Виды ответов. Классификация вопросов

Классификация вопросов

Уточняющие и восполняющие вопросы. В зависимости от логической структуры обычно выделяют два вида вопросов – уточняющие и воспол­няющие. Уточняющие (закрытые) вопросы направ­лены на выяснение истинности или ложности выра­женного в них суждения. Например: «Верно ли, что в этом году при школе открывается летний спортивный лагерь?»; «Действительно ли в старших классах экзаме­ны будут сдавать по всем предметам?» В предложениях, содержащих закрытые вопросы, употребляется частица ли, которая является их грамматическим признаком. Ответ на такие вопросы, как правило, ограничен словами: да или нет. Восполняющие (открытые) вопросы свя­заны с выяснением новых знаний относительно собы­тий, явлений, предметов, интересующих слушателя. Грамматическими признаками таких вопросов являют­ся вопросительные слова: кто, что, где, когда, как, почему и др. Так, приведенные выше закрытые вопро­сы можно преобразовать в открытые: «Когда при шко­ле будет открыт летний спортивный лагерь?»; «По каким предметам в старших классах будут сдавать экзамены?»

Простые и сложные вопросы. По составу и уточняющие, и восполняющие вопро­сы бывают простыми и сложными. Простые во­просы не могут быть расчленены, они не включают в себя другие вопросы. Сложные вопросы можно раз­бить на два или несколько простых. Приведем приме­ры. Уточняющий вопрос «Верно ли, что в этом году при школе открывается летний спортивный лагерь, новая игротека?» является сложным. Он состоит из двух простых («Верно ли, что в этом году при школе открывается летний спортивный лагерь?» и «Верно ли, что в этом году при школе открывается новая игроте­ка?»). Ответы на эти вопросы могут быть разными. В восполняющем сложном вопросе «Когда и по каким предметам в старших классах будут сдавать экзамены?» тоже можно выделить два простых вопроса: «Когда в старших классах будут сдавать экзамены?» и «По ка­ким предметам в старших классах будут сдавать экза­мены?» Сложный восполняющий вопрос включает несколько вопросительных слов.

Сложные вопросы нередко вызывают затруднения у отвечающих, могут запутать их, поэтому в дискуссии, полемике рекомендуется пользоваться простыми вопро­сами.

Проанализируем отрывок из рассказа Д. Н. Мами­на-Сибиряка «Первые студенты». Автор описывает жаркие споры молодых людей. Неисчерпаемой темой этих споров было искусство.

—Вот вам, братику, великая книга, читайте ее! – ораторствовал Рубцов, указывая из окна на горы и лес– Тут все: и ботаника, и геология, и зоология, и поэзия... Остальное все бирюльки и пустяки.

—То есть что остальное-то? – лениво спрашивал Блескин.

—А все остальное, чем тешились раньше: стишки, музыка, чувствительные романы, картинки разные, идолы, ну, вообще, так называемое искусство и яиазі (т.е. мнимая – Л. Л.) наука...

—Однако ты плачешь над гитарой?..

—Это атавизм, Петька... Ветхий человек сказыва­ется. Значит, еще не укрепился в настоящей поэзии, а нужно непременно что-нибудь этакое дрянненькое, кисло-сладкое, вообще гнусное...

—Ку, это уж ты врешь, братец.

—Как вру?

—А так. Не знаешь меры... Искусство тоже необ­ходимо, только хорошее и здоровое искусство: и му­зыка, и пение, и живопись, и скульптура.

Друзья придерживаются разных взглядов на искус­ство. Задавая Рубцову вопрос «То есть что остальное-то?» (это простой восполняющий вопрос), Блескин заставляет оппонента уточнить, что тот имеет в виду, чтобы потом опровергнуть его тезис. Следующий во­прос Блескина уточняющий: «Однако ты плачешь над гитарой?» Эти вопросы помогли Блескину отстоять свою позицию.

Корректные и некорректные вопросы. Вопросы различаются и по форме. Если их бази­сом, предпосылками являются истинные суждения, то вопросы считаются логически корректными (пра­вильно поставленными).

Логически некорректными (неправильно поставленными) называются вопросы, в основе которых ле­жат ложные или неопределенные суждения.

