Этап третий – мусульманский

Мусульманское влияние на развитие у монголов осадной техники несомненно. Вопрос заключается только в определении точного времени восприятия их опыта и технологий. Торсионных (на основе кручения волокон) катапульт и машин с противовесами в китайской доогнестрельной артиллерии до монголов не знали, во всяком случае, их использование не зафиксировано ⁽⁹⁾. Но известно точно, что в период Юаньской империи в Китае, точнее в 1260-х – 1270-х гг., монголами уже широко использовались так называемые «хуйхуйпао» – орудия с противовесами, зафиксированные в китайских источниках под этим названием, которые по-арабски назывались «манжаник» [100, с.76] и которые появились на мусульманском Востоке в XII в. [там же]. Важно понять, когда именно они появились у монголов: были ли они уже в 1211 – 1214 гг., т.е. во время первой кампании войны против чжурчжэней, или во второй кампании против них – после 1215 г. Второе представляется более вероятным. (Рис. № 17)

Рис. 17. Изображение метательной машины монголов

Персидский рисунок из "Сборника летописей" Рашид-ад-Дина.

Упоминание о мусульманских камнеметах в китайских источниках приходится на конец 60-е годы XIII в. – первое прямое свидетельство об этом относится к 1271 г., когда Хубилай запросил из Ирана мастеров-артиллеристов [202, с.211]. Однако есть основания считать, что мусульманскими орудиями монголы могли обладать значительно раньше. Разрыв же между сообщениями китайских источников касательно «хуйхуйпао», относящимися к 70-х годов XIII в., и реальным использованием монголами требюше в Средней Азии в 20-е годы, т.е. почти в полвека, может быть объяснен перерывом в натиске монголов на юг Китая. Дело в том, что после падения Цзинь в 1234 г., мира с Сун в 1238 г. и во времена междуцарствий (1242 – 1246 и 1249 – 1251 гг.), монголы прекратили крупномасштабные войны в Китае и перешли к стратегии изматывающих рейдов по окраинам Сун. В их ходе крупные города, как правило, не подвергались осаде. Поэтому в Китае не было нужды в требюше с противовесами и все специалисты по ним могли использоваться в других походах – против Булгара, Руси, Европы и халифата. Соответственно не было и сообщений о взятии крупных городов с помощью мощных камнеметов в то время.

Когда после трехлетнего регентства вдовы Гуюка Туракины, в 1251 г. на престол был возведен Мэнгу-каан, он принял новую стратегию завования Сун – отсечения стратегических пунктов по окраинам Сун путем дальних глубоких рейдов на крайнем юге – в Сычуань, Юньнань и Гуйчжоу. А там им приходилось воевать в племенами мань, укрепления которых не сравнимы с крепкими каменными стенами городов центрального Китая. Поэтому для этих походов не считали нужным готовить мощную осадную технику и не имели ее в тех местах. К слову говоря, в этом была ошибка – в жизнеописании Урянхатая, одного из главных полководцев в этих походах, есть сообщения о трудностях со взятием крепостей в 1254 г: «Город [был] в границах озера Дяньчи ⁽¹⁰⁾, так что три его стороны были окружены водой, и [был] настолько же неудобный, насколько и крепкозащищенный. [ Урянхатай ] выбрал отборных храбрецов, которые камнеметами ломали его северные ворота, пускали огонь и шли в атаку в них, но все не [помогало] овладеть [городом]. Тогда, под сильный грохот барабанов и гонгов, [храбрецы] выдвигались и делали свое дело, делали и останавливались, когда им становилось непонятным, как быть [дальше]. Вот так 7 дней они караулили момент их [защитников города] усталости и утомления, а ночами гремели 5 барабанов, [пока Урянхатай не] послал своего сына Ачжу скрытно подвести воинов и рывком вспрыгнуть [на стены], ворваться, учинить смятение и разбить их [защитников]» [56; цз.121, с.2979]. Таким образом, камнеметами Урянхатая нельзя было за 7 дней сломать ворота, что указывает на их малую мощность и, видимо, малое количество, да и в итоге город взяли, не сломав ни стен, ни ворот. И позже, к 1259-1260 годам, в этих походах на крайний юг брались массово небольшие города, а крепкозащищенные, вроде Таньчжоу, взять не могли за месяцы осады [56; цз.121, с.2981-2982]. Только когда после смерти Мэнгу-каана и победы Хубилая в междоусобице, последний в 1266 г. вернулся к политике завоевания Сун, тогда и появилась реальная необходимость в мощных камнеметах мусульманского типа.

