double arrow

ДОПОЛНЕНИЯ. Сергея Витальевича Чувурина, из устных рассказов бабушки Е. И. Чувуриной

2

ДОПОЛНЕНИЯ

Сергея Витальевича Чувурина,

Бабушка моя Елена Ивановна Чувурина – из села Коробочкино Змиевского уезда (в СССР – Чугуевского района) Харьковской губернии, из бедной крестьянской семьи, русская (великоросс). Елена Чувурина с 12 лет работала домработницей в «России, которую мы потеряли» – и хрен с ней, с ТАКОЙ Россией.

Учительница в селе Коробочкино (звали её Мария Андреевна) была та ещё штучка. Во-первых, никому из школьников читать книги из школьной библиотечки не давала. Во-вторых, за чтение этих книг заставляла бабушку работать уборщицей школы. Причём, регулярно просила бабушку расписываться в какой-то ведомости. Бабушка подозревала, что она расписывалась за зарплату уборщицы, которую эта учительница себе присваивала.

Все сёстры бабушки были грамотные. А брат Афанасий был неграмотный. И когда по месту его работы ему впервые выписывали документы, то с его слов на слух записали его фамилию как Чивурни (а не Чувурин). Так он и все его потомки и стали Чивуриными. 

Отец бабушки Чувурин Иван Ефимович, 1846 г. рождения, русский, успел даже побыть крепостным до 1861 года. Хотя его предки были казаками (Чугуевский казачий полк, в который входили Чугуев, сёла Коробочкино, Кочеток, Малиновка, где свадьба была, и все прочие окрестные сёла) в Семилетнюю войну, потом гусарами в войну 1812 года, потом уланами-военными поселенцами, а потом за бунты-восстания их всех (улан-военных поселенцев) – в крепостные. Иван Ефимович Чувурин умер в 1921 году так. Ему тогда было 75 лет (его жена Чувурина Марфа Ивановна умерла в 1918 г., ей было 55 лет). Он узнал, что его сын Афанасий служит красноармейцем в кавполку в Чугуеве. И поехал туда просить комполка, чтобы отпустил сына на пару недель, помочь ему по хозяйству. А то, мол, самому, старому, трудно управиться. Комполка ни в какую. Но когда узнал, что Иван Ефимович хороший коновал-самоучка, согласился. Но с условием, что сына он отпускает, а на это время отец остаётся вместо него в полку – подлечить лошадей. Так и сделали. А у Ивана Ефимовича была грыжа, но в Чугуев он не взял с собой бандаж. И когда привезли для лошадей овёс, он вместе со всеми красноармейцами стал таскать пятипудовые мешки с овсом – грыжа защемилась, и Иван Ефимович вскоре от этого умер.

Мой отец рассказывал (конечно, со слов бабушки), что бабушкиного отца Ивана Чувурина ещё в молодости отлучили от церкви. Дело было так. В их селе Коробочкино кто-то умер. Пока обряды, отпевания – поп послал Ивана Чувурина и ещё одного парня на сельское кладбище, рыть могилу. Рыли, рыли – и дорылись до скелета. А под черепом скелета – запечатанный штоф (по-современному это 1,23 литра), понятно, с горилкой (это был старинный, ещё запорожский, обычай – под голову покойнику класть такой штоф, наверное, чтобы тому было веселее по дороге в «лучший мир»). Им стало интересно попробовать. Попробовали – понравилось, ещё попробовали… В общем, когда похоронная процессия во главе с попом пришла на кладбище, то они обнаружили там такую картину: в вырытой могиле в обнимку со скелетом спят оба хлопца, а рядом пустой штоф. Почему-то попа это страшно возмутило – и он «за осквернение могилы и святотатство» отлучил обоих парней от церкви. Мне не понятно, в чём заключалось «осквернение могилы и святотатство» и что они должны были делать, докопавшись до скелета – но это факт, что Ивана Чувурина ещё в молодости отлучили от церкви-то. Впрочем, это не помешало ему прожить весьма долгую (по меркам того времени) жизнь и умереть в 1921 году в возрасте аж 75 лет. А если бы он в свои 75 лет не стал вместе с молодыми красноармейцами таскать пятипудовые (т.е. по 80 кг) мешки с овсом – то и ещё пожил бы. Такая вот история.

