I. Скорбь о грехе личностна

IV. Скорбь сама по себе не является очищением от греха.

Скорбь – только признание в преступлении, но ею оно не снимается. Подобно зеркалу, она отражает грехи, но не смывает их.

1. Она обнаруживает нужду в омовении, но не является его источником.

2. Она сопровождает ищущий спасения взгляд на Иисуса, но не способна соперничать с ним.

3. Она устраняет сосредоточенность на собственной личности и даже на самой себе.

4. Она приводит к Иисусу, ибо мы скорбим о Нем. Соединение с Иисусом изменяет наши сердца.

Сердце, истекающее кровью, обратись к Иисусу за исцелением! Жесткое сердце, обратись к Иисусу сокрушенно! Беспечное сердце, только один взгляд на Иисуса может остановить тебя!

88. Каждый будет рыдать "особо"
(Зах. 12:12-14)

"И будет рыдать земля, каждое племя особо: племя дома Давидова особо, и жены их особо; племя дома Нафанова особо, и жены их особо; племя дома Левина особо, и жены их особо; племя Симеоново особо, и жены их особо. Все остальные племена – каждое племя особо, и жены их особо"

(Захария 12:12-14).

Истинное раскаяние сопряжено со скорбью. Оно само по себе, быть может, еще не горе. Раскаяние же, не горюющее по поводу греха, – одно притворство. Раскаяние изменяет сознание, которое наполняется сожалением о содеянном.

Вызывает сомнение бесслезное раскаяние без скорби в сердце.

Обратите внимание, сколько раз употребляется слово "особо".

1. Личностный характер скорби очевиден, даже когда она всеобща. "И будет рыдать земля, каждое племя особо". Самое широкое распространение благодати не уменьшает ее силу в каждой личности.

2. По особенному скорбят разные племена, хотя все боятся Бога. По особенному скорбит:

– царское племя,

– племя дома пророка,

– племя священников,

– племя простого народа,

– Симеоново племя.

II. В чем сказывается обособленность?

1. Каждый в отдельности лучше знает свой грех: он отличается от греха других.

2. Каждый скорбящий уединяется по-своему: в доме, в поле, в сарае. Уединение необходимо, и оно предоставлено.

3. У каждого свое время. Раскание не ждет; кающийся скорбит утром, в полдень или ночью – это время не может быть кем-то регламентировано.

4. Каждый скорбит по-своему. Одни молчат, другие вздыхают. Один льет слезы, другому не дано плакать, тем более глубока его скорбь. Один сокрушается, другой сожалеет о собственной черствости.

5. Каждый хранит свою тайну. Никто не может вторгаться в нее даже при сильном желании. Каждый скорбящий прячет свою тайну в душе и не может открыть ее людям.

III. Как объяснить такую обособленность в скорби?

1. Отчасти она объясняется естественным стыдом, препятствующим исповеданию всех наших грехов перед другими [Иак 5:16].

2. Сердце жаждет прийти к Самому Богу, присутствие же кого-либо – помеха.

3. Человек осознает, что его вина – только его, она обособляет его от других, и он вынужден обращаться к Богу лично.

4. Скорбь – признак искренности. Лженабожность спекулирует религией как чем-то национальным, вычурно выставляет себя напоказ, демонстрирует себя в обществе или на улице. Истинная же набожность – от сердца; и, будучи "в духе и истине" [Ин 4:24], она глубоко личностна.

Вопрос к обвиняемому, признает он свою вину или нет, задается каждому отдельно, и каждый ответит за себя и приведет свой оправдательный довод. Вынесенное помилование адресовано по имени и обращено только к человеку с этим именем, иначе решение суда не будет иметь для него никакой силы. Во всех случаях виновность и помилование имеют значение лишь для того, на кого они распространяются. Но как трудно заставить человека понять это!