Рынок в порту

Само собой разумеется, что рассмотренные ведущие стили эпохи (барокко, классицизм, реализм) отнюдь не существовали изолированно друг от друга – они не только противостояли, но и неизбежно вступали во взаимодействие, обогащая свои внутренние ресурсы и сплетаясь во всевозможных комбинациях. Можно напомнить, к примеру, о рассмотренном выше, принадлежащем кисти реалиста Веласкеса «Портрете пожилого мужчины с крестом ордена Сант-Яго» с ярко выраженным в нём чисто барочным сопоставлением «белого» и «чёрного». Так же и классицизм при всей его ориентации на Античность и на культ разума, естественно, не мог существовать вне своего времени. И в той же французской трагедии за внешней гармонией и цельностью часто скрывалась сильнейшая внутренняя противоречивость, роднившая классицизм со стилем барокко.

Что происходит в трагедиях, казалось бы, «стопроцентного» классициста Жана Рас на (1639–1699)? Все «формальные» признаки соблюдены у него безупречно: строго выдержано единство времени и места действия – сюжет разворачивается с неукоснительной последовательностью в пределах одной пространственной точки и в течение одного дня; на глазах у зрителей не совершается «физическое действие» (насилие, убийство и т.д.), о нём только сообщается – такова этика классицистской драматургии; тон неизменно благородный, художественная конструкция идеально стройная и т.п. И всё это находится в столкновении с царящим в пьесах Расина хаосом стихийных страстей, перед которыми бессильны разум и воля человека.

Для иллюстрации обратимся к его трагедии «Андромаха» (1668). Главное здесь – всепоглощающая страсть. Герои целиком подвержены ей, готовы на всё ради неё. Каждый хочет добиться обладания тем, кого любит: царь Пирр домогается Андромахи, Гермиона – Пирра, Орест – Гермионы. Возьмём, к примеру, Гермиону, невесту Пирра, свадьбу с которой он откладывает под разными предлогами, надеясь добиться благосклонности Андромахи. Всё в Гермионе – на непредсказуемых поворотах, на перебросах от слепой любви к жгучей ненависти. Только что она отчаянно молила Ореста о мести Пирру, обещая любящему её Оресту себя в награду, и тут же (после убийства им Пирра) обвиняет Ореста, отрекается от родины, а чуть погодя закалывается над трупом Пирра. Вот момент, когда Орест с радостью оповещает её о свершившейся мести, а Гермиона вместо благодарности набрасывается на него с проклятьями.

Гермиона

Убийца гнусен мне. Сокройся с глаз долой!

Я видеть не могу того, кем так жестоко

Прекраснейшая жизнь оборвана до срока…

Кем надоумлен ты свершить под видом мщенья

Убийство подлое?

Орест

Горе мне!

Ужели твой приказ услышан мной во сне?

Гермиона

Поверил ты словам, что женщине влюблённой

Подсказывал её рассудок помрачённый?..

Страна, способная чудовищ порождать

Таких, как ты, злодей – мне более не мать!

* * *

Как видим, между различными стилями вовсе не лежала некая зияющая пропасть. Напротив, они могли подчас весьма плодотворно «сотрудничать». Один из самых замечательных результатов такого взаимодействия возник на линии пересечения принципов и приёмов барокко и классицизма. Синтез этот вошёл в историю искусства под названием большой стиль.

Большой, то есть величаво-торжественный, парадный, отличающийся блеском и пышностью. Сложился он во Франции в период правления Людовика XIV (1638–1715, король с 1643) и был призван окружить двор этого «короля-солнце» ореолом величия и великолепия.

Своё самое сильное и отчётливое выражение «большой стиль» нашёл в архитектуре. Ей присущ чрезвычайно крупный масштаб, пространственный размах, торжественно-парадный облик в сочетании с идущей от классицизма строгой рациональной логикой, композиционной сдержанностью и уравновешенностью. Всё наиболее ценное в этом отношении вобрали в себя дворцово-парковые ансамбли. Для многих из них эталоном служил Версаль (близ Парижа), главная резиденция французских королей. Формировался он в основном во второй половине XVII века, завершал его строительство в 1678–1689 годах Жюль Арду н-Манср (1646–1708).

Дворец Версаля представляет собой грандиозное сооружение с огромной полукилометровой горизонталью фасада. От фасада, обращённого вовне, «к государству», идут три луча дорог – это три основных направления, вдоль которых по территории Франции расходились распоряжения и вердикты верховной власти. Точно так же от паркового фасада расходятся магистрали, ведущие в гигантское зелёное пространство – творение Андр Лен тра ([Андрэ] 1613–1700), выдающегося мастера садовой архитектуры. Именно он был создателем так называемого французского, или регулярного парка с геометрической сетью аллей, с правильными очертаниями бассейнов, газонов, боскетов (боскет – густая группа кустов или деревьев, постриженных в виде ровных стенок, шпалер), с выверенной расстановкой фонтанов, мраморных ваз и статуй, которые чётко рисуются на фоне густой зелени. (Здесь же заметим, что в противопоставлении французскому парку примерно тогда же утвердился и так называемый английский парк, уподобляемый естественному пейзажу – ещё одно свидетельство «эпохи антитез».)