Крестьянство Восточной Галиции, Закарпатья и Буковины

В 1846 году власти Австрии рядом законодательных актов улучшили положение крестьянства: были ликвидированы некоторые повинности, уменьшена тяжесть барщины, крестьяне получили право продавать и передавать по наследству земельные наделы. 17 апреля 1848 года Фердинанд I ликвидировал в Галиции крепостное право. С 1 июля действие этого патента распространилось на Буковину, а со 2 марта 1853 года стало юридически свободным и крестьянство Закарпатья.

Однако, как и в России в 1861 г., освобождение крепостных в габсбургской империи в 1848 г., подняв их правовой статус и политические права, не облегчило экономического положения. Основным бременем, лежавшим на крестьянах, был долг за земли, полученные в 1848 г. Поначалу венское правительство обещало покрыть стоимость передачи земель за свой счет, однако в 1853 г., когда были восстановлены дореволюционные порядки, оно переложило большую часть этих расходов на крестьян. Вдобавок ко всему крестьяне облагались целой серией прямых и косвенных налогов: на содержание школ, на дороги и т. д.

Более всего раздражала крестьян проблема так называемых сервитутов. По условиям раскрепощения помещики сохраняли за собой право владения сервитутами, т. е. лесами и пастбищами, пользоваться которыми до этого могли и крестьяне. Это означало, что теперь крестьянам приходилось платить любую назначаемую помещиком цену, чтобы получить дрова, стройматериалы или корм для скота. Обычно такая цена была столь высока, что, казалось, юридическое крепостничество периода до 1848 г. заменили экономическим закрепощением. Стремясь ослабить эту удавку помещиков, крестьяне тысячами обращались в суды по поводу сервитутов. По данным Ивана Франко, из 32 тыс. дел о сервитутах, рассмотренных судами с 1848 по 1881 г., помещики выиграли 30 тыс.

С ростом цен количество земли, находившейся во владении крестьян, уменьшалось, соответственно быстро падали их доходы. В 1859 г. средний крестьянский надел в Восточной Галиции составлял 12 акров (4,8 га), в 1880 г.— уже 7 акров (2,8 га), а в 1902 г.— 6 акров (2,4 га). Говоря иначе, удельный вес крестьян, которых можно было считать бедными (т.е. владевших менее чем 12 акрами земли), возрос с 66 % в 1859 г. до 80 % в 1902. Главной причиной уменьшения крестьянских наделов были их переделы между детьми владельца: в средней крестьянской семье обычно было до четырех детей. С уменьшением крестьянского землевладения крупные владения увеличивались, поскольку их собственники скупали земли крестьян, которые уже не могли прокормиться со своих крошечных участков. Таким образом. Восточная Галиция была краем, где около 40 % пахотных земель принадлежали 2,4 тыс. крупных землевладельцев, а на сотни тысяч крестьян с их крохотными наделами приходилось 60 % обрабатываемой земли. Правительство предприняло все меры для того, чтобы максимально сохранить за помещиками их привилегии. В Закарпатье они получили от казны огромную денежную компенсацию – 4,4 млн. форинтов.

Для крестьян, пытавшихся найти источники пополнения доходов, перспективы были далеко не радужными. Если они нанимались батраками в крупные поместья, их ожидала самая низкая плата в империи — приблизительно четверть той, что была принята в самой Австрии. Если же с отчаяния они обращались к ростовщикам-«лихварям» (обычно это были евреи — шинкари в селах или владельцы магазинчиков в городах, где не было банков), то рисковали провалиться в финансовую пропасть. Годовой процент 150—200 (еще одна причина, по которой деньги сосредоточивались у ростовщиков, а не вкладывались в промышленность) превращал в непосильное бремя ту небольшую ссуду, которую крестьянин брал, чтобы продержаться до следующего урожая. Часто наивные крестьяне залезали в большие долги по неосторожности: ростовщики нередко давали им товары или выпивку в кредит, а затем, дав долгам накопиться, выставляли огромные счета. Известно, что в 1900 г. в Восточной Галиции одна корчма или шинок приходились на каждые 220 жителей (и только одна начальная школа на каждые 1500). Когда крестьяне оказывались не в состоянии их оплатить, кредиторы отбирали у них землю или пускали ее с молотка.

Одной из черт пореформенной эволюции сельского хозяйства в западноукраинских землях был рост его товарности. В пореформенный период хлеб и скот начинают продавать не только на внутренних рынках, но и вывозить за пределы. Начала развиваться специализация. В горных районах преобладало экстенсивное мясное хозяйство, а в равнинных – выращивание пшеницы. Одной из мер, направленных на интенсификацию сельского хозяйства была замена трехпольной системы земледелия, характерной для феодального хозяйства, более прогрессивным многопольным севооборотом. Все больше использовалось минеральных удобрений, тем не менее, сельское хозяйство региона по-прежнему носило экстенсивный характер.

Здравоохранение в Западной Украине также было среди самых отсталых в империи. Если в Австрии одна больница приходилась на 295 жителей, то в Галиции это соотношение равнялось 1:1,2 тыс. Свыше половины детей не доживала и до пяти лет, обычно в результате эпидемий или недоедания. Однако самым ужасным было то, что каждый год голодной смертью умирало около 50 тыс. человек. В своей книге «Несчастья Галиции» польский автор Станислав Шпановский утверждал, что производительность труда галичанина составляла лишь четверть соответствующего показателя среднего европейца, а потребление продуктов питания половину. Не удивительно, что в конце столетия продолжительность жизни западноукраинских мужчин была на шесть лет меньше, чем у чехов, и на 13, чем у англичан.

Будучи аграрным, оседлым народом, украинские крестьяне испытывали сильнейшую привязанность к родной земле, и только исключительно тяжелые обстоятельства могли заставить их покинуть ее. В конце XIX столетия стало совершенно очевидно, что пришли именно такие времена, и многие крестьяне столкнулись с неизбежностью эмиграции. Подобно своим собратьям из российской Украины западным украинцам пришлось обойти полсвета в поисках лучшей жизни. Однако отличие от восточных украинцев, мигрировавших на восток к берегам Тихого океана, западные украинцы двигались на запад — через Атлантику в Бразилию, Канаду и чаще всего в Соединенные Штаты.