2014-02-17
238
— Идиот,— снова фыркнула Франсуаз, пытаясь оттолкнуть парня, но все с тем же результатом.— Отпусти.
— Приедешь?
— Нет!
— У тебя уже есть планы на лето?
— Да, уехать как можно дальше от тебя! Пусти!
— Почему именно от меня?
— Потому что ты меня достал! Отпусти!
— Или потому, что я тебя волную и заставляю терять контроль?
— Ты слишком высокого о себе мнения! Пусти же!
— Тогда приезжай ко мне на каникулы,— не отступал Айзек, не давая ей вывернуться.— Обещаю, что не буду много болтать и говорить о единорогах.
— Охотно верю!— фыркнула девушка.
— Вот видишь, уже мне веришь,— рассмеялся «гном».— Приедешь?
— Я подумаю,— это явно было сказано для того, чтобы он отстал, но даже это было уже победой, как считал Айзек. У него еще было время, чтобы вырвать из нее обещание. К тому же он всегда может организовать похищение без цели выкупа.— Отпусти?
— Неа,— Айзек улыбнулся и мягко коснулся губами ее губ, надеясь, что за это она его не будет снова колотить. Хотя, конечно, для подстраховки этой надежды он прежде прижал ее руки, чтобы даже соблазна не было снова начать драться. Она дернулась, видимо, он уже очень хорошо ее знал, но также Айзек знал, что, посопротивлявшись по привычке, Франсуаз, в конце концов, сдастся.
— Айзек!
Они вздрогнули от неожиданности, Франсуаз попыталась вывернуть из объятий парня, но «гном» не позволил, крепко к себе ее прижав. Ну, после поцелуя так хочется еще какое-то время ощущать рядом девушку, которая тебя целовала. Он обернулся к Стю, который с широкой улыбкой смотрел на парочку, но лицо парня было взволнованным.
— Меня прислал Яков, я не нашел пока Марию, но ты же понимаешь, что я должен вам передать, ведь мы же решили, что как только появятся новости… К тому же директор Шармбатона повсюду ищет Франсуаз, думаю, это важно, иначе она бы не стала метаться по школе, с ее-то габаритами…
— Стю, спасибо, мы поняли,— попробовал остановить словопоток друга Айзек.— Найди Марию, я иду,— «гном» обернулся к Франсуаз, которая старательно отворачивалась, видимо, пытаясь как-то пережить сдачу позиций пару минут назад.— Давай запомним место, на котором остановились, и потом продолжим. И не начинай снова препираться, потому что ты, как и я, знаешь, что и в следующий раз ты сдашься, так что я бы предложил сразу попустить пятнадцать минут споров и переходить к более приятному…
— Размечтался!— фыркнула девушка, наконец, вырываясь из его объятий и стремительно исчезая в проходе. Айзек рассмеялся и направился вслед за ушедшим Стю, понимая, как и Франсуаз, что именно споры и препирания и являются самым замечательным в их отношениях. По крайней мере, Айзек получал от этого массу удовольствия, это отвлекало от проблем, которые все больше напоминали снежный ком. Было приятно иногда обо всем этом забыть, но потом все равно приходится возвращаться к проблемам, и сейчас был именно тот момент.
Что ж, гордая любительница единорогов, воздвигай новые оборонительные стены, тем интереснее будет снова и снова их рушить. Так, дракоши, я вернулся, что у вас там опять случилось за пару минут, что я осаждал французскую крепость?
* * *
Он шагал по темным коридорам. Часами. Не думая о том, куда идет и зачем. Это состояние было ему знакомым, но при этом новым. Раньше он мог полностью отключиться, отдаться шагам, телу, мысли словно замирали, им владел зверь, который метался между каменными стенами, но не причинял никаких внутренних неудобств.
Сейчас все было не так. Тьма не та, камни не те, он не тот. Все изменилось, незаметно, медленно, но изменилось. Точнее, его изменили.
Она изменила.
