Возникновение и развитие школ подготовки социальных работников

Обмен опытом «дружеских визитеров», работающих в различных агентствах, постепенно принимал форму обучающих курсов. В 1898 г. по инициативе М. Ричмонд начала свою деятельность первая национальная школа прикладной филантропии (ныне факультет социальной работы в Колумбийском университете).

Движение поселенцев сразу же после своего возникновения связало свою деятельность с образовательными центрами. Существовали постоянные контакты между Джейн Адамс и ее коллегами со многими учеными в области социальных наук. Эти контакты и стремление заложить научную основу под практические действия выглядели сначала как курсы по обмену опытом, а затем вылились в создание Чикагской школы гражданства и филантропии, которая в 1920 году превратилась в Школу социального администрирования при Чикагском университете.

Социальная работа быстро развивалась и в Европе. Общество организованной благотворительности в Лондоне открывает в 1903 г. первое специальное учебное заведение для подготовки социальных работников, которое получает название «Школа социологии». В 1912 году эта школа преобразуется в факультет социальной работы Лондонской школы экономики.

В 1908 году под руководством основательницы женского движения в Европе Алисы Соломон открывается женская школа для социальных работников в Германии. К 1910 году в развитых европейских странах и США насчитывалось уже 14 школ социальной работы. Первые школы социальных работников давали, как правило, одногодичную подготовку.

Однако честь открытия первого настоящего учебного заведения для социальных работников авторы отводят Голландии. В 1899 году в Амстердаме был открыт институт по подготовке социальных работников. Обучение в нем было рассчитано на 2 года, форма обучения была очная.

Обучаться могли как женщины, так и мужчины, и они получали теоретическую и практическую подготовку.

Первая мировая война не устранила, а только обострила внутренние проблемы ее участников. Обострение этих проблем сопровождалось увеличением числа стран, приступивших к подготовке социальных работников. Если перед войной подготовка велась в 7 странах, то, после ее окончания число школ стало расти.

В 1920-е годы открываются первые школы социальной работы в Бельгии, Норвегии, Швеции, Италии. Школа по обучению социальных работников открывается даже в Чили, основателем которой стал известный общественный деятель Рене Сандра.

В 30-е годы прошлого века число стран, приступивших к подготовке социальных работников, продолжает увеличиваться: Испания, Израиль, Ирландия, Люксембург, Греция, Португалия, Дания, Индия, Египет. Как видим, социальная работа как профессия становится известной уже в странах третьего мира.

Подготовка социальных работников включала в себя не только организационный, но и методический аспект. Учебные заведения, приступившие к работе, не имели еще квалифицированных преподавателей. Учебных пособий практически не было. В США первыми учебниками были книги Амоса Уорнера «Американская благотворительность» и Мэри Ричмонд «Дружеский визит к беднякам: практическое руководство для работающих в благотворительных организациях». Подготовка кадров для социальной работы в Америке находилась еще в очень большой зависимости от усилий благотворительных организаций. Первыми преподавателями были члены общества благотворительности с большим опытом работы, но без педагогического образования. Студенты занимались без отрыва от работы, а учебная программа включала специальные темы для практической социальной работы в различных областях. Областями (направлениями) практической социальной работы того времени были:

1. изучение условий жизни неблагополучных семей;

2. социальная работа в медицине;

3. социальная работа в школе;

4. социальная психиатрия.

Указанные области практической социальной работы имели самостоятельные учебные программы, что создавало трудности при переходе из одной области практической работы к другой. Необходимо заметить, забегая вперед, что все программы были направлены на обучение индивидуальной работе с клиентом. Групповая работа как самостоятельный и теоретически обоснованный метод социальной работы был введен в программы обучения социальных работников только в 40-е гг.

В чем специфика социальной работы? Чем она отличается от работы медицинских сестер, врачей, учителей? Этот вопрос волновал как начинающих специалистов, так и преподавателей школ. В школах много размышляли о базовом образовании и его связи с практикой, о необходимом уровне профессионального образования, об общей подготовке и специализации повышенной сложности. Некоторые специалисты выступали против практики университетского образования для социальных работников. В частности, М. Ричмонд, считала, что университетская подготовка, связанная с необходимостью изучения большого количества научных дисциплин и научных школ, может подорвать присущую социальной работе ценностную основу включенности в благотворительность, подорвать веру студентов в бескорыстие. Она выступала за создание независимой от системы высшего образования школы социальной работы.

Интересен факт, описываемый Дж. Лейби в американской Энциклопедии социальной работы. В 1915 году Национальная конференция благотворительности пригласила Абрахама Флекснера, ведущего специалиста в области профессионального образования в США, высказать свое мнение о том, является ли социальная работа профессией. Он ответил, что, по его критериям, социальная работа – не профессия. Однако его слова не произвели никакого впечатления на желающих заниматься социальной работой профессионально и не уменьшили поток заявлений в школы социальной работы. Более того, это стало стимулом для создания более рациональной и формализованной программы подготовки профессионалов.

Ассоциация школ социальной работы в Америке, созданная в 1919 главным образом для поддержания связей между школами, превратилась в форум для выработки нормативов учебной работы. В 1924 году Ассоциация разработала нормативы (учебные планы) для регулярных курсов обучения, для курсов подготовки ответственных работников в области социальной работы и для курсов, создаваемых при университетах.

Минимальная, рассчитанная на год программа, предусматривала набор учебных курсов, преподаваемых как в классе, так и на практике (в поле). Эти учебные курсы получили признание в качестве нормативных курсов для обучения социальной работе. Включение программ социальной работы в систему университетского образования произошло в конце 30-х гг., когда в Ассоциацию стали приниматься только школы, действовавшие в рамках высших учебных заведений. В этих школах обучение осуществлялось по программе, рассчитанной на два года и дающей право получения степени магистра. В Ассоциацию принимались только школы, обладающие такими программами. До 1974 года обучение, по двухгодичной аспирантской программе оставалось единственной формой, признанной в качестве условия аттестации профессионального социального работника. Иными словами, критерием профессионализма стали считать наличие степени магистра.

4. ЗАПАДНАЯ И ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПАРАДИГМЫ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ: СХОДСТВО И РАЗЛИЧИЯ

Под парадигмой здесь понимаются системы, модели помощи и взаимопомощи, наличествующие в тот или иной исторический период в той или иной стране. Для парадигмы помощи характерно:

• доктрина помощи;

• организационные формы;

• субъект — субъекты помощи в их культурно-исторической индивидуальности;

• объект помощи.

1. В западной модели помощи идеи альтруизма находят свое развитие в логике идей индивидуализма, где чувства мысли и желания отдельного человека выступают как высшая самоценность. Отсюда специфика рефлексии помощи, когда клиентом выступает как индивид и отдельная группа, которым отдается преимущество, так и сообщество и община, которые рассматриваются в логике субъектности.

К.Поппер, размышляя о синтезе индивидуализма и альтруизма в западной цивилизации, писал: «Этот объединенный с альтруизмом индивидуализм стал основой нашей западной цивилизации. Это — ядро христианства («возлюби ближнего своего», — сказано в Священном Писании, а не «возлюби род свой»), а также всех этических учений, получивших развитие в нашей цивилизации и ускорявших ее прогресс»¹.

В основе философии помощи отечественной модели лежат идеи соборности. Альтруизм восходит к общинному коллективизму, к этической, нравственной идее народности, как идее истинности и справедливости. Отсюда не случайно наибольшее развитие получают общественные, общинные формы помощи не только в дореволюционной, но и в постреволюционной России.

А.Ф.Лосев так раскрывает идею соборности: «Тут имеется в виду социальность как глубочайшее основание всей действительности, как глубочайшая и интимнейшая потребность каждой отдельной личности, как то, в жертву чему должно быть принесено решительно все. Это общее животрепещущее социальное тело, в котором каждая личность не больше как один из бесчисленных органов или клеток, перешло из старого мировоззрения,...в примат общественности и народности, в чувство бесконечной, напряженной ответственности перед народом...»².

Таким образом, индивидуальность здесь проявляется через общинность, и коллективность становится базовым принципом помощи. В этом можно увидеть специфические социогенетические корни отечественной модели помощи и милосердия.

