Первый этап Советского движения (1928-1931 ГГ. )

IX пленум ИККИ и VI съезд КПК. Поворот в тактике КПК. Изменение обстановки настоятельно требовало от КПК разработки и осуществления новой линии борьбы. Исключительно важную помощь в этом отношении оказал китайским коммунистам Коминтерн.

Состоявшийся в феврале 1928 г. IX пленум Исполкома Коминтерна принял резолюцию по китайскому вопросу, в которой говорилось: «Текущий период китайской революции есть период буржуазно-демократической революции, которая не завершена ни с точки зрения экономической (аграрный переворот и уничтожение феодальных отношений), ни с точки зрения национальной борьбы против империализма (объединение Китая и национальная независимость), ни с точки зрения классовой природы власти (диктатура пролетариата и крестьянства)». Пленум подчеркнул, что «характеристика текущего этапа... как революции, переросшей уже в революцию социалистическую, неправильна. Равным образом неправильна ее характеристика как революции «перманентной»...» Текущий момент IX пленум оценил как спад революционной волны. При этом пленум указал_г что важнейшей особенностью

революционного движения в Китае является его неравномерное развитие в различных провинциях, а также отставание рабочего движения по сравнению с крестьянским.

ИККИ наметил тактическую линию партии: «...центр тяжести всей партийной работы в данный момент лежит в завоевании миллионных масс рабочих и крестьян, их политическом просвещении, в их организации вокруг партии и ее лозунгов...» ИККИ призвал КПК к решительной борьбе против путчизма, способного загубить революцию \

Резолюции IX пленума ИККИ легли в основу решений VI съезда КПК, который в связи с жестоким белым террором в Китае проходил в Москве в июне — июле 1928 г.

Съезд согласился с оценкой характера китайской революции, данной ИККИ, и определил текущий этап китайской революции как буржуазно-демократический, тремя главными задачами которого являются: борьба за национальную независимость и объединение страны; ликвидация помещичьего землевладения и всех феодальных пут; свержение власти реакционного гоминьдана, власти буржуазно-помещичьего блока и замена ее революционно-демократической диктатурой рабочего класса и крестьянства в форме Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Исходя из оценки текущего момента как периода временного спада революционной волны, съезд указал, что в настоящее время лозунг вооруженного восстания в масштабе всей страны может быть только пропагандистским.

Основываясь на положении о неравномерности развития революции в Китае, VI съезд выдвинул тезис о том, что при новом революционном подъеме победа революционных сил первоначально возможна в одной или в нескольких провинциях. Это важное положение отразило новый подход к разработке будущего маршрута революции в условиях Китая. Установка на завоевание в качестве базы революции первоначально отдельных районов, выдвинутая VI сьездом, была первым шагом к разработке Коминтерном и КПК курса на создание опорных баз, значение которых показал последующий ход китайской революции.

Важное значение имели и решения съезда по аграрно-крестьянскому вопросу. Съезд подчеркнул, что крестьянская аграрная революция составляет основное содержание переживаемого этапа. Принятая съездом аграрная программа КПК — первая развернутая аграрная программа партии — выдвигала требование конфискации всей помещичьей земли и передачи ее малоземельным и безземельным крестьянам. Стратегическая линия была выражена в формуле: «Основной враг — помещик, тухао, джентри; опора пролетариата в деревне — беднота; середняк — крепкий союзник». Съезд предостерег против преждевременного требова-

¹ См. «Стратегия и тактика Коминтерна в национально-колониальной революции на примере Китая», стр. 207, 208,

ния национализации земли, указав, что Компартия будет поддерживать его лишь после победы революции во всей стране.

Учитывая один из основных уроков революции 1925—1927 гг. — отсутствие у КПК собственных вооруженных сил, VI съезд уделил особое внимание этому вопросу. Специальная военная комиссия съезда, к работе которой были привлечены видные советские военные специалисты, разработала принципиальные предложения по организации, стратегии и тактике Красной армии Китая К

В решениях VI съезда содержались и слабые, ошибочные положения. Они были вызваны в целом неверной оценкой национальной буржуазии. Съезд отметил, что в критический период революции 1925—1927 гг. национальная буржуазия Китая перешла в лагерь контрреволюции. Однако из этого правильного положения он сделал неверный вывод, что национальная буржуазия иерешла на сторону контрреволюции окончательно и бесповоротно и что сложившаяся после поражения революции 1925—1927 гг. расстановка классовых сил останется неизменной в течение всего периода буржуазно-демократической революции в Китае. Эти ошибочные положения стали одним из источников сектаитско-догматического подхода к проблеме единого фронта в первой ноловиие 30-х годов.

При всем этом VI съезд КПК сыграл крайне важную роль в истории КПК и китайской революции. Практически он дал партии первую развернутую программу², наметил тактику, обеспечившую пути выхода из кризиса, новую линию мобилизации революционных сил.

Гоминъдановспий режим в 1928 — 1931 гг. Складывание гоминьдановского режима сопровождалось острыми столкновениями различных группировок внутри гоминьдана, войнами различных милитаристских клик. На смену прежним милитаристским группировкам, разгромленным НРА в ходе Северного похода, выдвинулись новые. Чан Кай-ши, вновь возглавивший в начале 1928 г. правительство в Нанкине, объявил его национальным, однако реально его группировка контролировала лишь Шанхай, Нанкин и часть провинций Цзянсу, Чжэцзян, Фуцзяяь и Аньхой. Во внешнеполитическом плане эта группировка ориентировалась на США и на Англию, позиции и интересы которой были связаны главным образом с районом бассейна Янцзы.