Ещё до войны при одной из частых партийных чисток бабушке надо было написать в анкете про всех своих родственников. Ну, она написала. А про брата Афанасия не смогла написать, мол, с 1917 (или 1918) года ничего про него не знаю. Ей ответили, что так дело не пойдёт: брат 1899 г. рождения, и вполне мог в Гражданскую войну служить в белой армии, или у Махно – мы попросим НКВД его найти. Бабушка обрадовалась и сказала, что как найдут, чтобы обязательно сообщили ей его адрес. И НКВД, конечно, нашёл. Бабушке сообщили, что брат служил в правильной, в Красной армии, работает на шахте, в Донбассе, только фамилия у него не Чувурин, а Чивурин, дали его адрес. После этого бабушка с братом переписывалась, до самой его смерти в 1969 году. К нашей хлебосольной бабушке в 1950-ые годы наезжали в гости его дети Иван, Пётр.

 Когда бабушку в 1926 году послали в Москву на шестимесячные курсы при ЦК ВЛКСМ по подготовке пионер-работников, то среди читавших им лекции больших партийных руководителей были не только Крупская, но и Троцкий, и Сталин, и другие. Так бабушка вспоминала, что Троцкий – пустозвон-балабон, всерьёз его не воспринимали. А вот Сталина слушали так внимательно, в такой тишине, что было слышно, как мухи летают. 

В этой своей биографии бабушка не упоминает имени Сталина. Потому что она всю жизнь была дисциплинированным членом партии и соблюдала партийную линию, ставшую антисталинской после XXII съезда КПСС в 1961 году. Но понятно, что в своей лекторско-преподавательской работе с 1935 по 1956 гг. она произносила имя Сталина чаще всех других имён. В наследство от бабушки мне достался 13-томник сочинений Сталина (плюс все другие его работы) – так в каждом томе полно бабушкиных закладок и подчёркиваний, т.е. следов её работы над трудами Сталина. И в 1968-1975 годах, когда я был студентом и у бабушки жил, несмотря на бабушкину партийную дисциплину, у бабушки иногда прорывалось собственное мнение о Сталине. Мне запомнились её слова: «Сталин имеет большие заслуги, в том числе в развитии теории марксизма». И как пример этому: «Сталин дал гениальное определение ленинизму: «Ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетарской революции. Точнее: ленинизм есть теория и тактика пролетарской революции вообще, теория и тактика диктатуры пролетариата в особенности.»».   

Бабушка была ОЧЕНЬ (иногда чрезмерно) добрая и совершенно бескорыстная. Всю свою бесчисленную родню она всю жизнь кормила, поила, помогала вещами и деньгами (безвозмездно). Когда бабушка в сентябре 1943 г. вернулась из Казахстана в Харьков, то ей хотели дать всю пятикомнатную квартиру (ул. Гиршмана, 17, кв. 100), но она сказала, что ей хватит и двух комнат этой квартиры – и всю жизнь прожила с соседями (ещё 2 семьи).

У бабушки можно было выклянчить что угодно. Например, у неё был четырёхтомник Булгарина с автографом «Графу Бенкендорфу от автора». Так этот четырёхтомник у бабушки выклянчила её подруга Марья Степановна Окань для своего сына и его жены, лингвистов, которым он, якобы, был ну страшно нужен (мой отец потом всю жизнь об этом жалел и на бабушку за это немного обижался, ибо этот четырёхтомник был подарен лично ему, ещё школьнику, другой бабушкиной подругой).         

