Шмелев

ЗАйЦЕВ

Он был во всех отношениях «последним» в Русском зарубежье: умер в 1972 г. в Париже, не дожив двух недель до того, как ему должен был исполниться девяносто один год; долгое время состоял председателем парижского союза русских писателей и; пережил едва ли не всю «старую» эмиграцию. В богатой литературе нашего века Зайцев оставил свой, заметный след, создал художественную прозу, преимущественно лирическую, без желчи, живую и теплую. Тихий свет добра, простые нравственные начала, особенное чувство сопричастности всему сущему: каждый лишь частица единой природы, маленькое звено Космоса: «Не себе одному принадлежит человек».

Как прозаик и драматург Зайцев выдвинулся уже в начале 900-х гг. (его «Голубая звезда» восхищался много позднее К. Паустовский), пьеса «Усадьба Паниных» стала вехой для вахтанговцев (и сейчас в Москве, на Старом Арбате, в витрине театра красуется афиша тех времен, возвещая о премьере спектакля, подготовленного молодым Вахтанговым). Но главные его книги все-таки написаны за рубежом: автобиографическая тетралогия «Путешествие Глеба», превосходные произведения, как мы именуем их теперь, художественно-биографического — о Жуковском. Тургеневе, Чехове, о св. Сергии Радонежском; великолепный перевод дантовского «Ада».

В творчестве Зайцева 900-х годов выразились прежде всего импрессионистические тенденции, свойственные тогда русской литературе и русскому искусству в целом. В автобиографической заметке «О себе» начало своего творческого пути Зайцев определил так: «Я начал с импрессионизма». Это была, говорил он, «чисто-поэтическая стихия, избравшая формой не стихи, а прозу (поэтому и проза проникнута духом музыки. В то время меня нередко в печати называли "поэтом прозы")».

В формировании духовного мира Зайцева большую роль сыграло творчество Вл. Соловьева, произведениями которого («Чтением о Богочеловечестве») он зачитывался. Прослеживая пути своего духовного развития и развития своего художественного мира, Зайцев указывал, что именно под влиянием философских идей Соловьева в его творчестве «вместо раннего пантеизма начинают проступать мотивы религиозные–довольно еще невнятно («Миф», «Изгнание»)– все же в христианском духе», который явно ощутим в первом романе «Дальний край» 1912). Это произведение Зайцев считал романом лирическим и поэтическим. К нему близится по настроению и стилю пьеса «Усадьба Ланиных».

Первый сборник рассказов Зайцева «Тихие зори» вышел в 1906 г. Рассказы – об усадебной, деревенской жизни, о жизни природы. В них обнаруживается пристрастие автора к чеховской традиции, принципам его художественной детализации и явное увлечение импрессионистической стилистикой. Это в основном –лирика настроений, в которых размывается предметное ощущение окружающего мира, последний начинает жить лишь постольку, поскольку воспринимается через чувство, настроение человека.

Обозревая позже свой творческий путь, Зайцев записал в автобиографии: «...начал с повестей натуралистических; ко времени выступления в печати –увлечение так называемым «импрессионизмом», затем выступает элемент лирический и романтический. За последнее время чувствуется растущее тяготение к реализму. Из литературных симпатий юности (и до сих пор) самая глубокая и благоговейная – Антон Чехов.... В складе мировоззрения наибольшую роль сыграл Владимир Соловьев».

В этой автохарактеристике примечательно указание на полярно разные мировоззренческие истоки творчества Зайцева–А. Чехов и Вл. Соловьев. От Чехова – тяготение к мировоззренческому и художественному реализму, от Соловьева –те религиозные идеи (не ортодоксально-христианские, но модернизированные), которыми будут освещаться картины реального мира в произведениях писателя и дооктябрьского времени, и эпохи эмиграции.

«Тяготение к реализму» Зайцев испытает после первой русской революции, когда в его творчество входят социальные мотивы. qh пишет о жизни «маленького человека», об оскудении под напором новых общественных отношений мелкопоместных «чудаков, именуемых русскими помещиками», о духовных исканиях и духовных судьбах русской интеллигенции (роман «Дальний край», 1912). В его произведениях, прежде всего в «Дальнем крае», идее социального революционного преобразования России противопоставляется христианский социализм добра, идея вечных начал бытия, вечных ценностей мира, прежде всего любви, которая видится Зайцеву как проекция некоего «божественного огня». Но в изображении перипетий любви Зайцев все-таки наделяет конкретные бытовые ситуации каким-то мистическим ореолом, в чем проявляется своеобразный мировоззренческий и эстетический дуализм писателя.

Как и у Бунина, любовь героев Зайцева всегда драматична, и исход ее обычно трагичен. Но, в отличие от Бунина, Зайцев утверждает, что только в страдании проявляется сила и «цена» любви.

Самой «полной и выразительной» вещью этой темы (как определил ее Зайцев) была повесть «Голубая звезда», опубликованная в 1918 г. Она как бы завершала дореволюционную часть его творческого пути. Это повесть из жизни богемы. Но внутреннее содержание ее гораздо значительнее: это повествование о любви истинной и ложной, о связи человека с окружающим миром через приобщение к природе и очищение страданием, постижение высокого смысла жизни.

В финале повести Зайцев в своей типичной стилевой манере передает мироощущение героя (характерное и для самого автора): «Казалось, что не так легко отделить свое дыхание от плеска ручейка в овраге, ноги ступали по земле, как по самому себе, голубоватая мгла внизу, над речкой, была частью его же души; он и сам – в весенней зелени зеленей.

