double arrow

Нервная булимия

Нервная булимия характеризуется повторяющимися приступами переедания, не­возможностью даже короткое время обходиться без пищи и чрезмерной озабоченное-



Пищевые аддикции


тью контролированием веса тела, что приводит человека к принятию крайних мер для смягчения «полнящего» влияния съеденной пищи. Индивид ориентирован на пищу. Он планирует собственную жизнь, основываясь на возможности принять пищу в нужное время и в необходимом для него количестве. Ценность данной стороны жизни выходит на передний план, подчиняя себе все остальные. При этом отмечается амбивалентное отношение к приему пищу: желание есть большое количество пищи сочетается с нега­тивным, самоуничижительным отношением к себе и своей «слабости».

Выделяется несколько диагностических критериев нервной булимии: 1) постоянная озабоченность едой и непреодолимая тяга к пище даже в условиях ощущения сытости; 2) попытки противодействовать эффекту ожирения от съедаемой пищи с помощью та­ких приемов, как вызывание рвоты, злоупотребление слабительными средствами, аль­тернативные периоды голодания, использование препаратов, подавляющих аппетит; 3) на­вязчивый страх ожирения.

Как видно из клинических описаний, нервная анорексия и нервная булимия имеют ряд общих черт, вследствие чего можно говорить о едином комплексе нарушений пище­вого поведения (пищевой аддикции). Однако нервная булимия, в отличие от анорексии, может входить в структуру аддиктивного типа девиантного поведения. Если отказ от пищи играет роль болезненного противостояния реальности (существенный параметр патохарактерологического и психопатологического типов отклоняющегося поведения), то непреодолимое влечение к пище может отражать как противостояние реальности (в частности, снятие симптомов тревоги, депрессии при невротических расстройствах), так и уход от нее. При аддиктивном поведении повышение ценности процесса питания и переедание становится единственным удовольствием в скучной, однообразной жизни. Человек избирает для себя питание как альтернативу повседневной жизни с ее требова­ниями, обязанностями, регламентациями. У него формируется феномен «жажды ост­рых ощущений» в виде изменения пищевого поведения. К примеру, такой индивид мо­жет получать новые необычные ощущения от количества и качества пищи, сочетания несочетаемых ингредиентов (огурцов с медом, торта с горчицей). Мотивом становится бегство от «опостылевшей» реальности в мир вечного «пищевого удовольствия».

Важнейшим психологическим процессом юношеского возраста является процесс становления самосознания и устойчивого образа «Я». Именно с образом «Я» и с само­оценкой в большинстве случаев связано негативное отношение к своему телу, лежащее, как правило, в основе нарушений пищевого поведения. Е. Т. Соколова (1988) утверждает, что существует тесная связь между переменными Я-концепции и формами телесного опыта. Телесный опыт — очень широкая категория, охватывающая все, «имеющее хоть какое-либо отношение к психологической связи «индивид — его тело». Один из наибо­лее важных компонентов телесного опыта — это образ тела (образ телесного «Я», физи­ческого «Я»), т. е. результат осознанного или неосознанного психического отражения, определенная умственная картина своего тела.

По мнению Р. Бернса (1994), тело — это зримая и ощутимая частью нашего «Я». «Мы чувствуем, видим и слышим самих себя, никогда не в состоянии отрешиться от своего тела, к тому же этот неотъемлемый элемент нашей личности выставлен на посто­янное публичное обозрение», — пишет он. Размеры и форма тела оказывают влияние на качественное своеобразие жизни индивида и его психики, т. к. они служат предметом как собственных оценок, так и оценок другими людьми.

Многие исследователи сходятся во мнении, что представление о своем физическом облике — одна из главных составляющих Я-концепции. Это направление исследований изучает образ тела и его связь с Я-концепцией, исходя из представления о теле как свое-


