2014-10-30
1426
На рубеже XIX–ХХ вв. основная часть территории современной Рес-
публики Башкортостан входила в состав Уфимской губернии, западные,
северные и северо-восточные границы РБ почти точно соответствуют до-
революционному административно-территориальному делению. Юго-
восточный Башкортостан находился в пределах Оренбургской губернии.
Каждая губерния включала несколько уездов: Бирский, Белебеевский, Зла-
тоустовский, Мензелинский, Уфимский и Стерлитамакский в Уфимской,
Оренбургский, Орский, Верхнеуральский, Троицкий, Челябинский в Орен-
бургской. Низшей территориальной единицей, объединявшей несколько
соседних селений, являлась волость. Так, по просьбам местных крестьян в
1901 г. из 20 деревень Надеждинской и Дуванейской волостей Уфимского
уезда была образована Фёдоровская волость. Власти старались, чтобы во-
лости включали примерно одинаковое число жителей (около 10 тыс. чело-
век) и состояли из однонационального населения ради удобства в управле-
нии. Например, из башкирской Белокатайской волости Златоустовского
уезда выделилась Ново-Петропавловская волость, включавшая два русских
посёлка. Всего к осени 1917 г. в Уфимской губернии было 222 волости.
Если на губернском и уездном уровнях действовали структуры госу-
дарственного аппарата (чиновники, суды и пр.), то управление волости
строилось на выборных началах. Практически всё крестьянство края со-
стояло в сельских обществах (поземельных общинах), объединявших се-
мьи одной или нескольких деревень. Например, население дер. Заитово
Ермекеевской волости Белебеевского уезда входило в две общины – вот-
чинников башкир (180 дворов) и припущенников тептяр (100 хозяйств).
На сельском (общинном) сходе, где могли участвовать только главы
семейств – домохозяева, выбирались на три года сельский староста, руко-
водивший всей жизнью деревни, писарь, сборщик налогов и другие долж-
ностные лица. Представители всех общин (один человек от 10 или более
дворов) собирались на волостной сход, где также на три года (с возможным
продлением) избирали волостного старшину. Например, в 1904 г. на сход
Мурзаларской волости Златоустовского уезда прибыло по семь представи-
телей от Малояза и Идильбаево, шесть из Аркаула, пять от Мурзалар-
Мечетлино и т. д.
Сами крестьяне устанавливали небольшие мирские (сельские и во-
лостные) налоги, из которых платили жалованье старшинам и писарям.
Все решения на сходах принимались большинством в 2/3 голосов. Госу-
дарственный аппарат в лице земского начальника, контролировавшего 9
несколько волостей, утверждал решения сходов, в отдельных случаях
вмешиваясь в крестьянские выборы. Хотя на сходе Четырмановской во-
лости Стерлитамакского уезда 18 апреля 1911 г. большинством в 120 го-
лосов победил Кузьма Мамонтов, волостным старшиной был утверждён
башкир Гильман Габитов (за него 74 голоса), так как Мамонтов состоял
в религиозной секте молокан.
Крестьянство имело собственное судопроизводство. Община сама
следила за порядком, по мелким жалобам могла наказать (оштрафовать,
отправить на несколько суток в тюрьму и даже совсем выслать хулигана в
Сибирь на поселение), сложные дела передавались в волостной суд, изби-
равшийся на волостном сходе на три года. Верхне-Кигинский волостной
суд (председатель А. Хабибуллин, судьи З. Насибуллин, С. Габайдуллин и
Я. Галлямов) в 1912 г. вынес решения по 97 уголовным и 363 гражданским
искам. На общинном и волостном уровнях делопроизводство велось на на-
циональных языках, документы, отправлявшиеся в высшие инстанции, пе-
реводили на русский язык.
Южный Урал оставался сравнительно слабо заселённым регионом
Российской империи. По переписи 1897 г. в Оренбургской губернии про-
живало 1,6 млн человек, в Уфимской – 2,1 млн Однако высокий естествен-
ный прирост и приток переселенцев из центральных губерний привёл к
очень быстрому увеличению населения. Если в 1871 г. в Уфимской губер-
нии проживало 1,4 млн человек, в 1890-е гг. был пройден рубеж в 2 млн, а к
1912 г. число жителей достигло уже 3 млн На 1 января 1916 г. в Уфимской
губернии насчитывалось 3,3 млн человек. Примерно через каждые 20 лет
происходила прибавка на миллион, что привело к резкому увеличению
плотности сельского населения. С 1897 по 1913 гг. в Белебеевском уезде
число жителей возросло с 22 до 31 человек на квадратную версту, в Бир-
ском с 23 до 30, Стерлитамакском с 17 до 24. Всего в Уфимской губернии с
1870 по 1912 гг. площадь земли на человека сократилась с 7,2 до 3,5 дес.
В основе таких быстрых темпов лежал очень высокий естественный
прирост населения, несмотря на огромную детскую смертность (35 – 37%
детей умирали в возрасте до пяти лет из-за низкой бытовой гигиены, от-
сутствия медицинской помощи и тяжёлых условий жизни). Средняя рож-
даемость в Уфимской губернии в 1897–1911 гг. оставалась на уровне 50–53
на 1000 человек, что почти вдвое превышало европейские показатели. По-
ощряемая всеми религиями многодетность, отрицательное отношение в
народе к безбрачию, отсутствие разводов, уголовные преследования абор-
тов приводили к частым родам (сведения уфимского врача С. Пашкевича:
Е. М., 32 года, рожала 7 раз, К. М., 39 лет, рожала 13 раз и т. д.) и значи-
тельному количеству детей в семье. По данным переписи 1912–1913 гг. в
Белебеевском уезде средняя русская (сельская) семья включала 6,3 человек, 10
украинская – 6,4, башкирская – 5,4, тептярская – 5,3, чувашская – 5,9, мор-
довская – 6,8 человек.
На высокий прирост населения влияли экономические факторы. Оби-
лие детей обеспечивало крестьянское хозяйство необходимыми работника-
ми, гарантировало старость родителей, чем больше в семье было мальчи-
ков, тем на большее количество земли могло претендовать хозяйство в об-
щине. Европейские традиции малодетности, ограничения и планирования
рождаемости только начинали утверждаться в городах (в Уфе средний
прирост за 1897–1911 гг. составлял 11 человек, в сельской местности – 21
на 1000 человек), а также среди крестьян-предпринимателей, владевших
землёй на праве частной собственности. Например, в деревне Саратовке
(около Стерлитамака) число жителей за 1896–1912 гг. оставалось неизмен-
ным (800 и 799 человек).
В регионе стремительно нарастало аграрное перенаселение. К 1911 г.
средний прирост доходил до 20–23 человек на 1000 жителей (в Швеции,
Великобритании, Германии он был 11–14, во Франции около 2 человек на
1000). Крестьянство западных уездов жаловалось на нехватку земли из-за
возросшей плотности населения: «мы все обременённые семьями», «имея
большие семейства крайне нуждаемся», «у нас год с годом подрастает но-
вое поколение мужеского пола, земли же мало».
В то же время в южной и восточных частях Башкирии оставались ещё
значительные пространства «свободных» земель, куда направлялся поток
переселенцев. После отмены крепостного права на Южный Урал прибыло
значительное количество крестьян из южнорусских, поволжских, украин-
ских и белорусских губерний, а также Прибалтики. Только во второй поло-
вине XIX в. в Уфимскую губернию вселилось около 190 тыс. человек, в
Оренбургскую – 125 тыс. Особенно плотно переселенцы заселили районы
вокруг Самаро-Златоустовской железной дороги, южную часть Стерлита-
макского уезда. К северу от Уфы, в междуречье рек Уфы и Белой рассели-
лись выходцы из Вятской губернии, началось освоение лесных предгорных
волостей (Иглинская, Архангельская и др.). К 1912 г. пореформенные пере-
селенцы составляли в Стерлитамакском уезде 26% всего сельского населе-
ния, Уфимском – 24%, Белебеевском – 13,5%, на западе и севере края их
было немного. В целом миграция имела второстепенное значение в демо-
графических процессах. По переписи 1912–1913 гг. переселенцы составля-
ли около 13% сельских жителей Уфимской губернии.
В начале ХХ в. из-за быстрого роста цен на землю в крае покупать
участки могли преимущественно зажиточные новосёлы. С другой стороны,
местное малоземельное крестьянство начало переселяться в Сибирь. За
1896–1914 гг. в Уфимскую губернию прибыло около 45 тыс. человек, а от-
правилось за Урал свыше 50 тыс. 11
Абсолютное большинство жителей Башкирии по-прежнему жили в
сельской местности, доля аграрного населения в северо-западных уездах
превышала 90% общего количества. На востоке, непосредственно в горах
Урала располагался промышленный район (волости Златоустовского и
Уфимского уездов, ныне Челябинская область), где в 1917 г. проживало
около 140 тыс. человек, ещё 37 тыс. насчитывалось в городе Златоусте (на
1916 г.). Здесь находились горнозаводские округа (заводы, рудники, желез-
нодорожные станции и прочие предприятия), а отдельные посёлки дости-
гали размеров небольших городов (Сатка – 15,5 тыс. человек, Куса – 14
тыс., Катав-Ивановск – 10 тыс. и др.).
Центром края была Уфа, оказавшаяся на пересечении главных транс-
портных путей – речного и железнодорожного в Сибирь, она быстро раз-
расталась. Если в 1897 г. здесь проживало 49 тыс. чел., то в 1916 г. уже 110
тыс. В начале ХХ в. город интенсивно застраивался, вокруг Верхне-
Торговой площади сложился сплошной район высотных кирпичных зда-
ний, возводилась немало «доходных» двухэтажных деревянных домов, хотя
всё ещё преобладали частные усадьбы с садами и службами. К 1910-м гг.
практически вся городская территория была занята жильём, складывается
система уфимских пригородов. В начале современного проспекта Октября
возникает Восточная слобода (около 2 тыс. чел. в 1917 г.), заселённая же-
лезнодорожниками и прочим рабочим людом. Городскими окраинами ста-
новятся деревни Глумилино, Новиковки, посёлок при Видинеевском заводе
(ныне УЗЭМИК), Киржацкий Затон, разъезд Дёма и другие.
Вторым по величине населённым пунктом Уфимского уезда оставался
Благовещенский завод (9 тыс. чел. в 1917 г.), жители которого после закры-
тия медеплавильного производства переключились на кустарные промыслы.
Крупнейшими селениями были Сафарово (3,4 тыс. чел.), постепенно усту-
павшее роль центра округи соседним Чишмам (где в селе и на железнодо-
рожных станциях проживало 2,7 тыс. чел.), Удельные Дуванеи (3,3 тыс.),
Красная Горка (3,2 тыс.) и Топорнино (ныне Кушнаренково, 3 тыс. чел.).
Почти всю северную часть современной Башкирии, от Камы до
Уфимки занимал самый большой по площади, на половину покрытый
лесами, Бирский уезд (север Янаульского района РБ входил в Пермскую
губернию). Власти несколько раз предлагали разделить его, выделив на
западе Бакалинский уезд, а на востоке ёще один уезд с центром в селе
Абызово (возле теперешней Караидели), которое думали преобразовать
в город Суворов в память «Пугачёвских неистовств». Но проекты оста-
лись на бумаге.
Центром уезда был небольшой купеческо-мещанский городок Бирск
(12,7 тыс. жителей в 1916 г.). Крупнейшими селениями в 1917 г. являлись
Бураево (5,1 тыс. чел.), Аскин (3,5 тыс.) и Ново-Троицкое (3,3 тыс. чел.). 12
Северо-восток Башкирии (пять районов РБ) входил в Златоустовский
уезд, лишь небольшая часть Белокатайского района состояла в Красно-
уфимском уезде Пермской губернии. Среди многочисленных селений до-
лин Ая и Юрюзани выделялись Ново-Муслюмово (3,1 тыс. жителей в 1917
г.), Верхние Киги (4,3 тыс.), Дуван (6,3 тыс.), Емаши (3,5 тыс.), Месягутово
(3,7 тыс.), Метели (3,1 тыс.), Михайловка (3,8 тыс.), Нижние Киги (3,5
тыс.), Корлыханово (3,8 тыс.), Ногуши (3,5 тыс.), Старый Белокатай (3,5
тыс.), Тастуба (3,1 тыс.) и Ярославка (5,1 тыс. человек).
Столицей густонаселённого Белебеевского уезда был тихий чиновный
городок Белебей (6,9 тыс. жителей в 1916 г.), который постепенно оттес-
нялся на второй план быстро развивающимися железнодорожными стан-
циями Альшеево (3,4 тыс. человек в 1917 г.), Раевка (станция и два посёл-
ка, 3,8 тыс.) и др. А Давлеканово с населением в 7,3 тыс. человек, объеди-
нившее два посёлка и село Иткулово, не только обогнало Белебей, но даже
пыталось получить официальный статус города. Среди многочисленных
сёл и деревень Западного Башкирии самыми многолюдными в 1917 г. так-
же были Слак (5,6 тыс. чел.), Усень-Ивановский завод (4,3 тыс.), Трунтаи-
шево (4,2 тыс.), Чуюнчи (3,7 тыс.), Аблаево и Чекмагуш (по 3,2 тыс. чел.),
Новые Каргалы, Кучербаево и Тюрюшево (все по 3,1 тыс. жителей), Нига-
метуллино (3 тыс.).
Рядом с крупнейшим городом южной Башкирии – Стерлитамаком
(17,9 тыс. чел. в 1916 г.) активно развивались Мелеуз (6,4 тыс. жителей в
1917 г.) и Зирган (6 тыс.), фактически превратившиеся в торгово-
промышленные поселения, обслуживавшие богатую хлебородную округу.
На правобережье Белой, в предгорьях Урала выделялись посёлки при быв-
ших медеплавильных заводах: Воскресенское (5,6 тыс. чел.), Богоявлен-
ское (ныне Красноусольск, 4,9 тыс.), Верхотор (4,8 тыс.), Архангельский
завод (4 тыс.), а также Табынск (4,3 тыс.) и Янгискаиново (3,3 тыс.). Из ле-
вобережных сёл в число крупнейших входили Бузовьязы (3,7 тыс. чел.),
Кармаскалы (3,6 тыс.), Фёдоровка (3,5 тыс.).
Оказавшийся в стороне от торговых путей Мензелинск (8,2 тыс. жи-
телей в 1916 г.), центр одноимённого уезда, отходил на вторые роли после
Набережных (сёла Бережные и Мысовые) Челнов (около 3 тыс. чел. в 1912
г.), одной из крупнейших пристаней всего Волжско-Камского бассейна.
Основными селениями Мензелинского уезда также являлись Русский Ак-
таш (4 тыс. чел.) и Заинск (3,2 тыс.).
Самый юг современной Башкирии входил в Оренбургский уезд, где
выделялось крупное село Мраково (4,5 тыс. чел. в 1917 г.); горные области
и Зауралье на юго-востоке состояли в Орском уезде, крупнейшие населён-
ные пункты: бывшие заводские посёлки Кананикольское (5,4 тыс. чел.) и
Преображенск (ныне Зилаир, 4 тыс. жителей в 1917 г., медеплавильный за- 13
вод закрылся в 1909 г.), а также в Верхнеуральском уезде Оренбургской гу-
бернии. Здесь располагалось несколько крупных заводов (Белорецкий – 18
тыс. чел., Тирлянский – 9,8 тысыч, Верхний Авзяно-Петровский – 8,7 тыс.,
Узянский – 5,4 тыс., Кагинский – 4,9 тыс., Нижний Авзяно-Петровский – 4
тыс. и село Ломовка – 3,9 тыс. жителей в 1917 г.), а также большие селения
Ахуново (4 тыс.) и Учалы (3,1 тыс. чел.). Самый север современного Уча-
линского района РБ входил в Троицкий уезд (крупнейшее село Вознесен-
ское – 3,4 тыс.).
Всё население Российской империи распределялось по сословному
признаку. По данным первой всероссийской переписи 1897 г., абсолютное
большинство жителей Уфимской губернии (95%, 2,1 млн человек) отно-
сились к крестьянскому сословию («лица сельского состояния»), куда
входили также казаки, башкиры и другие. К городским сословиям (купцы,
мещане, почётные граждане) было причислено 91,5 тыс. чел., потомст-
венных и личных дворян, а также чиновников – не дворян с семьями на-
считывалось 15 822 человек, лиц духовного звания всех христианских ис-
поведаний с семьями – 4426 человек (мусульманское духовенство по со-
словию считалось обычными сельчанами). Кроме того, в крае постоянно
проживал 341 иностранный подданный (Германии – 164, Австро-Венгрии
– 46, Бельгии – 34 и т. д.) и прочие.
Сословия внутри подразделялись на более мелкие группы или разря-
ды. Так, крестьянство Башкирии состояло из бывших помещичьих, горно-
заводских, государственных, удельных, переселенцев-собственников, ко-
ренных собственников, припущенников, вотчинников, вольных хлебо-
пашцев и других. Некоторые сословные группы в крае были связаны с эт-
ническим фактором, как, например, башкиры и тептяри, которых часто
именно так выделяли в качестве отдельных сословий.
Каждая сословная группа имела определённые права и привилегии,
земельные отношения разных разрядов крестьян регулировались особым
законодательством. Но в реальной жизни начала ХХ в. сословная принад-
лежность всё более утрачивала свою роль. Давно переехавший в город,
работавший на заводе сельчанин формально числился в какой-нибудь об-
щине, вообще население российских городов в значительной степени со-
стояло из вчерашних крестьян. Так, в 1897 г. среди жителей Уфы город-
ские сословия составляли 40,4%, дворяне и чиновники – 9,1%, духовенст-
во – 1,9%, иностранные подданные и прочие – 2,1%, зато крестьян насчи-
тывалось 46,5%. Даже «высшие» сословия (дворянство, духовенство, по-
чётные граждане) в действительности сохранили очень небольшие пре-
имущества (поступление на военную службу и пр.). Главным было мате-
риальное положение. 14
Башкирия являлась одним из самых многонациональных регионов
России. По данным переписи 1912–1913 гг., в Уфимской губернии (без го-
родов) проживало 806,5 тыс. русских, 56,9 тыс. украинцев, 7,7 тыс. белору-
сов, а всего сельское славянское население охватывало 32,7%. Тюркские
этнические группы включали 846,4 тыс. башкир, 262,7 тыс. тептяр, 151
тыс. мишар, 210,3 тыс. татар, 79,3 тыс. чуваш, итого 58,3%. Также здесь
проживало 43,6 тыс. мордвы, 90,5 тыс. мари, 24,6 тыс. удмуртов, 4,2 тыс.
латышей, 3,9 тыс. немцев и другие народы. В Оренбургской губернии пре-
обладало русское население – 59,7% в 1917 г., башкир насчитывалось
23,3%, украинцев – 6,4% и т. д.
Среди тюркского (мусульманского) населения края в начале ХХ в.
происходили противоречивые межэтнические процессы, вызванные
сложной сословной структурой крестьянства, наследием прошлых эпох,
конкуренцией татарского и башкирского этносов, вступивших в фазу ин-
дустриального общества, за промежуточные группы и, с другой стороны,
тесной близостью языка, религии, культуры. Мусульманское население
края делилось на вотчинников и припущенников, имевших разную обес-
печенность землёй.
Башкиры-вотчинники (95 тыс. дворов в 1912–1913 гг.) владели очень
большим количеством земли, в 1917 г. им принадлежало 3,2 млн дес.
(39,4% всех крестьянских земель, или 29,6% территории Уфимской губер-
нии). Они относились к самым многоземельным группам сельского насе-
ления Европейской России. В отличие от всех остальных народов Урало-
Поволжья, башкиры-вотчинники являлись полноправными собственника-
ми своих владений (поэтому, например, на них не распространялся столы-
пинский указ 1906 г.), до 1865 г. они вообще относились к привилегиро-
ванным сословным группам, числились в иррегулярном (казачьего типа)
Башкиро-мещерякском войске, налогов не платили, а несли военную служ-
бу (могла заменяться повинностями или сборами). Башкиры прежде прак-
тически не подвергались насильственной христианизации, их верхушка
получала офицерские должности. Особые права вотчинников и большое
количество земли сохранялись до 1917 г. Например, в Альшеевской волос-
ти Белебеевского уезда в среднем на одну семью башкир-вотчинников из
дер. Идрисово приходилось по 37,8 дес., в Нижне-Абдрахманово – 48, Ста-
ром Сяпаше – 48,3 дес. А припущенники из соседней дер. Нижне-
Аврюзово имели по 11,6 дес. на двор.
Вотчинное право служило основой существования башкирского этно-
са в XIX – начале ХХ в., чётко отгораживая его от других сословных групп
мусульманского населения, несмотря на частые смешанные браки и куль-
турно-языковую близость. Более того, преимущества и привилегии баш-
кир-вотчинников вызывали стремление остального тюркоязычного кресть- 15
янства «записаться» в башкиры. Слово «башкиры» имело поэтому двойное
значение, этническое и сословное. Население очень многих татарских
(мишарских, тептярских) селений Башкирии также часто именовало себя
башкирами. Например, большинство жителей мишарского села Слак (Бе-
лебеевский уезд) во время переписи 1917 г. назвались башкирами, марийцы
дер. Байгильдино в 1872 г. назвали себя «ново-башкиры из черемис», в
1863 г. крестьяне д. Батраково (Ново-Бадраково, обе Бирского уезда) сказа-
ли о себе так: «владения бывших мещеряков и тептярей (а ныне башкир-
цев)», подобных примеров множество.
Вторую основную группу мусульман Башкирии составляли припу-
щенники (140 тыс. хозяйств, которым принадлежало 14,8% территории
Уфимской губернии), ранее делившиеся на военных (состоявших в Башки-
ро-мещерякском войске) и гражданских (не несли военной службы). Значи-
тельная часть припущенников относилась к сословной группе тептяр, куда
входили татары, марийцы, удмурты и другие народы. Для припущенников
была характерна неустойчивость самоназваний, очень часто в различных
переписях жители одного селения именовались по-разному. Например, дер.
Большое Казакларово (совр. Дюртюлинский район) основали в 1713 г. слу-
жилые татары, в 1866 г. сельчане назвались «из мещеряков башкиры», в
1870 г. они мещеряки, в 1890 г. – башкиры, в 1897 г. – «башкиры (мещеря-
ки) – припущенники», в 1917 г. – почти все мишари.
Наиболее близки к башкирам-вотчинникам были именно мишари, ко-
торые раньше находились также на положении иррегулярного полуказачье-
го военного сословия. Уфимский краевед и статистик Н.А. Гурвич отмечал,
«что слитие мещеряков с башкирами в один этнографический элемент, или,
пожалуй даже племя… есть этнографически свершившийся факт, против
которого бессильны какие бы то ни были административные или фискаль-
ные мотивы разъединения». Очень широкое бытование этнонима «башкир»
среди всего тюркоязычного мусульманского населения Уфимской губернии
отразила перепись 1897 г., во время которой сведения о национальной при-
надлежности не собирались, но на вопрос о родном языке 899 910 человек
назвали башкирский (78,4% всех мусульман), 184 817 татарский (16,1%),
39 955 тептярский, 20 957 мещерякский, а также 2070 туркменский и 521
человек турецкий (то есть тюркский) языки.
В начале ХХ в. межэтнические процессы среди тюрко-мусульман
Башкирии приобрели иное направление. После ликвидации Башкирского
войска и перевода служилых в общегражданское состояние последовало к
1900 г. размежевание (установление юридически точных границ) земель
между селениями башкир-вотчинников и припущенников. Все деревни по-
лучили фиксированный надел, стремление оказаться в башкирском сосло-
вии потеряло всякий смысл. Новые поколения припущенников забывали о 16
временах военной службы. В то же время происходит бурное формирова-
ние буржуазного (индустриального) общества у татар, элита которых всту-
пила в активную конкуренцию за промежуточные, смешанные группы на-
селения под лозунгом единой тюрко-мусульманской нации. Наступает эпо-
ха роста национального самосознания, складывается этнический средний
класс (интеллигенция, предприниматели, духовенство), большие успехи
происходят в народном образовании, распространяется грамотность, в де-
ревню хлынул поток газет и книг, татарский язык сохраняется как главное
средство общения в нерусской среде. В результате припущенники пере-
стают отождествлять себя с башкирами, что отразили переписи начала ХХ
в. Если в 1897 г. в Уфимской губернии 899,9 тыс. чел. назвали свой родной
язык башкирским, во время губернской переписи 1912–1913 гг. башкир
было 846,4 тыс. чел., то по переписи 1917 г. – примерно 764 тыс.
Сравнение двух последних переписей показывает массовый отказ от
этнонима «башкир» в северо-западной части Башкирии. В 1917 г. из баш-
кир в тептяри «перешли» жители дер. Айбуляк, Старо-Кудашево, Уракаево
и других Байгузинской волости, Тугаево и Утяганово Бураевской, Ново-
Янтузово, Старо-Карманово и прочие Московской волости (все Бирский
уезд). Не имевший своего городского центра башкирский этнос развивался
преимущественно как аграрный и имел худшие возможности в воздействии
на припущенников, хотя факты восприятия последними башкирского са-
моназвания тоже существовали. В самых западных районах Башкирии, где
из-за роста населения и малоземелья реальная разница в землевладении и
экономическом положении вотчинников и припущенников стиралась, про-
цессы слияния всех групп тюркского крестьянства происходили особенно
быстро. И наоборот, в многоземельном восточном Башкортостане (Златоус-
товский, Стерлитамакский уезды Уфимской, вся Оренбургская губерния)
численность башкир была стабильной.
Не менее сложные явления наблюдались среди припущенников, в ос-
новном состоявших из тюркоязычного крестьянства. Процесс консолида-
ции татарского этноса ещё был далёк от завершения. Усилия интеллиген-
ции (Ш. Марджани и др.) по внедрению этнонима «татары» в глубинке
Башкирии давали пока слабые результаты. По данным переписи 1917 г.,
численность татар сократилась в Бирском (с 17,3 до 13,1 тыс. чел.) и Беле-
беевском (47,4 и 36,7) уездах. Например, в Старо-Балтачевской волости
жители деревень Старо-Янбаево и Султангулово из татар «перешли» к са-
моназванию мишари.
Потомки переселенцев-татар в начале ХХ в. придерживались преж-
них «племенных» наименований. Значительная часть тюркоязычных при-
пущенников использовала сословное самоназвание «тептяр» (марийцы и
удмурты почти перестали его употреблять), мишари-мещеряки вернулись к 17
собственному имени, хотя часть из них вспомнила более мелкие, локаль-
ные этнонимы – тюмены, алаторы (по городам, откуда в древности они пе-
реселились, Темников и Алатырь), использовался и нейтральный термин
«мусульмане / магометане». Перепись 1917 г. зафиксировала многочислен-
ные случаи двойных или тройных самоназваний, типа тептяри-татары,
башкир-тептяр-магометанин и др. Так, в Бирском уезде в 1917 г. насчиты-
валось 208,6 тыс. башкир, 12,5 тыс. татар, 14,8 тыс. мусульман, 81,8 тыс.
тептяр, 0,6 тыс. тептяр-татар, 63,9 тыс. мишар, единичные новокрещёны,
мишари-тептяри и мишари-башкиры. Сложные межэтнические процессы
среди тюркоязычного населения Южного Урала оставались незавершён-
ными вплоть до революции, а общую численность всего башкирского на-
рода в 1917 г. можно определить в 1,2 млн человек.
Русское население преобладало в центре и на северо-востоке Башки-
рии (в Уфимском уезде, по переписи 1912–1913 гг., их насчитывалось
51,2%, в Златоустовском – 61,1%), а также в Оренбургской губернии и во
всех городах края. Вокруг Уфы и в горнозаводском районе сложился район
сплошного русского заселения, в остальных частях они жили смешанно с
другими народами, или составляли небольшие чисто русские «анклавы»
возле уездных городов, в Прикамье и т. д. В начале ХХ в. продолжалось
переселение в край выходцев из Вятской и Пермской губерний (север и
центр Башкирии), по железной дороге прибывали уроженцы центрально-
чернозёмных и поволжских губерний. Однако из-за быстрого роста цен на
землю наплыв переселенцев постепенно сокращался.
В южной, степной части Башкирии широко расселились украинцы, в
предгорных лесных районах оседали новосёлы белорусы. Последняя круп-
ная волна славянского переселения в Башкорию прошла в 1914–1916 гг., во
время первой мировой войны, когда беженцы из прифронтовых Холмской,
Гродненской и др. губерний были расселены администрацией по городам и
сёлам края (в Уфимской губернии их насчитывалось около 60 тыс. человек,
в Оренбургской – 80 тыс., не считая военнопленных). Среди беженцев пре-
обладали украинцы и белорусы, многие назвались русскими, значительная
их часть осталась жить в Башкирии.
К началу ХХ в. начался процесс формирования русскоязычного на-
селения, русский язык становится средством межнационального обще-
ния, особенно в промышленных центрах (города, заводы и пр.). Актив-
ная аккультурация, ассимиляция с русскими наблюдалась среди славян-
ского (украинцы, белорусы, поляки), мордовского и еврейского населе-
ния, сильное русское влияние сказывалось на крещёных татарах, части
марийцев, прибалтийских переселенцах. На уровне разговорного мини-
мума по-русски могло общаться значительное количество мужского му-
сульманского крестьянства. 18
Группы народов Поволжья (чуваши, мари, удмурты), издавна про-
живавшие в Башкирии, сохраняли стабильный характер расселения. Рас-
пад тептярского полиэтничного сословия привёл, в частности, среди ма-
рийцев Прикамья к утверждению этнического самоназвания в форме
«мари, марий», а не «черемис». Складывавшиеся интеллигенция, зажи-
точные слои крестьян, православное национальное духовенство (и язы-
чество) выступали защитниками национальной самобытности, что при-
водило к постепенному уменьшению воздействия ислама и ассимиляции
этих этносов в татарскую (мусульманскую) среду.
Центром немецкой диаспоры в крае стало село Давлеканово, где
были сосредоточены различные предприятия немцев, а вокруг раскину-
лись их хутора и посёлки. Вообще, несмотря на сравнительно небольшое
число жителей, немецкие, эстонские, латышские переселенцы (а также
поляки и евреи) составляли достаточно сплочённые, экономически очень
развитые группы.
Башкирия отличалась сложным конфессиональным составом населе-
ния. По переписи 1897 г., мусульман насчитывалось 1,1 млн человек, или
49,9% всех жителей Уфимской губернии. В Оренбургской губернии в 1903
г. проживало 400,1 тыс. магометан (22,8%). Соотношение мусульманского
и христианского населения на Южном Урале в начале ХХ в. практически
не менялось, постепенно возрастал удельный вес татар и башкир среди го-
родских жителей. Самые многочисленные мусульманские общины имелись
в Уфе (18,2% от общего количества в 1911 г.), Стерлитамаке (26,2), Белебее
(13,3), Оренбурге (26,9% в 1903 г.), Орске (32,4), Троицке (37,3%). После
объявленной в 1905 г. свободы вероисповедания в Белебеевском, Мензе-
линском и Стерлитамакском уездах свыше 4,5 тыс. чел. перешли в ислам из
числа бывших крещёных татар.
Во главе всего мусульманского духовенства края стояло Оренбургское
магометанское духовное собрание, располагавшееся в Уфе. Его деятельно-
стью руководили муфтий (пожизненный председатель) и кадии (заседатели).
В начале ХХ в. на посту муфтия пребывали, пользовавшийся большим авто-
ритетом, Мухамедьяр Султанов (1886–1915) и петербургский ахун Мухам-
мад-Сафа Баязитов (1915–1917), смещённый со своего поста исламской об-
щественностью сразу после Февральской революции. Духовное собрание
разбирало споры среди мусульман, разрешало строительство мечетей, при-
нимало экзамены у претендентов на религиозные и учительские должности,
фактически контролируя назначение имамов.
Все мусульмане объединялись в религиозные общины при мечетях
(приход, махалля). В больших селениях могло быть несколько приходов,
так, в Кармаскалах (Стерлитамакский уезд) в 1913 г. имелось пять мечетей.
Всего же в Уфимской губернии в 1914 г. насчитывалось 2311 мечетей (17 19
каменных), в Оренбургской губернии в 1903 г. была 531 деревянная и 46
каменных. Шесть мечетей действовали в Троицке, семь в Оренбурге, пять в
Уфе (одна двухминаретная).
Каждый исламский приход (махалля) избирал себе муллу (имам, ха-
тиб), который одновременно был духовным наставником, судьёй, учите-
лем и даже правительственным служащим (имамы заполняли метриче-
ские книги, вели первичный общегражданский учёт населения). Сель-
ская община на свои средства строила мечети, содержала духовенство,
чаще всего предоставляя им участки земли. Аппарат Духовного собра-
ния получал казённое жалованье.
Положение «правящей» религии в Российской империи сохраняла
православная церковь, имевшая строгую иерархическую структуру. Аб-
солютное большинство русских, мордвы, украинцев, белорусов, чува-
шей, часть татар и др. народов придерживались православия. В каждой
губернии действовала своя епархия во главе с епископом. В начале ХХ в.
в должности епископа Уфимского и Мензелинского пребывали: Антоний
(1900–1902), Климент (1902–1903), Христофор (1903–1908), Нафанаил
(1908–1912), Михей (1912–1913) и Андрей (1913–1920). В Уфе распола-
гался орган управления – духовная консистория, учебные заведения, где
готовили священников.
Во главе сельского или городского церковного прихода стоял свя-
щенник, назначаемый епископом. Православное духовенство было осо-
бым сословием, получало казённое жалованье, а также доходы от паствы
за исполнение обрядов. Каждому деревенскому храму отводилась земля.
Духовенство исполняло государственные обязанности, вело первичный
учёт населения (метрические книги, где записывались рождение, браки,
смерть прихожан).
Всего в Уфимской губернии к 1914 г. действовало 173 каменных и 330
деревянных православных церквей и соборов, не считая 26 домовых, 28
монастырских церквей и 265 часовен. Сложились местные культы чудо-
творных икон Николая Чудотворца в Николо-Берёзовке, Божьей Матери
Табынской и Богородской (около Уфы), проводились крестные ходы (из
Табынска в Оренбург, из Николо-Берёзовки в Уфу и др.). Существовало не-
сколько небольших монастырей (в Уфе Успенский мужской и Благовещен-
ский женский). Подавляющее большинство православных храмов строи-
лись на средства прихожан или благотворителей.
Помимо «официального» православия, на Южном Урале существова-
ло множество старообрядческих общин (поморского, белокриницкого, фе-
досеевского согласия и др.), а также небольшое число единоверцев. В 1912
г. в Уфимской губернии насчитывалось около 40 тыс. старообрядцев, в
Оренбургской в 1909 г. – до 35 тыс. В Уфе действовали восемь старообряд- 20
ческих общин. Многие оренбургские и уральские казаки придерживались
заветов «старой веры». После 1905 г. старообрядцы открыто создавали об-
щины, избирали духовных наставников, сооружали молитвенные дома.
С переселением в Башкирию немцев, поляков и других народов появ-
ляются последователи римско-католической церкви (1288 человек в Уфим-
ской губернии, по переписи 1897 г., в начале ХХ в. в Уфе существует свой
костёл). Среди немецких колонистов большинство было сторонников про-
тестантских учений (4482 человек лютеран, 308 меннонитов в 1897 г., а
также баптисты, реформаты и пр.). В 1910 г. в Уфе открывается евангели-
ческо-лютеранская кирка, в 1912 г. молитвенный дом христиан-баптистов.
Постепенно влияние протестантских церквей распространяется на русское
и украинское население.
Проживали в городах и сёлах Башкирии сторонники иудаизма (722
человека в Уфимской губернии, по переписи 1897 г., синагога действовала
в Уфе с конца XIX в.), единичные последователи армяно-грегорианской и
других христианских церквей. На севере Башкирии многочисленное ма-
рийское и удмуртское крестьянство сохранило приверженность традици-
онным языческим культам.
В начале ХХ в. религия продолжала играть определяющую роль в
жизни народа. Системы религиозных праздников, постов, традиций в обя-
зательном порядке исполнялись христианами, мусульманами, язычниками.
Современник свидетельствовал о сельском празднике (Табынск, 1910 г.):
«В церкви народу набито так, что не поднять руки; с трудом можно про-
браться даже в ограду – настолько плотным кольцом людей охвачена цер-
ковь. Духота в ней – обморочная. И в этой духоте, при блеске свечей, по-
ются непрерывные молебны». Хотя в крестьянской культуре сохранялось
немало языческих пережитков. Жители Табынска (Стерлитамакский уезд)
в эпидемию холеры опахали ночью село, обвели его «заколдованною для
холеры чертою».
С другой стороны, в городах и промышленных районах наблюдался
определённый упадок религиозности. Фиксируются антицерковные на-
строения (ограбления храмов, оскорбления священников), процветало
пьянство. Формирование индустриального общества сопровождалось рас-
пространением безрелигиозных, атеистических взглядов.
В целом, межнациональные и межконфессиональные отношения в
Башкирии в начале ХХ в. отличались высоким уровнем толерантности (тер-
пимости), уважительным, добрососедским восприятием обычаев и культу-
ры других народов. Отсутствуют сведения о сколько-нибудь значительных
конфликтах в крае на национальной почве. Наоборот, каждое лето тысячи
отдыхающих и больных со всех концов России съезжались для лечения ку-
мысом, расселяясь по башкирским (татарским и др.) деревням вдоль же- 21
лезной дороги. Например, в 1911 г. в башкирской деревне Караякупово
Уфимского уезда останавливались кумысники из Казани, Москвы, Астра-
хани, Иркутска, Иваново-Вознесенска, Харькова, Перми, Вятки, Краснояр-
ска, Санкт-Петербурга, Ялты, Риги и других мест. Проживание иноверцев в
мусульманских селениях не вызывало никаких разногласий, воспринима-
лось совершенно спокойно. Нередко кумысников-русских пускало на по-
стой исламское духовенство.
Во время визита в башкирское Прикамье в июле 1910 г. великой кня-
гини Елизаветы Феодоровны (сестры жены Николая II, впоследствии при-
численной к лику святых), Её Высочество решило осмотреть окрестные
селения. По пути в марийских деревнях царственную гостью встречали
крестьяне в национальных костюмах. Более того, Елизавета Феодоровна
посетила священную рощу язычников. Дождавшиеся её крестьяне – мари
«просили откушать чаю в устроенном шатре и тем почтить их “старинное
чистое черемисское место”». Участие язычников в торжественной про-
грамме встречи не вызывало никакого удивления современников, воспри-
нималось как нормальное явление.
В основе межнационального согласия лежали близость, однотипность
социально-экономического развития народов края, существование «этни-
ческих» структур в административном делении (община, волость) и эконо-
мике (та же община, предпринимательство), полнокровное функциониро-
вание нерусских языков (вплоть до делопроизводства на волостном уров-
не), в основном свободная религиозная жизнь, развитие национальных
культур (печать и т. д.), поэтому конкуренции между этносами Башкирии в
начале ХХ в. не было. В районах активного формирования рыночной эко-
номики складывается полиэтничный характер расселения. Так, в Давлека-
ново в 1917 г. проживали 2810 русских, 1352 башкира, 1043 немца, 390 ук-
раинцев, 386 поляков, 231 татарин, 140 евреев, 113 мордвы, 71 чуваш, 57
цыган, 53 белоруса, 42 тептяра, 28 латышей, 26 эстонцев, 24 чеха, 11 швей-
царцев, 6 голландцев и 5 мишар.
