П. В. Анненков

Литературный тип слабого человека. По поводу тургеневской "Аси", 1858

Несмотря на живое впечатление, оставляемое статьей г. Чернышевского, никому, вероятно, не придет в голову отвергать существование в образованном классе общества смелых, решительных людей и так называемых " цельных характеров". Мы разумеем под "цельными характерами" тех людей, которые следуют невольно и неуклонно, в больших и малых вещах, одним потребностям собственной природы, мало подчиняясь всему, что лежит вне ее, начиная с понятий, приобретенных из книг, до мыслей, полученных процессом собственного мозгового развития. … Они редко колеблются в выборе образа действий: он уже подсказан им заранее собственной их натурой.

Каждый читатель может предложить себе вопрос навыворот, таким образом: "Каков русский смелый человек на rendez-vous и при других обстоятельствах?" Нам кажется, что тип бесхарактерного человека только тогда вполне уяснится, когда рядом с ним будет поставлен противоположный ему тип "цельного" современного характера и когда оба будут проверены один другим…. Литература нисколько не обольщена великолепным типом самостоятельного человека, открывающим, по-видимому, средства для заявления свежести, мощи и поэзии таланта, а напротив, предоставила его вполне составителям трагедий.

Ромео (мы уже привыкли так называть героя повести "Ася") принадлежит к семье слабых, нерешительных характеров, но, конечно, нимало не составляет гордости и украшения ее. Надо отдать справедливость автору: он чрезвычайно искусно и тонко разбросал по физиономии любовника, с виду еще полной жизни и блеска, черты серьезной нравственной болезни.

Не признавая деятельности, нами перечисленной, за последнюю конечную цель жизни и за все, к чему только должна стремиться человеческая мысль, позволительно думать, что она, при случае, великая замена всего недостающего, и особенно позволительно думать, что "слабый" современный человек, преданный ей, как бы мал ни был, в сущности, еще выше всех других собратьев, перебивающих ему дорогу: он несет в руках своих образование, гуманность и, наконец, понимание народности.

Лучшее средство убедиться в значении "слабого" человека состоит в том, чтоб на минуту отвернуться от него и посмотреть, нет ли чего другого в образованном обществе, за ним или около него. Мы предлагаем сделать этот опыт всякому добросовестному изыскателю. Как бы велико ни было у него желание открыть новые зародыши будущего, нам кажется, он не найдет ничего, кроме совершенной нравственной пустоты и тех характеров, которые мы называем "цельными". Середины между двумя явлениями нет. Как исключение, ничего не доказывающее или, наоборот, даже подтверждающее нашу заметку, могут встретиться две-три личности, стоящие поодаль от других с одной строгой мыслью своей, впрочем, страдающей уже от некоторой неизбежной примеси чужих, враждебных элементов…

Многое остается сделать "слабому" человеку нашего времени, и поучение… тут совершенно на месте, благодетельно и необходимо. Кто не присоединится к голосу, вызывающему малочисленный отряд людей, носящих в себе залоги нравственного образования, обратить внимание на те пороки внутреннего его устройства, которые мешают каждому из его членов войти в полный круг деятельности. Пусть "слабый" человек откажется от удовольствия чувствовать себя справедливым во многих случаях и наслаждаться одним этим чувством; пусть сойдет он в гражданскую, общественную жизнь толпы, пробивая в ней новые каналы и тропинки, никогда не зарастающие, если так верно проложены, что люди устремляются по ним тотчас же; пусть, наконец, сознает он важность своего призвания…