Нервная булимия



образном хранилище «Я», обладающем более или менее определенными границами. Второе направление связано с другой характеристикой тела— внешностью. В этих ис­следованиях тело рассматривается, с одной стороны, как носитель личных и социальных значений, ценностей и т. п., а с другой — как объект, обладающий определенной формой и размерами. Соответственно, делается акцент либо на эмоциональном отношении к собственной внешности, либо на когнитивном компоненте. В первом случае использу­ются такие понятия, как «значимость» и «ценность» тела, «удовлетворенность» им, во втором речь идет о «точности», «переоценке», «искажении» восприятия тела. Известно, что есть высокая положительная корреляция между удовлетворенностью телом и удов­летворенностью собой. С точки зрения Р. Бернса, положительная оценка своего внешне­го облика в сознании человека, а также в суждениях окружающих может существенно повлиять на позитивность его Я-концепции в целом. И наоборот, отрицательная оценка влечет за собой существенное снижение общей самооценки. При этом делается акцент на зависимости самооценки от мнений окружающих людей. Человек — существо соци­альное и не способен избегать принятия многих социальных и культурных ролей, стан­дартов и оценок, определяемых самими условиями его жизни в обществе. Он становится объектом не только собственных оценок и суждений, но также оценок и суждений дру­гих людей, с которыми он сталкивается в ходе социальных взаимодействий. Если он стре­мится получить одобрение окружающих, он должен соответствовать общепринятым стандартам. Отмечается, что на самооценку и степень уважения личности часто оказы­вают влияние лишь строго определенные зоны тела (Марселло, 1978).

Развитая система психологической защиты снижает субъективную значимость не­достатка внешности вплоть до его трансформации в сознании в положительный признак внешности. И. С. Кон выделяет пять вариантов преломления в «Я» физического недо­статка:

1) исправление недостатка путем напряженных усилий (некоторые больные с ожи­
рением стараются любыми способами снизить вес);

2) уклонение от сознания неприятного качества (некоторые девушки с ожирением считают полноту пикантной);

3) взгляд на весь мир сквозь призму своего несчастья с вытекающей отсюда мни­тельностью;

4) приспособление к установкам окружающих людей;

5) компенсация недостатка в одной области достижениями в другой.

У больных ожирением выделяют еще один вариант — «деформация пищевого пове­дения как уже сформированный стереотип ответа на конфликт». Наши (В. Д. Менделе-вич, Э. А. Бухарова) исследования девушек с нарушениями пищевого поведения в виде анорексии и булимии с ожирением дали следующие результаты.

Экспериментальная работа проводилась в 3 группах, при общем объеме выборки 126 человек. Все испытуемые — девушки в возрасте от 15 до 22 лет. Этот выбор был не случаен, т. к. именно среди девочек-подростков и молодых девушек наблюдается наибо­лее высокая распространенность пищевых аддикций — от 1% до 5% по данным разных авторов. Отдельные исследователи отмечают, что «легкие и преходящие проявления на­рушений пищевого поведения встречаются у каждой десятой девушки-подростка».

В 1-ю группу — экспериментальную — вошли 32 девушки с диагнозом экзогенно-конституциональное (гипералиментарное) ожирение. 2-ю группу (47 человек) состави­ли манекенщицы, модели и девушки, обучающиеся этой профессии. У этих лиц необхо­димость поддерживать минимальный вес связана со спецификой профессиональной деятельности. Кроме того, во 2-ю группу вошли только те манекенщицы (модели), вес



Пищевые аддикции


тела которых был ниже или находился на границе с нормой, т. е. был равен или оказался меньше индекса массы тела Кветелета 17,5 балла. Этот критерий веса — один из призна­ков для диагностики нервной анорексии по МКБ-10. Поэтому эта группа испытуемых была обозначена группой повышенного риска в отношении возникновения нарушений пищевого поведения, а именно — нервной анорексии. В 3-ю группу (контрольную) вошли 47 здоровых девочек и девушек.

Исследование проводилось при помощи следующих методик. Измерение самооценки осуществлялось с помощью методики Дембо—Рубинштейн и двух модификаций этой методики. Одна из них предназначена для измерения самооценки красоты собственного тела, другая — для измерения самооценки полноты собственного тела. Для выявления уровня самоактуализации использовался самоактуализационный тест CAT. Для анализа образа «Я» применялась проективная методика «Автопортрет». Неосознаваемые пере­живания по отношению к телу диагностировались с помощью «Цветового теста отноше­ний» — ЦТО. Кроме этого, был применен метод анкетирования для выявления дополни­тельной информации о характере нарушений пищевого поведения у испытуемых.

