Художественные парадигмы, ориентации, формы и приемы XX века

XX столетие, как никакая другая эпоха в истории словесно-художественной культуры, отмечена устремлением к авангардности, к открытию новых возможностей в сфере художественности – от проблем композиционного решения произведения и приёмов раскрытия человеческого характера до художественного слова. В первую очередь, в XX веке весьма сложно являют себя две ведущие формы художественного творчества, которые принято называть «традиционной» и «условной» формами.

Очевидно, что в XX веке не прекращается видоизменение бытийствия реально-достоверной формы («традиционная» (реально-достоверная, жизнеподобная) форма связана со стремлением художника воспроизвести в своей создаваемой картине жизнь в формах самой жизни). В этой манере работают писатели старшего поколения, пришедшие в литературу в конце XIX века: французской классик Ромен Роллан (например, «Очарованная душа» - роман о судьбах француской интеллигенции, своеобразная эпопея в традиционной манере). К этому традиционному направлению принадлежит Теодор Драйзер («Сестра Керри», «Дженни Герхард», «Американская трагедия»). К традиционной форме обращаются писатели и молодого поколения: Франсуа Мориак («Тереза Дескейру», «Клубок змей», «Обезьянка»); американский писатель Джон Стейнбек («Жемчужина», «Гроздья гнева»).

В живом литературном процессе литературная форма часто являет собой соединение реально-достоверной формы с условными приемами, что очевидно в прозе Айрис Мердок («Под сетью» - произведение написано в традиционной форме, но содержит многообразную символику, одно из проявлений которой – образ сети в названии, и в соответствии с ним осмысляется в экзистенциальном ключе ситуация несвободы человека в современном мире, который пребывает в состоянии, отмеченном в заглавии).

В целом в литературе XX века наблюдается преобладание и общее тяготение к условности («условная» форма отмечена той главной установкой художника, когда он стремится осознанно, нацеленно создать картину жизни, по форме не похожую на действительность, и с этой целью использует такие разные виды условности, как миф, фантастика, символ, аллегория, гротеск, парадокс и т.д.), которая в равной мере характерна для литературы модернистской и постмодернистской, но отмечает и особенности многих произведений реализма. Явно условна форма романа-метафоры в творчестве Франца Кафки («Америка», «Процесс»). Разнообразны формы условности в проявлении пространственно-временного решения романа, что очевидно в семитомном произведении Марселя Пруста «В поисках утраченного времени».

Вторая парадигма, важная в художественном творчестве прошлого столетия – усиливающийся процесс, начавшийся в XIX веке, - синтез искусств. Взаимодействие различных искусств приводит к тому в сфере литературного творчества, что оно заимствует, подвергая словесной адаптации, многие приемы из музыки, изобразительного искусства и нового творчества, возникшего в конце XIX века – кинематографа.

Из музыкального искусства в композиционном решении романов писатели XX века используют симфонический принцип организации музыкального произведения, особое внимание уделяя приему контрапункта. Симфонизм ощутим в построении «Очарованной души» Ромена Роллана, в философско-интеллектуальном романе Томаса Манна «Доктор Фаустус».

Из кинематографического искусства заимствован прием монтажа, причем в разных его проявлениях. Лион Фейхтвангер строит свой роман «Успех» как движение, смену кадров кинематографической ленты, при этом он постоянно пользуется межкадровым и внутрикадровым монтажом, соединяя свои кадры, отснятые «общим планом» и «крупным планом».

Литература XX века ориентирована и на изобразительное искусство, что проявляется в феномене романной формы – использование в словесном тексте текста графического. Разного рода графические изображения в романе – это не иллюстрации к произведению, а графический текст, который столь органичен в художественном произведении литературы, что наблюдаются пластичные переходы вербального текста в графический и обратно.

Функции графического текста художественно разнообразны: от комментария и углубления словесно-изображаемого до усиления визуального восприятия, что и передает графическое изображение. К этому феномену графического текста обращается американская писательница Бел Кауфман («Вверх по лестнице, идущей вниз»). К графике в романной прозе любит обращаться Курт Воннегут «Завтрак для чемпионов».