В борьбе за влияние на центральное правительство и аппарат гоминьдана, за реальную власть на местах ему противостояли: на Юге — группировки милитаристов Гуанси и Гуандуна, в Центральном Китае — блокировавшаяся с гуандунцами группировка Ван Цзин-вэя — Тан Шэн-чжи, стремившаяся опереться на Японию.

¹ См. «Стенографический отчет VI съезда КПК», кн. 6 («Резолюции»). М., 1930.

² VI съезд поручил ЦК партии представить на утверждение следующего, VII съезда КПК программу партии. Это решение остается невыполненным по сей день.

В Северо-Западном Китае — группы Фэн Юй-сяна и Янь Сишаня. Основные районы Северо-Востока (Маньчжурии) — сферы влияния Японии — контролировал Чжан Цзо-линь. Кроме того, в ряде провинций — в Сычуани, Юньнани, Гуйчжоу и других — существовали более мелкие группки местных милитаристов. Объединяемые общей враждебностью к революционной борьбе масс, они в то же время вели между собой кровопролитные войны.

Основные усилия нанкинского режима в 1928—1931 гг. были направлены на подавление революционного движения и на расширение границ влияния, на установление контроля над силами местных группировок.

Для упрочения своего режима, его идеологического «оформления» Чан Кай-ши попытался использовать авторитет Сунь Ят-сена и его учения: нанкинское правительство было объявлено «хранителем» и «наследником» заветов Супь Ят-сена. При этом учение Сунь Ят-сена подверглось искажению. Гомнньдаповцы объявили «несоответствующими» «истинному суньятсенизму» «три политические установки» Сунь Ят-сена (союз с Компартией, союз с СССР, поддержка рабочих и крестьян) и выпячивали отдельные слабые моменты его доктрины (классовое партнерство рабочих и буржуазии, крестьян и помещиков, дань националистическим предрассудкам).

В октябре 1928 г. нанкинцы опубликовали «Программу политической опеки» и «Органический закон Национального правительства Китайской республики», в которых определялось и обосновывалось политическое устройство страны. Со ссылками на тезис Сунь Ят-сена о трех периодах правления (военной диктатуры, политической опеки и республики) в этих документах объявлялось, что с 1 января 1929 г. на шесть лет Китай вступает в «период политической опеки», т. е. в период правления партии гоминьдан. Гоминьдан получал исключительное право формировать правительство, его съезды наделялись правами высшего политического органа. В период между ними высшая власть предоставлялась узкой группе лиц — Центральному политическому совету гоминьдана.

«Органический закон» предоставил Чан Кай-ши как главе Национального правительства право бесконтрольно распоряжаться войсками. В 1928—1930 гг. Чан Кай-ши под флагом «продолжения Северного похода», блокируясь с одними группами милитаристов против других, применяя подкуй и интриги для разложения сил противников, провел серию войн против группировок северных и северо-западных милитаристов. В 1928 г. в блоке с Фэн Юй-сяном и шаньсийским милитаристом Янь Си-шанем он выступил против коалиции старых милитаристов Северного и Северо-Восточного Китая. Успеху похода способствовала гибель главы фэньтяньской клики Чжан Цзо-линя. Чжан Цзолинь сделал попытку переориентироваться на США. В резуль-

тате в июне 1928 г. вагон, в котором ехал Чжан Цзо-линь, был взорван диверсионной группой японской разведки. В том же месяце войска союзника Чан Кай-ши Янь Си-шаня заняли Пекин. Пекин («северная столица») был переименован в Бэйпин («северное спокойствие»), столицей Китая стал Нанкин. Сын и преемник Чжан Цзо-линя Чжан Сюэ-лян, унаследовавший Маньчжурию и маршальское звание отца, в декабре 1928 г. признал нанкинское правительство. Однако в районах среднего течения Янцзы, на юге и юго-западе страны, где укрепился блок гуансийских и гуандунских милитаристов, влияние Нанкина в конце 20-х и начале 30-х годов оставалось слабым. Политические и военные столкновения Нанкина с гуандун-гуансийской группировкой определили содержание борьбы в правящем лагере в 1928—1931 гг.

Нанкинская группировка была связана преимущественно с крупной банковской, торговой и промышленной буржуазией Шанхая, отражала позиции тех сил в гоминьдане, которые делали ставку на государственное регулирование экономики, на создание сильного централизованного аппарата управления.

Чтобы закрепить свои позиции экономически, нанкинское правительство в 1928 г. дало санкцию на создание Центрального банка Китая, который предполагалось сделать основным эмиссионным банком. В 1929 г. был создан Банк отечественного производства, по замыслу — государственный банк для нужд национальной промышленности. Во главе этих банков были поставлены связанные с Чан Кай-ши родственными отношениями министр промышленности и торговли Сун Цзы-вэнь и министр финансов Кун Сян-си. В начале 30-х годов группировка Чан Кай-ши установила контроль над двумя другими крупнейшими китайскими банками — Банком Китая и Банком путей сообщения. Эти меры были шагом к захвату нанкинским режимом ключевых позиций в экономике страны, содействовали складыванию государственномонополистического сектора, получившего впоследствии название бюрократического капитала.

Гуандунцы, политическими лидерами которых выступали Ван Цзин-вэй и Чэнь Гун-бо, использовали недовольство курсом Нанкина со стороны средней и части мелкой буржуазии, со стороны мелких и средних помещиков. В борьбе против господства в аппарате гоминьдана и в армии группировки Чан Кай-ши они выступали под флагом «реорганизации гоминьдана» (отсюда их название «реорганизационисты»).