Словно упрямый прибой, который точил камень, шлифуя, создавая новый образ. И ей удалось, хотя он сопротивлялся. Она тонкими нитями привязала его к себе, к жизни, к своему Ордену, к Тайне – ко всему, что его окружало, даже к учебе, и эти нити, хоть и были незаметными, оказались слишком прочными, чтобы их можно было просто так порвать. Но в последнее время у него не возникало желания это сделать. Мария все сделала расчетливо, заняв его мысли до такой степени, что ему было некогда даже подумать о том, чтобы закончить свою жизнь.
Его жизнь вдруг стала полной, важной, в ней было столько людей, сколько не было до случившегося с ним в прошлое Рождество… Ей удавалось сделать то, что никто и никогда не мог сделать.
Она научила его любить жизнь.
Феликс остановился, глядя на стену, камни были разноцветными, разной степени обработанными. Вот и он был таким камнем, сжатым другими камнями, выполняющим миссию, всю правду о которой знала только Мария.
Она его не боялась и показала, что мало кто боится.
Ей не было противно касаться его новой кожи, наоборот, иногда ему казалось, что ей это нравится. В редкие минуты наедине ее пальцы, ее губы прочерчивали дорожки по чешуйкам на его лице. Ей это нравилось, и она часто об этом говорила. Он никогда бы не признался, но ему тоже это нравилось, это было приятно.
Она приучила его к людям, а людей к нему. И мало кто уже шарахался в сторону, показывал пальцем, шептался за его спиной. Ну, разве что так же, как и о других Драконах, ведь теперь он принадлежал к закрытой высшей касте школы. У него были друзья, у него была девушка.
Она примирила его с Эйидль. Пусть не до конца, но у него уже не было желания растерзать девочку, стоило ей появиться в поле его зрения.
Она попыталась примирить его с матерью, и если бы у нее было больше времени, ей бы, наверное, это удалось. Сопротивляться ей было то же самое, что ногтями обрабатывать камни.
Феликс пошел дальше, давая ногам просто идти, стараясь не думать о встрече с мамой, о ее взглядах, ее желании прикоснуться. Он давно не думал о родителях, стараясь уходить от опасных мыслей. Он боялся снова сорваться, снова вступить в схватку со зверем, который стал реже просыпаться в нем, круша все вокруг и кидаясь на людей. И он не хотел снова оказаться во власти темной своей стороны, когда только начал вспомнить то, кем был когда-то. И это тоже благодаря Марии…
Он пригладил волосы, вдыхая плотный тяжелый воздух подземелий, которые по-прежнему успокаивали и давали умиротворение. Он часто уставал от людей, хотел тишины, хотел остаться наедине с собой, но в последнее время это становится все более проблематичным. Столько всего происходит, Орден буквально жужжит, как потревоженный улей, на носу конец Турнира, потом экзамены и выпускной, а потом…
«Потом» было тяжелым и даже в чем-то страшным. Еще несколько лет назад на это «потом» у него было много планов: кругосветное путешествие с Димитрием, бунгало на берегу Атлантического океана и много свободы. Но Димитрий погиб, о бунгало уже не мечталось.
Феликс вздохнул, продолжая свой путь.
Дим. Он спас, даже умерев, он оставался другом. Искупая вину, он дарил покой Феликсу, словно живительным бальзамом по ранам на сердце. Было тоскливо и одиноко, только теперь Цюрри начал ощущать тоску по другу, по тем мечтам и планам, что они строили вместе. Ничего уже не будет, будет лишь тоска и покой, потому что будущее стало несбыточным прошлым…
Он вышел в Нижнем зале, щурясь от слишком яркого после подземелий света. Наверное, он пропустил ужин. Нужно найти Марию, потому что она наверняка беспокоилась, это в ее духе, а еще он может пропустить что-то важное, ведь сейчас каждый час мог принести новости о том, что им делать дальше, какой шаг на Пути им предстоит совершить.
Ни в зале, ни в спальнях мальчиков он не нашел никого из Ордена, возможно, он действительно пропустил что-то важное, и где их теперь искать – вариантов много. К тому же он так и не сказал Мари «спасибо» за то, что она спасла Яша, все никак не удавалось оказаться наедине…
— Феликс, тебя ищет директор.
