2015-01-30
621
Говоря о семье, используют самые разные, чаще всего восторженные, эпитеты. Семья, как правило, ассоциируется с чем-то очень хорошим. Семейный образ жизни сулит массу удовольствий, уют, защищённость, сытость и обеспеченность…, короче, всё то, что желают молодожёнам гости на свадьбах. Однако для очень значительной части наших сограждан семья оказывается зоной насилия, иногда постоянного, жестокого и изощрённого.
Участь социолога сродни функции медика. И тот, и другой призваны изучать болезни, только врач диагностирует боль одного человека, а социолог анализирует социальные болезни. Семья, в которой родные, любящие когда-то прежде люди, целенаправленно причиняют друг другу страдания, заражена насилием и ненавистью, это больная семья. К сожалению, таких инфицированных насилием семей в нашем обществе немало. 27,5% женщин и 14,9% мужчин утвердительно ответили на вопрос о том, подвергались ли они какому-либо насилию в семье. Более детальная картина семейного насилия представлена на рис. 9.1.
Молодёжь от 16 до 20 лет чаще терпят насилие от диктата родителей. Затем настаёт пора супружеских конфликтов. Молодые жёны в возрасте от 20 до 24 лет жаловались на насилие в семье в 40 случаях из 100.
Рисунок 4.21 - Половозрастное распределение респондентов, подвергнувшихся насилию в семье, в %.
Жертвой насилия, как правило, становится слабейший. В семье больше страдают женщины и дети. Гендерная пропорция убитых в семейных разборках примерно такова: 85% жертв составляют женщины, 15% - мужчины. Неудивительно, что первыми тревогу по поводу бытового насилия подняли феминистические организации. Результаты нашего опроса в целом подтвердили повышенную уязвимость женщин в семье. Всем видам насилия в собственных домах подвергалась каждая вторая разведённая женщина (54%), каждая третья (34%) из числа незамужних, каждая четвёртая (28%) женщина, состоящая в официальном браке, 17% женщин, не оформивших свои супружеские отношения, и каждая десятая вдова.
Семья составляет зону риска для каждой третьей (31%) жительницы больших городов. Повышенный риск семейного насилия испытывает почти треть женщин (31%), живущих в условиях бедности (кому «хватает только на питание»). Острая потребность в жилье также повышает риск семейного насилия для женщин почти в два раза: с 20% до 35%.
Боль и обиду насилия от родных и близких когда-то людей почувствовала на себе каждая вторая (49%) женщина, недовольная своими супружескими отношениями. Правда, и среди полностью удовлетворённых супружеством женщин 15% почувствовали на себе те или иные формы бытового насилия. Повышенный риск семейного насилия испытывают молодые жёны. Иллюстрацией этому служит рис. 4.22.
Рисунок 4.22 - Зависимость семейного насилия над женщинами брачного статуса от длительности супружеских отношений, в %.
Чаще достаётся молодым жёнам со стажем супружеской жизни менее 10 лет. Среди них ту или иную форму семейного насилия испытали 38-39%. Среди жён с 10-25-летним стажем супружества горечь обид и унижений хлебнула каждая четвёртая (26%). А женщины-старожилы супружеских отношений со стажем 25 лет и более помнят о неприятном «лишь» в 20 случаях из 100. Вероятно, к этому времени большинство проблемных союзов распадается и перестаёт действовать основная причина семейного насилия – неудачное супружество. А то, что корень семейного насилия кроется в изначальной свадебной ошибке, говорят следующие цифры социологической корреляции. Вынуждены терпеть насилие в своей собственной семье 44% женщин, оценивших свой брак как неудачный, и только 9% счастливых жён. Впрочем, последняя цифра вызывает недоумение. Настолько ли счастливы в браке эти 9 процентов, если страдают от насилия в своей семье?
Повышенное участие женщины в материальном обеспечении семьи оказалось напрямую связанным с проблемой семейного насилия. Зависимость здесь, как это ни странно, следующая: насилию в семье подвергается каждая вторая (53%) замужняя женщина из числа тех, кто, по её словам, полностью обеспечивает материальные потребности семьи. Однако дело здесь не столько в том, что женщина много зарабатывает, сколько в том, что мужчина, как добытчик, в этих семьях оказался несостоятельным. Этот вывод подтверждается следующей корреляцией: от насилия в семье маются три четверти (75%) замужних женщин, чьи семьи обеспечивают родители. Стало быть, одной из причин семейного насилия является то, что повышенную агрессивность в семье проявляют те мужчины, чья роль и значение не соответствуют устоявшимся представлениям о настоящем муже – защитнике и кормильце. Такие мужчины чувствуют комплекс социальной неполноценности, особенно на фоне успешной деятельности их жён.
Плохие взаимоотношения родителей троекратно повышают риск домашнего насилия. Это касается в первую очередь «слабого пола». Насилию в своей собственной семье чаще подвергаются замужние женщины, чьи родители часто ссорились (риск насилия повышается до 37%) или относились друг к другу безразлично (уровень насилия повышается до 42%). Для сравнения отметим: женщины, воспитанные счастливыми родителями, будут испытывать риск домашнего насилия лишь в 16 случаях из 100.
Однако битые женщины – далеко не всегда невинные овечки. Почти каждая вторая (47%) из них считает возможным ударить мужчину, пусть даже и в исключительных случаях. Чем сильнее развито в женщине мужененавистничество, тем больший она испытывает риск семейного насилия. По нашим данным, подвергаются насилию в семье две трети (62%) женщин, считающих возможным бить мужчин под предлогом того, что это якобы лучшее средство их воспитания. Стоит, правда, заметить, что повышенная агрессивность женщины может быть не причиной, а следствием мужского насилия. Однако отчасти в пользу нашего первого предположения говорит тот факт, что женщины, считающие порку детей лучшим средством их воспитания, сами подвергаются бытовому насилию в 38 случаях из 100. Для сравнения добавим, что в группе более терпимых к детям женщин жалуются на насилие в семье 25% опрошенных.
Физическое насилие как аргумент во взаимоотношениях между членами семьи используется в том случае, если оно является приемлемым в структуре ценностных приоритетов человека. Подобно тому, как в Ветхом Завете мыслимое желание чужой женщины уже является реальным грехом, физическое насилие совершается человеком чаще всего постольку, поскольку оно допускается в его мыслях. В такой постановке вопроса находит подтверждение принцип философского солипсизма, гласящий, что в действиях человека реализуется то, что им мыслится, допускается как реальность. Чтобы избежать обвинения в идеализме, подчеркнём, что роль общественного бытия по отношению к сознанию остаётся первичной. Индивидуальное сознание является только проекцией, отражением, «пляшущей тенью» (как сказал поэт А. Блок) сознания общественного, той системы ценностей, которая сложилась в исторически данном обществе.
Можно ли человеку бить другого человека? Отдалённая историческая ретроспектива этого вопроса знала только один ответ: бить! Даже если ограничиться гендерной проекцией того же вопроса, ответ останется прежним с небольшими поправками на средства и методы физического воздействия. Как решается эта дилемма современным человеком, типичным нашим земляком? Экспансия гуманизма и толерантности последних веков сильно поубавила воинствующий дух наших предков. Стало модно прослыть настоящим джентльменом (в буквальном переводе с английского означает «нежный человек», «нежный мужчина»). Однако полушутливый афоризм «битьё определяет сознание» имеет хождение в народе и по сегодняшний день, находя многочисленных сторонников и последователей. Каковы же социальные последствия общеисторического процесса гуманизации в нашей отдельно взятой области? И насколько силён ещё «закон джунглей» в сознании человека начала XXI века? На эти вопросы мы и постараемся ответить в предлагаемом ниже материале.