Например, во время дискуссии одной девушке во­прос был поставлен так: «По каким проблемам Вам чепце всего приходится ссориться со своими сверстни­ками?» Некорректность этого вопроса заключается в том, что сначала нужно было выяснить, ссорится ли вообще девушка со своими сверстниками, а потом уже при положительном ответе уточнять, по каким пробле­мам. Герой одного из рассказов Салтыкова-Щедрина рассказывает:

Есть у меня приятель судья, очень хороший чело­век. Пришла к нему экономка с жалобой, что такой-то писец ее изобидел: встретившись с ней на улице, картуза не снял... Подать сюда писца.

—Ты по какому это праву не поклонился Анисье?

—Да помилуйте, ваше высокоблагородие...

—Нет, ты отвечай, по какому ты праву не покло­нился Анисье?

—Да помилуйте, ваше высокоблагородие...

—Нет, ты отвечай, по какому ты праву не покло­нился Анисье?

—Да помилуйте, ваше высокоблагородие...

—Ты мне говори: отвалятся у тебя руки? а? отва­лятся?

—Да помилуйте, ваше высокоблагородие...

—Нет, ты не вертись, а отвечай прямо: отвалятся у тебя руки или нет?

На вопрос, так прямо поставленный, писец молчит и переминается с ноги на ногу. Приятель мой – во всем блеске заслуженного торжества.

—Что же ты молчишь? ты говори: отвалятся или нет?

—Нет, – отвечает подсудимый с каким-то злоб­ным шипеньем.

—Ну, следственно...

Как видите, рассуждения судьи не отличаются стро­гой логикой. Подменяя один вопрос другим, он ставит писца в неловкое положение и вынуждает его согла­ситься с ним, хотя подсудимый делает это с явным неудовольствием. Вопрос «отвалятся у тебя руки или нет?» по сути является некорректным, не имеющим никакого отношения к предмету разговора. С подоб­ными ситуациями приходится сталкиваться и в пуб­личных спорах,

В вопросах отражается также отношение к говоря­щему, стремление либо поддержать, либо дискредити­ровать его и высказанные им суждения в глазах при­сутствующих.

Вспомните одного из героев повести С. Антонова «Дело было в Пенькове», главный интерес которого при посещении лекций заключался в возможности задавать приезжим ученым людям вопросы:

Шла ли речь о новом романе, о планете Марс или о мерах борьбы с глистами, он всегда спрашивал в конце одно и то же: «Что такое нация?» Ответ де­душка знал назубок и радовался, как маленький, если лектор отвечал своими словами или вообще под раз­ными предлогами увиливал от ответа. «Срезал, – радостно хвастался дедушка, – гляди-ка, у него полный портфель книг, а я его все ж таки срезал!

Благожелательные и неблагожелательные вопросы. По характеру вопросы бывают нейтральными, благожелательными и неблагожелательными, враждебными, провокационными. Поэтому необходимо по формулировке вопроса, по тону голоса определить характер вопроса, чтобы правильно выра­ботать тактику поведения. На нейтральные и благоже­лательные вопросы следует отвечать спокойно, стре­мясь как можно яснее объяснить то или иное высказанное положение. Важно проявить максимум внимания и уважения к спрашивающему, даже если вопрос сфор­мулирован неточно, не совсем грамотно. Недопустимы раздражение и пренебрежительный тон.

Однако нельзя забывать, что в дискуссии, полемике вопросы порой ставятся не для того, чтобы выяснить суть дела, а чтобы поставить оппонента в неловкое положение, выразить недоверие к его аргументам, по­казать свое несогласие с его позицией, одним словом, одержать победу над противником.

Отвечая на неблагожелательные вопросы, следует выявить их провокационную суть, обнажить позицию оппонента и дать открытый бой.

Острые вопросы. Входе обсуждения проблем нередко ставятся ост­рые вопросы, то есть вопросы актуальные, жизненно важные, принципиальные. Ответ на такие вопросы требует от полемиста определенного мужества и соот­ветствующей психологической подготовки. Полемисту не следует смазывать поставленные вопросы, уклоняться от них, необходимо давать правдивый и честный ответ.