Парень пожал плечами и изменил направление, поднимаясь в Трапезную, а оттуда выходя в Зал Святовита. Здесь он также не увидел никого из друзей, а, значит, они либо в комнате Ордена на сборе, либо опять забрались в библиотеку. Ему хотелось сейчас же пойти и проверить свои теории, но не стоило злить и так злого Яновских: после драки с Гаем директор разве что огнем не плевался, видя парня.
Феликс совсем не жалел о том, что ударил Ларсена. Он предупреждал старосту, чтобы не подходил к Марии, а тот не просто подошел, он еще и сцену у всех на глазах устроил, самоубийца западный! Сам сгинет, так еще и Марию с собой утянет. Только идиот может не понимать, что союз двух Орденов – красная тряпка для быка, которого символично зовут в Ордене Востока «третьей силой».
Но до кабинета Яновских Феликс не дошел: в коридоре он встретил бледного Алекса.
— Что случилось?— Цюрри бросил взгляд на двери, что вели в госпиталь, самые неприятные мысли пролетели в голове.— Кто?
— Лука,— пробормотал шестиклассник,— но он жив, едва успели. Яд.
— Он жив?— Феликс представил себе, что чувствует сейчас Мария.
— Да, но очень слаб. Ребята там с ним, а мне надо найти Эйидль,— и Алекс направился прочь по коридору, понуро опустив голову.
Феликс решил, что Яновских все равно уже давно его ищет, поэтому может подождать еще пять минут, поэтому без зазрений совести вошел в госпиталь. У постели Луки, который выглядел чуть краше трупа, сидела Сибиль, тут же стояли Тереза и Яков, а Мария в стороне разговаривала с Айзеком. Она повернула голову, взгляд ее потеплел при виде друга, на лице на мгновение появилось облегчение. Конечно, она как всегда волновалась, не зная, где он ходит.
— Привет,— Феликс подошел к ним.— Что случилось?
— Они со Сциллой нашли тайник со свитком, но там была ловушка.
— Куда он и полез, даже не попытавшись воспользоваться мозгами,— фыркнул Айзек и отошел к постели друга. Странно, что Павлов еще всех не разогнал.
— Что за свиток?— Феликс посмотрел на Марию, которая встревоженно потирала руки.
— Я не видела его. Сцилла забрала его оттуда и отдаст только после того, как мы отведем ее в склеп,— девушка устало вздохнула.— Еще странное видение Эйидль.
— А с ней-то что? Я думал, она сейчас слишком занята отцом…
— Она говорит, что видела, как мертвого Гая Ларсена несли по коридору какие-то люди. У нее была буквально истерика,— прошептала Мария, стараясь говорить так, чтобы их никто не слышал.— Но Гай жив и здоров, и я теперь ломаю голову над тем, чье тело они прятали.
— Мы обязательно узнаем, вряд ли пропажа ученика или учителя пройдет незамечено… Ладно, мне пора, меня ждет Яновских.
— Будь вежливым, ладно?— мягко улыбнулась девушка, коснувшись кончиками пальцев его щеки. Феликс дернул уголком и кивнул.
От госпиталя до кабинета директора – всего несколько десятков шагов по хорошо освещенному коридору, поворот, лестница, странная дверь, которая Феликсу не нравилась.
Он не успел войти внутрь, как понял, что что-то не так: мелькнула волшебная палочка, какое-то сладковато-приторное облако окутало его, проникло внутрь, сковав, и Феликс даже не успел испугаться, осев на пол и закрывая глаза.
30.04.2012
* * *
— Почему именно яааааа?— Эйидль широко зевнула и потянулась, сонно и немного сердито глядя на Айзека, который выглядел так, словно спал на голове: волосы его были жутко взъерошены, одежда как-то странно топорщилась и была жеванной.— И что с тобой?
— А что такое?— вполне даже бодро откликнулся «гном», выглядывая из-за поворота, чтобы удостовериться, что они ни на кого не наткнутся в этот очень ранний час. Хотя Эйидль была уверена, что это им совершенно не грозит: вряд ли в школе есть еще хоть один ненормальный, который встанет в пять утра и потопает шляться по подземельям.
— У меня ощущение, что ты не ложился,— пожала плечами девочка, следуя за другом по полутемным коридорам и ежась от прохлады. Она с тоской подумала о теплой постели, в которую ей вряд ли удастся вернуться до вечера.
— Занимался,— хмыкнул Айзек, обернувшись и подмигнув подруге, но глаза его, как успела заметить Эйидль, оставались серьезными.
— Чем?— она дернула уголком губ, но смогла скрыть усмешку: о романе «гнома» с дё Франко в Ордене ходили шуточки, о которых парню было лучше не знать – лучше для шутников.
— Хорошо хоть не спросила «с кем»,— шепотом ответил Айзек, приложив палец к губам и скосив глаза, показывая, что за поворотом коридора кто-то есть. Ну, вот, оказывается, есть в школе еще кто-то ненормальный, кому в такую рань просто необходимо оказаться в «голове» школы.— А если бы спросила, я бы тебе ответил, что это был хорошо нам обоим известный не-человек, которому просто больше нечем заняться, вот он и выбирает себе каждый год жертву, чтобы потом мучить разными науками и тайнами…
— Ты стал говорить, как Стю,— фыркнула Эйидль, сочувственно потрепав друга по плечу, когда они смогли продолжить путь.
— Главное, чтобы я не начал выглядеть, как Стю, и мыслить, а то ходить с ярлыком «Ай, ты баран» мне как-то совсем не хочется.
— Как тебе удается даже без сна оставаться таким бодрым и веселым?— Эйидль опять зевнула, останавливаясь возле дверей Зала Достижений и оглядываясь в полумраке.
— В школе много чудес.
— Угу, мне ли не знать,— буркнула сонная исландка, вспоминая чудо воскрешения Гая Ларсена, которого она считала уже умерщвленным. И сколько ребята ни пытались убедить ее, что ей могло почудиться, Эйидль стояла на своем: она видела именно Гая, или того, кто мог быть в его теле.— Так почему все-таки я? Почему Мария сама не хочет показать профессору покои Святовита, раз уж почему-то решила довериться Вейле?— спросила девочка, проскальзывая вслед за Айзеком в Зал Достижений.
Айзек достал палочку, зажег на ее кончике неяркий огонек, который бы не привлек внимание снаружи, и медленно стал обходить помещение, освещая каждый темный угол.
— Потому что Сцилла вовсе не Сцилла, ее зовут Святка, ей тысяча лет и она дочь Святовита, а значит, твоя родственница,— вполне буднично рассказал «гном», вставая возле дверей и начиная творить какие-то заклинания.— К тому же другой кандидатуры мы не нашли: Мария ищет в очередной раз куда-то пропавшего Феликса, Лука, как тебе известно, отдыхает в госпитале, Алексу ничего нельзя доверить, иначе все выйдет из-под контроля, а Яков готовит для них сочинения, которые им нужно сегодня сдать, а Стю и Сибиль… Скажем так: не знаю, где их искать, да и не хочу, они имеют право на недолгое уединение, хотя бы ночью. Вот и остались ты да я…
Эйидль стояла, словно замороженная, до нее медленно доходил смысл сказанных Айзеком слов.
— Но… как?— наконец, выдавила девочка.
— История долгая и трагичная. Сциллу прокляли очень давно, и сегодня она надеется проклятие снять…
— Как?