Их лозунги и политика носили в значительной мере демагогический характер. Так, они выступали с лозунгом национальной внешней политики, хотя активно пользовались в борьбе против Нанкина, ориентировавшегося на США и Англию, поддержкой Японии; они требовали введения демократических свобод, критиковали политику Нанкина в отношении профсоюзов и в то же время при помощи войск милитаристов разгоняли красные профсоюзы₂ организовывали гонения на КПК»

Нараставший между Нанкином и Гуандуном конфликт вылился в серию войн.. В войне, проходившей в апреле — июне 1929 г., гуандун-гуансийская группировка потерпела поражение и вынуждена была признать нанкинский режим. Но в 1931 г. междоусобная борьба вспыхнула с новой силой. Чан Кай-ши созвал в Нанкине Национальное собрание, принявшее проект временной конституции, выдержанной в духе основных положений «Органического закона», согласно которому в руках председателя правительства Чан Кай-шп сосредоточивалась практически вся полнота власти.

В ответ на это в мае 1931 г., в период заседаний Национального собрания в Нанкине, в Гуанчжоу оппозиция, возглавляемая гуандунским генералом Чэнь Цзи-таном и гуансийскими генералами Бай Чун-си и Ли Цзун-жэнем, создала собственное «национальное правительство» с Ван Цзин-вэем во главе.

Политика гоминьдана в рабочем и крестьянском вопросах. Наряду с террором против революционных рабочих и классовых профсоюзов нанкинский режим важным средством своей «социальной политики» в городах сделал рабочее и профсоюзное законодательство. В 1929 г. были обнародованы проекты закона о профсоюзах, проект фабричного закона, в 1930 г. — закон об урегулировании конфликтов между трудом и капиталом и закон о коллективных договорах.

В условиях полуколониальной страны рабочее законодательство гоминьдана по форме было весьма прогрессивным. В нем определялись основные условия труда и организации рабочих, ограничивалось рабочее время, устанавливалась минимальная заработная плата, признавалось право рабочих на организацию, на забастовки, право заключения коллективных договоров и даже участия рабочих в управлении и получении части прибылей.

Но при конкретном разъяснении законов выяснилось, что, во-первых, профсоюзы могут быть созданы лишь на предприятиях, насчитывающих более 100 рабочих. Тем самым вне профсоюзного законодательства оставалась масса рабочих мелких предприятий, мастерских, служащих магазинов, прислуга и т. п. Вовторых, по закону лишались права организовывать союзы рабочие и служащие правительственных учреждений, предприятий транспорта, военной промышленности, государственных предприятий, просветительных учреждений и предприятий общественного пользования, т. е. железнодорожники, моряки, рабочие арсеналов, коммунальные рабочие и учителя. В-третьих, и сам профсоюз, и его соглашения с предпринимателями могли считаться действительными лишь при утверждении их соответствующими властями. Закон о профсоюзах предусматривал обязательное утверждение местными органами гоминьдана устава каждого союза, предоставление властям списка членов с фотографиями, согласование повесток дня собраний, присутствие на них представителя властей. Наконец, закон о профсоюзах запрещал созда«

ние отраслевых, городских и общенациональных объединений профсоюзов.

Во всех законах специально оговаривалось право властей изменять те или иные положения законов, в том числе о продолжительности рабочего времени, о выходных днях, о минимуме зарплаты, «в соответствии с обстановкой» или «местными условиямр1». Все это в значительной мере сводило на нет рабочее законодательство гоминьдана.

С конца 20-х годов чанкайшисты начинают насильственно насаждать так называемые государственные профсоюзы, руководство которых назначалось гоминьдановскими властями. _% В то же время продолжали существовать реформистские профсоюзы, в которых решающее влияние принадлежало «реорганизационистам». К ним относилась, в частности, «большая семерка» профсоюзов Шанхая: почтовики, рабочие и служащие типографий «Коммершэл пресс», рабочие англо-американской табачной компании, рабочие табачной компании «Наньян», газетные наборщики, рабочие китайской электротрамвайной компании. В этих союзах соблюдалась известная формальная демократия, выборность руководства; лидеры этих союзов поддерживали свой престиж критическими выступлениями в адрес правительства, организацией стачек на иностранных предприятиях и выдвижением антиимпериалистических лозунгов.

Острота положения в деревне вынудила лидеров гоминьдана обнародовать в 1930 г. «Проект аграрного закона». Декларированные в законе положения представляли известную уступку главным образом зажиточным слоям крестьянства и в целом были направлены на создание и укрепление слоя кулацко-фермерских хозяйств. Так, устанавливался приоритет арендатора на покупку земли в случае ее продажи, запрещалась субаренда, предусматривалась продажа или передача арендаторам земли, владелец которой более 10 лет отсутствует и сам не ведет хозяйства. В то же время гоминьдановский аграрный закон не затрагивал основы феодально-арендных отношений и ростовщичества — одпого из самых страшных бичей китайской деревни. В законе делалась попытка лишь несколько ограничить эксплуатацию крестьянства. Статья 177 закона гласила: «Арендная плата за землю не может превышать 0,375 от общей цифры подлинно произведенного землей урожая». Однако даже эти незначительные уступки крестьянству и попытки ограничить произвол помещиков не были проведены в жизнь из-за сопротивления помещиков.

Внешняя политика нанкинского режима определялась стремлением укрепить свое положение за счет признания и поддержки со стороны империалистических держав и выторговать у империалистов определенные уступки. Со своей стороны империалистические державы, господство которых в Китае было поколеблено революцией 1925—1927 гг., также сознавали необходимость пойти «навстречу» нанкинскому режиму, рассчитывая путем незначи-

тельных уступок, не затрагивающих основ их позиций в Китае, укрепить режим Чан Кай-ши, помочь ему подавить революционное движение.

