Организация районных показательных процессов

Показательные процессы не были новостью в Советском Союзе 1930-х гг., и процессы районного уровня редко удостаива­лись освещения в центральной печати. Тем не менее весной и летом 1937 г. «Правда» поместила репортажи о нескольких рай­онных показательных процессах, касающихся сельского хозяйства и крестьянских дел. Кажется очевидным, что «Правда» тем самым предлагала определенную модель, неявно поощряя област­ное руководство к организации таких же процессов в своих сель­ских районах. Примерно месяц спустя после репортажей в «Прав­де» показательные процессы состоялись во многих частях страны, и все они в общем следовали одному образцу. Дела слушались на выездных сессиях областного суда и подробно освещались в об­ластных газетах. Это продолжалось несколько месяцев, а потом вдруг резко прекратилось. После декабря 1937 г. уже нет сообще­ний о сельских районных процессах такого типа.

Количество, синхронность и сюжетное единообразие процессов явно исключают возможность проявления стихийной местной ини­циативы, хотя несомненно местные происшествия создавали спе­цифический контекст. По всей вероятности, обкомы и отделы НКВД получили секретные инструкции по организации таких процессов, а в области уже выбирали районы, в которых они должны были быть проведены.

В первом из репортажей «Правды» говорилось о показатель­ном процессе над бывшими партийными и советскими руководите­лями в Лепельском районе в Белоруссии, состоявшемся в марте. Подсудимым вменялась в вину незаконная конфискация имущест-

ва крестьян в счет задолженности по налогам, хотя недавно из­данное постановление прощало недоимки, учитывая чрезвычайно плохой урожай в 1936 г. По сообщению «Правды», лепельские следственные органы обратили внимание на жалобы местных крестьян и прокурор Белоруссии возбудил дело по распоряжению А.Вышинского, Генерального прокурора СССР. Крестьяне высту­пали свидетелями на процессе, проходившем в здании лепельско-го городского театра, и суд якобы пачками получал письма с бла­годарностью за избавление от притеснений³^.

Три месяца спустя «Правда» писала о похожем процессе в Ширяевском районе Одесской области. Там районная верхушка оказалась виновна в «возмутительном» обращении с колхозника­ми и постоянном нарушении прав, данных им Уставом сельскохо­зяйственной артели, включая незаконную конфискацию имущест­ва, вымогательство, ночные' обыски, произвольное установление налогов и принудительную подписку на государственные займы, навязывание непосильных обязательств по госпоставкам в 1936 г. и «издевательство над колхозниками». Эти преступления при­влекли внимание Центральной контрольной комиссии, поручив­шей прокурору Украины возбудить дело. Главными свидетелями против обвиняемых на ширяевском процессе выступали крестьяне, более трети из них были вызваны в суд для дачи показаний³³.

Через несколько недель в «Правде» появились сообщения о подобных процессах в Новоминске, Казачьем районе Азово-Чер-номорской области и Даниловском районе Ярославской области. На новоминском процессе вскрылась картина жестокой экономи­ческой эксплуатации колхозников со стороны местных властей, вынудившей крестьян тысячами уходить из колхозов. На дани­ловском процессе районное руководство обвинялось в незаконной ликвидации колхоза «Новая жизнь» и присвоении его имущества после того, как оно оказалось неспособно разрешить свой кон­фликт с колхозниками³⁴.

В начале августа «Правда» развернула материалы о ширяев­ском и даниловском процессах в редакционную статью, предосте­регающую местных руководителей от плохого обращения с крес­тьянами. Районные власти, заявляла «Правда», смотрят сквозь пальцы на всевозможные нарушения прав колхозников. Они про­извольно распоряжаются колхозной землей и колхозным имуще­ством, рассматривая их «точно свою собственность, свою вотчи­ну»; они даже ликвидируют целые колхозы, как случилось в Да­ниловском районе. При этом они забывают провозглашенный со­ветской властью девиз: «Колхозники являются хозяевами своего колхоза»³⁵.