— Съест сердце своего брата,— жутким шепотом произнес Айзек, вставая рядом с Эйидль и улыбаясь.— Думаю, она тебе расскажет все, когда поймет, что ты потомок Симарла…
— Это как-то… невероятно,— прошептала Эйидль, немного скептически глядя на друга.— На том свитке, в подземелье, в родословной не было никакой Святки, не было у Святовита никакой дочери…
— Меня стерли из семьи,— профессор появилась бесшумно, и ребята вздрогнули, когда она выступила из тени дверей.— Официально я не существовала…
— Доброе утро, профессор Сцилла,— прошептала Эйидль, глядя на вошедшую совершенно по-новому. Если это правда, то женщина была ей родным человеком. Ей и Димитрию.
— Вы принесли свиток?— Айзек с подозрением посмотрел на дочь Святовита, но та никак не отреагировала на недоверие: кивнула и достала из складок темной мантии свернутый и перевязанный пергамент. Подумала, а потом протянула его парню. Эйидль проследила за тем, как «гном» осторожно положил его в карман.— Идемте.
Спуск в подземелье не занял много времени: Айзек шел впереди, Эйидль замыкала шествие, стараясь не смотреть по сторонам и не заострять внимание на не слишком приятных воспоминаниях, которые были связаны с этим местом. Скелеты гномов, что когда-то строили школу и сражались с Инвертусом, были по-прежнему на месте, безликие, внушающие трепет. Фонтан ради собственной безопасности ребята так больше и не включали, боясь, что в следующий раз к пострадавшему может не успеть Феликс с целебной слюной. И ящера теперь у них не было…
— Фонтан «Страж наук»,— Сцилла остановилась и посмотрела на дракона, который венчал пустой резервуар бассейна.
— Вам он знаком?
— Да,— тонкие пальцы пробежали по каменному краю, взгляд женщины застыл на темной дыре, в которой скрывалась лестница.— Когда-то очень давно, в другой жизни, я смотрела, как гномы вытесывают его из камня… Отец говорил, что этот дракон скроет вход туда, куда только избранные смогут проникнуть. Значит, это и правда был страж – страж его последнего пристанища…
— Идемте,— Айзек перешагнул бортик и начал легко спускаться в темный лаз. Эйидль пропустила вперед Сциллу, подобрала мантию и последовала за ними, не представляя, что будет чувствовать женщина, когда, наконец, окажется рядом с могилой своего отца. Наверное, это очень волнительно – снова обрести семью, пусть и после их смерти. Почти так чувствовала себя она, когда узнала, что Димитрий был ее родственником.— Мы предполагаем, что это покои Святовита,— Айзек уже шел через зал к фреске, когда Эйидль спустилась на каменный пол. Он оглянулся и кивнул девочке.
Исландка осторожно ступила в тень и нырнула в темную комнату Хранителя, где была спрятана Печать. Они нашли ее в том подземелье, куда упал Феликс, неповрежденную, и решили спрятать именно здесь, пока Печать им снова не понадобится. На то, чтобы открыть створки склепа, у девочки ушло не больше трех минут.
— Эйка, ты идешь?— окликнул ее Айзек, и девочка поспешила к нему и Сцилле, которая, завороженная, смотрела на падающий в гроте снег и, наверное, на то, что даже отсюда, из зала, было хорошо видно.
— Идемте, профессор,— Эйидль мягко взяла женщину за руку и повела внутрь, по снегу, к каменный фигурам, что в вековом молчании замерли над саркофагами. Айзек отстал, словно давая им время на то, чтобы побыть вместе, одной семьей. Хотя, конечно, Сцилла не знала о том, что стоит рядом с потомком своей тети.
Эйидль видела, как в глазах Святки блеснули хрустальные слезы, руки дрогнули, касаясь белой крышки саркофага, на котором застыл дракон с палочкой в зубах. Падающий снег оседал в черных волосах дочери Святовита, а слезы капали на мрамор.
— Папа,— выдохнула тысячелетняя красавица, поглаживая саркофаг, словно гладила по руке мужчину, который давно был положен внутрь. Казалось, что Святка прощается с отцом, и Эйидль вспомнила маму, ее похороны и закрытый гроб, и она так же гладила крышку, и так же капали слезы прощания…
— Он был таким, да?— шепотом спросила девочка, вставая рядом со Сциллой и глядя вверх, на скульптуру волшебника.
— Да, очень похож, хотя я не видела его много лет,— профессор повернулась ко второму саркофагу.— И я никогда не видела мать Симарла…
— Симарл похоронен ниже,— тихо заметил Айзек, появляясь из-за стены падающего снега.— Но мы о кое о чем вам не сказали…
— О чем?— было видно, что женщина напряглась.
— Там есть один пергамент, заколдованный.
— И?
— На нем – генеалогическое древо вашей семьи, начиная со Святовита и его сестры,— осторожно проговорил «гном», переглянувшись с Эйидль.— До наших дней.
— Что?— пробормотала Сцилла, бледнея, руки ее напряженно сжались.— Там…
— Нет, там нет вас. Ни вас, ни Герла,— покачала головой Айзек,— иначе бы мы знали о вас, вы же понимаете.
— Да, конечно,— кажется, дочь Святовита немного расслабилась.
— Но там есть я,— робко проговорила Эйидль, отводя глаза,— и Димитрий. Мы последние потомки детей Симарла.
В гроте воцарилось молчание, Сцилла испытующе смотрела на девочку, сжав губы.
— Я бы хотела увидеть его,— наконец, нарушила молчание женщина, посмотрев на Айзека.— Я отдала вам свиток.
— Да, конечно.
— Пусть меня проводит Эйидль… Если ты не возражаешь,— тут же обратилась к девочке профессор, и исландка несмело улыбнулась.
— Я подожду вас здесь,— согласился Айзек, отступая и глядя, как они спускаются по темной лестнице вниз, к саркофагу Симарла. Трудно вообразить, что должна сейчас чувствовать Сцилла, когда она в шаге от цели, к которой стремилась столько сотен лет.
«Гном» засунул руки в карманы, не зная, чем бы пока себя занять, и тут же придумал, нащупав заветный свиток. Они с Марией говорили об этом пергаменте и сошлись на том, что это скорее очередная подсказка, а не Свиток гномов, но все равно было очень интересно, ради чего гномы потратили столько ценного яда, а Лука чуть не лишился жизни. Парень легко снял ленту, которой был перетянут свиток, и развернул лист, даже не представляя, чего ожидать.
Но ожидал он точно не того, что увидел.
— Эйидль!— Айзек бросился к лестнице вниз и уже начал спускаться, когда вдруг из полумрака выскочила Сцилла с ужасом на лице.— Что…?
— Быстрее… Быстрее!
«Гном» пытался что-то еще спросить, но уже увидел то, что так напугало профессора: из глубины подземелья поднималась вода, поднималась стремительно, уже доставая до щиколоток Сциллы. Еще мгновение, и волны забились у ее пояса, и ноги Айзека стали сырыми.
— Беги!
— Эйидль!— «гном» отказывался бросать подругу.— Где она?
— Поздно!— закричала профессор, когда волны подхватили ее. Женщина барахталась в черной зловещей воде, и Айзек бросился к ней, чтобы помочь, но вода расступилась – и парень полетел вниз, ударившись о темные камни головой.
* * *
— Мария!
Девушка обернулась, с тревогой глядя на бегущую к ней Элен Арно.
— Привет. Я хотела с тобой поговорить, но никак не могла найти времени,— устало заметила староста, отходя в сторону, чтобы идущие в Трапезную школьники ее не пихали.— Голова идет кругом.
— Что-то происходит, ты чувствуешь,— тихо заметила Элен, оглядываясь.— Я знаю, чувствуешь.
— Да,— Мария оглянулась и поманила одноклассницу за собой, скрываясь в нише Зала Святовита.— Ты говорила с Гаем?
— Нет, я его нигде не могу найти, а кода он появляется, то окружен ребятами…
— И рядом всегда Адела Йохансон,— кивнула Мария, лицо ее стало еще более тревожным, словно вдали от чужих глаз девушка позволяла себе показать настоящие чувства.— А Яшек ходит словно проглотил Патронуса…
— Мне кажется, что они что-то сделали с Гаем,— призналась Элен, ее едва было слышно, и обе девушки понимали, что сказать подобное громче — это как купить билет на ту же «Касатку», что и Димитрий. Арно коротко рассказала о том, что произошло недавно на собрании Ордена.— После этого Гай бросился на тебя при всей школе…
— Что это были за Скрижали? Ты когда-нибудь о них слышала?— Мария настороженно следила за входом в нишу, ловя любую подозрительную тень.
— Нет, Гай никогда о них не говорил, вообще в Ордене о них, оказывается, знал только Яшек. Он заявил, что о Скрижалях известно только Главе Ордена и Учителю… Намекал, мелкий гаденыш, что теперь он Глава,— сердито выпалила Элен.— Гай оправился после последних событий и начал возвращать себе власть, и Яшек что-то с ним сделал. Гай очень странный…
— Гай допустил непростительную ошибку, позволив эмоциям взять верх, показал слабину, и его тут же списали, выкинули, не дав шанса сделать хоть что-то, чтобы пошатнуть власть Учителя и тех, кто за ним стоит, в Ордене. Они поняли, что звено цепи сгнило, — и удалили его, поменяв на другое…— спокойно, словно давно об этом думала, сказала Мария, но сошедшиеся на переносице брови выдавали ее крайнее беспокойство.— Жаль, что мы позволили ему отпустить власть в Ордене…
— Ты так говоришь, словно его контролировала…
— Не время разбираться, кто кого контролировал,— отрезала Мария,— Гай – мой друг, и я за него переживаю не меньше, чем ты.
— Я хочу загнать Ларсена в угол и поговорить. Ты со мной?
— Да, конечно,— без колебаний ответила староста,— но нужно быть осторожными. Подождем конца занятий.
— Зачем?
— Затем, что я должна убедиться, что больше ни с кем из замешанных сюда ребят ничего не случилось.
— А могло?— встревожилась Элен и только тут вспомнила, что Мария нервничала еще до начала их разговора.
— Не знаю, просто предчувствие. И я нигде не могу найти Феликса.
— Ну, мне кажется, тут точно не стоит волноваться,— пожала плечами Арно,— не в первый раз он прячется.
— Нет, он давно уже так не пропадал,— покачала головой Глава Востока.— Но. конечно, не исключено, что я драматизирую… Но все-таки я хочу удостовериться, что проблемы пока только у Гая. За несколько часов ничего не изменится, вряд ли с ним что-то сделают сейчас, если раньше не тронули. К тому же нам нужно все сделать так, чтобы никто не обратил внимания на наше уединение…
— Хорошо, подождем,— кивнула Элен,— но только до конца дня. Я очень за него беспокоюсь.
— Я знаю.
— Как думаешь, это… Империус?— осторожно предположила Арно.
— Надеюсь, что да.
— Надеешься?
— Есть более страшные и непоправимые варианты,— Мария отвела глаза, вздохнув.— Мне кажется, что наши враги поняли, как серьезна ситуация, и тоже начали играть по-серьезному. Если с Димитрием еще можно предполагать случайность или стечение обстоятельств, то теперь… Теперь все будет расчетливо и по-взрослому, потому что им будет плевать, что многие из нам еще дети.
— Вы что-то нашли, да?— спросила Элен, но по ее голосу было слышно, что она не ожидает ответа.
— А иначе мы бы сейчас говорили?— Мария внимательно посмотрела на Элен.— Встретимся здесь после занятий, там решим, что делать…
— Мария.
— Да?
— Гай верит тебе. Значит, я тоже должна верить, но…
— Тебе это сложно, я знаю,— девушка мягко погладила одноклассницу по плечу.— Но чем больше ты будешь пытаться поверить мне, тем проще тебе будет выбраться из-под власти магии. Это сложно, это стоит сил, ты видела, что было с Гаем, когда он боролся с внушением. Но если ты действительно хочешь спасти Дурмстранг, ты должна скинуть их власть…
— Но кто они? И как они смогли внушить нам что-то? И мы не заметили, что поверили во что-то, во что не верили до этого?— шепотом спросила Элен, пытаясь понять.
— Я не могу точно ответить. Зелье? Заклинание? Внушение с помощью ментальной магии? Сложно сказать, потому что я не знаю, кто стоит за всем этим.
— Но, Мария, если так поступили с нами… Почему ты так уверена, что вы тоже не под внушением?
— Очень просто,— мягко улыбнулась Глава Востока.— Мы знаем Тайну, кто-то в большей степени, кто-то в меньшей, но мы знаем ее, а Тайна сама себя защищает, сама делает своего носителя защищенным от Лжи. Я рассказала Гаю часть правды, и ему стало легче бороться с чужой волей. И я уверена, что и ты что-то знаешь, что-то он тебе рассказал, поделившись защитой, иначе ты бы сейчас не стояла здесь, не говорила со мной…
— Но почему вы не расскажете остальным, чтобы они тоже избавились ото лжи, как ты это зовешь?— почти обвиняюще кинула Элен.
— А как разобрать: кто из вас под внушением, а кто по собственной воле входит в Орден Запада? Как понять, что мы не отдаем нашу Тайну в руки врагу?— холодно спросила Мария.— Ты думаешь, среди вас все невинные овечки? Нет, уверена, что в вашем Ордене есть те, кого не нужно заставлять верить в ложь… И рассказать кому-то из них хотя бы часть из того, что знаем мы, — это впустить в круг врага…
— Но как Тайна себя защищает?
— Я не знаю, никто не знает, это древняя магия, давно забытая,— пожала плечами Мария,— это непрерывная цепь, которую замкнули верные Дурмстрангу гномы и волшебники… И пока на свете есть хоть один Дракон Востока, Тайна, которую мы храним, защищена… Наверное, мы можем назвать это Высшим видом Окклюменции…
— Но то, что ты мне сейчас это рассказываешь…?
— Я не раскрываю тебе ни крупицы Тайны,— улыбнулась Мария, посмотрев на часы, что отсчитывали секунды на циферблате наручных часов.— А раз Гай что-то тебе рассказал, значит, он тебе верит… И я верю.
— Но я была под Империусом, я могла…
— Тайну нельзя выпытать, нельзя заставить ее рассказать, насильно ты не передашь то, что защищено древней магией, а Империус – это заклятие принуждения,— Глава Востока снова потрепала Элен по плечу.— А теперь нам пора, завтрак уже давно начался… Иди вперед.
Мария досчитала до двухсот после того, как Арно покинула нишу, и последовала за ней, заметив, как пусто в Зале Святовита. Видимо, все были в Трапезной. Она тихо отворила двери и поняла, что что-то пропустила.
-… поэтому все занятия сегодня отменяются,— услышала староста окончание фразы директора. Яновских стоял во главе стола и с широкой улыбкой смотрел на собравшихся учеников трех школ.— После завтрака у вас есть двадцать минут, чтобы одеться потеплее и проследовать к центральному выходу из школы, там вы уже не потеряетесь. Занимайте места на трибунах, чтобы поддержать Чемпионов на последнем испытании Турнира.
У Марии гулко в груди ухнуло сердце: она начала искать глазами друзей. Вот Сибиль и Брандон перешептываются, сидя с края внешней «подковы»; Яков перебирает в руке шарики, бесстрастно слушая Алекса, губы которого очень быстро двигались, выдавая возбуждение парня; рядом сидела немного взволнованная Тереза, теребя кудряшки. Ни Айзека, ни Эйидль тут не было, но они, скорее всего, не успели вернуться из подземелий со Сциллой…
Но где Феликс? Девушка еще раз осмотрела каждого человека в зале, и тут ей стало немного легче: отсутствовал не только Чемпион Дурмстранга, но и участники от Хогвартса и Шармбатона. Видимо, их уже увели наверх, готовиться. Но взгляд Марии выхватил за столом преподавателей профессора Сциллу, которая общалась с родителями Чемпионов, и девушка, стремглав, бросилась из зала.
