Трагедии Сумарокова «Дмитрий Самозванец»

Исходя из своего идеала сословной монархии, Сумароков со свойственной ему запальчивостью нападал на те социальные явления, которые он расценивал отрицательно. В его последних трагедиях усиливаются тираноборческие мотивы. Монарх, не способный установить порядок в государстве и быть отцом своих подданных, достоин презрения, он «идол гнусный», «враг нарда», которого надо свергнуть с престола («Дмитрий Самозванец»). Сумароков заговорил о «злодеях» на троне. Недаром трагедия «Д. С» была включена в сборник лучших произведений русской литературы, изданный в Париже В трагедии звучит тема насильственного свержения тирана народом. И хотя Сумароков имеет в виду только дворцовый переворот, а понятия «народ», «общество», «Сыны отечества» - это дворяне, тем не менее общественно-политическое звучание этой трагедии было очень сильным. Сюжет основывается на недалеком прошлом России, России начала 17 века. Сумароков изменяет фактам только в любовной интриге: Ксения – дочь Шуйского и невеста князя Галицкого. Тем не менее история представлена в трагедии весьма условно. И здесь конфликт трагедии – в противоречии между абстрактным идеалом государя и монархом-тираном, охваченным пагубными страстями. В трагедии усиливается дидактизм, подчеркнутая заданность в решении конфликта. С момента появления на сцене Димитрий Самозванец нарисован только черной краской, и уже в начале трагедии ощущается неизбежность кары, которая должна постичь злодея. Он исполнен презрения к России и хочет подчинить ее власти католического Рима, он полон жестокости и самодурства, подвержен губительным страстям:

«Российский я народ с престола презираю»…

«Здесь царствуя, я тем себя увеселяю,

Что россам ссылку, казнь и смерть определяю.

Сыны отечества – поляки будут здесь;

Отдам под иго им народ российский весь»

Димитрий открывает в первой сцене Пармену свой замысел: отравить жену и жениться на Ксении, дочери Шуйского. В трагедии содержится самохарактеристика, саморазоблачение Димитрия, который говорит сам о себе:

«Зла фурия во мне смятенно сердце гложет,

Злодейская душа спокойна быть не может…»

«Я к ужасу привык, злодейством разъярен,

Наполнен варварством и кровью обагрен».

Димитрий не признает законов, считая царскую волю выше всяких законов:

«перед царем должна быть истина бессловна,

Не истина – царь, - я; закон – монарша власть,

А предписание закона царска страсть».

Характерно, что в трагедии Сумароков предваряет пушкинскую трактовку образа самозванца. Его не интересует, самозванец или истинный царь Димитрий, Сумароков осуждает его не за самозванство, а за безразличие к народу, о «блаженстве» которого он не печется.

Устами Пармена высказывает Сумароков свой взгляд на монархическое правление, заявляя, что не «порода» и не наследственные права являются основным в монархе, а его личные достоинства.

Сумароков приводит народ к восстанию. Трагедия звучит предостережением монархам, которые злоупотребляют своей властью, в частности Екатерине II. Любой монарх, не соответствующий идеалу просвещенного монарха, может быть свергнут.

Шуйский готовит восстание, произнося патриотические речи, которые не могли оставить зрителя холодным.

В трагедии «тирану», «варвару» противостоят положительные, добродетельные герои, выражающие свои благородные чувства в отвлеченных рассуждениях.

Таковы наперсник Самозванца Пармен, князь Галицкий, Ксения, выступающие в трагедии как воплощение гражданской добродетели. Они произносят речи о том, каким должен быть монарх. Действия героев, как и развязка трагедии – появление восставших, лишены какой-либо реальной мотивировки и являются результатом авторской воли. Разрешение конфликта предопределено порочностью Димитрия и добродетелью противостоящих ему героев. Однако свержение тирана восставшим народом (Сумароков имел в виду дворян, употребляя слово «народ») совсем не означало для Сумарокова отрицания самодержавия, а лишь замену царя-тирана просвещенным монархом.