Итак, объяснено отсутствие нужды в «хуйхуйпао» у монголов в Китае в период 1238 – 1266 гг.. Поэтому теперь следует поискать следы наличия мощных «мусульманских камнеметов» в период до 1238 г., когда в них еще имелась военная необходимость. Это могло быть только время войны за окончательное уничтожение Цзинь – т.е. до 1234 г. И такие свидетельства наличия мощных камнеметов есть, и приходятся они именно на этот период (примерно 1226 г.): «Когда не смогли взять [город] Фанчэн, [Ван] Жунцзу послал отряд пехоты и Цзя [Талахуня], чтобы как следует пробить его стены, стены были раздавлены и рухнули, люди все сразу погибли и не о ком было заботиться!» [55; цз.149, с.1599]. Поскольку для такого впечатляющего финала был вызван Цзя Талахунь, командир камнеметного подразделения (см. биографию этого камнеметчика в [55; цз.151, с.1623]), то становится ясным, что такое полное разрушение стен можно было осуществить только мощными камнеметами противовесного типа, так как обычные китайские блиды на это были не способны [202, с.215, 231].

Таким образом, в 20-х годах XIII в., именно там, где было необходимо, монголы имели мощные камнеметы, видимо противовесного типа, т.е. те, которые позднее были названы «хуйхуйпао». Осталось определить путь, откуда могли прийти эти камнеметы. Возможно, это произошло после Западного похода против хорезмшаха – как уже отмечалось, в Средней Азии к Чингисхану на службу переходили местные феодалы со своими войсками. Но другой, более вероятный и более ранний, путь – это посредство добровольно присоединившихся к Чингисхану карлуков, уйгуров (по мнению С.А. Школяра уйгуры уже в VII в. были хорошо знакомы с камнеметной техникой [202, с.51-52]) и каракиданей (жители Западного Ляо, остатка киданьской империи Ляо в Средней Азии). И если учесть, что в рассмотренном выше эпизоде командующим монгольскими войсками, который принял компетентное решение о вызове команды камнеметчиков с соответствующей задаче орудиями, был Ван Жунцзу, уроженец Западного Ляо ([55; цз.149, с.1604]), то заимствование мусульманских камнеметов через каракиданей и уйгуров представляется наиболее вероятным. Тогда становится понятным, почему Ван Жунцзу точно представлял себе, какие орудия ему были нужны для взятия Фанчэна – он имел дело с «хуйхуйпао» и раньше. Значит, со значительной степенью вероятности можно утверждать, что к 1220-х годах по разным каналам на вооружение к монголам уже попадали камнеметы противовесного типа, они же «хуйхуйпао». При том, что с уйгурами у Чингисхана издавна были налажены тесные отношения, а в подданство к нему они перешли в 1209 г., то возможно и более раннее появление (до похода в Среднюю Азию в начале 1219 г.) «хуйхуйпао» у монголов. И потому они могли применяться на втором этапе войны против Цзинь – косвенно это подтверждает всплеск активности монголов в Цзинь осенью 1218 г., когда в условиях сосредоточения главных сил Чингисхана в Восточном Туркестане, отдельная армия Мухали взяла большое число первоклассных городов в Северном Китае.

Каким бы в реальности ни был путь проникновения к монголам «мусульманских камнеметов»-«манжаник», ясно одно – они уже имелись в армии Чингисхана во время похода в Среднюю Азию. Об этом прямо говорится в источнике не только современном этому походу, но и написанном человеком, который непосредственно участвовал в этой войне на стороне хорезмшаха – т.е. у ан-Насави. Он, описывая осаду Хорезма, использует термин «манджаник» в отношении камнеметов монголов [23, с.132]. На то, что это правильное использование термина (т.е. что имеется в виду именно требюше с противовесом), косвенно указывает дальнейший рассказ ан-Насави о том, что за недостатком камня в окрестностях Гурганджа-Хорезма, для этих «манджаников» использовались деревянные снаряды из корней тутовых деревьев [там же]. Но для китайских блид они менее подошли бы по размерам (для такого веса они были бы объемнее камня и плохо держались бы пращевым захватом), в то время как противовесные требюше не имеют ограничений в створе для метания, он может устанавливаться согласно заданным параметрам снаряда.

Итак, основным заимствованием у мусульман были камнеметы противовесного типа и огнеметная техника. Хотя у народов Северного Китая последняя тоже имелась, но она использовалась относительно реже, чем в странах мусульманского Востока. Дело в том, что огнеметные смеси были на базе пороха и нефти, а потому в Китае огнеметы использовались не так активно, потому что «будучи дефицитной, нефть в Китае использовалась в военных целях значительно меньше, чем в богатых ею мусульманских странах» [201, с.165]. Действительно, уже в источниках XI – XII вв. указывается на наличие у сельджукских султанов целых подразделений огнеметчиков, так называемых «нефтеметателей» ⁽¹¹⁾. Опыт мусульманских мастеров-огнеметчиков был в полной мере использован монголами во время похода против хорезмшаха – так, по сведениям Ибн ал-Асира, монголы во время уличных боев «сжигали нефтью» дома в Гургандже (Ургенче) [69, с.326]. Внедрение в своей армии развитых средств огнеметного боя особенно пригодилось монголам в войнах против Булгара и Руси, где основой фортификации были древо-землянные укрепления.

Поход против хорезмшаха показал значительно возросшее умение монголов брать города – тому способствовало уверенное освоение монголами китайской традиции (во всех вариантах – тангутской, чжуржэньской и собственнно китайской) и появление у них через каракиданей и уйгуров еще более мощной камнеметной техники. По ходу похода в богатые городские оазисы Средней Азии монголы набирали трофеи, силой уводили мастеров и ремесленников. Разумеется, не только силой брались монголами у мусульман специалисты и трофейные катапульты, но были и добровольцы: к ним приходили на службу даже целые подразделения как катапультеров (выше уже упоминался сарханг Хабаш с отрядом катапульт на службе монголов [23, с.93]), так и огнеметчиков. Все это к середине 1220-х годов значительно увеличивало возможности монголов по взятию укреплений и городов. Размах использования монголами всей этой техники можно увидеть на примере осады Нишапура: «Они находились здесь, пока не восполнили недостатка в осадных орудиях: защитных стенах, подвижных башнях, катапультах и таранах. Они направились к Нишапуру и в тот же день установили двести катапульт с полным оснащением и метали из них. Через три дня они овладели им» [23, с.94].

Несмотря на наличие местных помощников с их мусульманскими камнеметами, видимо, основу осадной техники армии монголов в походе на государство хорезмшахов (по крайней мере на первом этапе) все же составляли техника и специалисты предыдущего, цзиньского, периода. Так, про это прямо сообщается в жизнеописании одного из командующих камнеметчиками Чингисхана чжурчжэня Сюэ Талахая: «[ Сюэ Талахай ] неоднократно имел заслуги и был выдвинут… в качестве главнокомандующего над войском из камнеметчиков и моряков, а также мастерами из всех иноземных народов, с правом полномочно вести дела. [ Сюэ Талахай ] участвовал в походах на все государства: мусульман, тангутов, кыпчаков, уйгуров, канглов, найман, Балх, Хотан, Термез и Сайрам, где всюду отличился через использование камнеметов» [55; цз.151, с.1617]. Поэтому рассмотрение среднеазиатского похода Чингисхана в плане изучения эволюции осадного искусства монголов интересно только лишь подтверждением дополнительного маршрута, по какому монголы получали доступ к изобретениям мусульманских инженеров и артиллеристов, так как контакты и с мусульманами у Чингисхана были налажены задолго до похода 1219 г. – это были купцы и шпионы ⁽¹²⁾, а также его вассалы из государств уйгуров и каракитаев. Только после окончательного покорения бывшей державы хорезмшахов и остатков халифата, т.е. в период 40-50-х годов XIII в., «мусульманские камнеметы»-«манжаники» получили широкое распространение в армиях монголов, преимущественно западных улусов империи – там, где в то время шли операции наиболее насыщенные осадами сильных крепостей и городов. С активизацией в конце 60-х годов того же века военных действий на востоке империи, т.е. в Южном Китае, этот опыт оказался востребованным и там, вследствие чего мусульманских мастеров и их технику перебросили в Китай.