Царствование Петра Великого (1689-1725). Зарождение реформы

Революционные реформы Петра Великого открывают новый период в истории Русской Церкви, получивший название синодального. Синодальный период - это своеобразная эпоха в развитии Русской Церкви, заключающаяся в новизне правового и культурного принципа, внесенного в русскую историю с Запада, глубоко изменившего и исказившего нормальную для Востока «симфонию» между Церковью и государством. Суть нового периода русской государственной истории заключалась в синтезе плодов и методов европейской культуры с потребностями русской жизни, но с неизменяемой глубиной русской ментальности. В свете нового внерелигиозного мировоззрения родилась и новая форма верховной власти, и новая форма высшего управления в Русской Церкви: императорская Россия и синодальная Церковь.

Главным памятником реформы Петра в церковной сфере осталось уничтожение Патриаршества и замена его неправославной, антиканонической формой Коллегии. Это обстоятельство объясняется ярким воспоминанием Петра о произошедшем между его отцом, царем Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном трагическом конфликте глубоко напугавшим тогда всех русских государственников. Для поколения, пережившего трагедию этого конфликта, в самом звании патриарха заложена была опасная возможность новой вспышки. Государственные умы правящих кругов XVII в. хотели как-то обезвредить главу поместной Церкви.

Петр сделал это, подходя к этому вопросу задолго и издалека. Монархическое начало католического епископата сломлено было западной Реформацией. Только в протестантизме можно было найти образец для церковных реформ в этом пункте. Пред ним оставался только один тактический дипломатический вопрос; как без потрясения, без нового раскола привить непривычную русскому благочестию реформу высшего церковного управления?

Для Петра отрицательный момент отторжения от старорусского московского благочестия был закреплен ужасными впечатлениями детства. Стрелецкий бунт 1682 г., облеченный в форму крестового похода на Кремль старообрядческих вождей, во время которого на глазах у Петра были зверски растерзаны два родных дяди, Алексей и Иван Нарышкины, оставил в Петре-ребенке страх и отвращение к Московскому царству со всеми его обычаями и преданиями. Он отдал свою исключительную энергию на дело разрушения старого московского строя и на построение вместо него новой санкт-петербургской империи. В своих попытках преодолеть сопротивление русского народа и повести его по пути европеизации, Петр считал одним из своих главных противников Православную Церковь. Обессиленная расколом, лишенная поддержки своих наиболее ревностных членов, Церковь все же представляла собой главный оплот самобытной русской культуры. Петр лишил Церковь своего самостоятельного места в жизни русского народа и подчинил ее ничем неограниченной воле монарха.

Московский царь имел исключительное влияние в жизни Православной Церкви. Он считался ее покровителем и защитником, но никак не верховным правителем. Наоборот, он являлся ревностным исполнителем всех церковных уставов и предписаний. Такой порядок не мог удовлетворить Петра. Он был не охранитель, а решительный противник русского быта. Побывав в Европе, Петр Великий узнал, что западные монархи считали себя единственным источником всякой власти - как светской, так и церковной, и на этом основании называли свое правление «абсолютным». Подобное положение государей, в особенности в протестантских странах, произвело глубокое впечатление на Петра, и, вернувшись в Россию, он стал систематически применять те же идеи к русской действительности.

В 1700 г. после смерти Патриарха Адриана Петр Великий, вопреки обычаю не созвал Собора для избрания его преемника, а издал именной указ об упразднении титула Патриарха, и назначил местоблюстителем митрополита Рязанского Стефана (Яворского). Еще при жизни Патриарха царь высказывал свои соображения о несостоятельности духовенства, которое преимущественно происходило от недостатка просвещения. Петр ценил иерархов великороссов: Святителя Митрофана Воронежского, митрополита Иова Новгородского, архиепископа Афанасия Холмогорского. Святитель Митрофан, епископ Воронежский (1623—1703) отличался здравым взглядом на вещи и оказывал свое содействие преобразователю России. В Воронеже, во время строения кораблей, Петр сблизился со святителем, который расположил царя к себе своим сочувственным отношением к учреждению флота и содействием успешнейшему построению кораблей своими пожертвованиями. При всей скудости своих доходов святитель нередко сбереженные деньги вручал Петру для государственных нужд, а в отсутствие государя отсылал остаток своих денег в адмиралтейское казначейство при записке «на ратных». Петр горячо ценил усердие святителя, оплакивал его кончину, сам нес тело его до могилы и после погребения, вслух всем собравшимся сказал: «Не осталось у меня такого другого святого старца».

Но для поставленной цели царю нужен был ученый иерарх. Такого можно было найти среди выходцев из Украины, где просвещение стояло высоко. Тем и объясняется выбор Петра. Владыка Стефан (Яворский) родился в 1658 г. в местечке Яворово, западнее Львова, происходил из Галицкой шляхты. Закончив Киевскую Академию, он был послан для усовершенствования в иезуитские коллегии: в Люблин, Вильну и Познань, как тогда часто было принято. По окончании обучения Стефан принял постриг в православной обители в Киеве, стал профессором Академии. В 1700 г. он послан митрополитом Киевским Варлаамом (Ясинским) в Москву как кандидат на какое-либо викариатство. Как ученый архимандрит Стефан был привлечен к обязанности сказать слово на погребении фельдмаршала А.С. Шеина. Как пишет церковный историк А.В. Карташев: «Присутствовавший Петр пришел в восторг. Слово чужака-киевлянина было так не похоже на скудное красноречие московских иерархов, и он пожелал сделать Стефана орудием своих реформ». Решение царя не встретило сочувствия в Москве. Стефана называли поляком, «латынником». Царь настоял на посвящение его митрополитом Рязанским и назначил местоблюстителем патриаршего престола. Молодой и энергичный царь был осведомлен о существовании значительных расхождений между духовенством, происходившим из Киевской и Черниговской областей, бывших раньше под польско-литовской властью, и из старых московских владений. Духовенство из Украины было воспитано в духе западно-европейской культуры, умело проповедовать, и из его среды вышел ряд даровитых пастырей, но вместе с тем годы угнетения католической Польшей приучили руководителей украинской Церкви предъявлять меньшие требования к себе и к своей пастве и принимать без борьбы компромиссы, которые казались неприемлемыми московским церковникам. Все эти черты сделали украинское духовенство ценным орудием в руках Петра Великого для подчинения Русской Церкви его верховной власти. Он начал постепенно замещать все руководящие посты выходцами из Юго-Западной Руси, и в их лице он нашел послушных исполнителей своей воли.

Новый порядок, установленный в Церкви царем, в основном сводился к следующему: во главе церковного управления стоял местоблюститель патриаршего престола и, наряду с ним, для заведывания хозяйственными делами, Монастырский приказ, со светским начальником. Верховным авторитетом в делах религии признавался Собор архиереев. Духовенству Петр предъявлял требование воспитывать добрых граждан, полезных государству, заботясь о поднятии у них нравственности иобразованности.

Митрополит Стефан, сочувствуя сначала преобразовательной деятельности государя, восхвалял его в проповедях. Но постепенно он начал осуждать отдельные его распоряжения, которые считал посягательством на свободу Церкви. Будучи воспитанным на католических системах богословия, отстаивавших церковный авторитет, он считал Патриаршество необходимым для управления Церковью. Стефан не подавал Петру ни малейших надежд на дальнейшее содействие церковным реформам. Московская среда, угадав в Стефане консерватора, отложила в сторону личную неприязнь к нему и признала его полезным орудием в борьбе с радикализмом Петра. Едиными устами с москвичами Стефан осуждал второй брак царя с безродной Екатериной, при жизни насильственно постриженной в монашество первой жены, Евдокии Лопухиной. Надежды старомосковской партии сосредоточивались на царевиче Алексее. И Стефан поддержал эти круги, чем окончательно разочаровал Петра. Честный и прямой по-своему, Стефан в проповедях обнаруживал свой антиреформизм довольно открыто. В 1712 г. в слове на День ангела цесаревича он называет именинника «единой надеждой России». Стефан получил прямой запрет проповедовать в присутствии царя без предварительной его цензуры. Он принадлежал к категории негибких и честных служак. Чем больше он наблюдал симпатии Петра к немецкому протестантскому духу, тем более в нем просыпался его латинский «антипротестантский» пафос.

Стефан с этого момента переключил свою энергию в написание сочинения «Камень веры», подарившего Русской церкви полемический трактат для опровержения протестантства. Стефан из чужака постепенно превратился в столпа старомосковской ортодоксии. Лагерь, в который он попал, вел тотальную войну с Петром вплоть до прямого государственного и династического заговора, в котором полагалось освободить насильственно постриженную жену Петра, Евдокию Лопухину, и воцариться Алексею Петровичу. Когда Алексей каялся своему духовному отцу, протопопу Якову Игнатову, о том, что он желает смерти своему отцу, духовник сочувственно ему говорил: «Мы все желаем ему смерти». В заговоре было много лиц: и ростовский митрополит Досифей, и духовник царицы Евдокии Феодор Пустынный, и их полутайный «публицист» и агитатор, юродивый Михаил Босой, - все ждали близкой смерти Петра. Сам царевич Алексей пока под благовидным предлогом убежал за границу, но оттуда с хитростью был выманен Петром обратно и затем осужден и казнен. Переписка Алексея с русскими архиереями выдала их на беспощадный суд разъяренному царю. Петр подозревал широкое сочувствие епископата замыслам царевича Алексея, но судил только по прямым уликам. Против Стефана улик не было. Соловьев пишет: «Несмотря на все столкновения с блюстителем патриаршего престола, несмотря на то, что последний провозгласил его достойным отчуждения от Церкви, Петр не удалял Стефана, за которым, в его глазах были достоинства и заслуги».

Сделав ставку на киевское ученое монашество и, несколько разобравшись в двух его направлениях, Петр усиливал подбор из среды «антилатынников» и свободомыслящих в кандидаты на архиерейство. В Новгороде оказался среди бежавших из Москвы при патриархе Адриане гонимых черкас архимандрит Феодосий (Яновский). Ему дал приют гостеприимный к киевским митрополит Новгородский Иов. Феодосии был здесь уже настоятелем Хутынского монастыря. Родом из польских шляхтичей, со светскими манерами, очень вольным языком, Феодосии с первого же раза понравился Петру. Таких, среди великоросов, не было. Петр готов был сделать его своего рода церковным диктатором в своем новом петербургском крае. В 1712 г. он ставит его во главе новооткрытого, с широкими просветительными и реформаторскими перспективами петербургского Александро-Невского монастыря. Петр облек Феодосия своим полным доверием в делах церковных и, не считаясь с каноническими формальностями, назначил его администратором всех церковных дел Петербургской епархии. Для оформления его в роли церковного начальника края, по смерти митр. Иова в 1716 г., Петр приказал назначить Феодосия митрополитом Новгородским. В конечном счете, Петр ошибся в Феодосии Яновском. Уже по смерти Петра, Феодосии трагически закончил свою жизнь в лагере противников петровского духа. Его заменил в сердце Петра, и с достаточными основаниями, другой, подлинно великий киевлянин, Феофан (Прокопович).

Феофан (Прокопович), по указанию самого Петра, в 1716 г. был вызван в Петербург для выдвижения на архиерейство из Киевской академии. Александро-Невский монастырь должен был стать по плану Петра рассадником нового по духу и ученого епископата. В Феофане эти качества имелись в высшей и блестящей степени. Наделенный от природы отличными дарованиями, живым и острым умом и прекрасной памятью, он с отличными успехами учился в академии. По окончании в ней философского курса вместе с лучшими учениками отправился в польские католические училища. Чтобы получить право слушания в них наук, принял унию и закончил образование в Риме. Изучив дух католицизма в самом его центре, Прокопович вместо приверженца сделался самым жарким его противником. По возвращении в Киев он присоединился к православию и поступил на службу в академию, где последовательно прошел все ученые и административные должности до звания ректора академии. Своими проповедями он обратил на себя внимание Петра и вызван был в Петербург (1716). Скоро он сделался необходимым человеком для Петра, проводником его воззрений с церковной кафедры, апологетом его распоряжений. В своих проповедях он разъяснял смысл и значение реформ Петра и являлся более публицистом, чем церковным оратором. Многие сочинения Феофана писались по внушению государя для оправдания тех или других его распоряжений. В 1718 г. по смерти митрополита Псковского Иосифа Феофан назначен был на Псковскую кафедру.

Царь Петр, двадцать лет оставлявший незамещенным Патриарший престол, понимал все более, что иерархия, в подавляющем своем большинстве, не сочувствует его преобразованиям. Потрясшее его дело цесаревича Алексея в этом отношении было особенно убедительным. Упоминаемые выше епископы великороссы к этому времени скончались. Южанин митрополит Стефан идейно во многом сблизился с иерархами великороссами. Петр среди высшего духовенства не видел будущего Первоиерарха, на которого мог бы положиться. Близок был к нему Феофан, высоко ценимый им преданность, ум, образованность, работоспособность. Но Петр не мог не понимать невозможность для Феофана, при его склонности к протестантизму, критическому отношению к епископскому сану, быть патриархом. Царь искал выход. Во время первого заграничного путешествия в 1697-1698 гг. Петр проявил широкий интерес к церковной жизни Англии. Архиепископ Кентерберийский и Йоркский назначили для Петра специальных богословов-консультантов. Вильгельм Оранский, получивший английскую корону, советовал Петру сделаться самому «главой религии», чтобы располагать полнотой монархической власти. Общий вопрос о коллегиальном управлении интересовал Петра. В 1698 г. он заказал в Англии Фрэнсису Ли составить проект коллегии на случай введения их в России. В 1711 г. царь советовался по этому вопросу с Вильгельмом Лейбницем, был разработан проект девяти коллегий, среди которых имелась и духовная коллегия.

В 1712 г. была создана первая — торговая — коллегия. Решив установить коллегиальный строй и в церковном управлении, Петр признал Феофана (Прокоповича) наиболее подходящим для разработки этого вопроса. Тот составил «регламент» для духовной коллегии.

Духовный Регламент - государственный документ, содержащий описание нового органа церковного управления, определяющий отношения между Церковью и государством. Он представлял собой первый опыт систематического изложения действующего права в Русской Церкви, а вместе с тем и целую систему церковных преобразований. Так как главным поводом к его составлению была отмена Патриаршества, то в нем, прежде всего, указаны причины этой реформы. Главная из них виделась в опасности совместного существования двух монархических властей — духовной и светской. Простой народ, поражаясь великой честью верховного пастыря, может считать его равносильным монарху или даже ставить выше его. Таким заблуждением могут воспользоваться властолюбивые или другие коварные люди в случае столкновения между двумя властями. А еще опаснее будет, если сам пастырь захочет обратить такое мнение в свою пользу. Другие причины для этой реформы указаны такие: 1) дела церковного управления при соборной форме правления могут идти непрерывно, тогда как при единоличном управлении могут задерживаться за болезнью или смертью патриарха; 2) правда может быть дознана скорее при участии многих лиц в управлении, и решения собора могут быть беспристрастнее, независимее от влияния разных сильных людей, а в глазах народа авторитетнее. По части же церковных преобразований здесь предлагаются меры касательно искоренения суеверий, ложных понятий и вредных обычаев в народе посредством проповеди, начертан проект устройства духовных школ, излагаются обязанности духовенства белого и монашествующего и т. п. Духовный регламент получил значение законодательного акта, которым должен был руководствоваться Священный Синод.