Я слушаю, потому что люблю тебя

Отправляемся на рыбалку

Сигналы тревоги

Сэм рассказывает о своих открытиях. «Я понял: если Тайэ ведет себя очень сердечно, но неразговорчива — это сигнал тревоги. Значит, у нее внутри что-то зреет, и если не заставить ее в скором времени заговорить, все станет еще хуже. Когда Тайэ кажется отстраненной, вместо того чтобы не обра­щать внимания, я замечаю это. Выходит, я че­го-то не сделал или какой-то мой поступок неверный.

Когда Тайэ кажется отстраненной, вместо того чтобы не обращать внимания, я замечаю это.

Если я не замечаю, что она огорчена, Тайэ ощущает это как нечуткость. И если в конце концов она начинает разговор, чтобы выразить свои чувства, то огорчается еще больше, и на то, чтобы все уладить, уходит на­много больше времени. Моя готовность заме­тить ее состояние и спросить, в чем дело, да­ют возможность поговорить о любых чувст­вах, которые зреют у нее в душе».

Харви понимает нужды своей жены. «Когда Ребекка желает поговорить, ведет себя так, словно ей этого совсем не хочется. И стоит мне начать разговор, она начинает с заявле­ния, что говорить, собственно, не о чем.

Я спрашиваю: «Что случилось?», а Ребекка отвечает: «Ничего». Обычно после такого от­вета я считал свой долг исполненным и шел смотреть телевизор. Это было большой ошибкой.

Теперь я научился не воспринимать ее сло­ва буквально. Когда Ребекка говорит, что го­ворить особенно не о чем, я догадываюсь, что жене на самом деле хочется побеседовать, но ей необходимо, чтобы я задавал ей вопросы, и тогда она постепенно разговорится. Вместо того чтобы уйти, я начинаю «ловить рыбу»: продолжаю задавать ей вопросы до тех пор, пока не получу «улов».

Вместо того чтобы уйти, я начинаю «ловить рыбу». И продолжаю задавать ей вопросы до тех пор, пока не получу «улов».

Ребекке даже не нужно, чтобы я слушал. Ей хочется, чтобы я заметил ее желание пого­ворить, настроился на ее проблемы, осознал причину ее огорчения. Чтобы я задавал вопросы, которые продемонстрируют мою осведомленность о происходящем в ее жизни.

На рыбалке ведь тоже требуется терпение. Но когда я наконец задаю правильный вопрос, Ре­бекка начинает открываться.

Я привык считать, что, если Ребекке хочет­ся поговорить, ей следует просто прийти ко мне и начать беседу. Я веду себя именно так. И начинаю понимать: для уроженок Венеры осознание того, что кто-то заботится о них и приглядывает за ними, приносит удовлет­ворение. Мне нравится быть таким парнем».

Венди рассказывает: «Больше всего в Джеральде мне нравится его готовность вы­слушать. Стоит возникнуть проблеме, мы го­ворим об этом. Даже когда ему было бы легче пропустить все мимо себя и посмотреть теле­визор, он готов сесть и слушать. Порой мне приходится говорить нечто определенно неприятное или высказывать неверное сужде­ние. Джеральд не всегда соглашается, и не всякий раз ему доставляет удовольствие что-то слышать, но он все равно так поступает».

Джеральд отвечает: «Венди определенно права. Слушать о ее чувствах тяжело. Какая-то часть меня хочет сбежать, но я остаюсь, потому что понял, насколько это для нее важ­но. Хотя мне не всегда нравятся ее слова, я слушаю, поскольку люблю ее и знаю, что ей требуется от меня подобного рода поддержка.

Слушать о ее чувствах тяжело.

Какая-то часть меня хочет сбежать, но я остаюсь, потому что понял, насколько это для нее важно.

Я даже говорю ей: «Мне это очень сложно, но я хочу выслушать тебя и осознать твои чувства, потому что люблю тебя». Когда я го­ворю это вслух, то не только помогаю Венди почувствовать мою готовность слушать. Мне и самому становится легче. Это словно напо­минает еще раз, что любовь — ответ, и когда я слушаю, то даю ей любовь, в которой она нуждается. Это самый эффективный способ дать жене то, в чем она нуждается больше всего».