводе русских войск из Дунайских княжеств. Это произошло как раз в тот момент, когда русские войска вели героическую оборону Севастополя. Вторая ошибка царя состояла в том, что он нс предполагал совместных действий Лондона и Парижа против России. Это был серьезный просчет всей русской дипломатии, несумевшей понять приоритеты британской внешней политики, которые состояли в следующем.

После разгрома наполеоновской Франции Британия стала самой мощной державой мира. Главные ее интересы лежали в сфере мировой торговли; она стремилась сохранить свое подавляющее преимущество в этой области, что позволило ей получать огромные доходы от морской и колониальной торговли. Ситуация в Европе ее интересовала лишь в той степени, в какой здесь сохранялся баланс сил. Пока угроза его нарушения не становилась реальной, Лондон предпочитал не брать на себя какие-либо обязательства, способные связать его руки. Он проводил так называемую политику блестящей изоляции, подразумевавшую нахождение над схваткой и вмешательство в нее только в том случае, когда возникала реальная угроза появления на континенте державы, способной контролировать Европу, особенно побережье, примыкающее к Британским островам, что создавало опасность вторжения на них. Появление такого гегемона в лице наполеоновской Франции вынудило Лондон сформировать Четверной союз, который она финансировала и в деятельности которого приняла реальное участие своими войсками и флотом, что в немалой степени способствовало поражению Франции в 1814 г.

Во второй раз Великобритания использовала свой флот и армию на континенте в XIX в. против России в Крымской войне. В связи с этим возникает вопрос, неужели Лондон увидел в России в самом начале второй половины века угрозу, сравнимую с той, которую представляла в начале века Франция? Ведь Россия не завоевывала большую часть Европы, как Франция в свое время, и никогда не претендовала на это. Она не имела флота, хотя бы немного приближавшегося по силе к мощи английского флота. Более того, практически весь русский флот был деревянным и ходил под парусами, в то время как английские корабли были уже снабжены паровыми двигателями и обшиты броней. Но, самое главное, в промышленном отношении Россия далеко отставала от развитых стран Западной Европы, потому не имела экономической базы, способной обеспечить гегемонию России в тогдашней Европе. Тогда в чем же причина английского вмешательства в конфликт между Россией и Турцией?

На наш взгляд, дело на этот раз заключалось вовсе не в том, что Россия реально угрожала безопасности Британии. Англичан беспокоили по крайней мере два обстоятельства, связанные с ролью и местом Балкан в системе их национальных интересов: первое было связано с сохранением стабильности в регионе, который имел стратегическое значение с точки зрения поддержания европейского равновесия; второе — с интересами Англии как великой морской державы.

Британская дипломатия полагала, что распад Османской империи, чего добивалась Россия, будет иметь разрушительные последствия для баланса сил в Юго-Восточной Европе. В течение длительного времени он поддерживался сосуществованием по соседству двух империй — Австрийской и Османской. Общим моментом для них было наличие в их составе славянских народов, разделенных на две части границей ме>кду двумя империями. Это обстоятельство сближало интересы двух государств, главным из которых было сохранение их целостности. Распад, к примеру, Османской империи незамедлительно привел бы к расшатыванию, а затем и развалу Австрийской империи, так как получившие свободу славянские народы повели бы решительную борьбу за воссоединение со своими братьями, продолжавшими томиться в неволе в соседней империи. В этой борьбе они получили бы помощь и поддержку со стороны России.

В результате такого сценария развития событий на месте двух крупных государственных образований, взаимно уравновешивавших друг друга, возник бы целый ряд малых государств, которые повели бы теперь борьбу друг против друга из-за спорных территорий. В их борьбу, несомненно, вмешались бы ведущие державы, которые преследовали бы свои стратегические интересы, направленные на укрепление своего влияния в регионе. В результате Балканы превратились бы в территорию непрерывных военных конфликтов, от которых больше всего, по мнению британцев, выиграла бы Россия, которая стала бы доминировать в регионе. Для ослабления доминирующей роли России, восстановления в регионе политического равновесия пришлось бы вмешиваться Лондону, что потребовало бы от него громадных усилий, привлечения к этому делу других европейских государств. Проще было не допустить такого неблагоприятного сценария развития событий, не позволив распасться Османской империи. Объективно союзниками Великобритании в достижении такой цели становились, по изложенным выше мотивам, Стамбул и Вена.

Другой момент, который держала в уме британская дипломатия, состоял в том, что вероятное усиление позиций России на Балканах угрожало интересам Великобритании в Восточном Средиземноморье. Закрепление России в Константинополе усилило бы ее влияние на этот регион, где находился ключ к Индии. Тот, кто контролировал его, контролировал стратегические пути в Индию — сухопутные и морские. Преобладание здесь России грозило британским колониям, а значит, и самой метрополии, благополучие которой зависело в решающей степени от контроля над колониями.

Именно поэтому с 1830-х гг. и до 1907 г. главным противником Великобритании считалась Россия. Неслучайно возник план британского министра иностранных дел Пальмерстона (15), который был им изложен в письме к премьеру Джону Росселю (16). План был направлен на отвлечение внимания России от Балкан, Восточного Средиземноморья в целом. Он предполагал использование Австрии, Пруссии, Швеции в качестве союзников Британии в деле сдерживания России, поощрение Польши к восстанию, поддержку предводителя горских народов Шамиля в его вооруженной борьбе на Кавказе. Чтобы заинтересовать союзников, по плану предполагалось обещать Швеции — Финляндию; Пруссии — Прибалтику; Австрии — Молдавию, Валахию, устье Дуная; Турции — Крым и Кавказ.

В связи с изложенным важно рассмотреть движущие силы российской внешней политики, одним из главных векторов которой было движение на Балканы. Насколько оправданным было упорное стремление России к установлению контроля над Черноморскими проливами и Константинополем, если учесть, что в результате этого был вызван на себя огонь европейской войны, а поражение в Крымской войне надолго отбросило Россию назад, подвергло ее изоляции, на преодоление которой ушло без малого два десятка лет? Что двигало Россией в ее устремлениях на Балканы в большей степени — политические, экономические или гуманитарные причины? Стояло ли за декларациями о солидарности с братскими славянскими народами, закабаленными турками, стремление помочь им в обретении свободы и создании национальной государственности или они прикрывали какие-то иные цели России?

Конечно, Россия имела коренные геополитические интересы на Балканах, которые упорно продвигались русской дипломатией. Бесспорно и то, что стоявшие цели маскировались лозунгами гуманитарной защиты славянского населения Османской империи от всех форм притеснения, предоставления ему права на самоопределение и т.д. Точно так же действовали все державы во все времена. Например, так действовали в XX в. США, так же они действуют и сегодня, когда скрывают свои конкретные геополитические и экономические интересы под вывеской борьбы за свободу народов, демократию, права человека и т.п.

Каких целей добивалась Россия, стремясь получить контроль над проливами Босфор и Дарданеллы? Дело в том, что освоение Северного Причерноморья, Крыма и других земель на юге России, получивших название Новороссии, привело к росту здесь промышленности, сельского хозяйства и связанной с ними торговли. Выгоднее было поставлять в Европу продукцию, произведенную в южных губерниях России, из черноморских портов и далее через указанные проливы. Свободный проход торговых судов из Черного моря в Средиземное обеспечивался соглашениями с Турцией. Обязательно ли было пытаться отнять у нее контроль над проливами?

Здесь надо иметь в виду два момента. Во-первых, во времена осложнения двусторонних отношений Турция нередко закрывала проход через проливы не только военным, но и торговым судам, от чего Россия несла огромные экономические убытки. Во-вторых, и это главное, России необходимо было обеспечивать защиту всего протяженного северного побережья Черного моря в случае войны, что требовало огромных расходов на строительство оборонительных сооружений, поддержание их в надлежащем порядке, содержание многочисленных войск и т.д. Легче и проще было обеспечить безопасность этого побережья, взяв под контроль проливы, и не допустить тем самым вражеские корабли в акваторию Черного моря. Насколько актуальной для России была эта проблема, свидетельствуют события Крымской войны, когда Турция пропустила в Черное море английские и французские военные корабли, которые уничтожали русские суда, обстреливали берега, осуществили десантирование войск на Крымский полуостров.

Таким образом, в Восточном вопросе переплелись интересы Великобритании и России в первую очередь, но и другие державы не остались без участия в нем. Франция имела финансовые интересы в Турции, вложив немало средств в ее экономику. Поэтому она стремилась не остаться в стороне при дележе наследства Османской империи. Австрия видела в России свою союзницу в сдерживании национально-освободительного движения в Европе, но опасалась одновременно ее как противника, претендовавшего на контроль над Балканами. Главное, австрийцы были против поддержки Россией славянских народов и подъема их на борьбу против османского правления, так как другая половина этих народов проживала в Австрийской империи. Распад Османской империи вызвал бы борьбу сербов, черногорцев, болгар за воссоединения со своими братьями, что привело бы к неминуемому развалу Австрийской империи. Этот клубок противоречий все более разрастался, приводя неоднократно к Балканским войнам.

В конце концов, одна из них привела к развязыванию мировой войны в 1914 г., унесшей миллионы человеческих жизней. Конечно же, Балканские войны не были главной причиной мировой бойни, но они послужили спусковым крючком к ней, поводом, который долго искали империалистические державы для разрешения глубоких противоречий, назревших между ними.