Животный мир. Животный мир заповедника изучен довольно слабо

Животный мир заповедника изучен довольно слабо. До его создания основные сведения, достаточно фрагментарные, были собраны В.Н. Скалоном и А.А. Слудским (1941), К.А. Юдиным (1952), а позднее (в 1965 г.) Е.Е. Сыроечковским и Э.В. Рогачевой. Авторы очерка были близко знакомы с В.Н. Скалоном, А.А. Слудским и К.А. Юдиным. Эти выдающиеся зоологи сообщили нам много интересных сведений о животном мире верхнего Таза, а А.А. Слудский передал нам свои полевые дневники. К сожалению, эти материалы до сих пор до конца не обработаны. Летом 1988 г. Л.Г. Вартапетов (1998 и др.) изучал птиц заповедника на отрезке Таза от устья р. Поколька до устья р. Ратта, в низовьях этих рек и около пос. Ратта. В июле 1995 г. М.Г. Головатин проводил орнитологические работы в среднем течении р. Поколька (левый приток Таза). По беспозвоночным, рыбам и млекопитающим данных мало.

Территория заповедника относится к Европейско-Сибирской подобласти Палеарктической зоогеографической области. Тип фауны сибирско-европейский, характерно таежный, свойственный зональной равнинной тайге. Здесь нет гор и сколько-нибудь обширных открытых пространств, соответственно в фауне преобладают лесные виды, характерные для северной тайги.

Верхний Таз лежит в западной части обширной полосы, связанной с Енисейской зоогеографической границей (Johansen 1955; Рогачева 1987, 1988 и др.). Этот важнейший в Палеарктике меридиональный зоогеографический рубеж представляет собой широкую полосу, имеющую смешанный фаунистический состав – из элементов западного и восточного влияния и, конечно, из широко распространенных лесных палеарктов. Из птиц, имеющих в этой области западный предел распространения, укажем сибирского жулана, черную ворону, бурого дрозда. Из западных видов сюда проникают дупель, камышевка-барсучок, серая ворона.

В целом, по-видимому, именно здесь, в области поднятий Верхне-Тазовской возвышенности, существенно отличающейся по ландшафтному облику от заболоченной Западной Сибири, проходила экологическая зона проникновения и расселения восточносибирских элементов фауны на запад. С востока на запад через Енисей и далее на Таз и западнее проникли и расселились такие таежные восточные виды, как пятнистый конек, певчий сверчок, пеночки таловка и зарничка, малая мухоловка, соловей красношейка, синехвостка, овсянки ремез, крошка, дубровник и др.

Изучение фауны беспозвоночных животных заповедника только начато, в основном в отношении водных животных. Для водоемов заповедника Т.В. Загузовой отмечено 6 видов пиявок, 22 вида поденок, 6 видов веснянок, 11 видов ручейников, 8 видов стрекоз, 12 видов жесткокрылых и 6 видов полужесткокрылых.

Ихтиофауна заповедника своеобразна и существенно отличается от фауны рыб соседних крупных рек - Пура и Надыма, бассейны которых почти полностью расположены на болотистых равнинах. Как место обитания рыб реку Таз можно скорее считать аналогом приуральских рек Западной Сибири. По ихтиофауне Таз сходен также с Енисеем, но значительно беднее по фаунистическому составу. Он берет начало с возвышенностей, вода в нем чистая, богатая кислородом. Эта незаморная, особенно в верхнем течении, река служит местом нереста и зимовки особо ценных видов лососевых и сиговых рыб. Их численность была подорвана браконьерами до организации заповедника. Особенно пострадали нельма, муксун, таймень. Наиболее массовые виды рыб в заповеднике – щука, язь, сорога, окунь.

В зоогеографическом отношении, согласно ихтиологическому районированию Л.С. Берга (1948, 1949), бассейн Таза относится к Западно-Сибирскому участку Сибирского округа Ледовитоморской провинции.

Фауна рыб заповедника пока не подвергалась специальным исследованиям. Всего, по предварительным данным, здесь обитает около 20 видов рыб, относящихся к 10 семействам.

Из семейства миноговых (класс круглоротые) еще В.Н. Скалон (1931) обнаружил в верховьях Таза сибирскую миногу.

Из класса рыб единственный представитель семейства осетровых – сибирский осетр* – когда-то был обычным обитателем Тазовской губы и низовьев Таза, а во время миграций доходил до верховьев реки. Может быть, он заходил и в пределы заповедника. Последний случай отлова взрослой самки осетра, готовой к метанию икры, был в 1990 г. в пос. Ратта (отловил сетью местный житель К.Г. Заводовский). Неумеренным промыслом в низовьях реки тазовская популяция осетра была почти уничтожена. Теперь он сохранился только в Тазовской губе, где редок.

Из лососевых рыб в заповеднике встречаются нельма, таймень и ленок. Таймень и ленок водятся только в верховьях Таза и его притоков по каменистым местам с перекатами и даже небольшими порогами. Таймень теперь редок, но численность его в пределах заповедника может быть восстановлена. Ленок встречается единично.

Нельма – полупроходная рыба, совершающая большие миграции вверх по Тазу, так же как и 5 видов встречающихся здесь представителей семейства сиговых: муксун, сиг, пелядь, чир, тугун. Нельма, муксун, пелядь и отчасти сиг особенно заметны только в верховьях Таза, где они нерестятся на р. Ратта в пределах заповедника. Тугун редок, остальные виды немногочисленны. В отличие от не мигрирующего тайменя, восстанавливать их численность в заповеднике труднее, так как их истребление промыслом ведется вне охраняемой акватории – на среднем и нижнем Тазу. В то же время ясно, что охрана нерестилищ в заповеднике будет играть общую положительную роль в увеличении численности сиговых рыб Таза. Из семейства хариусовых в заповеднике водится единственный вид – сибирский хариус.

Из семейства щуковых всюду обычна или многочисленна обыкновенная щука. Карповых рыб в заповеднике 8 видов: язь, плотва, или сорога, сибирский елец, караси золотой и серебряный, гольяны обыкновенный и озерный, пескарь. Язь, сорога и елец многочисленны и водятся почти исключительно в пойменных озерах.

Из семейства тресковых обычен или многочислен налим. Из окуневых многочислен окунь и обычен ерш.

Реки и озера на нынешней территории заповедника и прежде не были важными промысловыми водоемами. Они привлекали внимание в основном браконьеров, и то в последние 20-30 лет, так как ценные виды были здесь запрещены для промысла, а массовыми частиковыми видами (щука, язь, сорога, елец, карась) верхний Таз с неразвитой поймой всегда был значительно беднее угодий ниже по реке.

Наземные позвоночные животные заповедника представлены почти исключительно птицами и млекопитающими. Земноводных и пресмыкающихся здесь всего несколько видов. Среди них – широко распространенные по таежной зоне сибирский углозуб и остромордая лягушка, изредка встречается сибирская лягушка. Широко распространена живородящая ящерица. В самых верховьях Таза (на территории заповедника) нами была отмечена в 1965 г. гадюка обыкновенная.

Авифауна заповедника более или менее однородна и относительно бедна, так как вся его территория представлена только птицами северной и отчасти средней тайги. Ландшафты здесь однородны, нет ни гор, ни могучей реки, текущей с юга, по которой к северу далеко проникают южные элементы фауны. Из двух видов гагар наиболее обычна чернозобая, тогда как краснозобая гагара встречается редко. На озерах лет 30-40 назад были довольно обычны на гнездовье лебеди-кликуны, теперь они редки; в августе 1965 г. они безбоязненно выходили вместе с подросшими, но еще нелетными птенцами с озер, где были гнезда, на совершенно безлюдную реку. Таежный гуменник изредка гнездится на озерах и по глухим таежным речкам; на пролете обычны тундровые гуменники. Из гнездящихся уток в заповеднике преобладают чирок-свистунок, свиязь, хохлатая чернеть. Нередки также шилохвость, гоголь, синьга, большой и длинноносый крохали. Возможно, гнездятся чирок-трескунок, широконоска и луток.

Из крупных дневных хищных птиц наиболее заметен орлан-белохвост. Верховья Таза - одно из немногих мест в Сибири, где орлан до недавнего времени был обычен. В 1965 г., спускаясь на лодках-“ветках” по Тазу от озера Дында, авторы настоящего очерка ежедневно видели по 2-3 орлана, а иногда и больше. Особенно обычны орланы были на отрезке Таза от впадения в него Дындовского Таза и до устья р. Матылька. Этот вид остается обычным и в настоящее время. Так, на р. Ратта на протяжении 140 км ежегодно фиксируется от 6 до 8 пар при 5-6 жилых гнездах (из Летописей природы). Скопа на верхнем Тазу очень редка, но в 1960-е гг. гнездилась регулярно. В беломошных борах заповедника относительно обычен ястреб-тетеревятник, очень редки, но гнездятся беркут и сапсан. Очень редко встречаются ястреб-перепелятник и мелкие сокола – чеглок и дербник, несколько чаще – полевой лунь. Сохранение гнездовий крупных хищных птиц, внесенных в Красную книгу России, – одна из особенно важных задач заповедника.

Из куриных до недавних пор самой обычной птицей заповедника был обыкновенный глухарь. Это символ фауны светлых лишайниковых боров, таежных речек и рек с песчаными и галечными отмелями и ярами. Ко времени организации заповедника численность глухарей на верхнем Тазу сильно сократилась: сюда стали проникать охотники и браконьеры на моторных лодках, вертолетах, гусеничных вездеходах и снегоходах. Особенно истребительной была (и остается сейчас в незаповеданных местах бассейна Таза) браконьерская охота на “песках”. На галечных и песчаных косах, у обрывистых прибрежных яров Таза и его притоков в наиболее подходящих и любимых глухарями местах в 1930-1940-е годы можно было встретить сотенные, а иногда и большие скопления глухарей. Позднее, к 1970-м гг., такого изобилия не стало, но все же скопления глухарей на песках иногда насчитывали десятки птиц. В заповеднике численность этого вида восстанавливается, и сохранение уникальной популяции глухарей – одна из важных задач заповедника.

Хороший глухариный “песок” – незабываемое зрелище. Это реликтовое явление, тень минувшего, памятник далекого прошлого, напоминающий о местах благословенной охоты наших далеких предков, владевших каменными орудиями.

Путник, тихо плывущий на легкой лодке по дикой таежной речке, неожиданно за поворотом видит на обширной прибрежной песчаной отмели множество черных силуэтов крупных птиц. Они кажутся очень большими и бродят по песку, как стадо баранов, медленно и спокойно переходя с места на место, а иногда быстро перебегая. Птицы выискивают и склевывают мелкие камешки, предпочитая наиболее твердый кварц. Заметив подозрительное движение на реке, птицы замирают, некоторые из них вытягиваются, пытаясь рассмотреть опасность. При этом крупные глухари напоминают большие горелые пни, а иногда их можно спутать и с крупной темной корягой, лежащей на берегу. Лодка подплывает ближе, непуганые птицы обычно подпускают на 30 или даже 20 метров. Слишком близко осознав угрозу, они сперва начинают, пригнувшись, уходить пешком от берега к лесу и только потом шумно взлетают. Некоторые улетают в тайгу, а многие рассаживаются поблизости на высоких деревьях, часто на ярко-желтые осенью рослые лиственницы.

Расстреливая глухарей из ружей и малокалиберных винтовок, дающих множество подранков, браконьеры добывали по 20-30 птиц за удачное утро. Иногда лодки не могли поднять множество набитой дичи.

Богатые глухариные пески раньше рационально использовались коренными местными жителями – селькупами и эвенками. Пески твердо закреплялись за отдельными семьями и родами, передавались по наследству, надежно кормили таежных обитателей. На песках охотились только с помощью деревянных опадных ловушек – слопцов, которые длинными рядами выставлялись в проходах специальных засек, сделанных из жердей и молодых хвойных деревьев, уложенных на песок. На песке и вблизи него запрещалось стрелять и даже приходить с ружьем на заветное место. Старики рассчитывали норму добычи с каждого песка и строго следили за ее соблюдением. При таком рациональном глухарином хозяйстве некоторые пески устойчиво давали по 30-50 птиц в год, а иные – по сотне и более. Добычу глухарей впрок начинали только при значительных заморозках, когда тушки птиц можно было сохранить.

В послевоенное время, в 1940-1950-е гг. дальние кочевья эвенков и селькупов на Тазу заглохли; маленькие фактории, организованные во времена деятельности Главсевморпути, были разорены и исчезли. Большинство коренных жителей было сселено в крупные поселки. Прежний традиционный рисунок оленеводческо-промыслового населения коренных жителей был разрушен. В эту пору глухариные пески верхнего Таза не использовались, но заметно больше птиц на них не стало. Это время промыслового и общего запустения Верхнего Таза мы застали в середине 60-х гг. Вскоре после этого, за какие-нибудь 20 лет, глухариным пескам как природному явлению стало угрожать полное уничтожение. Только организация заповедника, и то в неполной мере, способствовала спасению этого уникального феномена природы, достойного занесения в списки национального Российского наследия.

В хороших глухариных борах верхнего Таза в 1965 г. на каждом километре маршрута можно было встретить двух-трех, а иногда и больше глухарей – вместе петухов и копалух. Численность глухарей колеблется по годам и бывает высокой не чаще, чем один раз в три года. Правильных циклов здесь не отмечено. За 10 лет, предшествовавших 1965 г., глухарей было особенно много в 1956, 1957 и 1962 годах. В 1965 году (среднем по обилию птиц) в бассейне верхнего Таза численность глухарей в сентябре, включая поднявшихся на крыло молодых птиц, составляла в среднем 350-450 на 100 км берега Таза. Общую численность глухаря на участке от устья Малого Таза до фактории Кики-Акки можно было оценить в 120 тыс. птиц.

Рябчик в заповеднике обычен в приречной темнохвойной тайге, иногда многочислен. Белая куропатка редка, гнездится на наиболее крупных водораздельных болотах. Во время зимних миграций белые куропатки в значительном числе кочуют с севера – из тундры в редколесья и тайгу, вверх по Тазу до пос. Ратта. В отдельные годы, когда миграция мощная, их бывает много и в заповеднике. Тетерев в районе заповедника редок.

Из журавлиных птиц отмечены три вида. Серый журавль редок на пролете и, вероятно, гнездится по крупным болотам. Черный журавль - редкий вид, внесенный в Красную книгу России. Он никем из орнитологов на верхнем Тазу не отмечался, но В.И. Азаров и Г.К. Иванов (1981) полагали, что несколько пар этих замечательных птиц гнездились в верхнем течении Таза и на р. Утинке в системе Чертовых озер к северо-западу от заповедника. Эти сведения нуждаются в проверке. Известен также залет стерха.

Гнездящихся куликов в заповеднике немного, что вообще характерно для тайги. В районе заповедника их отмечено около 20 видов, но обычны или многочисленны немногие. Вдоль берегов рек многочислен перевозчик, обычна мородунка, изредка встречаются малый зуек (в южной части заповедника) и галстучник в северной. В приречных лесах обычен черныш, реже встречается большой улит, очень редок большой веретенник. Обычны бекасы - обыкновенный и азиатский. На водораздельных болотах обычны фифи, большой улит, редки щеголь и турухтан. Очень интересно предположение Л. Г. Вартапетова (1998) о гнездовании в заповеднике длиннопалых песочников – реликтовых малоизученных сибирских куликов. Он нашел их в июне 1983 г. на верховом болоте недалеко от Таза в 25 км выше устья р. Покольки; птицы имели увеличенные гонады, наседные пятна и гнездовое поведение.

Из чайковых птиц по Тазу гнездятся (не везде) лишь сизая чайка и речная крачка. В послегнездовое время встречаются на кочевках серебристая чайка и полярная крачка. Известен залет двух черных крачек 7 июня 1983 г. на Таз у устья р. Покольки (Вартапетов, 1998). В заповеднике нередки оба вида кукушек - обыкновенная и глухая. Последняя встречается чаще и распространена шире.

Из сов редко, но регулярно встречаются ястребиная и болотная. Доказано также гнездование очень редкого здесь филина. Есть также упоминание о гнездовании в самом верховье Таза мохноногого сыча. Есть упоминания и о встречах бородатой и длиннохвостой неясытей (Скалон, Слудский, 1941), отмечены эти виды и наблюдателями заповедника.

В заповеднике отмечены 4 вида дятлов, из них обычны большой пестрый и трехпалый, реже встречаются желна и малый пестрый дятел.

Видовой состав воробьиных птиц заповедника изучен недостаточно. По-видимому, здесь обитает более 70 видов воробьиных птиц. Хорошо представлены такие группы, как пеночки, дрозды, вьюрковые, овсянки. Наиболее полно воробьиные птицы заповедника описаны в монографии Л.Г. Вартапетова (1998) и в отчете М.Г. Головатина.

Сосновые леса, почти лишенные подлеска и травяного покрова, бедны воробьиными птицами. Здесь можно встретить чечетку, каменку, сероголовую гаичку, пятнистого конька, белую трясогузку. Значительно больше воробьиных в смешанных и темнохвойных лесах и особенно в богатых кустарниками и высокотравьем пойменных угодьях. Для смешанных лесов с подлеском наиболее характерны вьюрок, пеночки теньковка, зарничка и таловка, пухляк, дрозды сибирский, оливковый, чернозобый; пятнистый и лесной коньки, овсянка-ремез. На болотах с редколесьем доминируют желтая трясогузка и овсянка крошка. Для пойменных кустарников и луговин характерны славка-завирушка, камышевка-барсучок, пеночки: весничка, теньковка, таловка; варакушка. В поселках много домовых воробьев и белых трясогузок.

По данным Л.Г. Вартапетова (1998), посетившего верхний Таз зимой 1988 г., было встречено 19 видов птиц, что составляло около 17% от числа видов, встреченных им летом. Плотность зимнего населения птиц равнялась примерно 50 особям/кв.км. Преобладали пухляк и чечетка, сероголовая гаичка, большой пестрый дятел (в сосняках), белокрылый клест, рябчик, глухарь. На болотах с кустарниками и редколесьем держались белые куропатки и тетерева. В поселках и тайге изредка встречались серые вороны.

Общая характеристика птичьего населения заповедника и численности птиц приведена по Л.Г. Вартапетову.

Наибольшее суммарное обилие птиц отмечено в приречных елово-кедровых лесах (368 особей/кв.км), заметно меньшее – на различного типа болотах (218-270 особей/кв.км). Еще меньше птиц в смешанных редкостойных лесах междуречий и в сосняках (157-187 особей/кв.км); минимальная численность отмечена на реках, речных протоках и старицах (62 особи/кв.км). В лесах и на облесенных болотах преобладает овсянка-крошка (10-38%), только в лесных ландшафтах -вьюрок (10-16%). В лесах с участием лиственницы и березы доминирует зарничка (11-13%), в сосняках- белая трясогузка (11%). На всех болотах преобладает желтая трясогузка (15-42%), на облесенных болотах- лесной конек и таловка (16 и 11%), на открытых болотах- фифи (19%). На реках Таз, Ратта и Поколька, их притоках и старицах доминируют перевозчик, белая трясогузка, хохлатая чернеть и мородунка(соответ-ственно 25, 19, 16 и 10%). В ярусном распределении птиц характерно незначительное преобладание кронников в темнохвойных и смешанных лесах (41-49%) над наземными птицами (37-40%). В сосняках и особенно на верховых болотах преобладают наземные птицы (51-84 %) при высоком участии кронников в сосняках и заметном проценте кустарниковых птиц на верховых болотах (40 и 8 %). На водоемах и водотоках большая часть птиц кормится у края воды (преимущественно на отмелях), остальные – непосредственно в воде (60 и 40%). В фаунистическом составе населения птиц по числу видов преобладают представители сибирского типа фауны (39%) и транспалеаркты (29%) при меньшем участии европейских (16%) и арктических (10%) видов. По числу особей явно преобладают сибирские виды (68%)при меньшем участии транспалеарктов (17%) и европейских видов (10%).

Млекопитающие Верхне-Тазовского заповедника изучены очень слабо. Видимо, еще неполный, фаунистический список насчитывает пока 35 видов. В целом фауна млекопитающих типично северотаежная. Южные виды сюда практически не проникают – нет подходящего экологического русла, каким являются, например, соседние Енисей или Обь.

Среди насекомоядных немногочислен предпочитающий луговые биотопы и лиственные леса крот сибирский; найдены 6 видов землероек: бурозубки тундровая, обыкновенная, крупнозубая, средняя (обычный вид), плоскочерепная, малая. Возможно нахождение еще по крайней мере двух видов землероек – равнозубой бурозубки и крошечной бурозубки. Из летучих мышей пока отмечен как редкость только северный кожанок.

Хищных млекопитающих в заповеднике 12 видов. Волки встречаются единично. Здесь для них слишком глубок снежный покров и нет крупных речных долин, где на открытых местах снег уплотняется и выдерживает тяжесть зверя. И.П. Лаптев (1958) считал, что волки никогда не оставались на верхнем Тазу на лето. Вообще весь Таз и прежде был беден волками. До 1964 г., по крайней мере с 1930 г., на северотаежном Тазу никогда за год не добывали больше одного волка, а за 16 лет (1948-1963 гг.) добыли только 4 зверей. Западнее, на Пуре, волков, по данным их добычи, было больше в 30-40 раз. Здесь мельче снег, а главное – больше северных оленей, как домашних, так и диких.

Волки заходят на верхний Таз с севера, из лесотундры. В зиму 1964-1965 гг. в верхнем течении Таза на участке от Часельки до Ратты появилось 7-8 волков, которые пришли со стадами домашних оленей, перегоняемых с Пура в Толькинский совхоз. По словам оленеводов, волки осторожно следовали за стадами и регулярно резали отстававших животных. За зиму около оленьих стад было убито 4 волка на притоках Таза Печальке, Покольке, Каральке. Волков добывали гоном по глубокому снегу. Осенью 1965 г. мы узнали, что два-три волка не ушли с Таза и летом. По мнению селькупов, видевших их следы, волки устроили логово и вывели молодых где-то выше Ратты, на левых притоках Таза. К стадам оленей волки летом не подходили; весной, в апреле-июне, они нападали на отбившихся оленей и дважды успешно – на лосей. По-видимому, это первый с давних времен случай постоянного обитания волков на верхнем Тазу.

Не исключено, что волки могут и заселить верхний Таз, но никогда не будут здесь обычны. Аналогичную картину мы наблюдали на среднем Енисее в 1950-1990-х гг.

Лисица довольно обычна. Придерживается речных долин, избегая сплошной тайги. В 1948-1962 гг. в Красно-селькупском районе ежегодно заготавливали от 40 до 204 лисьих шкур – столько же, сколько песцовых (если исключить сезоны с массовыми заходами песцов). В 1962-1963 гг. в угодьях Тольки, Кики-Акки и Ратты была добыта 21 лисица. В отдельные годы по Тазу выше Тольки сдавали до 35 шкур (1964-1965 гг.). Добыча одного охотника редко превышала 2-3 шкуры за сезон.

Норы лисицы устраивают в основном на незаливаемых участках поймы Таза и его притоков. В окрестностях пос. Ратта, бывшей фактории Матылька и близ озера Дында норы встречаются по буграм в сосновых борах, как правило, не более чем по 2-3 норы на 100 кв.км территории.

Песцы заходят на верхний Таз во время зимних миграций, но в небольшом числе и не каждый год. В самые верховья реки песцы заходят очень редко. В районе озера Дында песцы по 5-6 лет не появлялись совсем, а если и заходили, то единично. Хороший охотник-эвенк Г.В. Баякин за 20 лет (1945-1965 годы) добыл здесь всего двух зверьков.

Регулярный, но очень неравномерный промысел песца на тазу существовал только севернее устья р. Худосея. Весь Красноселькупский район в период с 1945 по 1964 г. заготавливал в среднем по 70-80 шкурок. В районе Ратты-Тольки песцы в заметном числе появлялись в 1937-1938 и в 1948-1949 гг. За период с 1949 по 1967 г. значительных миграций песцов в верхнетазовскую тайгу не отмечено. Обычная добыча к северу от заповедника (угодья Тольки, Кики-Акки, Ратты) составляла в прежние времена от 3 до 20 шкурок за сезон. Рекордный случай добычи был зимой 1937-1938 гг., когда охотник-селькуп С.А. Кагилев в угодьях Тольки добыл 27 песцов.

Медведь – очень характерный вид заповедника, но численность его здесь ниже, чем на соседнем Енисее. По берегам Дындовского Таза в конце августа 1965 г. мы встречали медвежьи следы примерно через каждые 15 км.

Сейчас медвежьи шкуры в заготовки не попадают, но прежде (1960-1965 гг.) на весь Красноселькупский район сдавали за сезон около 10 шкур медведя. Единичные охотники-медвежатники, например, эвенк Г.В. Бальдин, за 30-40 лет охоты добывали до 20 медведей. Примерно три четверти зверей добывали на берлогах. В годы, когда рано выпадает снег и долго не бывает следующего снегопада, медведи оставляют долго сохраняющийся след, по которому легче найти берлогу. В 1958 г., при таком характере снежного покрова, только раттовские охотники убили 13 медведей, тогда как обычно они добывали не более 4-5 зверей.

Случаев нападения на домашний скот за десяток лет до нашей экспедиции (1965 г.) отмечено не было. За этот же срок был известен только один случай гибели человека от медведя: в 1959 г. при неудачной охоте на берлоге зверь задавил насмерть охотника-селькупа И.Н. Ирикова.

Из 7 представителей семейства куньих горностай обычен в заповеднике только в поймах и долинах рек и ручьев, а также на гарях и окраинах болот. Его численность на Тазу, как и всюду в Сибири на севере таежной зоны, увеличивается в северном направлении. В 1960-е гг. в охотничьем промысле всего Красноселькупского района горностаю принадлежало 4-е место после соболя, белки и ондатры. Всего в районе в период до конца 1970-х гг. очень редко за год добывали более 1000 зверьков. Численность горностая сильно колеблется по годам. За время с 1948 по 1962 г. в Красноселькупском районе заготовки шкурок горностая изменялись от 351 в 1948 г. до 3256 в 1954 г., т. е. в 10 раз.

В самых верховьях Таза горностай очень редок, и во время нашей экспедиции (1965 г.) его добывали здесь единично. В районе Ратты горностай был уже обычен, но промысел его и здесь был развит слабо: в средние по численности зверька годы охотники, промышлявшие вблизи Таза и его притоков, добывали не более чем по 5-6 горностаев за сезон; в лучшие годы некоторые раттовцы добывали по 15-24 горностаев. Ловили горностаев, как правило, старики селькупы и эвенки, для которых ходовая и нартовая охота были трудны. Они выставляли в пойменных угодьях по 25-30 капканов.

Горностая в 1960-е годы отчасти вытеснял и восстанавливавший свою численность соболь – хотя и в меньшей степени, чем колонка, так как местообитания соболя и горностая почти не совпадают.

Ласка на верхнем Тазу редка. Она предпочитает луговые и кустарниковые биотопы, чаще встречалась в поселках.

Верховья Таза – единственное место в Ямало-Ненецком округе, где хотя и редко, но регулярно встречается колонок, свойственный тайге Восточной Сибири. Колонка энергично вытесняет соболь. К 1965 г. за предшествующие 30 лет численность колонка на верхнем Тазу сократилась не менее, чем в 7-10 раз. Предпочитаемые угодья – темнохвойная тайга, долины рек и ручьев.

К настоящему времени колонок почти исчез на территории Верхне-Тазовского заповедника (за время его существования отмечен всего несколько раз). Вообще, территория заповедника является характерной частью Сибири, где в четкой форме прослеживается биоценотический процесс вытеснения колонка соболем.

Колонок, как характерный таежный вид, был в прежнее время обычен на Верхнем Тазу к северу до фактории Кики-Акки. Севернее он был настолько редок, что охотники его почти не знали, хотя зоологами он отмечен к северу до Сидоровска (Яковлев, 1930) и даже до устья Таза (Скалон, 1931). В 1948-1955 гг. в Красноселькупском районе, в основном в его южной части, заготавливали по 50-70 колонковых шкурок за сезон. В 1958-1965 гг. заготовки редко превышали десяток шкурок, а иногда исчислялись единицами. В былое время больше всего колонков было в истоках Таза вблизи озера Дында, в угодьях бывшей фактории Матылька и у фактории Ратта. Здесь некоторые охотники в 1933-1938-х гг. добывали за сезон по 10-15, а иногда и до 20 колонков. В некоторые годы следы горностаев встречались здесь реже, чем следы колонков.

Во время нашей экспедиции колонков на Верхнем Тазу добывали в основном в угодьях поселков Ратта и Кики-Акки – всего по 2-3 зверька за сезон.

В 1997 г. список млекопитающих Верхне-Тазовского заповедника обогатился еще одним видом куньих – американской норкой, которая до тех пор никем не была встречена: 14 сентября 1997 г. инспектор И.И. Бигбавлеев поймал на реке Поколька тайменя, в брюхе которого была недавно заглоченная норка с полупереваренной головой и хорошо сохранившейся шкуркой. В настоящее время американская норка в заповеднике обычна (Летопись природы, 1998-1999 гг).

Соболь в настоящее время обычен на территории заповедника и является важным промысловым видом в прилежащих угодьях. Он был почти полностью истреблен в XVII-XVIII вв., когда промышленники из Мангазеи шли в первую очередь в верховья Таза, тогда наиболее богатые соболем, или переваливали на еще более “соболиный” Енисей. К середине 1930-х гг. на всем Тазу существовало лишь два маленьких остаточных соболиных очага, в каждом из которых, по-видимому, было по несколько десятков зверьков. Один из них был неподалеку от нынешнего заповедника и занимал участок темнохвойной тайги, находившийся на р. Ватылька в 50-60 км от ее устья. Другой находился в приречном урмане на Тазу, примерно в 70 км ниже пос. Толька. Единичные зверьки встречались и в других частях бассейна Таза, особенно ближе к его водоразделу с Енисеем.

Никаких реакклиматизационных мероприятий по расселению соболей на Тазу не проводилось. Естественное заселение Верхнего Таза соболем началось с середины 1950-х гг. и происходило в основном со стороны Енисея, где соболя тоже расселялись сами из оставшихся очагов и где были выпуски соболей с целью искусственного расселения. К 1965 г. соболь стал обычен на Дындовском Тазе, в верховьях Большого Таза и р. Ратты, по Матыльке, в верховьях Большой Ширты, по Покольке и на других участках.

Численность соболей довольно быстро увеличивалась, но местные охотники – селькупы и эвенки, во время отсутствия соболей привыкшие к промыслу белки, редко добывали соболей и специально этим промыслом не занимались; капканы в то время не применяли. Так, например, в сезон 1962-1963 гг. все охотники Ратты – около 50 человек – добыли только двух соболей, а в следующем году - трех. В 1964-1965 гг. раттовские охотники добыли 5 соболей. Всего в этот сезон промысловики бывшего Толькинского совхоза (пос. Ратта и Кики-Акки) добыли 17 соболей, а дындовские селькупы – 11. Таким образом, всего в бассейне Верхнего Таза за этот сезон было добыто 28 соболей. Наиболее высокий показатель индивидуальной добычи был известен для окрестностей оз. Дында у селькупа Г. Ирикова, который охотился на водоразделе Таза и речки Комиссаровки.

Постепенно интерес к промыслу соболя стал расти. В 1965 г. нам пришлось слышать, что после нескольких неурожайных на белку сезонов некоторые селькупы и кеты с верхнего Таза решили специально идти в темнохвойные соболиные угодья. Здесь, наряду с привычной ходовой охотой гоном с собакой, впервые снова стали применять давно забытый обмет. Постепенно стали использовать и капканы. По нашим данным, в 1965 г. численность соболя в лучших угодьях Верхнего Таза была равна 15-20 зверькам на 100 кв.км. Придерживаясь темнохвойной тайги, соболь расселился в ту пору к северу до Тольки и Печальки и даже севернее, но далее Красноселькупска в 1965 г. не встречался.

В настоящее время соболь давно заселил все подходящие угодья Верхнего Таза – по-видимому, с предельной для здешней северной тайги плотностью. Сосняков соболь избегает, предпочитая темнохвойные леса, особенно с большим участием кедра.

Росомаха очень характерна для верхне-тазовской тайги и встречается редко, но регулярно. Этот сильный и активный хищник широко бродит по тайге, имея огромный индивидуальный участок. Жертвой росомахи могут стать и крупные копытные: северный олень и даже лось.

В прежние времена в Красноселькупском районе (1948-1962 гг.) в отдельные годы заготавливалось за сезон до 40-46 шкур росомахи (1950, 1959, 1960, 1961 гг.). Минимальное число шкур, заготовленных за сезон за этот период, – 8-9. Поданным нашей экспедиции 1965 г., в угодьях Ратты бывали сезоны, когда все охотники поселка добывали за зиму до 20 росомах, а отдельные промысловики – до 2-4 за сезон.

В сентябре 1965 г. следы росомахи на берегах Таза от оз. Дында до Ратты встречались нам в 4-5 раз реже, чем медвежьи – примерно через каждые 35-40 км русла реки. Для района Ратты авторам известен случай, когда 3 росомахи по насту задрали взрослую лосиху. Также для Ратты известны случаи гибели от росомах лосят, чаще – телят домашних северных оленей.

Выдра в заповеднике скорее редка. Лет 30 назад выдры жили почти в каждой таежной речке, предпочитая верховья притоков Таза, где есть незамерзающие полыньи и перекаты. В бассейне Таза выше Ратты в прежнее время (1948-1962 гг.) обычно добывали до 3-4, очень редко до 6-8 выдр за сезон.

Рысь не отмечена как постоянный обитатель территории заповедника. Она крайне редко сюда заходит – из-за рыхлых и глубоких снегов, где она не может свободно передвигаться.

Из диких копытных в заповеднике обычен только лось. С начала XX в. и до 1940-х гг. лосей на Тазу не было. Причиной их отсутствия мы считаем не наличие глубокого снежного покрова, как считал А.Н. Формозов, а истребление лосей охотниками, облегченное глубокоснежьем. К 1940-м гг. охотничье население в тазовской тайге резко сократилось. Глубинные районы перестали посещаться охотниками, и лоси начали восстанавливать свой ареал. Заселение ими бассейна Таза происходило с верховьев, куда они проникали со стороны Енисея через реки Ёлогуй и Пакулиха. Одновременно лоси могли заходить и с юга, из бассейна Ваха. В 1944 г. селькупами у оз. Дында был убит первый на Тазу лось. Охотники рассказывали нам, что молодые селькупы, убившие зверя, были поражены его могучим невиданным обликом, огромными мощными рогами и сомневались, правильно ли они сделали. Старики, помнившие лосей, их успокоили. С тех пор лось стал опять желанной добычей коренных жителей.

К 1965 г. лоси заселили тазовскую тайгу, а на севере вышли в лесотундру и даже тундру, где их их нередко встречали летом. В чистых сосновых борах лосям делать нечего, однако они очень любят сосновые молодняки, которых особенно много по гарям. Молодые сосенки – любимый зимний корм лосей, как и побеги ивы. В основном лоси держатся в долинах рек и ручьев и по гарям. Их основной летний корм – травянистые растения, побеги и листья кустарников.

В 1965 г. численность лосей в верховьях Таза была местами довольно высокой. Кое-где были видны следы зимнего перенаселения – сильное повреждение и выедание растений, дающих зимние веточные корма. Численность лосей была высока в долинах рек Дындовский Таз, Матылька, Ратта. Судя по следам зимней деятельности, плотность зимовочной популяции в верховьях рек нередко достигала в среднем 0,3-1,0 зверя на 1 погонный км долины речки. По приблизительным подсчетам, численность достигала 30 зверей на 100 кв. км угодий, а иногда и более.

Дикий северный олень – его таежная форма – некогда населял всю верхне-тазовскую тайгу. Здесь он находил превосходные зимние и летние пастбища. В богатых кормом ягельных борах олени любили зимовать.

Однако коренным жителям-оленеводам, селькупам и эвенкам, не нравилось такое соседство. Дикие олени – конкуренты домашних на пастбищах. Главный же вред диких оленей заключался в том, что они нередко уводили с собой домашних оленей, иногда большими группами. Этому способствовала местная система содержания домашних оленей – одна из форм таежного оленеводства. Оленей использовали как транспортных животных в охотничьем и рыбном промысле, в основном зимой, а на лето небольшие стада отпускали в тайгу на почти вольный выпас. В это время, особенно осенью, домашние олени часто уходили с дикими. Селькупы и эвенки охотились на диких оленей и, по сути дела, желали их истребления. Впоследствии к охоте на диких оленей подключилось пришлое население. Особенно пострадали стада диких оленей, когда в последние десятилетия браконьеры стали широко пользоваться вертолетами и снегоходами.

В настоящее время неясно, есть ли дикие олени на территории заповедника. Западнее, на соседнем Елогуе, они держатся в небольшом числе. Во всяком случае, Верхне-Тазовский заповедник – превосходный резерват для восстановления популяции диких оленей. К тому же на Верхнем Тазу еще до организации заповедника не стало домашнего оленеводства. Ближайшие оленеводы – эвенки из пос. Ратта – имели немного оленей, но в верховья Таза уже почти не заходили даже во время зимних охотничьих маршрутов.

В 1965 г. дикие олени регулярно встречались только севернее заповедника в бассейне среднего Таза, начиная с Чертовой тундры – крупных водораздельных болот к западу от Чертовых озер. Севернее, на водораздельных болотах бассейна реки Часельки, дикие олени были обычны. На этой же широте восточнее Таза, на водоразделе его с Енисеем дикие олени были очень редки. Здесь вряд ли их было больше 200 голов. Самое крупное стадо в те годы жило на водоразделе Таза и Пура между реками Часелькой и Толькой. Здесь было не менее 1000-1500 животных. Нынешняя судьба этого стада неизвестна, а в целом в таежной Западной Сибири дикий северный олень близок к полному истреблению и нуждается в особой охране. Зайца-беляка в заповеднике немного. Его главный биотоп – поймы наиболее крупных рек, в меньшей степени – кустарниковые окрайки болот.

Из грызунов белка – важнейший промысловый вид верхне-тазовской тайги. Еще лет 30-40 назад белка господствовала в охотничьем промысле, соболь не был ей конкурентом и не снижал ее численности.

В середине 1960-х гг. во всем Красноселькупском районе доля шкурок белки в стоимости всей добытой пушнины обычно составляла 80-90 % и почти никогда не была меньше 70 %. Область высокой численности белки занимала и занимает сейчас только верховья Таза, к северу она идет до Толь-ки. В те годы в верховьях Таза в угодьях охотников Ратты и Кики-Акки дневная добыча одного промысловика достигала 25-30, а иногда и 40-50 белок. Сезонная добыча охотника была равна 600-700, иногда 1000 и даже 1500-1800 беличьих шкурок. В сезон 1962-1963 гг. охотниками Ратты было добыто 27,7 тыс. беличьих шкурок, а в Кики-Акки – 13 тыс.

На Верхнем Тазу численность белки редко бывала очень низкой. В этом была основная особенность местной беличьей популяции, которой была присуща большая стабильность и, в отличие от большинства мест, не свойственны резкие колебания численности. Недаром верхне-тазовские беличьи угодья считаются лучшими в пределах всей северной тайги Западной Сибири. Это делало беличий промысел здесь надежным и устойчивым, что было очень важно для эвенков и селькупов, которые в основном им и жили. Существенно, что местные жители сами охотно употребляли в пищу превосходное беличье мясо и кормили беличьими тушками охотничьих собак. Местные коренные жители еще долго считали, что беличья охота лучше соболиной.

По собранным нами в 1965 г. сведениям, в угодьях Ратты и Кики-Акки за предыдущие 30 лет почти не было сезонов, когда беличий промысел был бы экономически нецелесообразен из-за низкой численности зверька, что обычно для других районов. Даже в неблагоприятные годы за день здесь можно было добывать по 7-9 зверьков, что уже поддерживало существование охотника. За период с 1945 по 1965 гг. сезоны с очень низкой численностью белки (с дневной добычей 4-7 зверьков) повторялись лишь 2-3 раза. За этот же срок было 3 сезона с очень высокой численностью (добыча по 25-40 шкурок в день). Остальные 14-15 лет численность белки была средней (8-25 белок в день).

Так было в то время, когда Верхний Таз еще не заселил соболь – активный хищник, влияющий на численность белки, особенно в условиях редкостойной северной тайги.

Бурундук – характерный, хотя и немногочисленный вид верхне-тазовской тайги. Он предпочитает разнообразную тайгу с буреломом, рединами, кустами шиповника и, конечно, кедрачи. Летяга встречается редко.

Мышевидных грызунов для территории заповедника пока отмечено менее 10 видов. Самый многочисленный вид – красная полевка. Как редкие виды нами были отмечены красно-серая полевка и лесной лемминг. В пойме Таза и на припойменных участках мы постоянно ловили полевок-экономок и единично – пашенную полевку. Немногочисленной была водяная полевка, придерживавшаяся пойменных водоемов. В последние годы сотрудники заповедника обнаружили на его территории лесную мышовку и домовую мышь.

Особняком стоит крупный промысловый грызун североамериканского происхождения – ондатра, заселивший пойменные озера и протоки. Теперь это один из важнейших охотничьих видов – третий по значению после соболя и белки. В 1981 г. Толькинский совхоз заготовил 3,2 тыс. шкурок ондатры. Современная численность ондатры невелика.

Акклиматизация ондатры в Сибири в Красноярском крае началась с мест, недалеких от Верхнего Таза. В 1933 г. 10 ондатр из Финляндии были выпущены под руководством и при участии А.А. Слудского в озеро Дында, из которого вытекает Дындовский Таз. Несколько раньше в Красноярском крае выпустили ондатр на соседнем Елогуе – притоке Енисея. Возможно, ондатра проникала на Таз и из бассейна Турухана – через плоские озерно-болотные водораздельные пространства, почти соединяющие бассейны обеих рек. По Турухану и его притоку Нижней Баихе в 1929-1933 гг. тоже было выпущено более 200 финских ондатр.

Уже к началу 1940-х гг. ондатра стала обычной в верхнем течении Таза на протяжении 500-600 км, вплоть до пос. Кики-Акки. В 1943 г. ее начали промышлять, а в 1948 г. на Верхнем Тазу было добыто более 1000 зверьков, почти исключительно в угодьях факторий Ратта и Матылька. Ниже по течению, в районе Тольки ондатры тогда было очень мало, а у Красноселькупа она в первое десятилетие после выпуска не появлялась совсем.

В 1953 г. ондатра на Верхнем Тазу достигала высокой численности, заселив старицы и курьи в пойме реки и ее притоков. К середине 1950-х гг. волна постакклиматизационного размножения популяции ондатры достигла максимума. Бурно развивался и промысел. В 1956 г. в Красноселькупском районе было добыто почти 20 тыс. шкурок ондатры. Основную добычу дали угодья Матыльки, Ратты и Кики-Акки. Но уже во второй половине 1950-х гг. численность ондатры на Верхнем Тазу стала уменьшаться. Основная причина – выедание быстро размножающимися крупными грызунами водной растительности, не приспособленной в Сибири к такому натиску и медленно восстанавливавшейся. В это время волна расселения ондатры продвинулась по Тазу к северу, в еще не освоенные ею новые водоемы значительно более обширной, хотя и более бедной здесь поймы.

После резкого снижения численности популяция ондатры на Верхнем Тазу стабилизировалась на среднем уровне, постепенно вписываясь в местную экологическую нишу. Одновременно значительно сократилась численность ее местного, более слабого конкурента – водяной полевки. Вспышек массового размножения этого вида не стало совсем. Осенью 1965 г. на маршруте от озера Дында до Ратты мы отметили самую высокую численность ондатры на участке Таза между пос. Ратта и устьем р. Ватыльки – около 120 зверьков на 10 км течения реки. Совершенно особого внимания заслуживает речной бобр, который когда-то заселял весь таежный Таз, а потом был здесь полностью истреблен, как и почти всюду в Азии. Существенно, что в глухих, труднодоступных уголках на Верхнем Тазу и соседнем Елогуе бобры сохранялись до недавнего времени. Исторические источники свидетельствуют, что в XVII веке Таз был одной из рек, где добывали много бобров. О том, что до середины XVIII в. с Таза поступали бобровые шкурки, упоминает В.Н. Скалон (1951). Охотовед Е.С. Жбанов сообщил ему, что на юго-западных притоках Таза бобры жили до 1940 г. В 1965 г. мы, а в 1982 г. A.M. Васин собрали опросные сведения о том, что единичные бобры сохранялись на Верхнем Тазу по наиболее глухим речкам вплоть до 1940-х гг. На соседнем Елогуе охотовед Э.И. Шерешевский (1930) собрал сведения о следах деятельности бобров в верховьях этой реки для середины 1920-х годов.

В августе-сентябре 1982 г. сотрудники заповедника “Малая Сосьва” под руководством A.M. Васина провели специальное обследование Верхнего Таза и его притоков Ратты, Покольки, Каральки и Тольки для выявления мест под выпуск азиатских бобров. Наиболее благоприятные условия были найдены в верховьях рек Поколька и Ратта. По мнению авторов, для выпуска бобров благоприятны также Дындовский Таз и озеро Дында, находящиеся уже в Красноярском крае.

Расселять на Тазе, Елогуе и соседнем Енисее нужно только азиатских бобров. Азиатский подвид бобра (Castor fiber pohlei serebr., западно-сибирская форма) сохранился небольшим очагом только на реках Конде и Малой Сосьве в приуральской части Западной Сибири. Это уникальный подвид, приспособленный к суровым условиям обитания таежного Азиатского Севера. Генофонд этой популяции нуждается в особой охране. Подвид внесен в Красную книгу России. Работа по сохранению и расселению этого подвида в Сибири должна считаться важной и неотложной. В месте аборигенного очага на Малой Сосьве и Конде имеется лишь небольшая популяция, насчитывающая около 350 бобров. Условия для сохранения уникального генофонда на месте не вполне благоприятны.

Большая часть Западной Сибири и Сибири вообще уже непригодна для выпуска бобров азиатского подвида, так как там, в подходящих местах уже расселены бобры европейского происхождения (Штильмарк, 1996). Необходимо сохранить в чистоте генофонд азиатских бобров и расселять их только там, где есть гарантии его сохранения (Васин, 1985 и др.). Таков изолированный бассейн Таза. Близок по условиям относительной изоляции соседний Елогуй и другие притоки среднетаежного Енисея. Неудачи попыток заселения притоков средне- и северотаежного Енисея бобрами европейского происхождения A.M. Васин объясняет их неприспособленностью к суровым условиям таежного Севера. Поэтому необходимо сохранять и размножать в подходящих природных условиях именно азиатских бобров. Создание нового очага обитания азиатского бобра на Тазу нужно считать одной из важных задач заповедника.

Дата создания

Висимский государственный природный биосферный заповедник учрежден 6 июля 1971 года постановлением СМ РСФСР № 363.

Географическое положение

Заповедник расположен в горах Среднего Урала в верховьях реки Сулемы, правого притока Чусовой (бассейн Камы), на территории Пригородного района Свердловской области.

Цель создания

Целью создания заповедника является сохранение в естественном состоянии и изучение природного комплекса Среднеуральской горной тайги.

Площадь

33 497 га по постановлению Правительства РФ от 18 мая 2001 года № 385. Биосферный полигон имеет площадь в 7 550 га.

Количество кластеров 1

Подчиненные территории и охранная зона

Решением Исполнительного комитета Свердловского областного Совета депутатов трудящихся от 26 июня 1973 г. №474 вокруг заповедника установлена охранная зона. На данный момент ее площадь составляет 46 110 га

Конвенции

10 ноября 2001 года заповедник получил статус биосферного резервата.