2. В основе мировоззренческой доктрины помощи и в отечественной и в западной моделях лежали принципы и идеи христианства.

В западной модели процесс помощи рефлексируется как духовное преображение, которое «предполагало внутреннее изменение, обновление духа, что вело к «воскрешению» и «возрождению» и превращало грешника-нарушителя в достойного члена общины»³.

В этих подходах виделся индивидуальный путь спасения отдельного человека. Причем характерно, что общественные отношения, общественные идеалы выступают в качестве нормы. А отсюда стремление к формированию социально необходимого поведения, которое воспитывается и рефлексируется в христианской парадигме мышления Запада.

В западной модели помощи участие в судьбе человека принимали различные конфессии. Антагонизм вероисповедании привнес в модель помощи эгалитарные тенденции личностной свободы.

Философия помощи отечественной модели раскрывается в логике идей православия. Русская Православная Церковь в течение тысячелетия формировала национальное сознание, национальный духовный опыт.

Философия призрения становится на многие столетия определяющим подходом в отечественной модели помощи. Призреть — значит приблизить, озаботиться нуждами ближнего своего. Отсюда другой модус рефлексии помощи. Им является не столько «общественный космос», сколько нравственный идеал, поднимающий русское сознание к иному горизонту нормы.

С.Л.Франк, определяя специфику русской духовности, выделяет критерий, который отражает сущность моральной нормы, определившей подходы различных видов и уровней помощи в России. «...когда речь идет о русских поисках «блага», имеются в виду не ценности, приносящие личное спасение или исцеление, но принцип или порядок, т.е. в конечном счете религиозно-мифический пункт, или основа, на которой должна зиждиться вся человеческая жизнь, да и все космическое мироздание, и через которую человечество и мир спасаются и преображаются»⁴.

Критерием нормы выступает как бы не сама реальность, а идеальная реальность, которая подвижна и постоянно изменяется в духовной культуре русского сознания. Отсюда, видимо, и проистекают эти метания в принципах и подходах, в системах помощи. Так, Стоглавый собор официально разрешает нищенство, легализует и оформляет соответствующие институты помощи, тогда как реформы Петра I проводятся без учета сложившихся традиций, причем выдвигаются новые принципы организации помощи. Это характерно и для моделей помощи постреволюционной России и России этапа реформ.

3. Социальная работа как профессия в западной модели помощи возникает из добровольного общественного движения феминисток и либерально-демократической оппозиции. Аналогичная тенденция наблюдается и в России. Но если в западной модели развитие от добровольной помощи к профессиональной носило непрерывный характер, т.е. для западной модели характерен эволюционный путь развития, то в России развитие профессии носило дискретный, т. е. прерывистый характер. Даже ее современный, профессиональный этап характеризуется тем, что специалисты «рекрутируются» из других профессий и служб, и их становление как профессионалов осуществляется на основе собственного эмпирического опыта и имплицитных профессиональных представлений.

4. Понятийное поле в западной модели помощи складывалось на основе медицинских, социологических, конфессиональных, юридических и психологических подходов. Психология явилась методологической базой развития знания социальной работы, а техника групповой и терапевтической работы легла в основу ее методики.

Понятийное поле социальной помощи в России складывалось под воздействием иных факторов. Два направления — социальное обеспечение и социальная работа — в России предстают в единстве, включая в себя просвещение, образование, медицину, социальную политику. Оно выступало объединяющей формой, парадигмой, где нашли свое развитие все вышеназванные процессы. Этим и объясняется та разорванность «понятийного сознания», когда социальную работу идентифицируют с социальной педагогикой, социальным обеспечением, социальной медициной.

5. Отечественная модель помощи развивалась в течение нескольких столетий в тесном контакте с западной моделью помощи. Экстраполяция идей, государственных законов, включенность отечественной науки и демократической общественности в процессы западной цивилизации своеобразным образом отразилось на процессах помощи. Многие идеи и законы, особенно в период Петровских реформ, были декларированы, когда еще не было объективных условий для их реализации. Отсюда западная модель помощи выступала своеобразной «абсолютной идеей», видение и «осязание» которой позволяло намечать свои перспективы роста и развития. Эти тенденции присутствуют и в современной отечественной модели помощи.