Конечно, прямо заданный вопрос нередко ставит оппонента в затруднительное положение, может вызвать у него растерянность и смущение. Именно в такую си­туацию и попадает карась-идеалист в сказке М. Е. Сал­тыкова-Щедрина:

—Да за что же меня есть, коли я не провинил­ся?– по-прежнему упорствовал карась.

—Слушай, дурья порода! Едят-то разве «за что»? Разве потому едят, что казнить хотят? Едят потому, что есть хочется только и всего. И ты, чай, ешь. Не попусту носом-то в иле роешься, а ракушек вылав­ливаешь. Им, ракушкам, жить хочется, а ты, просто­филя, ими мамон (т. е. брюхо – Авт.) с утра до вечера набиваешь. Сказывай: какую такую они вину перед тобой сделали, что ты их ежеминутно каз­нишь? Помнишь, как ты намеднись говорил: «Вот кабы все рыбы между собой согласились...» А что, если бы ракушки между собой согласились, сладко ли бы тебе, простофиле, тогда было?

Вопрос был так прямо и так неприятно поставлен, что карась сконфузился и слегка покраснел.

—Но ракушки – ведь это...– пробормотал он смущенно.

Ракушки – ракушки, а караси – караси. Ра­кушками караси лакомятся, а карасями – щуки. И ракушки ни в чем не повинны, и караси не винова­ты, а и те, и другие должны ответ держать. Хоть сто лет об этом думай, а ничего другого не выдумаешь.

В процессе обсуждения спорной проблемы, как пра­вило, приходится сталкиваться со всеми перечисленны­ми типами вопросов. Полемистам полезно учесть совет знаменитого английского философа Бэкона:

Тот, кто задает много вопросов, много узнает и много получает, в особенности если его вопросы касаются предметов, особенно хорошо известных тем лицам, кого он спрашивает, ибо тем самым он предо­ставляет им случай доставить себе удовольствие в разговоре, а сам постоянно обогащает свой ум зна­ниями. Однако его вопросы не должны быть слиш­ком трудными, дабы разговор не походил на экза­мен. Он также должен поступать так, чтобы и всем остальным людям была предоставлена возможность говорить в свою очередь.

«Какое вопрос, таков ответ» – гласит народная муд­рость. Ответы тоже классифицируются по-разному. На­пример, по содержанию различают правильные инеправильные ответы. Если в ответе содержатся суж­дения истинные и логически связанные с вопросом, то он считается правильным. К неправильным, оши­бочным относят ответы, связанные с вопросом, но по существу неверно отражающие действительность. Если ответ не связан с вопросом, он расценивается как «ответ не по существу» и не рассматривается. Кроме того, вы­деляют ответы позитивные (содержащие стремление разобраться в поставленных вопросах) и негативные (выражающие отказ отвечать на тот или иной вопрос). Мотивом для отказа может быть недостаточная компе­тентность выступающего по затронутым проблемам, сла­бое знание обсуждаемого предмета.

По объему выраженной информации ответы быва­ют краткими и развернутыми. В романе Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» описывается такой эпи­зод. Пребывая на острове Деревянных башмаков, Панург общается с братьями распевами – монахами. На свои краткие вопросы он получает, как подчеркивает автор, весьма лаконичные ответы. Ниже приводится один из таких разговоров:

Панург....как ты думаешь, кто он такой? Еретик? – Распев. Вполне. – Панург. Сжечь его, что ли? – Распев. Сжечь. – Панург. Как можно скорее? – Распев. Да. – Панург. Без провариванья? – Распев. Без. – И т.д.

Вряд ли обсуждение какой-либо проблемы возмож­но вести с помощью таких односложных предложений. В споре требуются полные, развернутые, аргументиро­ванные ответы. Интересен в этом отношении полеми­ческий диалог между классиком и издателем, написан­ный П. А. Вяземским в 1824 году вместо предисловия к«Бахчисарайскому фонтану» А. С. Пушкина:

Классик. Я желал бы знать о содержании так называемой поэмы Пушкина. Признаюсь, из загла­вия не понимаю, что тут может быть годного для поэмы. Понимаю, что можно написать к фонтану стансы, даже оду...

Издатель. Предание, известное в Крыму и поны­не, служит основанием поэме. Рассказывают, что хан Керим-Гирей похитил красавицу Потоцкую и содер­жал ее в бахчисарайском гареме; полагают даже, что он был обвенчан с нею. Предание сие сомнительно, и г. Муравьев-Апостол в «Путешествии своем по Тав­риде», недавно изданном, восстает, и, кажется, до­вольно основательно, против вероятия сего рассказа. Как бы то ни было, сие предание есть достояние поэзии.

Классик. Так! В наше время обратили муз в рас­сказчиц всяких небылиц! Где же достоинство поэзии, если питать ее одними сказками?

Издатель. История не должна быть легковерна; поэзия напротив. Она часто дорожит тем, что первая отвергает с презрением, и наш поэт очень хорошо сделал, присвоив поэзии бахчисарайское предание и обогатив ее правдоподобными вымыслами, а еще и того лучше, что он воспользовался тем и другим с отличным искусством. Цвет местности сохранен в повествовании со всей возможной свежестью и яр­костью. Есть отпечаток восточный в картинах, в самых чувствах, в слоге. По мнению судей, коих разговор может считаться окончательным в словесности на­шей, поэт явил в новом произведении признак дарования, зреющего более и более.

Независимо от вида и характера вопроса полемис­ту следует строго придерживаться основного принци­па – отвечать на вопрос лишь в том случае, когда до конца ясна его суть, когда знаешь правильный ответ. В противном случае можно попасть в неприятную ситуацию и оказаться в анекдотичном положении лю­дей, отвечавших на вопрос, что такое «фаргелет». Рас­сказывают, что один человек ради шутки задавал этот вопрос всем приезжим лекторам. Не желая уронить себя в глазах новой аудитории, каждый пытался отве­тить на поставленный вопрос по-своему. Лектор-меж­дународник объяснял, что это название нового незави­симого государства на юге Африки. Ботаник говорил о растении средней полосы нашей страны, а врач счи­тал, что это новое лекарственное средство. Все оказа­лось намного проще. Когда шутник шел на работу, он увидел вывеску «телеграф», а, возвращаясь домой, он прочитал ее наоборот – «фаргелет».

У знаменитого сирийского писателя-энциклопедис­та Абуль-Фараджа, жившего в XIIIвеке, есть такая: притча:

Некто рассказывал про своего учителя, что однаж­ды тому было задано более пятидесяти вопросов, на которые он без излишнего смущения отказался отве­тить, ссылаясь на незнание. «Не знаю», – говорил он, даже когда знал, но в чем-то сомневался. У него было обыкновение отвечать только на те вопросы, в которых он безукоризненно разбирался.

В споре очень ценится остроумный ответ. Находчи­вость полемиста, его умение сориентироваться в обстанов­ке, найти наиболее точные слова для данной ситуации, быстрота реакции помогают выйти из затруднительного положения. Одну из таких сцен описывает Н. Г. Гарин-Михайловский. В технологическом институте студенты требовали отмены сурового распоряжения администрации, согласно которому не разрешалось откладывать сдачу эк­заменов. Вследствие этого около двухсот человек под­лежали исключению. На сходку пригласили директора, Он был бледен, но тверд. Он старательно избегал вся­ких объяснений причин и определенных обещаний. Все попытки уговорить его ни к чему не привели. Поведениє директора было непонятным – так как прежде он искал популярности у студентов. Убедившись, что пе­ред ними стоит уже другой человек, студенты приняли решение освистать директора.

– Дорогу господину директору, – иронически по­чтительно крикнул стоявший рядом с Ларио студент, и от середины залы к дверям образовался широкий проход.

В напряженном ожидании толпа замерла.

– Прошу вас, господа, – указывая на проход, про­говорил директор тем же, что и студент, тоном, – я выйду последним.

Эти слова были произнесены спокойно, уверенно, даже весело. Взрыв аплодисментов был ответом на находчивость директора.

– Но вы нам обещаете содействие в отмене распоряжения об экзаменах? – спросил кто-то.

– С своей стороны, я сказал, что сделаю все... Студенты молча переглянулись и один за другим вышли из залы.