Трагедии Сумарокова, их политическое и воспитательное значение

Всего Сумароков написал 9 трагедий.

Первая группа трагедий: 1740 -1750 гг., - это «Хорев» (1747), «Гамлет» (1748), явившийся вольной переделкой с французского прозаического перевода трагедии Шекспира, «Синав и Трувор» (1750), «Аристона» (1750), «Семира» (1751), «Димиза» (1758), переработанная впоследствии и получившая название «Ярополк и Димиза» (1768).

Следующая группа трагедий, в которой наиболее явственно звучали тираноборческие мотивы, была написана после десятилетнего перерыва: «Вышеслав» (1768), «Димитрий Самозванец» (1771), «Мстислав» (1774).

В трагедиях Сумарокова отчётливо проявились его политические взгляды. Трагедии должны были показать, каким должен быть истинный просвещённый монарх, они должны были воспитывать «первых сынов отечества», дворянство, возбуждая в них чувство гражданского долга, любви к отечеству, истинного благородства.

Существенно новой чертой трагедий Сумарокова, отличающей их от всей предшествующей ему русской драматургии, является то, что в их основу была полностью положена чётко продуманная и точно сформулированная система классицизма.

Мистико-мифологический элемент, обязательный не только в школьных драмах, но имевшийся даже и у Феофана Прокоповича, из трагедий Сумарокова решительно исключён. Все они происходят на земле и между реальными персонажами. Но мир трагедий – это особый, замкнутый в себе мир героических поступков и высоких чувствований. Сумароков считает, что и на то и на другое способны только представители господствующих, правящих классов. Круг действующих лиц трагедий обычно строго социально ограничен («посадский, дворянин, маркиз…»), в художественной практике Сумарокова этот круг ещё более сужен: действующими лицами по преимуществу являются древнерусские «властители» - князья и их ближайшие приближённые. Отсюда же резкое отделение трагедии от комедии. Во всех этих требованиях придворный, аристократический характер трагедии Сумарокова проступает с полной очевидностью.

Цель трагедии воспитательно-дидактическая: в ней должен быть показан во всём своём отталкивающем безобразии порок и, наряду с этим, «должна цвести святая добродетель».

Действие – сценическая фабула – должно быть едино для того, чтобы внимание зрителей не рассеивалось, было сосредоточено исключительно на данной ситуации, этого можно допиться путём уменьшения количества персонажей. В трагедиях Сумарокова участвуют обычно не больше 6-8 основных действующих лиц, причём Сумароков, видимо, стремился уменьшить и это число: в трагедии «Синав и Трувор» участвует всего 4 лица, в «Вышеславе» и «Дмитрии Самозванце» - по 5. Предельно суженные внешние рамки действительно способствуют как максимальной сжатости, напряжённости фабульной ситуации, так и наибольшему сосредоточению на ней внимания зрителей. Композиционная стройность, чёткость трагедий Сумарокова особенно чётко ощутима, если сравнить их с бесформенным, громоздким построением большинства пьес нашей досумароковской драматургии вроде известного нам «Акта Калеандре».

Основной узел трагической коллизии завязывается во всех трагедиях Сумарокова вокруг борьбы любовной страсти и долга. Но обычно в этой борьбе торжествует долг. Если любовная страсть нечто роковое, стихийное, то долг коренится в сознании, в разуме. Подчинить чувство разуму, страсть - долгу, «покорить сердце» «в правление уму» - к этому и сводится та трагическая борьба, которая не только происходит в душах всех героев сумароковских трагедий, но и составляет, по Сумарокову, сущность трагического действия вообще.

Большинство трагедий Сумарокова носит и определённую политико-публицистическую окраску. Особое значение в политической тематике трагедий Сумарокова имеет противопоставление добродетельного монарха и тирана. Убеждённый сторонник «просвещённого абсолютизма», Сумароков по своим политическим взглядам был безусловным монархистом. «Должна повиноваться начальникам чернь, а не начальники черни: свобода прехвальна, а своевольничество и невольничества гаже» (Сумароков. «Предложение разумным Россиянам о принятие нового исчисления времени»)

«.. нет лучше на свете самодержавия власти, ежели она хороша, и нет ничего пагубнее роду человеческому недостойного диадемы самодержавца». (Сумароков «О происхождении слова царь»). Рассуждения этого рода постоянно встречаются и в трагедиях Сумарокова, приобретая по существу определённый смысл морально-политических «Уроков царям». Царь больше, чем кто-нибудь, должен быть «добродетельным». Царь больше, чем кто-нибудь должен быть «добродетельным». Устами добродетельной княжны Искорестской Зениды в трагедии «Вышеслав» Сумароков произносит следующую энергично и выразительно рифмованную тираду: «Вельможа ли, иль вождь, Победоносец, царь \ Без добродетели презрительная тварь». Нередко заявления о необходимости царя быть добродетельным и о пагубности тиранства Сумароков влагает в уста самих же самодержавцев, которых неодолимая любовная страсть толкает на тиранические поступки по отношению к любимой или к её возлюбленному и которые сами весьма тяготятся этим. Подданные, народ играют при этом роль какого-то весьма отдалённого заднего плана. Тиранический поступок самодержавца, даже единичный, по отношению к своим близким делает его недостойным власти. (Тираном). Трагедия «Мстислав»

Князь Тмутараканский: «О состоянии моём известно мне: // И не монарх, тиран я ныне в сей стране».

Суперкраткий пересказ «Синава и Трувора»: Глав. герои: Синав — князь Российский, Трувор — брат его, Гостомысл — богатый дворянин, Ильмена — дочь его.

Трувор и Ильмена любят друг друга, а Гостомысл собирается выдать последнюю за Синава, князя, о чём объявляет дочери. Та в отчаянии просит Синава отложить свадьбу на 3 дня, и он соглашается. Трувор, прослышав об этом, приходит и укоряет в неверности Ильмену, а та клянётся, что сразу после бракосочетания убьёт себя. Трувор обещает попытаться превозмочь своё любовное чувство. Через три дня, сразу после свадьбы к Ильмене, говорящей Гостомыслу, что она только ради любви к отцу вышла за Синава, является вестник, который сообщает, что Трувор, которого брат «на всякий пожарный» выслал «по делам», проезжая мимо озера Ильмень, сошёл с повозки, произнёс патетический любовный монолог и воткнул меч в сердце, и подоспевшие на «скорой» врачи развели руки, потому что даже массаж сердца и искусственное дыхание не помогли им спасти (про последнее Сумароков, к сожалению, не написал). Ильмена плачет, но, не смея ругаться на отца, закалывается. Появляется Синав, знающий пока только о смерти Трувора, он скорбит, однако Гостомысл «радует» его известием, что теперь и невеста княжеская тоже мертва. Синав в ужасе пытается заколоться, говорит, что теперь его все будут считать тираном, но Гостомысл и «секьюрити» князя отнимают оружие (шпага детям не игрушка!), решают, что он должен оставаться и править. Нехеппи энд.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  




Подборка статей по вашей теме: