Явление XVIII

ЯВЛЕНИЕ XVII

Бартоло, Фигаро, Марселина, Бридуазон, Сюзанна, Антонио, Граф.

СЮЗАННА (вбегает с кошельком в руке). Помедлите, ваше сиятельство: не надо их женить - я уплачу этой даме из того приданого, которое мне пожаловала моя госпожа.

ГРАФ (в сторону). Черт бы взял твою госпожу! Все точно в заговоре против меня. (Уходит.)

Бартоло, Антонио, Сюзанна, Фигаро, Марселина, Бридуазон.

АНТОНИО (видя, что Фигаро обнимает свою мать, говорит Сюзанне). Что ж, плати, плати! А они вон что!

СЮЗАННА (отворачивается). С меня довольно. Идем, дядюшка!

ФИГАРО (останавливает ее). Нет уж, подождите, пожалуйста. Что такое ты увидала?

СЮЗАННА. Свою собственную глупость да твою подлость.

ФИГАРО. Ничего похожего.

СЮЗАННА (гневно). И что ты женишься на ней добровольно, раз ты ее ласкаешь.

ФИГАРО (весело). Я ее ласкаю, но не женюсь на ней.

Сюзанна хочет уйти, Фигаро ее удерживает; Сюзанна дает ему пощечину.

СЮЗАННА. Как вы смеете, наглец, меня удерживать?

ФИГАРО (к присутствующим). Это ли не любовь? Прошу тебя, прежде чем уходить, вглядись получше в эту милую женщину.

СЮЗАННА. Смотрю.

ФИГАРО. И как ты ее находишь?

СЮЗАННА. Нахожу, что она отвратительна.

ФИГАРО. Да здравствует ревность! Ревность за словом в карман не лезет.

МАРСЕЛИНА (раскрыв объятия). Обними свою мать, прелестная моя Сюзанетта! Вот этот негодник, который тебя дразнит, - это мой сын.

СЮЗАННА (бежит к ней). Вы его мать!

Бросаются друг другу в объятия.

АНТОНИО. С сегодняшнего дня?

ФИГАРО. С сегодняшнего дня мне стало об этом известно.

МАРСЕЛИНА (в сильном волнении). Нет, когда моя душа рвалась к нему, она не сознавала одного: побудительной причины. Во мне говорила кровь.

ФИГАРО. А во мне, матушка, - голос рассудка, и это он заменял мне инстинкт, когда я отвечал вам отказом, потому что ненависти к вам я никогда не испытывал, доказательство - деньги...

МАРСЕЛИНА (передает ему бумагу). Они твои. Возьми свою расписку, - это тебе будет вместо приданого.

СЮЗАННА (бросает ему кошелек). Возьми и это.

ФИГАРО. Большое спасибо.

МАРСЕЛИНА (в сильном волнении). В девушках я была не очень-то удачлива, потом чуть было не стала самой злосчастной супругой в мире, а теперь я самая благополучная из всех матерей на свете! Обнимите меня, детки мои, - на вас я перенесу всю мою нежность. Я счастлива бесконечно, и как же я вас, дети мои, буду любить!

ФИГАРО (растроганный, с живостью). Остановись, милая матушка, остановись, иначе глаза мои утонут в слезах - первых слезах в моей жизни! Впрочем, это слезы радости. Но ведь этакая глупость: я чуть было не устыдился их. Я же чувствовал, как они текли у меня между пальцев, - взгляни (показывает расставленные пальцы) - и сдуру удерживал их! Прочь, ложный стыд! Мне хочется и смеяться и плакать, - такие минуты в жизни не повторяются. (Обнимает мать и Сюзанну.)

МАРСЕЛИНА. О друг мой!

СЮЗАННА. Дорогой мой!

БРИДУАЗОН (вытирая глаза платком). Стало быть, я тоже ду-урак!

ФИГАРО (горячо). Печаль! Теперь я решаюсь бросить тебе вызов. Попробуй мной овладеть в то время, как я нахожусь среди этих дорогих моему сердцу женщин.

АНТОНИО (Фигаро). Будет тебе телячьи нежности-то разводить. В хороших семьях так заведено, чтоб сперва под венец - мать и отец, поняли? Ваши-то отец с матерью отдали друг дружке руку?

БАРТОЛО. Руку! Да пусть моя рука отсохнет и отвалится, если я когда-нибудь отдам ее матери такого негодяя!

АНТОНИО (Бартоло). Стало быть, вы не отец, а вроде как мачеха? (Фигаро.) Тогда, красавец, дело у нас с тобой не выйдет.

СЮЗАННА. Ах, дядюшка...

АНТОНИО. Как он есть ничей ребенок, стану я отдавать за него ребенка моей сестры!

БРИДУАЗОН. Статочное ли это дело, бо-олван? Всякий человек - че-ей-нибудь да ребенок.

АНТОНИО. Слыхали мы!.. Не получит он ее, и все тут. (Уходит.)