В 1931 (или 1932) году Обком профсоюза швейников премировал бабушку ценными ручными часами. Я эти часы помню. До 1975 г. они лежали у бабушки в ящике письменного стола на первом, видном месте. Это были массивные дореволюционные серебряные ручные мужские часы фирмы «Павел Буре» квадратной формы с закруглёнными углами. А при них – тоже серебряный, но почему-то узенький, дамский браслетик. В часах что-то давно сломалось, и они не ходили, лежали просто как память. И вот в 1975 году Володя Ройд (у Полины Ивановны Чувуриной муж Михаил Ройд погиб в ВОВ, а этот Володя Ройд – его брат, работал в Харькове на базаре мясником и хвастался, что никогда меньше 60 рублей в день не зарабатывает, а это тогда половина или треть месячной зарплаты инженера) выклянчил у бабушки эти часы (меня тогда в Харькове не было, а то не видать бы ему этих часов). А в Харькове было несколько частных часовых мастерских с уникальными мини-станками, на которых можно было выточить любую деталь для любых часов, пусть и недёшево. Вот этот Володя и починил эти часы и уехал с ними жить в Израиль. Так что бабушкины наградные часы – теперь где-то в пустынях израильских. А у меня от них остался на память только серебряный старинный узенький дамский браслетик.  

Субботин Константин Степанович был мужем бабушки с 1927 по 1935 год. В 1935 году, ещё до их развода из-за его измены с другой женщиной, он заболел туберкулёзом. По совету врачей он в 1938 году решил переехать жить и работать куда-то в Среднюю Азию. И при этом стал звать бабушку опять с собой: «Поехали. Ты там для них, азиатов, будешь как Карл Маркс». Но бабушка не простила его и отказалась. Он уехал сам, и там, где-то в Средней Азии, следы его навсегда затерялись. А дальше – мне рассказывал папа, Чувурин В.К. (что – со слов бабушки, а что и сам видел). Субботин К.С. родился в Одессе в 1906 году, воспитывался в детдоме. С 1926 года работал 1-ым секретарём РК КСМ Первомайского района г. Харькова. При этом учился заочно в Московском институте журналистики, который окончил в 1931 году. Был редактором многотиражки на станкостроительном заводе до 1938 года. И хотя до своей комсомольско-партийной работы он работал рабочим (слесарем канатного завода в Новой Баварии, потом слесарем на электростанции), у него была на удивление огромная тяга к искусству. А тогда, в 1920-ые – начале 1930-ых годов, ценилась еда, а прекрасные произведения искусства можно было купить за копейки. Вот даёт ему бабушка денег и посылает на базар, купить курицу. Приходит. «Ну, где курица?» – «Смотри, Лена, какая чудесная китайская фарфоровая ваза, XIV век.» – «На кой чёрт мне твоя ваза? Чем я буду кормить ребёнка?» И так было часто. После развода – у бабушки с моим папой в их комнате коммуналки на ул. Иванова на память от этого увлечения К.С. Субботина искусством висели две картины. Одна картина Ильи Репина – небольшая, с тремя котятами, один сидит в корзинке, второй из неё вылезает, а третий уже вылез и осматривается. Вторая картина Исаака Левитана – эта, наоборот, огромная, до потолка (а потолки в дореволюционных домах были 3,5 метра), пейзаж, что-то вроде «золотой осени». Осенью 1941-го Харьков стали бомбить немцы. В сентябре 1941-го в Харькове началась эвакуация, якобы «от бомбёжек» (как вспоминал папа, за слова о сдаче Харькова немцам – могли расстрелять на месте, как паникёра и провокатора). Ну, «от бомбёжек» – это не надолго. Вот бабушка и взяла с собой в эвакуацию сына (12 лет), сестру П.И. Чувурину с двумя детьми (7 лет и 2 года), еду, тёплые вещи, кастрюли-сковородки, и больше ничего. Обе картины остались висеть на стене. А доехали они в эту эвакуацию аж до г. Актюбинска, из которого бабушка вернулась в Харьков только в сентябре 1943 года (сразу после освобождения города её вызвал к себе работать Харьковский обком партии). Конечно, никаких картин в комнате уже не было. Как бабушке и папе потом рассказал дворник их дома, когда в городе не стало власти (наши уже ушли, а немцы ещё не пришли), по домам Харькова стали шарить толпы мародёров. Они вскрывали запертые квартиры и комнаты и забирали себе всё, что считали сколько-нибудь ценным. Этих гадов было много, и рыла у них были свирепые, поэтому дворник из своей комнаты носа не показывал, пока они «чистили» в доме квартиры. Так и пропали картины. А жалко. Я бы продал их по 1 (одному) рублю какому-нибудь провинциальному музею (дарить нельзя: всё подаренное в музеях разворовывают, а купленное проходит по документам – украсть труднее). Кстати, этот рассказ дворника прекрасно доказывает, что всегда и везде отсутствие угрозы репрессий делает жизнь нормальных людей невыносимой.

Рассказывала бабушка про совершенно уникальный случай – когда партии и церкви пришлось совместно агитировать народ. Дело было в каком-то селе под Харьковом в конце или сразу после Великой Отечественной войны. Время было голодное. И один мужик додумался ловить и поедать аистов. Это он сделал зря. Потому что соседи, конечно, это заметили. И пошли по селу разговоры, что это ж теперь на нашем селе грех, аисты к нам перестанут прилетать, и дети у нас рождаться не будут, а чтобы рождались – надо этого мужика убить, во искупление греха. Узнали об этом в обкоме партии и послали в это село группу агитаторов, в том числе и бабушку. Они говорили с людьми, провели собрание, на котором и агитировали против предрассудков, и грозили Уголовным кодексом за самосуд – но заметили, что народ мрачен и не реагирует. И тогда на другой день на новое собрание эти коммунисты позвали попа. И поп постарался. Он объяснил, что до христианства было язычество (боги Перун, Велес и пр.), а до этого язычества было ещё более древнее язычество (когда поклонялись деревьям, зверям, птицам, в том числе и аистам). И в конце пригрозил, что если кто хоть пальцем этого мужика тронет, то за такое отступничество от христианства и дремучее язычество я отлучу такого от церкви и предам анафеме. Тут все крепко смутились и задумались. А обкомовцы подумали, зашли к тому мужику и посоветовали, пока никто не очухался, на всякий случай бросить всё, уехать из этого села подальше и не говорить куда. Так он и сделал.  

И последнее – о репрессиях. Бабушка была из бедняцкой крестьянской семьи, малограмотной девчонкой с 12 лет пошла работать, и только Октябрьская революция дала её возможность окончить институт, стать кандидатом наук, доцентом, в партии ВКП(б) она была с 1927 года. Значит, в 1937-ом она уже 10 лет как была в партии, многое видела и понимала. И как-то я, юный студент 1 или 2 курса, спросил бабушку: «Что за репрессии у вас там были?» Ответила бабушка интересно: «Да поначалу их, репрессий, почти что не было. Видные оппозиционеры – Троцкий, Бухарин, Каменев, Зиновьев и прочие – с начала 1920-ых годов затевали в партии (в печати и на съездах) бесчисленные и бесконечные дискуссии, старались увести партию не туда, мешали строительству. Долгие годы с ними со всеми возились, уговаривали, перевоспитывали. Потом стали наказывать по партийной линии – исключали из ЦК, из партии. Они каялись, обещали что больше не будут – их прощали, опять принимали в партию. А они опять за своё. Да ещё начали подпольную деятельность: нелегальные листовки, газеты, демонстрации. Тогда их стали ссылать в Казахстан или за границу, сажать года на три в тюрьму – но они опять за своё, мешали в политике, экономике, идеологии через своих сторонников. Да ещё террор начали: Кирова убили, Сталина – собирались. И только тогда, через 15 лет после начала с ними борьбы (1921-1936), их стали сажать надолго или расстреливать. И сразу всё пошло как по маслу. Резко сократились вредительство и разгильдяйство, все подтянулись и принялись за работу. Подняли науку, промышленность, сельское хозяйство (ведь всю историю России в ней каждые 10-12 лет вымирали от голода 2-3 губернии, только с 1933 г. это безобразие навсегда прекратилось), укрепили армию и флот. Победили в войне всю Европу, всю Азию, а по сути весь капиталистический мир. Быстро восстановили разрушенную войной страну. Первыми в мире из воевавших стран, в 1947 г., отменили карточную систему.» А дальше я уже сам, спустя годы, додумал: «И всё в СССР шло хорошо, до 1953 года. А потом отменили репрессии – и вот… Сами этим угробили и социализм, и СССР. Теперь умирают жалкие осколки от СССР.»

