В Индии рождается Сиддхартха Гаутама, принц. 3 страница

I в.

В Риме в 14 г. н.э., на 76-м году жизни и 45-м – правления, умирает Октавиан Август. Его приемный сын и многолетний соратник Тиберий, 55 лет отроду, которому Август еще при жизни делегировал огромные полномочия, без всяких проблем получает высшую власть из рук сената, хотя официально в Риме не существует престолонаследия. Вообще, это было отличительной чертой Римской империи – власть зачастую наследовал не биологический родственник, а специально усыновленный соратник. Это позволяло ставить во главе государства профессионально пригодных руководителей, а не детей, на которых отдохнула природа. Так получили власть Тиберий, Траян, Адриан, Марк Аврелий. Были и императоры, унаследовавшие власть по биологическому критерию – Калигула, Домициан, Коммод, Нерон (он вообще-то был усыновлен, но лишь из-за того, что был сыном новой жены кесаря). И это были не лучшие императоры.

Тиберий ликвидировал народные собрания, передав право «выбора» магистратов сенату, а законотворчество – себе, любимому. Продолжил обуздание провинциальных правителей, озвучив принцип «хороший пастух стрижет овец, а не сдирает шкуру». Сосредотачивал власть в своих руках (в частности, направляя все больше финансовых потоков в казну принцепса, а не сената). Показал себя неплохим администратором в управлении финансами, проводил в основном миролюбивую внешнюю политику. В общем, остался бы в памяти добрым отцом империи, если бы не «но». Тиберий переосмыслил древний закон об оскорблении величия римского народа, по которому полагались тяжелые наказания вплоть до казни. Если в Республике под оскорблением величия народа понималась измена, мятеж или убийство магистрата, то теперь – оскорбление принцепса. Под которым понималась, в частности, драка рядом со статуей, недостаточная похвала речи принцепса и чуть ли не «невосторженный образ мыслей». В общем, это был классический 1937 год, с паранойей и массовыми доносами. В последние десять лет правления Тиберия не проходило и дня без казни, причем часто вместе с осужденным казнили его детей и внуков. Булгаков все правильно описал. Зная это, Пилата понимаешь много лучше.

Тиберий не оставил преемника. Показательно поведение сената: даже не подняв вопроса о возвращении к республиканскому строю, сенаторы бросились искать наследника. Наследник вскоре нашелся: 25-летний внучатый племянник Тиберия, Гай Юлий Цезарь Калигула.

Неполные четыре года правления Калигулы (37-41 г.г.) стали притчей во языцех. Опьяненный огромной властью, о которой никогда и не помышлял, молодой император, «которого природа создала словно затем, чтобы показать, на что способны безграничная порочность в сочетании с безграничной властью» (с) Сенека, принялся куражиться. О его бесчинствах ходят легенды. Наконец, в третьем по счету заговоре Калигула убит. В сенате, до которого наконец дошло, что единоличный правитель таки не обязательно Август или Цезарь, дискутируется вопрос о реставрации республики. Однако в дело вмешались преторианцы, коих еще Тиберий полностью сосредоточил в Риме. Им совсем не улыбалось рисковать своими привилегиями. Посему они доставили в свой укрепленный лагерь Клавдия, дядю Калигулы, и провозгласили его принцепсом. Сенаторы решили не спорить с девятью тысячами воинов, стоящими прямо в Риме. Да-да, гвардейские перевороты были не только в России.

Клавдий провел закон о возможности включения в сенат провинциальной знати и кое-кого таки включил. Продолжилось формирование чисто монархической бюрократии – рабы и отпущенники принцепса составили три ведомства: «относительно писем» (подготовка указов принцепса), «относительно финансов» (управление его имуществом) и «относительно жалоб» (обработка жалоб и обращений). Ну просто администрация Президента, блин. Из компании личных помощников принцепса эти ведомства постепенно становятся официальным государственным органом. Активизируется работа совета принцепса, собиравшегося в качестве неформального клуба еще со времен Августа. Теперь сенат часто только утверждает решения совета. Репрессиями а-ля Тиберий и Калигула Клавдий не занимался. Что до внешней политики, Клавдий частично завоевал Британию.

В 54 г. Клавдий отравлен собственной женой, матерью Нерона, который и провозглашен принцепсом. Нерону на тот момент семнадцать лет, и фактически государством управляют Сенека и командующий преторианцами Афраний Бурр. Многие текущие дела они перепоручили сенату, а сами между тем продолжали централизацию: под контроль принцепса передана древняя республиканская казна, до той поры официально находившаяся в ведении сената. В 62 г., однако, Бурр умирает. Сенека, потерпевший неудачу в воплощении своих теорий в практику, отходит от дел. Нерону двадцать пять, он привык к власти и поверил в себя. Нерон убивает мать и беременную жену – раболепный сенат ему аплодирует. Тут-то, видимо, у мальчика и поехала крыша. Вновь начался террор.

Огромные траты на пышные празднества и раздачи плебсу, восстановление Рима после страшного пожара 64 г. опустошают казну. Растут налоги, учащаются репрессии с конфискациями. В конце концов испанские легионеры провозглашают принцепсом своего отца-командира Гальбу, сенат с ними, вестимо, соглашается (ну не сами же они додумались, вероятно?). Нерон бежит и убивается (возможно, о стену). Впрочем, после девяти месяцев правления убит и Гальба. Преторианцы провозглашают нового принцепса, однако у рейнских легионов свое мнение. В небольшой гражданской войне рейнские легионеры берут Рим и сажают на трон своего предводителя. Однако вскоре в веселье решили поучаствовать палестинские легионы под командованием Веспасиана Флавия. К ним присоединяются египетские, сирийские и дунайские легионы. Римляне снова штурмуют Рим, и вот в 69 г. Флавий провозглашен императором. Сии занимательные события иллюстрируют простую вещь: теперь уже не столичный плебс и даже не преторианская гвардия, а огромная, расквартированная по всей Империи армия становится решающей политической силой.

Иудея восстает против римского владычества. Война продолжается с 66 по 73 г.г. В 70 г. н. э. разрушен Иерусалим, множество евреев продано в рабство и рассеяно по миру. Так началось расселение евреев по всему миру. Многие сохранившие жизнь и свободу бежали из разоренной страны куда глаза глядят. Иудея опустела.

Вообще, в 61-69 г.г. Рим проходит через череду опасных восстаний провинциального населения. Политику превращения провинций из оккупированных территорий в полноправные части империи, ни шатко ни валко тянущуюся со времен Цезаря, нужно активизировать, и Веспасиан Флавий понимает это. Он дарует римское гражданство целым городам и муниципиям, продолжает политику включения в сенат отдельных представителей италийской и провинциальной знати. Стремясь наполнить опустошенную Нероном казну, он изобретает все новые налоги, в том числе хрестоматийный налог с отхожих мест. Подвергся резкой критики киников, за что выслал их из Рима вместе с астрологами.

Веспасиану наследовал его старший сын Тит, вскоре умерший от болезни, затем (в 81 г.) – младший сын Домициан, без дебатов и переворотов. При Домициане Рим захватывает весь британский остров, кроме Шотландии, зато проигрывает на Дунае войну с государством даков и даже платит ему некоторую контрибуцию (впрочем, даки взамен обязуются служить для Империи щитом против сарматов). В отличие от бережливого отца, Домициан склонен к щедрым подаркам плебсу, а также разом повышает жалование всем категориям воинов в полтора-два раза (возможно, опасаясь за прочность трона?). Менее чем через десять лет такого царствования казна вновь опустела. Тогда Домициан вслед за Нероном сдувает пыль с закона «об оскорблении величия» едва отдохнувшего при Веспасиане от репрессий римского народа и начинает казни и конфискации. Среди римских философов хорошим тоном становится рассуждать о жестокостях древних царей и нехорошести тирании (вот с чего бы, а?). В ответ Домициан высылает из Рима большую часть философов («философский пароход», ага) и решает показать, что он тоже помнит о древних царях: вводит пышный придворный церемониал, присваивает себе титул «господина и бога», обычный для эллинистических монархий, а в Риме использовавшийся ранее лишь Калигулой. Ну и закончилось у него все как у Калигулы – в 96 г. убит в собственном дворце.

Сенаторы избрали на царство своего коллегу Нерву 66 лет отроду, соконсула Веспасиана и Домициана. В 98 г. он благополучно отдает концы, успев назначить Траяна – уроженца Испании, первого императора-провинциала. Но о нем поговорим в следующем веке, да.

В I-II в.в. в Империи сложилась интересная трехступенчатая образовательная система. Первый этап – ludus, или schola, отсюда «школа», отсюда же и «схоласт». Обучение начиналось с 7 лет. В течение 4-5 лет мальчики и девочки совместно учились читать, писать, считать, заучивали Горация. Обучение было платным, но недорогим, доступным широким слоям населения. Для schola не существовало утвержденных программ, каждый учитель был сам себе хозяин. Отдельных помещений у таких школ тоже зачастую не было.

Второй ступенью была школа грамматиков. Она уже стоила довольно дорого, поэтому группы были небольшими, практиковался индивидуальный подход. Ученики проходили пять предметов: латинскую литературу, греческий язык с элементами литературы, основы права, основы философии и математику с основами астрономии. Обучение продолжалось четыре года.

Третья ступень – школа риторов. Очень дорогое образование для будущей элиты, строго контролирующееся государством (в частности, преподаватели этих школ получали жалование из казны, и высокое). Начиналось в 16 лет и продолжалось три-четыре года. Кроме вышеперечисленных пяти предметов, повторявшихся на более высоком уровне, добавлялись еще музыка и ораторское искусство. Обучение происходило в очень малых группах, широко практиковались диспуты между учениками. После окончания школы риторов молодого аристократа посылали на годик-другой в крупный интеллектуальный центр – например, Афины или Александрию.

Закончивший школу риторов получал по-настоящему всестороннее образование – с учетом того, что большинство как естественных, так и гуманитарных наук тогда существовали в зачаточном виде в составе философии, не вдруг и придумаешь, чему бы еще человека могли обучить. Правда, еще существовали зачатки специального образования – юридические и медицинские школы вокруг известных юристов и врачей. Более того, во многих муниципиях минимальное количество врачей устанавливалось законом и поддерживалась муниципальная система медицинского образования. Картину дополняли странствующие учителя – сброд от философов до артистов, учивших чему хотели и чему могли. Респектабельные люди их услугами не пользовались, но уже то, что таких учителей было много, показывает, что на них в Империи был немалый спрос. К слову, в этот век Плиний Старший пишет свою «Естественную историю» в 37 томах. По-прежнему развиваются агрономия – римские достижения в этой области были превзойдены только в XIX в. – и юриспруденция. В 89 г. рождается Клавдий Птолемей – помимо всего прочего, отец научной картографии.

В I в. в образованных слоях населения приобретает популярность стоицизм, крупными представителями коего были Сенека, Эпиктет и, веком позже, Марк наш Аврелий. Согласно стоикам, мир создан единым божеством, причем зло – часть божественного замысла. Долг человека – слиться с божественным разумом путем познания, благочестия, служения своему долгу и стойкого перенесения невзгод. Большая часть людей, однако, прозябает в пороке, вследствие чего раз в 500 лет божественный разум уничтожает мир и создает новый. Идеи стоицизма о разумном управлении миром и следовании своему долгу широко использовались в насаждении культа императора. Принцепс объявляется наместником Юпитера и воплощением богини Ромы. Население относится к культу императора примерно так же, как к культу КПСС – хочешь спокойной жизни, не прогуливай митингов. Принцепс принцепсом, но в самых разных философских школах этого периода наблюдается интерес к теологии единого божества. В народных массах тоже второй век идет религиозное брожение. Приходит с востока и расцветает культ Митры. Беженцы из разоренной Иудеи оседают в самых разных местах, неся с собой свой древний монотеизм. Новым явлением становится популярность полубогов типа Геракла, одним из родителей имевших смертного и потому более близких к людям. Эти культы были лишены пышных празднеств и замкнутой касты жрецов, демократичны: служители либо избирались, либо все члены общины исполняли жреческие обязанности по очереди. В конце концов из бурного котла религиозных исканий огромной империи кристаллизовался культ Иисуса Назаретянина из маленькой Иудеи.

К концу века христианские общины существуют по всему востоку империи – от Иерусалима до Александрии. В Геркулануме и Помпеях, засыпанных пеплом в79 г., христианские общины тоже были. В целом, организованных гонений на христиан в I-II в.в. не было, за исключением мероприятий Нерона, решившего, что христиан – львам. Были нездоровые слухи и отдельные инциденты, поставлявшие христианству первых великомучеников.

Канонические книги Нового Завета были написаны во второй половине I – начале II в.в. Авторство этих книг, в том числе посланий апостолов, есть предмет острых дискуссий (разве что относительно посланий Павла есть консенсус, что это, в общем и целом, таки Павел). Апокрифическая же традиция насчитывает около 50 евангелий (при этом евангелия от Фомы и Петра сохранились полностью), около 30 деяний апостолов, около 15 посланий (плюс к 21 посланию, вошедшему в канон) и около 10 апокалипсисов. Необходимо отметить, что большая часть апокрифов было составлена позже канонических книг, во II-III в.в. Окончательно состав канонического Нового Завета утвержден на Карфагенском Вселенском Соборе 419 г. Христианская обрядность тоже складывается постепенно: первые молельные дома (базилики) появились во II-III в.в., первые символические изображения Христа – в III в., а каноническое портретное изображение с нимбом – в IV в.

В Северном Причерноморье господствуют сарматы, по-прежнему кочевники-скотоводы, лишь местами ставшие земледельцами. У них только начинается процесс имущественного расслоения. В Крыму, однако, (археология) сарматов нет, там остаются скифы, постепенно ассимилирующие тавров. Было ли у них в тот период государство – вопрос спорный. Неаполь, во всяком случае, имел место существовать до IV в. Боспор существует в домитридатовских границах и даже переживает некоторых хозяйственный подъем по сравнению с недавним разорением, по-прежнему много торгует. Но теперь от самоуправления в полисах не осталось следа, царь – неограниченный владыка Боспора. Вообще греческие колонии того периода уже совсем не такие греческие.

II в.

При Траяне провинции окончательно стали органичной частью Римской Империи, в случае проблем (скажем, голода в Египте) центр спешил на помощь. Траян включил в сенат больше провинциалов, чем все императоры до него, доведя их численность до 34%. Происходит перелом в идеологии: те же философы, что при Домициане критиковали монаршую власть, теперь поют ей хвалу и теоретически обосновывают ее необходимость (в частности, Дион Хрисостом).

В это время в Италии наблюдается сельскохозяйственный спад. Земля сконцентрирована в громадных латифундиях (вспомним, что со времен Тиберия Гракха мелкие участки беднякам и ветеранам раздавались в основном в провинциях, дабы не нервировать владеющих землей в Италии олигархов). Но на большой площади трудно контролировать труд рабов. К тому же от многовекового монокультурного земледелия в Италии истощились почвы, так что пустынные просторы многих латифундий используются как пастбища. А вот в провинциях, где участки мелкие, а римское земледелие едва началось, такой проблемы нет. В результате сельское хозяйство в провинциях, и особенно виноградарство, составляет италийскому серьезную конкуренцию. Еще Домициан специальным указом запретил расширять виноградники в провинциях. Вслед за сельским хозяйством проседает вся италийская экономика, ухудшается качество ремесленных изделий. В италийских городах увеличивается число бедняков. Напротив, в провинциях, на свежих рынках и богатых месторождениях, ремесло расцветает (кстати, штрих к эпохе: рудники, в отличие от земельных участков, практически всегда принадлежали императору – впрочем, тот часто сдавал их в аренду). Провинции не только обеспечивают себя ремесленными изделиями, но и экспортируют их, даже в Италию. Невиданного прежде размаха достигает торговля, чему способствует развитие прообраза банковской системы: купец оставлял деньги у менялы в своем городе, получал от него свидетельство и по этому свидетельству получал деньги в пункте прибытия. На международной торговле расцветают Пальмира, Дамаск, Петра, торговые пути ведут даже в Индию (найдены клады римских монет). Вообще, эта эпоха считается «золотым веком» Империи, временем максимального могущества и благоденствия (естественно, не для рабов). Строятся города – римская культура вообще отчетливо городская. Дома с дешевыми квартирами достигают шести этажей, используется бетон и обожженный кирпич. Воду в города приносят протянувшиеся на десятки километров акведуки. Используется канализация. Щедро спонсируются театры, библиотеки, философы, массово открываются школы. Достоверной статистики грамотности населения Империи нет, но, по некоторым данным, она достигала 50%. Видимо, даже в Греции не было такой мощной прослойки интеллигенции. При этом большинство образованных людей владели не только латынью, но и греческим, а в провинциях – местными языками. Немалую часть интеллигентов составляют рабы. Безымянность огромного количества памятников скульптуры и архитектуры (это в Риме-то, где люди настолько стремились увековечить себя, что загромоздили статуями весь Форум) объясняется, видимо, тем, что их авторами были рабы, а имена рабов увековечивать некошерно. Памятников живописи сохранилось мало, но, судя по мастерству исполнения обнаруженных в Египте фалюмских портретов (элемент обрядности: в доме висел портрет хозяина, а после его смерти портрет хоронили вместе с ним), предназначенных для широкой публики и бывших, следовательно, массовым продуктом, живопись в Империи была на высоте.
Наблюдаются, однако, и первые тревожные симптомы. Развитие производства заметно опережает развитие торговли – не хватает грузоподъемности судов и пропускной способности дорог. А между тем вспомним о транспортной теореме: если экономическое развитие региона обгоняет развитие общегосударственных коммуникаций… Есть и еще одна проблема – заморские товары оплачиваются золотом и серебром, что приводит к заметному оттоку драгметаллов из Империи. В начале века денарий чеканится из чистого серебра, к концу в нем 50% меди. Эффекта это, кстати, не дало – просто за две новых монеты давали одну старую.

Для поддержки италийских бедняков Траян создает алиментарную систему: специальный фонд, из которого можно было взять кредит под самый низкий в Риме процент (5% в год) на развитие собственного хозяйства, а из получаемых государством процентов формировались пособия беднякам на воспитание детей. Ибо титульное население Империи уже тогда почувствовало демографические проблемы. Система работает и при последующих императорах. Еще один симптом: падает престиж участи легионера. В римском обществе, ставшем богаче перспективами, теперь немногих соблазняют двадцать лет без семьи, земли и перспектив карьерного роста (все сколько-нибудь значительные должности закреплены за аристократией).

Траян завоевал Дакию (между прочим, богатую месторождениями золота и соли), оккупировал Армению и совершил завоевательный поход на Парфию, но закрепиться на завоеванных землях не смог. Это были последние завоевательные походы Римской империи. С этого времени она переходит к охране своих границ. Парадоксально: самая сильная в мире армия не может никого завоевать. Проблема, однако, в том, что ей и противостоят силы всего тогдашнего мира. Не снимешь ведь легионы с Рейна, чтобы повоевать на Дунае: германцы мигом перейдут границу и устроят в Галлии такую дискотеку, что обратно придется руины отвоевывать. И так повсюду. Не будем еще забывать, что в Африке и на Ближнем Востоке граница империи уперлась в пояс пустынь, на Рейне, кроме германцев, леса, а на севере просто море. Разве что степные пространства открыты для походов, но там есть свои любители в них ходить.

С этих пор армия становится жерновом на шее Империи. Расходы на армию окупались, пока она могла завоевать какую-нибудь богатую Дакию и обеспечить этим римской экономике дальнейший рост. Как только завоевания прекратились, оказалось, что армия – это четверть миллиона ничего не производящих ртов, сидящих на государственном довольствии. Но и сократить ее нельзя, ибо давление на границы нарастает и будет нарастать вплоть до падения Империи. Окрестные племена дорвались до римских передовых хозяйственных и медицинских технологий, что вызвало рост населения, а кроме того, ускорился процесс выделения знати – но это означает и рост воинственности. Империя попала в «воронку». Переслегин прав: императоры с величайшим тактическим искусством защищали стратегически обреченную позицию.

Наследник умершего в 117 г., вскоре после похода на Парфию, Траяна Адриан к делу укрепления границ подошел очень серьезно. Вынужденный вернуть Армении номинальную независимость и отказаться от всех аннексированных у Парфии земель, он проводит границу по Евфрату – и сильно укрепляет ее, как и все остальные границы, крепостями и гарнизонами. Теперь уже Рим боится мира, а не наоборот. Вследствие демографических проблем и падения престижа военной службы Адриан вынужден принимать в легионы лиц без римского гражданства. Это имеет глубокие следствия. В галльских, испанских, прирейнских провинциях и Британии романизация уже сделала свое дело: в многочисленных городах и приписанных к ним землях даже местные жители говорят на латыни и живут как римляне (впрочем, речь о городах, в глубинке все сложнее). Но вот в придунайских провинциях уровень урбанизации и романизации куда ниже – и здесь в легионеры набираются люди, плохо знающие даже язык. Адриан реформирует систему управления. Совет принцепса, со времен Августа существующий на полуофициальной основе, официально закрепляется как Государственный совет, состоящий не из отпущенников, а из чиновников высшего ранга на внушительном содержании. Кроме того, разрастается аппарат императорской администрации, созданной еще Клавдием – добавляются новые ведомства, в том числе «относительно научных изысканий» и «относительно императорских увеселений». Адриан упорядочил римские законы и отнял у преторов право на судебное правотворчество, сохранив его лишь за собой.

Как ответ на укрупнение земельных участков и усложнение орудий труда, все шире распространяется появившееся еще в I в. до н.э. колонатное земледелие. Напомним, колоны – это бедняки, которым отдали землю, чтобы они отдавали хозяину треть урожая и некоторое время работали на него. Оброк и барщина, ага. Юридически колон был свободным человеком и имел право покинуть арендованный участок по истечении срока аренды (обычно 5 лет). Фактически к моменту истечения срока он был опутан разного рода обязательствами (прежде всего – долговыми) и превращался в пожизненного, а потом и наследственного арендатора. Первые законы относительно колонов принимает как раз Адриан.

Вообще, в эту эпоху для Империи характерны два противоположных процесса. В коренных землях, завоеванных еще при Республике, рабство становится все более нерентабельным, ибо земля сконцентрирована в огромных латифундиях, а труд нескольких сотен рабов очень трудно организовать и проконтролировать. С другой стороны, в свежезавоеванных провинциях (придунайских, например) земельные участки мелкие, а рабство в них только начинает проникать. Распространение рабовладельческих отношений в провинциях создает спрос на рабов – и это происходит в эпоху, когда у Рима уже нет сил на захватнические войны. Как результат, за столетие цены на рабов поднимаются вдвое. Это вызывает глубокие изменения: если раньше раба было выгодно выжать, как лимон, после чего дешево купить нового, то теперь рабу стоило сохранить здоровье – и даже вырастить из его детей новых рабов. Быт рабов становится более человеческим, появляются семьи, а в семьях – дарованное господином имущество, т.н. пекулий (господин, впрочем, в любое время мог его отнять). Пекулий бывал разным, вплоть до небольшой мастерской (впоследствии такие рабы нередко выкупали себя на свободу), но чаще всего это был кусок земли и хижина. Раб, посаженный на землю за ту же треть урожая, так мало отличается от колона, что некоторые римские юристы называют их квазиолонами. Антоний Пий, унаследовавший власть в 138 г., законодательно приравнял убийство раба к убийству свободного без гражданства, ввел право раба жаловаться на господина (для чего ему сначала требовалось укрыться у статуи императора), до некоторой степени узаконил семейную и коммерческую жизнь рабов. Вместе с тем ситуация далека от идиллии, эти меры явно запаздывают по сравнению с накопившейся рабской злобой: преступления рабов против хозяев становятся настолько частыми, что юристы разрабатывают для них специальные наказания.

В 161 г. Пию наследует Марк Аврелий. При нем растет и крепнет имперская бюрократия, местное самоуправление лишается большей части самостоятельности. Рост бюрократии и зарегулированности – тоже признак застоя. Марк Аврелий вводит в сенат больше провинциалов, чем даже Траян, и теперь их там около половины. Ввел новые правила обращения с пленными – теперь они становятся не рабами, а, по сути, государственными колонами, получая мелкий земельный участок в обмен на фиксированный налог деньгами и продуктами. Такие поселения бывших пленных он создает на приграничных землях, опустошенных варварскими набегами. Кроме оброка, им вменяется развитие инфраструктуры (в частности, строительство дорог) – ну и роль щита на пути дальнейших набегов варваров. Пленных было много – миролюбивому Аврелию пришлось повоевать. В 162 г. Парфия нападает сначала на Армению, а затем и на провинцию Сирия. К 166 г. Рим выиграл эту войну и восстановил контроль над формально независимой Арменией, но из Парфии в Империю занесена чума, которая будет свирепствовать вплоть до середины 180-х, опустошая целые города. В том же 166 г. придунайские германские племена маркоманов, находившихся с Римом в сложных полузависимых отношениях, прорезают укрепленную границу (помогла переброска римских войск на парфянский фронт), маршем проходят несколько провинций и сквозь альпийские проходы вторгаются в Италию. В изнемогающей от чумы стране, в которой и регулярных частей-то по закону не полагалось, в армию набирают специально отпущенных рабов (впервые с ганнибаловых времен!) и даже разбойников. Эту войну в 180 г. завершил уже Коммод – контроль над придунайскими провинциями восстановлен, границы Империи остались траяновыми, но Рим отказался от претензий на какое бы то ни было верховенство над маркоманами. Иперия проходит также через ряд восстаний в провинциях – Британии (162 г.), Египте (172 г.), Сирии (175 г.).

Коммод, родной сын Марка Аврелия, объявленный наследником еще в пятилетнем возрасте и активно участвовавший в делах позднего императора, в 180 г. наследует власть (в возрасте 19 лет). К слову, великий Гален на склоне лет стал личным врачом Аврелия и Коммода. Сначала Коммод продолжает политику отца – запрещает землевладельцам повышать оброк с колонов (каковой запрет они, впрочем, сплошь да рядом нарушают), вводит для них право жаловаться прямо императору – сохранилась жалоба колонов на землевладельца с положительной для колонов резолюцией Коммода. Однако затем верх берет часть его натуры, склонная к празднествам и боям гладиаторов. Финансы империи подорваны грандиозными увеселениями, в 189 г. в Риме вспыхивает голодный бунт. В провинциях растет число разбойничьих шаек и целых ОПГ. В ночь на 1 января 193 г. Коммод убит в собственной спальне – с Новым годом, империя! Нет, Рассел Кроу не зарубил его, хотя на арену Коммод действительно выходил.

После убийства Коммода провозглашены сразу четыре кесаря, только один из них – в Риме. За власть борются политически сросшиеся с легионами группировки провинциальной знати, которая по богатству и могуществу уже мало чем уступает италийской. Термодинамика в действии: потенциалы имеют свойство выравниваться, и маленькая Италия не могла бесконечно править огромной Империей. В каких бы изначально неравных условиях ни находились метрополия и провинции, рано или поздно в счет пойдут ресурсы – людские и материальные. После четырех лет гражданской войны, в коей участвовала чуть ли не вся римская армия, императором стал командующий дунайскими легионами Септимий Север. Парфия решила погреть руки у огня гражданской войны, напав на провинцию Сирия. Обожглась – Север разгромил парфян и превратил всю Месопотамию в римскую провинцию. Парфия как государство, впрочем, не уничтожена, хоть от нее остались рожки да ножки – нынешняя Туркмения и что-то еще.