<...> Тихо, медленно летела на болото цапля. Было видно довольно далеко. Поля, лесочки и деревни, две белых колокольни, вновь поля, то бледно зеленеющие, то лиловые. Весенняя пелена слабых, чуть смутных испарений, все смягчающих, смывающих, как в акварели...

<...> Закат гас. Вот разглядел уж он свою небесную водительницу, стоявшую невысоко, чуть сиявшую золотисто-голубоватым светом. Понемногу все небо наполнялось ее эфирной голубизной, сходящей на землю. Это была голубая Дева. Она наполняла собою мир, проникала дыханием стебелек зеленей, атомы воздуха. Была близка и бесконечна, видима и неуловима. В сердце своем соединяла все облики земных любвей, все прелести и печали, все мгновенное, летучее – и вечное. В ее божественном лице была всегдашняя надежда. И всегдашняя безнадежность».

До революции Зайцев написал несколько лирических пьес, навеянных мотивами чеховской драматургии («Усадьба Ланиных», «Ариадна», «Любовь»). Горький назвал «Усадьбу Ланиных» произведением «совершенно чеховидным». Но, в отличие от Чехова, Зайцев вырывает героев из сложных связей окружающего их мира и замыкает их жизнь на служении любви.

Раннее творчество

Стремление к литературному творчеству пробудилось у И. С. Шмелёва рано, еще во время обучения в Московской гимназии. Первый печатный опыт Шмелёва — зарисовка из народной жизни «У мельницы», опубликованная в в журнале «Русское обозрение», об истории создания которой и публикации сам автор поведал в позднейшем рассказе «Как я стал писателем». Позднее в публикуется книга очерков «На скалах Валаама». Однако первый выход в литературу оказался для Шмелёва неудачным. Книга была запрещена цензурой и совершенно не раскупалась.

После окончания университета () и военной службы Шмелёв снова возвращается в Москву и посвящает себя литературному творчеству. Эти годы обогатили Шмелёва знаниями об огромном мире уездной России.

публикуются повести и рассказы «Виноград», «Стена», «Пугливая тишина», «Волчий перекат», «Росстани». Произведения этих лет отличаются широким тематическим многообразием, обилием живописных пейзажей, зарисовками патриархального купеческого быта, кроме того, Шмелёв изображает фазы превращения простого крестьянина в капиталиста нового типа. Позднее выходят два сборника прозы «Лик скрытый» и «Карусель» и книга очерков «Суровые дни» (), затем публикуются повесть «Как это было» (), в которой Шмелёв выступает против братоубийственной гражданской войны и рассказ «Чужая кровь»). В произведениях этого времени уже отчётливо прослеживается проблематика его творчества периода эмиграции.

Творчество 1920—1930 годов

Отъезд И. С. Шмелева в 1922 году в эмиграцию (в Берлин, а затем в Париж) знаменует новый период его творческого пути. Отсюда, из чужой страны, с необычайной отчетливостью видится ему Россия. Здесь Шмелев сотрудничает с такими эмигрантскими изданиями как «Возрождение», «Последние новости», «Иллюстрированная Россия», «Современные записки» и др., где публикует свои произведения. Шмелев создает рассказы-памфлеты «Каменный век» (1924) и «Два Ивана» (1924), «Каменный век», «На пеньках» (1925), «Про одну старуху» (1925), Творчество этих лет проникнуто острой болью за родину, слышны ноты осуждения европейского мира, западной цивилизации, ее бездуховности, приземленности, прагматизма. Автор повествует о кровавой братоубийственной гражданской войне, обрушившей страдания на русский народ.

В последующих своих произведениях «Русская песня» (1926), «Наполеон. Рассказ моего приятеля» (1928), «Обед для разных»,Шмелев в большей степени развивает проблематику старой патриархальной России, славит простого русского человека, создает картины религиозных празднества, изображает обряды, славящие Русь, становится певцом старой Москвы.

Книга «Въезд в Париж. Рассказы о России зарубежной» (1929) проникнута глубокой скорбью, повествует об изломанных судьбах русских изгнанников. На материале первой мировой войны Шмелев создает лубочный роман «Солдаты» (1930).

«Богомолье» (1931) и «Лето Господне» (1933—1948) были с восторгом приняты в кругах русской эмиграции. Продолжая традицию Лескова, Шмелев изображает быт патриархальной России. Глубоко поэтичны и красочны образы Москвы и Замоскворечья. Шмелев изображает в романе мировосприятие доброго, чистого, наивного, ребенка, которое так близко народному. Так возникает целостный художественный мир, славящий Родину. До конца дней своих чувствовал Шмелев щемящую боль и тоску от воспоминаний о России.

Все эти годы Шмелев мечтал вернуться в Россию. Его всегда отличала особая любовь к уединенной монастырской жизни. В 1935 году публикуется его автобиографический очерк «Старый Валаам», где автор вспоминает свою поездку на остров, изображает мерно текущую жизнь православного русского монастыря, глубоко наполненную атмосферой святости. Затем выходит в свет, целиком построенный на сказе, роман «Няня из Москвы»(1936), где все события переданы устами старой русской женщины Дарьи Степановны Синициной.

В романе «Пути небесные» (1948) получает воплощение тема реальности Божьего промысла в земном мире. В романе изображаются судьбы реальных людей скептика-позитивиста, инженера В. А. Вейденгаммера и глубоко верующей послушницы Страстного монастыря — Дарьи Королевой. Однако смерть Шмелева обрывает работу над третьим томом романа, но две вышедшие книги вполне воплотили христианские представления о мире, борьбу с грехом и соблазнами, моменты светлых озарений незыблемо верующего сердца…