Но всегда и везде дураков – большинство. Поэтому были и такие, прискорбные случаи. Как-то в 1937 или 1938 году вызывают бабушку в харьковский НКВД. Так, мол, и так, на преподавателя такого-то (она называла фамилию, да я не запомнил) есть показание. Надо, чтобы и вы дали показание. – А бабушка взяла да написала такое показание, после которого хоть орденом награждай: что она знает этого товарища много лет как прекрасного человека, коммуниста и преподавателя. – «Да вы что? Покрываете врага народа?! Так мы и на вас показания найдём». Т.е. стали на неё давить и запугивать. Но не на ту напали. Бабушка, как принципиальная и несгибаемая коммунистка, горой стояла на своём: я, мол, его много лет знаю, пишу всё как есть, правду. А разве партия нас другому учит? Да я на вас жаловаться буду, в ЦК ВКП(б) напишу, какой вы здесь ерундой занимаетесь. Тут уже для «прессовщиков» дело стало оборачиваться «бумерангом». Видимо, в НКВД решили, что с этой Чувуриной лучше не связываться – и отстали от бабушки, а заодно и от этого преподавателя. Такая вот история – печальная, но с хорошим концом. Так что ТОГДА с дураками и подонками (даже работающими в НКВД) можно было бороться и побеждать, если ты умный и нравственный человек, да с правдой (это ТЕПЕРЬ, при капитализме, в суде и на следствии всегда побеждает тот, у кого больше денег). 

Как видно из этой биографии, бабушка себя ни в учёбе, ни в работе не жалела. И этим подрывала своё здоровье. Болела она на пенсии (с 1960 года) сердечно-сосудистыми заболеваниями и глаукомой (которую она по наследству передала папе, который последние 5 лет своей жизни был совсем слепой, а папа мне – глаукома у меня с 1999 года). С 1970 года бабушка ОЧЕНЬ плохо видела, с каждым годом видела всё хуже и хуже, а последние годы почти ничего не видела (даже удивительно, что эту свою биографию бабушка своей рукой написала). Но и с таким плохим здоровьем бабушка дожила до 85 лет. Значит, жившие вместе с ней её племянница Люба Солдатенко и сын Любы Денис хорошо за бабушкой ухаживали – огромное им за это спасибо!

Ушла из жизни бабушка так. 09 июля 1990 года в коридоре квартиры бабушка упала и сломала ногу (шейку бедра). Тогда таким больным (85 лет и букет болезней) операцию не делали, видимо полагая, что лучше пусть без операции больной хоть сколько-нибудь ещё поживёт, чем во время операции умрёт сразу. И в 14,30 21 июля 1990 года бабушка Елена Ивановна Чувурина умерла.

Считаю, что бабушка умерла вовремя, ей, можно сказать, повезло. Ведь умерла она при социализме – дрянном, больном, умирающем – но при социализме. А каково ей было бы умирать при капитализме (после августа 1991 года), при этом сознавая, что вся жизнь – её и всех её товарищей (комсомольцев и большевиков 1920-ых годов) – пошла насмарку?!! Это была бы ужасная, чудовищно мучительная смерть, которой бабушка избежала. 

На этом закончу свои ДОПОЛНЕНИЯ к Автобиографии бабушки Чувуриной Елены Ивановны. Она была прекрасный человек (умный и с передовой, коммунистической нравственностью). Все были бы такие – как прекрасна была бы жизнь на Земле. А ещё бабушка была счастливый человек, потому что бОльшую часть своей жизни (1917-1952 годы) она прожила в самой передовой, самой сильной, самой великой стране мира – в сталинской России (с 1922 года СССР).

Чувурин С.В.,

г. Светлогорск, Калининградская область, 07 декабря 2021 года

(это же – дата последнего изменения файла).

 

 


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  


2

Сейчас читают про: