2021-08-27
143«Искреннее искусство» создавалось самостоятельно, «составляя полную гармонию и с нравственными и климатическими условиями»; это эстетические формы, «в которые невольно облеклись и религия, и философия, и весь дух века с полным отражением культуры».[1] Этот тезис является ключевым тезисом данного эссе в дальнейшем рассмотрении понятия искусства.
Из поколения в поколение в рядах искусствоведов и в «мире искусства» ведётся дискуссия о том, что же такое искусство и можно ли определять у него функции. Признавать ли искусством то, что не несёт в себе когнитивных, воспитательных или иных функций? Что представляет собой искусство в отрыве от навязанных ему задач?
«Жизненная необходимость искусства, определяющая сам факт его существования, долгое время осознавалась как необходимость его жизнеподобия»[2]. Однако, на мой взгляд, это неверно. Искусство не копирует реальность, не производит на свет «кальку» с уже существующих объектов. Оно уходит в иное пространство, над которым не властен ни сам творец, ни что-либо в этом мире.
«В осознанном разграничении реального и ирреального проявляется самость искусства». Реальное ничто, которым пользуется художник как инструментом, превращается в нечто. В книге Донны Тарт «Щегол» есть такая цитата: «Хоби помог мне разглядеть одушевлённость в хорошей мебели: тем, как по-настоящему редкие образцы отличались от своих нескладных, угловатых и вычурных собратьев почти животной мускулистостью»[3]. Мебель – как предназначение, овеществленная материальность, мебель – как выражение иллюзорного мира изобразительного искусства.
Точно так же иллюзорно объективное существование субъективной реальности. «Другая реальность». «Неотрывно глядел на меня щегол – блестящими, не меняющимися глазками. <…> Я глядел на картину и ощущал такое же схождение всего в единой точке: дрожащий, пронзённый солнцем миг, который существовал в вечности и сейчас»[4]. Нечто становится вольным изменять своё содержание, при этом, не изменяя свою форму. Действительно другая реальность.
Если мы берём как аксиому существование функций у искусства, то, безусловно, фундаментальной, краеугольной будет компенсаторная функция. От некрасивого к красивому, от неистинного к истинному. Искусство ведёт нас к эфемерным и незримым истокам человеческого бытия, к чему-то большему, чем мы сами, так как оно – инобытие мира, отталкивается от земной реальности. В процессе творчества как раз и происходит «выход из подчинённости свободной воли человека необходимости внешних ему обстоятельств».
«Религия как фундаментальный фактор искусства не рассматривается»[5]. Однако и религию, и искусство тесно связывает и переплетает непосредственное отношение к иной реальности. В религиозном понимании иная реальность есть связь двусторонняя, «человек через неё осуществляет, по сути, самодостижение», так как является творением сверхъестественной реальности. Иными словами, так восполняется биологическая «малость» сверхъестественной абсолютностью. В искусстве, напротив, связь односторонняя и взаимоотношений в ней в религиозном смысле нет. Здесь иная реальность – это самоценное творимое человеком, расширение границ, и, как описывалось выше, не принадлежащий ни творцу, ни кому бы то ни было параллельный мир.
Катарсический эффект искусства несомненно восходит из мифоритуального синкретического комплекса. Так утверждает Лисина Елена Александровна в своей статье[6], обращаясь к «Истоку художественного творения» Хайдеггера[7]. Катарсис имеет ритуально-мистериальное происхождение и является наследником того эффекта, который ощущали участники ритуала. В этом прослеживается ещё одно связующее звено между религией и искусством.
Катарсис может пониматься по-разному из-за вариации трактовок этого термина – по Аристотелю это «очищение страстей»[8], по Платону и Гераклиту – «очищение от страстей». Ближе всего кажется вторая трактовка. По ней искусство очищает от различных человеческих бытовых факторов. Во-первых, разводит в стороны переживания, происходит кристаллизация чувств. Во-вторых, как и описывал в «Поэтике» Аристотель, катарсис совершается путём сострадания и страха перед несчастьем, человека, подобного нам. «Художественное» сострадание воспитывает тонкость души», что в психоаналитическом смысле сейчас ставится под сомнение. В-третьих, искусство, бесспорно, отрывает нас от действительности, показывает «выход за пределы наличного бытия».
Как пишет И.А. Тульпе, «искусство не вырастает из религии и не подготавливается ею». Однако религия способствует возможности формирования потребности, которая реализуется только в искусстве. Иначе говоря, религия способствовала самосознанию человека, из-за которого он осознал и своё стеснение в наличной действительности, и, соответственно, ощутил потребность в выходе за её пределы. Оттуда происходит и потребность в самореализации. И для художника, и для зрителя в искусстве главное - реализация своего стремления к свободе.
Определившись в том, что представляет для нас искусство, вы вновь возвращаемся к тому, что же оно представляет «само из себя». По Хайдеггеру «искусство принадлежит самому бытию, а художественное творчество есть созидание новый форм бытия». Если у науки интенция – сущее, то и искусства интенция – возможное. То есть искусство открывает нам просторы по истине бесконечные. В этом раскрывается и позиция И.А.Тульпе – «искусство есть вне-себя-бытие, оно является самим собой тогда, когда выходит из своих пределов». Мы можем говорить, что оно таково, потому что мир искусства беспредметен. Он содержит в себе истину как не сокрытость существующего.
Я разделяю точку зрения автора в вопросе сущности и смысла искусства, так же согласна с утверждением, что религия не является началом начал искусства. Хотелось бы немного расширить свою позицию по поводу смысла именно современного искусства.
На данный момент даже собирался «круглый стол» академиков РАН и темой полемики было современное искусство, которое иногда воспринимается большинством экспертов как настоящее творчество, а иной раз отбрасывается. Говоря об этом, надо вспомнить, что такое эстетика.
Эстетика - это философское учение об искусстве как особом виде общественной идеологии, посвящённое исследованию идейной сущности и форм прекрасного в художественном творчестве, в природе и в жизни. Современное искусство – это проблема современной эстетики и вся проблема в том, что неясно, хватает ли у неё инструментария для анализа актуального искусства[9]. Соответственно смысл современного искусства не ясен и ответа на вопрос «Что такое современное искусство?» пока невозможен. Грубо говоря, если Кант сказал, что следовало бы называть искусством («к искусству относится только то, даже совершеннейшее знание чего не даёт сразу сделать его»), то номинация вовсе не означает, что это так. На мой взгляд, как и на взгляд некоторых философов, смысл современного искусства в том, чтобы не только расширить свои горизонты, как это обычно делает искусство, но и дать человеку представление, осознание сегодняшнего мира. В эстетическом понимании смысл в созидании невозможного, выражении невыразимого. Умышленно исключаю слово «исследование», так как иначе это будет выдаваться за философскую инновацию, а это не так.
[1] Гнедич В., «История искусств»
[2] Тульпе И.А., «Религия и искусство в их отношении к человеку», 2016
[3] Тарт Донна, «Щегол», 2013
[4] Тарт Донна, «Щегол», 2013
[5] Тульпе И.А. «Соотношение искусства и религии в «Историях искусств» П. Гнедича и К. Вёрмана», 2015
[6] Лисина Е.А. «Ритуал и катарсис в искусстве», 2017
[7] Хайдеггер, «Исток художественного творения», 2008
[8] Аристотель, «Поэтика»
[9]Кормин Н.А., «Эстетика и современные дискуссии о смысле искусства», 2019