В результате была создана своего рода «образцовая фабула»³⁶ на тему злоупотреблений и эксплуатации коллективизированного крестьянства советским руководством на местном уровне, поло­женная в основу тридцати с лишком показательных процессов, со-

стоявшихся в сельских районах Советского Союза в сентябре и октябре 1937 г. Фабула в целом такова:

Враги народа, связанные взаимным покровительством и круго­вой порукой, пробрались на ключевые посты в районе и исполь­зовали свое служебное положение, чтобы без зазрения совести грабить крестьян. Из-за глупости и невежества руководителей в вопросах сельского хозяйства их постоянное администрирование и вмешательство в дела колхозов нанесли последним огромный ущерб. Крестьяне, оскорбленные и возмущенные, изо всех сил со­противлялись незаконным требованиям. Они подавали в суд, пи­сали жалобы в высшие инстанции, но в результате круговой пору­ки жалобам не давали хода. Наконец, правда о скандальном по­ведении местных руководителей вышла наружу, и виновные пред­стали перед судом. Простые люди — требовавшие самого сурово­го наказания для своих бывших притеснителей — восторжествова­ли над начальниками, обманывавшими и оскорблявшими их.

Данная фабула в основе своей — продукт творчества правдин-ских журналистов, действовавших, вероятно, по указанию Полит­бюро и сельскохозяйственного отдела ЦК. Однако ее наложение на специфическое обстоятельства в каждом отдельном случае — уже дело местных органов. Несомненно здесь были замешаны действия НКВД, хотя и в меньшей степени, чем в Москве, где признания обвиняемых являлись ключевым моментом и «сцена­рии» основывались на искусном их переплетении. Не будем забы­вать и о вкладе журналистов областных газет, создававших лите­ратурное оформление (под сильным влиянием Салтыкова-Щедри­на), чьи подробные репортажи о районных показательных процес­сах послужили для меня основным источником.

Однако именно жалобы и доносы крестьян — письма «о зло­употреблениях» рассматривались в одной из предыдущих глав — почти наверняка составили фундамент, на котором строились рай­онные процессы. Как мы уже видели, крестьяне в 1930-е гг. не­престанно писали жалобы на свое непосредственное начальство. Они писали руководителям партии и государства, Сталину и Ка­линину; писали в высшие органы власти, союзные и республикан­ские; писали в местные партийные органы, прокуратуру и НКВД; писали в местные газеты; писали в центральные газеты, особенно в «Крестьянскую газету». Они писали жалобы по поводу и без повода, обоснованные и необоснованные и, как правило, посыла­ли их за пределы своего района, в областной центр или даже в Москву, будучи уверены, что начальники в их районе покрывают друг друга. Подобные жалобы зачастую побуждали областные или районные власти начать официальное расследование деятель­ности председателей колхозов и сельсоветов.

Хотя и невозможно доказать, что жалобы крестьян играли важную роль во всех случаях, на целом ряде процессов говори­лось о том, как они подтолкнули к действиям следственные орга­ны, выявившие правонарушения. На местные жалобы как на сти-

мул к началу официального расследования указывалось во время трех из четырех «образцовых» процессов, освещенных в «Прав­де»: в лепельском деле внимание Вышинского привлекли «жало­бы трудящихся Лепельского района»; «жалобы колхозников» упоминаются в ширяевском деле; и в Данилове «письма селько­ров» вскрыли злоупотребления местного руководства, которое, разумеется, всячески зажимало критику в свой адрес³⁷.

Подобными ссылками на жалобы и ходатайства из деревни изобилуют районные показательные процессы, прошедшие осе­нью. В Андреевке, например, свидетели-крестьяне говорили, что они посылали телеграмму наркому земледелия. В Щучьем жалобу посылали во ВЦИК. В Алешках председатель сельсовета напра­вил жалобу крестьян на другого руководителя в Комиссию совет­ского контроля в Москву³⁸.