В 1928—1930 гг. нанкинское правительство заключило с державами ряд договоров взамен старых. Согласно договору, Англия возвращала Китаю Вэйхайвэй, концессии в Чжэцзяне и Амое. При этом Англия сохранила за собой право использования Вэйхайвэя в качестве морской базы. Аналогичное соглашение было заключено с Бельгией о концессии в Тяньцзине. Нанкинское правительство односторонне объявило об отмене с 1 января 1930 г. права экстерриториальности иностранцев, но не пыталось провести это решение в жизнь. В центре Шанхая продолжали существовать международный сеттльмент, французская и японская концессии со своими войсками и полицией. Часть договоров дала Нанкину право пересмотра таможенных тарифов.

Раньше других на «таможенную автономию» согласились правящие круги США, делавшие ставку на Чан Кай-ши (соответствующий договор был подписан правительствами США и Китая в июле 1928 г.). США рассчитывали, что таким образом им удастся подорвать позиции своих основных конкурентов в Китае — Японии и Англии. Последние также были вынуждены пойти на пересмотр тарифов. Англия, однако, оговорила за собой право и впредь назначать генерального инспектора морских таможен Китая. Япония обусловила пересмотр тарифов введением сниженных ставок на предметы своего ввоза. Кроме того, по японо-китайскому соглашению 1930 г. для японских товаров на три года сохранились старые тарифные ставки.

С января 1931 г. нанкинское правительство объявило о введении постоянного таможенного тарифа, по которому средние ставки импортных пошлин были повышены с 10,4 (1930 г.) до 14,1%. Эти меры на некоторое время несколько улучшили возможности развития китайской национальной буржуазии. Однако вскоре они были сведены на нет последствиями мирового кризиса 1929— 1933 гг. и экспансией японского империализма. В то же время широко рекламировавшийся Нанкином факт пересмотра старых договоров использовался группировкой Чан Кай-ши для создания себе ореола правительства, отстаивающего национальные интересы Китая.

Чтобы заручиться поддержкой империалистов и выторговать у них уступки, чанкайшистская группировка заняла враждебную позицию по отношению к СССР, развернула антисоветскую кампанию. Нанкинское правительство вынудило советские торговые представительства прекратить свою деятельность в Китае. В этих условиях Советское правительство приняло решение закрыть советские консульства в Гуанчжоу, Шанхае и Ухане. Консульства СССР остались только в северо-восточных провинциях.

Гоминьдановцы преднамеренно шли на обострение отношений с Советским Союзом. 27 мая 1929 г. по указанию Чаи Кай-ши

б Зак. 99

маньчжурские милитаристы, возглавляемые Чжап Сюэ-ляном, совершили нападение на генеральное консульство СССР в Харбине, а в июле 1929 г. захватили КВЖД. Советское правительство предложило урегулировать конфликт на КВЖД мирным путем, однако чанкайшисты расценили это как свидетельство слабости СССР и не приняли предложение. Гоминьдановские войска и белобандиты начали совершать налеты на территорию СССР. В связи с этим Советский Союз 17 июля 1929 г. официально объявил о разрыве дипломатических отношений с правительством Китая и принял энергичные меры против провокаций на границе. Была создана Особая Дальневосточная армия (ОДВА) под командованием В. К. Блюхера.

Когда в середине ноября 1929 г. китайские войска попытались осуществить новое наступление в Забайкалье, ОДВА, отразив этот налет, начала преследование противника на территории СевероВосточного Китая. Китайские власти запросили мира. Правительства США и Франции обратились к СССР и Китаю с предложением о «посредничестве», стараясь при этом изобразить Советский Союз «нападающей стороной». Советское правительство решительно отклонило попытки вмешательства. Твердая и последовательная политика СССР обеспечила мирное урегулирование конфликта: 3 декабря 1929 г. в Никольск-Уссурийске был подписан протокол с властями Чжан Сюэ-ляна, а 22 декабря в Хабаровске — с представителями нанкинского правительства о восстановлении на КВЖД положения, предусмотренного соглашением 1924 г. Однако дипломатические отношения между СССР и Китаем по вине нанкинского правительства оказались прерванными до 1932 г.

Революционное движение под руководством КПК в 1928 — 1931 гг. Деятельность КПК в городах в конце 20-х — начале 30-х годов проходила в крайне сложных условиях. Сказывался тяжелый урон, понесенный партией под ударами реакции. Численность КПК и ее организаций в городах значительно сократилась — с 57 тыс. в 1927 г. до 10 тыс. в 1929 г., а численность революционных профсоюзов, находившихся под руководством коммунистов, уменьшилась с 3 млн. до 30 тыс. человек.

Спад революции особенно сказался на рабочем движении. В 1928 г. в Шанхае произошло 118 стачек, в 1929 г. — 108, в 1930 г. — только 87. Число бастующих сократилось в 1930 г. до 387 тыс. человек по сравнению с 700 тыс. в 1929 г. Борьба рабочих носила главным образом экономический характер. Больше половины забастовок возникало стихийно и лишь около трети — под руководством революционных профсоюзов. Большинство забастовок окончилось поражением стачечников. Такое положение явилось следствием жесточайшего террора, наступления предпринимателей, результатом массовой замены рабочих-мужчин женщинами и подростками, а также следствием социальной демагогии гоминьдана. Другим источником трудностей были левосек-

тантские ошибки КПК, не имевшей опыта работы в профсоюзном движении в условиях разрыва единого национального фронта.

В то же время обстановка в китайской деревне в конце 20-х — начале 30-х годов создавала благоприятные условия для развертывания здесь революционной борьбы.

Помещичий гнет, милитаристские войны, усиление налогового пресса привели к хроническому кризису сельского хозяйства Китая, резко обострили все противоречия в китайской деревне; здесь накопился громадный горючий материал. Слабость экономических связей между отдельными районами Китая, его политическая раздробленность, слабость связей между городом и деревней, неразвитость коммуникаций, затруднявшая, в частности, переброску войск милитаристов в районы восстаний, создавали условия для формирования в удаленных от центров господства реакции местах повстанческих революционных баз. Этому способствовали и междоусобные войны различных региональных группировок в правящем лагере, отвлекавшие внимание и силы местных милитаристов и нанкинского режима от борьбы против повстанцев.

Именно из этого исходил Коминтерн, рекомендуя руководству КПК курс, закрепленный в решениях ее VI съезда, — курс на создание в сельских местностях собственных вооруженных сил — Красной армии — на базе крестьянских восстаний и развертывания партизанской борьбы.

Ядром первых вооруженных соединений КПК стали части, сохранившиеся после Наньчанского восстания, а также части, «отколотые» в 1928—1929 гг. от местных милитаристских армий проникшими в них на командные должности коммунистами.

Наиболее крупным военным соединением, ядром которого были части, участвовавшие в Наньчанском восстании, был отряд Чжу Дэ, выросший весной 1928 г., за время партизанских действий в южной Хунани, до 10 тыс. человек и получивший наименование 4-го корпуса рабоче-крестьянской Красной армии Китая. После прихода в апреле 1928 г. отряда Чжу Дэ в Цзинганшань он слился с находившимся здесь отрядом Мао Цзэ-дуна. За объединенными силами было оставлено название 4-го корпуса Красной армии. Командующим его стал Чжу Дэ, комиссаром — Мао Цзэ-дун. По указанию Хунаньского провинциального комитета КПК в районе Цзинганшаня был создан Пограничный советский район Хунань —- Цзянси.

Весной 1928 г. группа коммунистов во главе с участником Наньчанского восстания Ли Вэнь-линем организовала восстание в частях цзянсийских милитаристов в городе Цзиаие. Восставшие объединились с местными отрядами тайных обществ (хуэйданов) и создали партизанскую базу. Действия Ли Вэнь-линя и партийных организаций Цзянси подготовили условия для создания в

5*

южной Цзянси 3-го корпуса Красной армии, район действия которого стал в начале 30-х годов территорией Центрального советского района.

На стыке провинций Хунань, Хубэй и Цзянси крупная воинская часть была сформирована в результате восстания, организованного в июле 1928 г. в городе Пинцзяне нелегальной партийной ячейкой в одной из дивизий хунаньских милитаристов. Восстание возглавили командир полка Пэн Дэ-хуай и командир батальона Хуан Гун-люэ. Повстанцы образовали 5-й корпус Красной армии. Командиром корпуса стал Пэн Дэ-хуай, комиссаром — представитель Хунанского комитета КПК Тэн Дай-юань. 5-й корпус создал советский район на стыке провинций Хунань, Хубэй и Цзянси.

В декабре 1929 г. в результате восстания, организованного Чжан Юнь-и и Дэн Сяо-пином в частях 4-й бригады охранных войск провинции Гуанси, здесь был создан 7-й корпус Красной армии. В феврале 1930 г. командир 5-й бригады охранных войск провинции Гуанси Юй Цзо-юй поднял восстание и переформировал свою бригаду в 8-й корпус Красной армии.

Перешедшие на сторону Красной армии части и пленные солдаты гоминьдановских войск в 1928—1931 гг. являлись важнейшим источником пополнения этих красных отрядов. Основу других военных соединений, созданных небольшими группами и даже отдельными участниками Наньчанского восстания, составили местные крестьянские отряды самообороны, члены различных тайных обществ.

В конце 1927 — начале 1928 г. несколько партизанских отрядов, созданных на основе местных тайных обществ, были организованы в западной части провинций Хубэй и Хунань направленными Хунаньским комитетом КПК представителями партии. Весной 1928 г. сюда по указанию ЦК КПК прибыл Хэ Лун. Под руководством Хэ Луна и Чжоу И-цюня из отрядов тайных обществ было сформировано несколько частей, на базе которых на стыке западного Хубэя и западной Хунани были созданы в 1929 и 1930 гг. 2-й и 6-й корпуса Красной армии, образовавшие здесь советский район Хунху.

В начале 1928 г. очаг советского движения на границе северовосточной Цзянси и западной Фуцзяни был создан участником Наньчанского восстания коммунистом Фан Чжи-минем. Ядром вооруженных сил Фан Чжи-миня стали активисты организованного им «Союза бедняков». Основную силу составили местные крестьянские отряды самообороны. В 1930 г. Фан Чжи-минь развернул свои силы в 10-й корпус Красной армии.

В начале 1928 г. из крестьянских отрядов самообороны и отрядов тайных обществ на стыке провинций Хубэй, Хэнань и Аньхой были сформированы партизанские соединения. Под руководством коммуниста Сюй Сян-цяня был создан советский район в горах Дабешань в восточном Хубэе. В 1929—1930 гг. возникли советские

районы в западном Аньхое и южной Хэнани, объединившиеся в начале 30-х годов в один из самых крупных советских районов — Хубэй — Хэнань — Аньхой. В 1930 г. части этого района образовали 1-й корпус Красной армии.

С началом советского движения в центре внимания работы партии в деревне стали вопросы военного строительства и аграрнокрестьянской политики.

На основе решений VI съезда КПК ЦК партии рекомендовал руководству частей Красной армии применять в качестве главной формы борьбы тактику народной, партизанской войны, создавать надежную систему политической работы, улучшать социальный состав армии за счет набора рабочих, крестьян — бедняков и середняков. Особое внимание обращалось на налаживание правильных отношений с местным населением.

В 1928—1930 гг. практически не существовало стабильных баз дислокации частей Красной армии и соответственно стабильных территорий советских районов. Под давлением милитаристов, в поисках районов более богатых продовольствием части Красной армии перемещались в пределах своих партизанских баз, переходили из района в район, из провинции в провинцию. Но к 1931 г. определились стратегически наиболее выгодно расположенные районы для создания стабильных советских баз: «подковообразная» полоса вдоль восточной, южной и западной границ провинции Цзянси (с прилегающими районами восточной Хунаии и западной Фуцзяни), расположенная на границе сфер влияния двух крупнейших соперничающих группировок гоминьдана — нанкинской и гуандун-гуансийской; район в западной части провинций Хубэй и Хунань — между сферами влияния гуансийской и сычуанской милитаристских группировок и район на стыке провинций Хубэй, Хэнань и Аньхой — в полосе между сферами контроля Нанкина и северных группировок милитаристов. Наиболее выгодным стратегически было расположение района южная Цзянси — западная Фуцзянь: с юга его прикрывали горы, кроме того, юго-западные группировки милитаристов надеялись использовать советский район как прикрытие против нанкинцев.

Сложной задачей оказалось осуществление курса на создание рабочей прослойки в Красной армии. Ее части создавались в глубинных, отсталых в экономическом отношении районах, где промышленных рабочих практически не было. Ослабление работы партии в городах, в профсоюзах крайне затрудняло паправление в армию революционных рабочих. Нелегким делом стало и пополнение армии за счет революционной крестьянской бедноты и трудовых слоев деревни, стоявших вне традиционных тайных союзов: сказывалась забитость крестьянства, влияние родовых пут, стародавняя неприязнь к солдатской службе. Основываясь на изучении положения в Красной армии Китая, газета «Правда» писала в апреле 1930 г.: «Состав партизанских отрядов, и особенно регулярных красноармейских частей (какэтонипара-

доксально звучит), недостаточно крестьянский. Еще очень большой процент в этих частях составляют люмпен-пролетарские элементы, бывшие солдаты, военнопленные и т. д.» *.

Первые шаги аграрного законодательства в советских районах были отмечены левацкими ошибками. Так, согласно аграрному закону, разработанному зимой 1928 г. в Цзингашане Мао Цзэ-дуном, конфискации подлежала вся земля — и помещичья, и крестьянская. Такая практика вызвала недовольство широких слоев крестьянства. ЦК КПК, основываясь на решениях VI съезда, поправил эти ошибки. ЦК указал, что конфискации и переделу подлежит лишь помещичья земля. Исходя из этих указаний, руководство 4-го корпуса в апреле 1929 г. выработало новый земельный закон, согласно которому конфисковалась только помещичья земля. Однако и здесь была допущена ошибка: вопреки установкам центра запрещались купля и продажа земли. Эти неверные положения были исправлены в 1930 г.

Переход к практическому осуществлению аграрной революции ставил перед КПК ряд крайне сложных проблем, вызванных ограниченностью пригодного для обработки земельного фонда, отсутствием крупных помещичьих хозяйств («барской запашки»), наличием огромной массы безземельных и малоземельных крестьян. Конфискованных помещичьих и так называемых общественных (храмовых, родовых и т. п.) земель не хватало для наделения массы беднейших крестьян, безземельных батраков и красноармейцев. Конфискация помещичьей земли ликвидировала абсолютную ренту, но не прибавляла «свободной» земли для раздела, так как на ней «сидели» арендаторы. В этих условиях руководство КПК в 1929 г. приняло решение взять землю и у зажиточных крестьян, оставляя им лишь трудовой надел по общей норме. В 1931 г. это решение было оформлено в советском законодательстве: земля кулаков подлежала конфискации, им предоставлялся трудовой надел из худшей по качеству земли.

Левоавантюристический уклон в руководстве КПК. В конце 1929 — начале 1930 г. в экономике Китая начали сказываться первые последствия начавшегося в 1929 г. мирового экономического кризиса: ряд иностранных фирм и предприятий закрылись, росла безработица. Назревал новый вооруженный конфликт Нанкина с южными и северными милитаристами. Отмечая эти кризисные явления, ИККИ в конце 1929 г. в письме ЦК КПК предупреждал, однако, что «нельзя предсказать быстроту перехода общенационального кризиса в непосредственно революционную ситуацию» ².

Но руководство КПК, во главе которого с конца 1929 г. фактически встал Ли Ли-сань, игнорируя оценки и рекомендации Ко-

¹ «Правда», 28 апреля 1930 г.

² «Стратегия и тактика Коминтерна в национально-колониальной революции на примере Китая», стр. 253.

минтерна, расценило обстановку в Китае в начале 1930 г. как непосредственную революционную ситуацию. Оно требовало «организовывать политическую борьбу рабочих, восстания на местах и бунты в армиях», увязывать «солдатские бунты с планом восстания в общегосударственном масштабе». В марте на заседании Политбюро ЦК КПК обсуждался план похода на Ухань и рабочего восстания в Ухане. Мао Цзэ-дун в 1929 — 1930 гг. дважды предлагал ЦК КПК свой план штурма Красной армией городов провинции Цзянси с целью освобождения всей провинции в течение года из-под власти гоминьдана. План Мао стал частью общей левацкой платформы Ли Ли-саня.

11 июня 1930 г. Политбюро ЦК КПК приняло резолюцию «О новом революционном подъеме и завоеваиии власти первоначально в одной или нескольких провинциях», во всех основных вопросах расходившуюся с линией Коминтерна. Коминтерн исходил из неравномерности развития революционной борьбы в Китае. Авторы резолюции утверждали, что завоевание власти в одной или нескольких провинциях должно сочетаться с одновременными восстаниями во всех крупнейших городах Китая, и рассчитывали на немедленный революционный взрыв во всей стране. Они полагали также, что революция в Китае вызовет мировую революцию, успешное развитие которой, по их мнению, являлось основной гарантией победы революции в Китае. «Левые» исходили из того, что революция в Китае начнет в этих условиях быстро перерастать в революцию социалистическую. В связи с этим они рекомендовали начать в деревне национализацию земли и создавать колхозы.

Невзирая на резкие возражения Дальневосточного бюро ИККИ, руководство КПК опубликовало свою резолюцию и разослало ее на места.

Последующие события показали, что за оценками и положениями резолюции от И июня 1930 г. скрывался иной, еще более опасный авантюристический план. Стержнем этого «плана» была ставка на развязывание мировой войны. Именно посредством мировой войны, замаскированной в резолюции словами «мировая революция», «левые» надеялись подтолкнуть революцию в Китае.

По плану, который был изложен Ли Ли-саием на заседаниях Политбюро ЦК КПК в начале августа 1930 г., намечалось осуществить восстание в Ухане и Нанкине и всеобщую стачку в Шанхае, затем восстания в Пекине, Тяньцзине, Таншане, Чжэньчжоу и Кайфыне. Южное бюро ЦК должно было организовать восстание в Гуанчжоу, а затем в Гонконге с целью втягивания в борьбу Англии. Важнейшей частью плана была его третья часть, касавшаяся восстания в Маньчжурии. «Восстание в Маньчжурии, — говорил Ли Ли-сань, — явится прологом к международной войне, так как Маньчжурия находится под господством японского империализма». «...Вследствие этого Япония поведет бешеное наступление против СССР». «Ситуация в Маньчжурии тако-

ва, — говорилось далее, — что когда поднимется восстание, то оно, несомненно, вызовет международную войну».

Несмотря на решительные протесты Дальневосточного бюро ИККИ, предупреждения Исполкома Коминтерна, лилисаневское руководство приступило к выполнению своего плана. В конце июля корпуса Краспой армии штурмом взяли центральный город провинции Хунань Чанша. В городе было объявлено о создании советского правительства во главе с Ли Ли-санем, однако вскоре под давлением превосходящих сил противника город был оставлен. В августе партийные, комсомольские и профсоюзные организации в городах были слиты в так называемые комитеты действия, т. е. в единые центры подготовки и проведения восстаний. В сентябре части Красной армии вновь безуспешно штурмовали Чанша.

В обстановке, когда авантюристические действия руководства грозилн нанести партии и Красной армии непоправимый урон, Коминтерн и его представители в Китае провели большую работу, которая позволила КПК отвергнуть платформу лилисаневцев и остановить ее осуществление ¹.

Под давлением ИККИ Политбюро ЦК КПК было вынуждено отменить установку на повсеместные восстания. Ли Ли-сань был отстранен от руководства ЦК. Третий пленум ЦК КПК, созванный по инициативе ИККИ в конце сентября 1930 г. и проходивший под руководством Цюй Цю-бо, осудил левацкую практику Ли Ли-саня, однако усмотрел в ней лишь «тактические расхождения» с линией Коминтерна. ИККИ направил ЦК КПК письмо с развернутой критикой линии Ли Ли-саня, содержавшее одновременно рекомендации относительно тактики борьбы. На первое место была поставлена задача «строительства настоящей Красной армии». Коминтерн рекомендовал КПК созвать очередной IV пленум ЦК КПК. Состоявшийся в январе 1931г. IV пленум ЦК КПК в своих решениях дал принципиальную оценку лилисаневщины и призвал партию развернуть критику лилисаневских установок и практики, подчеркнул значение сплочения коммунистов на позициях интернационализма. Пленум сформировал новое руководство КПК, в которое вошли Сян Чжун-фа (вскоре погиб), Ван Мин, Чжоу Энь-лай, Ван Цзя-сян, Чжан Вэнь-тянь и др.

Воспользовавшись тем, что внимание центральных органов партии было поглощено ликвидацией лилисаневщины, Мао Цзэдун, стремясь укрепить^единоличную власть в воинских частях и органах власти в южной Цзянси, под предлогом «борьбы с контрреволюцией» физически уничтожил выступавших против его диктаторских замашек руководителей Цзянсийского провинциального комитета КПК и руководителей ряда воинских частей².

¹ Подробно о левацком уклоне КПК в 1930 г. и его преодолении см. А. М. Григорьев. Коминтерн и революционное движение в Китае под лозунгом советов (1928—1930). — «Коминтерн и Восток». М., 1969, стр. 313—349.

- Об этой акции см. О. Владимиров, В. Рязанцев. Страницы политической биографии Мао Цзэ-дуна. М., 1969, стр. 33—34.

Позиция Чжу Дэ, Пэн Дэ-хуая и Хуан Гун-люэ, создание в конце 1930 г. Бюро ЦК КПК советского района Цзяиси во главе с Сян Ином, усиление партийно-политической работы в частях помогли ликвидировать кризис, вызванный действиями Мао Цзэдуна, и подготовиться к отражению карательных походов гоминьдана.

Отражение Красной армией трех первых карательных походов гоминьдана. 1-й поход гоминьдановцев, в котором против 40 тыс. бойцов Центрального советского района действовала 100-тысячная армия, составленная из войск местных милитаристов, развернулся в ноябре 1930 — в январе 1931 г. Три корпуса Красной армии, которыми командовали Чжу Дэ, Пэн Дэ-хуай и Хуан Гун-люэ, применяя партизанскую тактику, концентрируя превосходящие силы против отдельных участков фронта наступающего противника, рассекли его рейдами на.стыках и с флангов и в последние дни декабря разгромили две бригады карателей. Остальные части гоминьдановцев в беспорядке отступили. Красная армия захватила трофеи, пленных, получила передышку для накопления сил.

Чан Кай-ши, хвастливо заявивший, что с Красной армией будет покончено за шесть месяцев, в начале марта 1931 г. объявил о начале 2-й карательной экспедиции. На этот раз половину войск составляли собственные части Чан Кай-ши (100 тыс.); походом командовал военный министр нанкинского режима Хэ Ин-цинь. Вновь партизанская тактика, тактика заманивания противника в глубь территории, неожиданные удары с флангов и тыла сорвали планы карателей. Успехам Красной армии способствовала и обострившаяся весной — летом 1931 г. борьба между Нанкином и кантонцами. В июне 1931 г. Чаи Кай-ши, на фланге которого (на юге Хунани) начали концентрироваться войска гуандун-гуансийской группировки, был вынужден остановить наступление. Красная армия захватила 30 тыс. пленных и 20 тыс. винтовок.

В начале июля 1931 г. гоминьдановцы предприняли 3-й поход. В нем участвовало уже 300 тыс. войск под общим командованием самого Чан Кай-ши. План гоминьдановских генералов заключался в безостановочном, стремительном продвижении в глубь Центрального советского района. Прямолинейному движению противника Красная армия противопоставила испытанную тактику маневренной войны; вначале она разбила дивизию, а затем бригаду карательных войск, захватила большие трофеи. Неудачи в ходе действий против Красной армии, а затем вторжение ^сентября 1931 г. японских захватчиков в Северо-Восточный Китай привели к тому, что в сентябре Чан Кай-ши прекратил поход и начал переброску части войск в Северный Китай.

В результате целеустремленной работы руководства КПК, уделявшего большое внимание росту и укреплению советских районов, в результате героической борьбы Красной армии и коммунистов в сельской местности ряда районов Китая к осени 1931 г.

в стране возникло несколько относительно крупных и стабильных советских районов: Центральный советский район в юго-восточной Цзянси и западной Фуцзяни (4-я армейская группировка Красной армии, 60 тыс. человек); советский район на стыке провинции Хубэй — Хэнань — Аньхой (4-я АГ Красной армии); район западной Хунань — Хубэй на северном и южном берегах Янцзы, к западу от Уханя (2-я АГ); район Цзянси — Фуцзянь — Чжэцзянь (10-й корпус); район Цзянси — Хунань — Хубэй (16-й корпус); район Цзянси — Хунань (8-й корпус).

В районах на стыке провинций Шэпьси и Ганьсу, Шэньси и Сычуань в начале 30-х годов партизанские силы были сведены в 26-й корпус Красной армии. Последний несколько позднее основал здесь базу, ставшую с осени 1935 г. на некоторое время основной стабильной базой КПК в Китае, местопребыванием ЦК КПК.

В целом в революционном движении в Китае складывалась весьма специфическая ситуация: несмотря на ослабление позиций партии в городах, в рабочем движении, в ряде сельских районов росли и укреплялись вооруженные силы КПК, расширились занимаемые ею территории.

Через Красную армию, через создаваемые ею органы власти в борьбу против правящего режима, милитаристов и помещиков втягивались социальные низы деревни. В резолюции Президиума ИККИ о задачах КП Китая от 26 августа 1931 г. содержание этого процесса характеризовалось как «крестьянская война под пролетарским руководством, все более систематически осуществляемым через компартию, красную армию и советы».

В этих условиях, подчеркивалось в резолюции, «рабоче-крестьянская красная армия, руководимая коммунистами, естественно становится центром собирания, сплочения и организации революционных сил рабочих и крестьян, важнейшим рычагом подъема всего революционного движения... и основной формой борьбы за свержение гоминьдана...» *.

Перед КПК выдвигалась триединая задача: 1) строительство и укрепление Красной армии на основе прочного овладения территориальным базисом и его дальнейшего расширения; 2) оформление Центрального советского правительства, упрочение советской власти, последовательно проводящей в жизнь основные лозунги антиимпериалистической и аграрной революции; 3) развертывание массовой борьбы — крестьянского движения и стачек в городах на несоветских территориях при энергичной работе по укреплению и расширению революционного профсоюзного движения ².

В тогдашних условиях указанное решение Коминтерна практически означало перенесение центра тяжести работы партии

¹ «Стратегия и тактика Коминтерна в национально-колониальной революции на примере Китая», стр. 296.

² См. там же.

в сельские районы страны. Именно так определялась суть этого нового подхода к определению маршрута китайской революции в решении ЦК КПК от 4 апреля 1932 г. В нем, в частности, говорилось: «Особенность китайской революции выражается как раз в том, что китайский пролетариат ведет крестьянские массы и распространяет советскую власть из деревни на города, из маленьких городов на большие» *.