Для теста Дембо—Рубинштейн испытуемым предлагались 3 бланка. Первый бланк содержал 12 вертикальных шкал (по 10 делений в каждой), полюса которых обозначались противоположными характеристиками (умная —■ глупая, здоровая — больная, спокой­ная — тревожная, счастливая — несчастная, удачливая — неудачливая, общительная — замкнутая, уверенная в себе — неуверенная в себе, смелая — застенчивая, женствен­ная — мужественная, привлекательная — непривлекательная, красивая — некрасивая). Испытуемым давалась следующая инструкция: «Оцените саму себя по каждой шкале, отмечая черточкой (-) соответствующее место/деление на шкале». При обработке один полюс шкалы принимался за «0», противоположный — за 10 баллов. Баллы по всем шкалам суммировались, образуя итоговый балл по тесту. Второй бланк содержал 9 ана­логичных шкал, полюса которых обозначались противоположными характеристиками, относящимися к телу/внешности (красивое лицо — некрасивое лицо, красивые щеки — некрасивые щеки, красивая фигура — некрасивая фигура и т. п.: бедра.., талия.., руки.., плечи.., грудь). Предъявлялась аналогичная инструкция: «Оцените свою собственную внешность/тело...» Подсчет баллов осуществлялся как и в первом бланке, и итоговый балл отражал самооценку красоты собственного тела. Третий бланк аналогичен второ­му, но полюса обозначались характеристиками, относящимися к полноте (худое лицо — полное лицо, худые щеки — полные щеки, худая фигура — полная фигура и т. п.: бедра.., талия.., руки.., плечи.., грудь). Инструкция повторялась.

Тест «Автопортрет» разработан Р. Бернсом и предназначен для выявления индиви­дуально-типологических особенностей человека, его представлений о себе, своей вне­шности, личности и отношения к ней. Испытуемым предлагался чистый лист бумаги, карандаш и инструкция: «Нарисуйте свой портрет». Обработка теста осуществлялась с помощью специальной схемы (Е. С. Романова, О. Ф. Потемкина), согласно которой вы­делены 14 признаков-показателей для дальнейшего анализа.

ЦТО предназначен для диагностики неосознанных эмоциональных отношений к тем или иным понятиям, явлениям, людям... Нас интересовали переживания, отношения испы­туемых к своему телесному «Я». Для этого им предлагалось ассоциировать такие поня­тия, как «моя фигура», «идеальная фигура», «мой вес», «идеальный вес» с цветами из теста Люшера. Затем проводилась сама процедура тестирования по Люшеру. При обработ­ке каждому понятию присваивался ранг/место в раскладке по предпочтению (по Люшеру).

Самоактуализация измерялась с помощью CAT. Этот тест состоит из 126 пунктов, построенных по принципу вынужденного выбора. Испытуемым предъявляется бланк


Нервная булимия



для ответов и инструкция: «Вам предлагается тест-опросник, каждый пункт которого со­держит 2 высказывания, обозначенные буквами "а" и "б". Внимательно прочитайте каж­дую пару и пометьте на бланке напротив соответствующего номера то из них, которое в большей степени соответствует вашей точке зрения». При обработке подсчитывались «сы­рые» баллы с помощью ключей для каждой шкалы. Всего тест содержит 2 основные шка­лы: шкалу компетентности во времени и шкалу поддержки, а также 12 дополнительных: шкалу ценностных ориентации, гибкости поведения, сенситивности к себе, спонтанности, самоуважения, самопринятия, представлений о природе человека, синергии, принятия агрессии, контактности, познавательных потребностей и креативности.

Следует оговориться, что в доступной литературе мы не нашли сведений об иссле­довании самоактуализации у лиц с пищевыми аддикциями. Что касается связи самоакту­ализации и самооценки, известно, что процесс становления личности, ее самосовер­шенствования основан на самооценке как важнейшей составной части самосознания, есть данные о положительной корреляции показателей самоактуализации с увереннос­тью в себе. Предположение о пониженных показателях самоактуализации у лиц с пище­выми аддикциями тоже имеет свое основание. Пищевые аддикции относятся к катего­рии девиантного поведения, а последнее определяется как «система поступков или от­дельные поступки, противоречащие принятым в обществе нормам и проявляющиеся в виде несбалансированности психических процессов, неадаптивности, нарушении про­цесса самоактуализации или в виде уклонения от нравственного и эстетического конт­роля за собственным поведением» (Менделевич, 1998).

На основании данных по методике Дембо—Рубинштейн этого можно сделать вы­вод, что девочки, страдающие ожирением, имеют пониженную самооценку. Самооцен­ка манекенщиц значимо выше самооценки девушек с ожирением, однако нельзя гово­рить о повышенной самооценке у манекенщиц из группы риска.

По двум модификациям теста Дембо—Рубинштейн получены следующие резуль­таты. Девушки с ожирением считают себя более полными и менее красивыми, чем девушки из контрольной группы, а манекенщицы оценивают себя более худыми, чем девушки из контрольной группы и девушки из экспериментальной группы, а также бо­лее красивыми, чем девушки с ожирением.

Корреляционный анализ показал связь между самооценкой по тесту Дембо—Ру­бинштейн и самооценкой красоты тела во всех трех группах испытуемых. Это дает осно­вание считать, что в целом самооценка девушек подросткового и юношеского возраста зависит от их самооценки красоты своей внешности, своего телесного «Я», т. е. чем более красивыми оценивают себя девушки, тем выше их общая самооценка. Это под­тверждает мнение многих авторов об особом, важном месте оценки собственной внеш­ней привлекательности в структуре самосознания и самооценки девушек этого возрас­та. Мы не можем строго утверждать ни наличие, ни отсутствие связи между самооцен­кой красоты тела и самооценкой полноты тела у девушек с ожирением и у девушек из контрольной группы. Однако мы имеем все основания констатировать, что у девушек-манекенщиц самооценка красоты тела и самооценка полноты своего тела взаимосвяза­ны. По-видимому, чем более худыми они себя считают, тем более красивыми; и наобо­рот, чем более полными, тем менее красивыми. Интересно и то, что у девочек без нару­шений пищевого поведения самооценка полноты тела напрямую связана с общей самооценкой, т. е. чем более худыми они себя считают, тем выше их самооценка; и наоборот, чем более полными девушки считают себя, тем ниже их самооценка. Возмож­но, у девочек из двух других групп — больных ожирением и манекенщиц с недостаточ­ным весом — связь самооценки полноты тела с общей самооценкой опосредствована



Пищевые аддикции


Экспериментальная группа Группа риска Контрольная группа

16 — самооценка по тесту Дембо—Рубинштейн;

17— самооценка красоты тела; 18 — самооценка полноты тела

Рис. 11. Корреляционные плеяды параметров самооценки

показателем самооценки красоты, т. е. чем более худыми они себя оценивают, тем счи­тают себя более красивыми и тем выше их самооценка, и наоборот. Мы приходим к выводу, что в структуре самооценивания у девушек важную роль играет самооценка своего тела.

Статистическая обработка теста «Автопортрет» осуществлялась по схеме Е. С. Рома­новой, О. Ф. Потемкиной. Были получены следующие данные. Девушки с ожирением склонны не рисовать свою фигуру, что может быть связано с негативными эмоциональ­ными переживаниями по поводу своего веса и полноты тела, подсознательным эмоцио­нальным отвержением своего тела. Возможно, избегание изображения своего тела связа­но с тем, что собственная полнота — психотравмирующий фактор для девушек. Девушки с ожирением в основном рисуют себя схематически, а девушки без нарушений пищевого поведения — реалистически. На основании этого можно говорить о нарушении, искаже­нии образа тела (телесного, физического «Я») у девушек с гипералиментарным ожирени­ем. Подобную же тенденцию обнаруживают и девушки из группы повышенного риска. Нельзя сказать, что девушкам-манекенщицам свойственно искажение образа тела, по край­ней мере, не в такой степени, что девушкам с ожирением. И все же можно говорить о том, что манекенщицам с дефицитом массы тела свойственна отчетливая тенденция искаже­ния образа телесного «Я», что опять же подтверждает обоснованность отнесения этих лиц к группе повышенного риска по возникновению нарушений пищевого поведения. Инте­ресным нам показалось различие между группой риска и контрольной группой по пока­зателю «метафорическое изображение». По-видимому, манекенщицы видят в собствен­ном автопортрете только один аспект — свою внешность. Девочки из контрольной группы в этом смысле демонстрируют как бы большую гибкость, понимая свой «автопортрет» более многозначно: 9% из них изобразили себя как свое настроение, характер, свое место в жизни или свое любимое дело, отразив таким образом свой внутренний мир. Можно сказать, что девушки из группы риска сосредоточены на своей внешности; телесное, фи­зическое «Я» занимает важное место в их Я-концепции.

Высокая достоверность различий выявлена по показателю «наличие рта» между группами 2 и 3. Такое внимание ко рту у манекенщиц может говорить о каком-то особом отношении к пище, пищевом поведении. Возможно, ограничивая себя в питании, они тем не менее много думают о еде сохраняют к ней большой интерес.


Нервная булимия



Таблица 9 Показатели по методике «Автопортрет»

Показатели Группа 1, % Группа 2. % Группа 3. %
Изображение в виде одного лица      
Изображение в виде бюста      
Изображение в полный рост      
Схематическое изображение      
Реалистическое изображение      
Метафорическое изображение    
Наличие глаз      
Наличие носа      
Наличие рта      
Наличие бровей      
Наличие ресниц      
Наличие ушей      
Наличие рук      
Наличие ног      

Обращает на себя внимание показатель «наличие ушей»: девушки с нарушениями пищевого поведения и с риском их появления более закрыты восприятию внешнего окружающего мира, закрыты к критике, а девушки без нарушений пищевого поведения, напротив, более открыты, восприимчивы.

Выявлены достоверные различия между экспериментальной группой и группой риска по показателю «наличие ресниц». Можно сделать вывод, что манекенщицы склон­ны подчеркивать свою женственность, стремление быть привлекательной, что не свой­ственно девушкам с избыточным весом.

Интересны различия по показателю «наличие рук» между группой риска и конт­рольной группой. Руки символизируют контакт с окружающим миром, активность. Сле­довательно, можно считать манекенщиц с недостаточным весом более активными по отношению к внешнему миру.

Есть различия по показателю «наличие ног» между экспериментальной и конт­рольной группами, между экспериментальной группой и группой риска. Ноги — сим­вол опоры, устойчивости. Исходя из этого, можно говорить о том, что девушкам с ожи­рением свойственно чувство неустойчивости, отсутствия опоры в окружающем мире.

При обработке результатов ЦТО оказалось, что эмоциональное отношение к соб­ственной фигуре у девушек с избыточным весом и у девушек-манекенщиц с недоста­точным весом сильно отличается от отношения к своей фигуре у девушек без наруше­ний пищевого поведения. Пожалуй, можно даже говорить о негативном отношении к своей фигуре у девушек с ожирением. Кроме того, собственный вес девушки с ожире­нием ассоциируют с цветами, занимающими место значительно ближе к концу ряда, в отличие от девушек без нарушений пищевого поведения и девушек из группы риска. Значит, девушки, страдающие ожирением, относятся к своему весу отрицательно, в от­личие от их здоровых сверстниц.

Далее, можно сделать вывод об эмоциональном отвержении, эмоционально-нега­тивном отношении девушек с ожирением к своему весу. В целом девушкам этого возра-



Пищевые аддикции


ста в целом свойственно стремление к «идеальной» внешности, ориентация на некие эталоны красоты и полноты тела.

При статистической обработке CAT выявлены достоверные различия между сред­ними значениями по трем дополнительным шкалам. По основным шкалам не выявлено значимых различий. Выяснилось следующее: у девушек с ожирением понижены само­уважение и способность ценить себя. Кроме того, по результатам корреляционного ана­лиза можем сделать вывод, что низкая самооценка, в том числе низкая самооценка тела, ведет к понижению такого параметра личности, как самоуважение у девушек с гипера­лиментарным ожирением. Другими словами, чем ниже оценивают себя девушки с ожи­рением, тем ниже их самоуважение.

У девочек с нарушениями пищевого поведения и с риском их возникновения спо­собность к самопринятию занижена, т. е. они не принимают себя со всеми своими плю­сами и минусами. Низкое самопринятие может быть связано с нарушениями пищевого поведения. Так, девочки, страдающие ожирением, не «принимают», отвергают свое из­быточное пищевое поведение, свою полноту, что, вероятно затрудняет принятие себя в целом. Но в то же время низкая способность к самопринятию обнаружена и в группе риска. Причем самооценка у этих испытуемых нормальная, даже несколько выше, чем в контрольной группе. Каким образом взаимосвязана такая самооценка, в том числе са­мооценка внешности, у девушек-манекенщиц, внешность которых считается эталон­ной, с низким самопринятием? Мы предполагаем (и это может стать предметом даль­нейших исследований), что низкое самопринятие связано с завышенными требования­ми к себе, со стремлением к сверхдостижениям, в частности, и по отношению к своей внешности и фигуре. То есть неспособность девушек из группы риска принимать себя как есть, с достоинствами и недостатками, может быть связана с перфекционизмом, со стремлением ко все большему «улучшению» фигуры и, следовательно, способна вести к нарушениям пищевого поведения (ограничениям в питании с целью коррекции фигу­ры). Кроме того, у девушек с нарушениями пищевого поведения снижена способность человека к целостному восприятию мира и людей, к пониманию связанности противо­положностей, они менее синергичны.

Несмотря на эти различия, мы не можем утверждать, что самоактуализация деву­шек с нарушениями пищевого поведения понижена, т. к. различия по двум основным шкалам CAT не достигают статистических критериев значимости. Однако слабая «свя­занность» показателей самоактуализации между собой в экспериментальной группе может говорить о неустойчивости такой сложной характеристики, как самоактуализа­ция, у девушек с нарушениями пищевого поведения.

Выявлены корреляции между шкалами CAT и самооценкой в каждой группе испы­туемых. Во всех группах обнаружена связь между шкалой поддержки и самооценкой: степень независимости ценностей и поведения испытуемых от воздействия извне прямо связана с их самооценкой. То есть чем выше самооценка, тем человек более независим в своих поступках, стремится руководствоваться в жизни своими собственными целями и убеждениями и менее подвержен внешнему влиянию, и наоборот. Чем выше само­оценка у девушек, тем более им свойственно спонтанное поведение, способность не­посредственно выражать свои чувства.

В группе риска выявлена корреляция шкалы компетентности во времени с само­оценкой: чем выше самооценка испытуемых девушек-манекенщиц, тем в большей сте­пени они живут «настоящим», и наоборот. Также в этой группе обнаружена корреляция шкалы гибкости поведения с самооценкой, а значит, чем выше самооценка у девушек, тем они более гибкие в поведении, взаимодействии с окружающими людьми, и наобо-


Нервная анорексия



рот. В группе риска также обнаружена связь между самооценкой и шкалой сенситивно-сти к себе, т. е. степень ясности, с которой девушки отдают себе отчет в своих потребно­стях и чувствах, прямо связана с их самооценкой. Корреляции между шкалой познава­тельной потребности и самооценкой выявлены в экспериментальной и контрольной груп­пах. У этих испытуемых самооценка связана с познавательной потребностью, стремлением к получению знаний. А в группе манекенщиц такой связи не отмечено. Обнаружены также корреляции между самооценкой красоты тела и шкалой гибкости поведения, и между самооценкой красоты тела и шкалой контактности в эксперимен­тальной группе. Это может говорить о том, что у девушек, страдающих ожирением, самооценка своего тела связана с гибкостью в поведении, взаимодействии с окружаю­щими, со способностью к быстрому установлению глубоких, эмоционально-насыщен­ных отношений с людьми. Но самооценка красоты тела у этих испытуемых понижена, а это может влиять на общение, отношения с людьми, поведение по отношению к окружа­ющим.

Таким образом, выявлены значимые корреляции шкал CAT с самооценкой (по тесту Дембо—Рубинштейн и его модификации), как общие для всех групп испытуемых, так и отличающиеся.

В данной экспериментальной работе также использовалась анкета, касающаяся объективных данных испытуемых (пол, возраст, вес, род занятий) и особенностей их пищевого поведения, семейного воспитания пищевого поведения, отношения к своему телу и т. д. Были выявлены следующие различия. Еда была «удовлетворением чувства голода» для 62% испытуемых экспериментальной группы и 34%— группы риска, «удо­вольствием» — для 16% и 53% соответственно и «источником неприятных ощущений, мыслей, переживаний» — для 6% из экспериментальной и 0% из контрольной группы. Таким образом, у девушек с ожирением еда в большей степени служит для удовлетворе­ния голода, а у манекенщиц — для удовольствия, причем если у последних еда в основ­ном вызывает приятные эмоции (удовольствие), то у девушек с ожирением — непри­ятные.

Итак, проведенные исследования показали, что девушки с ожирением склонны не­гативно оценивать свою внешность. По результатам теста «Автопортрет» более двух третей из них (против половины из контрольной группы) изображают себя только в виде лица, и наоборот, только 19% из экспериментальной группы против 40% из контрольной рисуют себя в полный рост. Очевидно, что девушки с булимией и ожирением склонны игнорировать изображение своей фигуры в связи с негативными эмоциональными пе­реживаниями по поводу своего веса и полноты тела. Кроме того, они рисуют автопорт­рет схематически, а девушки без нарушений пищевого поведения — реалистически. Исследованным манекенщицам (моделям рекламного агентства) с объективным дефи­цитом массы тела свойственна отчетливая тенденция искажения изображения образа телесного «Я», что позволяет отнести их к «группе повышенного риска по возникнове­нию пищевых аддикций».

Высокая достоверность различий выявляется по изображению отдельных частей лица, в частности по показателю «наличие рта». Рот чаще отсутствует в рисунках мане­кенщиц. Такое внимание ко рту может говорить об особом отношении к пище и струк­туре пищевого поведения. Возможно, ограничивая себя в питании, манекенщицы тем не менее много думают о еде, сохраняют к ней большой интерес. Обращает на себя внимание показатель изображения ушей. Девушки с булимией и ожирением значитель­но реже рисуют уши, что можно трактовать как их закрытость от восприятия внешнего мира, нетерпимое отношение к критике. По преобладанию показателя «наличие рее-



Пищевые аддикции


ниц» можно предполагать, что манекенщицы склонны подчеркивать свою женствен­ность, стремление быть привлекательными, что не свойственно девушкам с нарушени­ями пищевого поведения в виде булимии и ожирения. Руки, символизирующие контакт человека с окружающим миром, активность, преобладают в рисунках манекенщиц с недостаточным весом. Ноги — символ опоры и устойчивости — реже представлены в рисунках девушек с ожирением, что можно трактовать как присутствие чувства не­устойчивости, отсутствия опоры в окружающем мире.


ГЛАВА 18

СЕКСУАЛЬНЫЕ АДДИКЦИИ 18.1. Классификация клинических проявлений

Постановка проблемы эксцессивного сексуального поведения как психопатологи­ческого — наиболее ранний источник сегодняшних представлений о клинической диф­ференциации компульсивных и импульсивных форм аномального сексуального поведе­ния. Первоначально использовавшиеся обозначения его как нимфомании, эротомании, синдромов Казановы и Дон Жуана свидетельствовали о том, что их авторы и интерпре­таторы исходили из понимания эксцессивного сексуального поведения как аморальных и антисоциальных актов. Позднее появившиеся термины «гиперэротизм», «гиперлиби­до», «гиперсексуальность» были скорее ориентированы на представления о подобном поведении в рамках континуума с поведением нормальных людей. В 1980-х гг. произо­шел характерный пересмотр старых подходов, ознаменовавшийся введением термина «сексуальная аддикция», устанавливавшего сходство гиперсексуальной активности с химической аддикцией (алкогольной, лекарственной).

Согласно A. Goodman (1992), сексуальная аддикция определяется как сексуальное поведение, направленное на получение удовольствия и на устранение внутреннего дис­комфорта. P. Carnes (1989) выделил ключевые аспекты поведения сексуального аддикта: озабоченность, когда мысли аддикта фокусируются на поведении; ритуализация, когда индивидуум следует однотипному методу подготовки к сексуальной активности; сексу­альная компульсивность, когда сексуальное поведение становится неподвластным кон­тролю индивидуума; стыд и отчаяние, возникающие в результате сексуального пове­дения.

A. Goodman (1992) сформулировал перечень диагностических критериев для сексу­альной аддикции, базирующийся на критериях, прежде предложенных им для аддиктив-ных расстройств:

A. Периодическая неспособность противостоять импульсам к специфическому сек­
суальному поведению.

B. Нарастание ощущения напряжения, непосредственно предшествующего началу
сексуального поведения.

C. Удовольствие или облегчение во время осуществления сексуального поведения.

D. По меньшей мере пять из следующих:

1) частая озабоченность сексуальным поведением или подготовительной к нему
активностью;

2) частое осуществление сексуального поведения в более значительной степени или более длительный период, нежели предполагалось;

3) повторяющиеся усилия по уменьшению, контролю или устранению сексуаль­ного поведения;

МЗак 3806



Сексуальные аддикции


4) много времени тратится на деятельность, связанную с сексуальным поведени­ем, реализацией сексуального поведения, или на то, чтобы оправиться от его эффектов;

5) частое осуществление сексуального поведения, когда ожидается выполнение профессиональных, учебных, семейных или социальных обязанностей;

6) важная социальная, профессиональная или рекреационная активность откла­дывается или прекращается из-за сексуального поведения;

7) продолжение сексуального поведения, несмотря на знание об имеющихся по­стоянных или периодических социальных, финансовых, психологических или фи­зических проблемах, связанных или возникающих вследствие сексуального по­ведения;

8) толерантность: потребность увеличить интенсивность или частоту сексуально­го поведения для достижения желаемого эффекта или ограниченный эффект при продолжающемся сексуальном поведении сходной интенсивности;

9)нетерпеливость или раздражительность в случае невозможности реализовать сексуальное поведение.

Е. Некоторые симптомы расстройства проявляются по меньшей мере один раз в месяц или повторяются периодически в течение более длительного периода времени.

Согласно A. Goodman (1992) и P. Carnes(1989), индивидуум может стать аддиктивным к любому виду сексуального поведения. Например, P. Carries (1989) выделил три уровня аддиктивного сексуального поведения. Первыйуровень включает мастурбацию, гетеро-сексуальность, гомосексуальность и проституцию. Виды поведения этого уровня рас­сматриваются как нормальные, приемлемые или толерантные, когда осуществляются «умеренно». Второй уровень состоит из форм поведения, уже считающегося противо­правным, например эксгибиционизм и вуайеризм. Третий уровень включает инцест, злоупотребление детьми и изнасилование. Эти виды поведения имеют серьезные по­следствия как для сексуального аддикта, так и для жертвы. P. Carnes подчеркивал, что эти уровни представляют нарастание рискующего поведения.

Наиболее распространенные формы сексуальных аддикциипарафилии. Для лиц с парафилиями характерен высокий процент повторных правонарушений. Публикуе­мые данные о размерах сексуальной преступности различны. Об истинной ее распро­страненности судить трудно, поскольку неизвестно достоверное отношение зарегистри­рованных преступлений к действительно совершенным. Предположения о таких соотно­шениях довольно различны и колеблются, например, в случаях изнасилования от 1:20 до 1:100. Для сексуальных преступлений отношения зарегистрированные/совершенные представляются следующим образом: в случаях педофилии — 1:15, при изнасилова­нии — 1:60, в случаях эксгибиционизма— 1:85.

Стереотипность сексуального поведения, характерная для многих лиц с парафили­ями и проявляющаяся в стремлении осуществить строго определенную активность, определяет повторность правонарушений. В частности, при эксгибиционизме наблюда­ется более высокая повторность, нежели при других сексуальных правонарушениях (Koopmann, 1942; Murphy et al., 1980). По данным В. Н. Gebhard (1965), сексуальный правонарушитель в среднем совершал менее чем 2 преступления, а уже по данным G. G. Abel (1987) — не менее 7 преступлений. Педофилы могут совершить до 240 пре­ступлений; эксгибиционисты и вуайеристы — свыше 500 парафильных актов каждый.

В современных классификациях учитываются указанные особенности сексуальных аддикции. Так, в DSM-II1-R выделяются степени тяжести парафилии в зависимости от частоты реализации аномальных сексуальных актов.


Классификация клинических проявлений



Легкая: личность испытывает выраженный дистресс от периодических парафиль-ных побуждений, однако никогда не реализует их; средняя: личность изредка реализует парафильные побуждения; тяжелая: личность реализует парафильные побуждения с периодическим постоянством.

В данной классификации степень тяжести парафилий также увязывается с характе­ром соотношения между идеаторной и поведенческой активностью. В DSM-IV произо­шел отказ от подобной оценки степени тяжести, а общими для всех парафилий стали два критерия: 1) существование на протяжении не менее 6 месяцев периодически повторя­ющихся, интенсивных, сексуально возбуждающих фантазий, сексуальных побуждений или поведения; 2) фантазии, сексуальные побуждения или поведение вызывает клини­чески значимый дистресс либо нарушение в социальной, профессиональной или других важных областях функционирования.

Как видим, здесь оба компонента клинической картины парафилий — идеаторный и собственно поведенческий — уравнены в своей клинической значимости, но подчерки­вается повторность для каждого из компонентов.

Подобные критерии приведены и в МКБ-10. Кроме того, в данной классификации диагностические указания для психических расстройств, связанных с употреблением психоактивных веществ, расстройств привычек и влечений, в том числе и сексуальных перверсий, имеют между собой общие черты: чувство непреодолимой тяги, снижение способности контролировать свое поведение, поглощенность расстройством, чувство возрастающего напряжения перед самим действием с последующим облегчением и удовлетворением после завершения девиантной активности. Этим подчеркивается общ­ность патогенеза аддикций.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: