Термин «политическая психология» употребляется в современной науке в двух связанных между собой значениях:
Ø во-первых, он обозначает субъективно-мотивационную сферу поведения участников политической жизни, его (поведения) двигательные механизмы, коренящиеся в сознании и подсознании людей, их «дух», чувства, эмоции, волю и память, нейрофизиологические и другие индивидуальные свойства, влияющие на политическое поведение;
Ø во-вторых, политическая психология понимается как наука о субъективно-мотивационных компонентах политики. Иными словами, в первом случае речь идет о политической психологии как воплощенной во внутреннем мире человека реальности, психике людей, во втором – о науке ее изучающей.
Люди усваивают политические идеи не механически, а избирательно, принимая одни из них и отвергая другие. Политическая психология и является той сферой, изучение которой позволяет ответить на вопросы: как, почему и с помощью каких внутренних механизмов политические идеи превращаются в двигатели реальной политики.
|
|
Политическая психология как относительно самостоятельная наука сложилась сравнительно недавно – примерно в 60-70-е годы ХХ века. До сих пор ее исследователи концентрируются на определенных направлениях и не охватывают всего спектра психологических явлений. Это объясняется сложностью психики человека, разнообразием психологических и политико-поведенческих реакций на воздействие различных социальных факторов.
Среди разнообразных явлений политической психологии можно выделить несколько групп, на исследовании которых сосредоточены главные усилия ученых.
Первую группу составляет психологический склад, включающий прирожденные, а также сложившиеся в течение длительного времени устойчивые психические образования, определяющие индивидуальное поведение. Психологический склад характеризует отдельных конкретных индивидов. Он является результатом не только врожденных качеств и индивидуального опыта человека, но и прошлой коллективной жизнедеятельности людей. К психологическому складу относятся, прежде всего, архетипы, менталитет, а также темперамент, характер и интеллектуальные способности личности.
Менталитет складывается на основе архетипов, традиций и осознанного опыта личности. Он представляет собой общую типичную схему, модель осознания и оценки тех или иных явлений, или комплекс «картин мира», определяющих мировосприятие человека. Такие «картины мира» включают относительно автономную систему основополагающих ценностей и смысловых установок. Они придают определенную общую ориентацию интересам людей, выступающих непосредственно источником их действий. Не интересы (материальные и идеальные), не идеи непосредственно господствуют над поведением человека, но «картины мира», которые создавались «идеями». Они очень часто определяют пути, по которым динамика интересов продвигает дальше человеческое действие.
|
|
Вторая группа явлений политической психологии включает специфические механизмы психологических и поведенческих реакций, возникающие в процессе групповых коммуникаций, устойчивых взаимодействий людей. Явления этого рода достаточно разнообразны. Наиболее изученным из них является феномен толпы.
Толпа эмоциональна. Она способна подавлять доводы разума. В ней действуют механизмы коллективного «заражения» и внушения, многократно усиливающие общие настроения и эмоции, подавляющие критическую позицию и снижающие индивидуальный контроль за поступками. В толпе человек приобретает чувство непреодолимой силы, становится смелее и агрессивнее. В то же время, в случае возникновения в толпе паники, она может моментально овладеть массой, внушить безотчетный страх, парализовать разум и побудить людей к поступкам, не адекватным ситуации. В зависимости от своей политической направленности действия толпы могут быть и преступны и героичны.
Групповое воздействие на политическое поведение людей не ограничивается влиянием толпы. В политической жизни любой демократической страны широко распространены устойчивые политические группы в форме комитетов, советов, бюро, президиумов, команд, подразделений работников аппарата, инициативных или заинтересованных групп и тому подобное. Такие устойчивые объединения также оказывают большое влияние на политическое поведение людей.
Коллективные политические действия отличаются от индивидуальных по целому ряду параметров. Так, группа более продуктивна в производстве наиболее плодотворных и обоснованных идей, всесторонней оценке тех или иных политических решений или проектов. При принятии решений она склонна к повышенному риску. Это проявляется в том, что группа принимает более рискованные решения, чем решения ее отдельных членов, принимаемые самостоятельно, на свой страх и риск. Этот феномен объясняется по-разному:
Ø конформистским давлением, которое проявляется в том, что отдельные члены группы не осмеливаются высказывать свои взгляды, расходящиеся с уже изложенными мнениями, особенно мнением групповых лидеров и большинства, критиковать их;
Ø чувством переоценки, завышения своих возможностей, которое развивается при интенсивном групповом общении (завышенное чувство «Мы», ослабляющее восприятие риска);
Ø взаимным «заражением смелостью». Этот эффект возникает в групповых коммуникациях;
Ø широким распространением мнения (чаще ошибочного), что при групповых решениях ответственность ложится на многих людей и доля личной ответственности сравнительно невелика. Групповые неудачи обычно менее заметны и не воспринимаются так остро, как индивидуальные;
Ø влиянием лидеров, особенно формальных руководителей, видящих свои главные функции в обязательном внушении оптимизма и уверенности в достижении цели.
Ряд исследователей, отмечая превосходство хорошо сплоченных групп в достижении индивидуальных и групповых целей, а также в кооперативности, демократичности и ангажированности (вовлеченности) политического поведения их членов, указывают, вместе с тем, на склонность таких коллективов к групповому мышлению. Симптомами такого мышления и группового давления в целом являются:
Ø иллюзия неуязвимости группы. Члены группы склонны к переоценке правильности своих действий и нередко с восторгом воспринимают рискованные решения;
|
|
Ø безграничная вера в моральную правоту групповых действий. Члены группы убеждены в нравственной безупречности своего коллективного поведения и в ненужности критических оценок со стороны посторонних. Эта склонность группового мышления очень созвучна широко распространенному в нашей стране в прежние времена лозунгу «коллектив всегда прав»;
Ø отсеивание неприятной или неугодной информации. Не согласующиеся с групповыми взглядами сведения не принимаются во внимание, а предостережения не учитываются. Следствием этого является игнорирование необходимых изменений;
Ø негативная стереотипизация посторонних. Цели, мнения и достижения внешних по отношению к группе объединений тенденциозно трактуются как слабые, враждебные, подозрительные, глупые и тому подобное. На этой почве нередко произрастает ведомственность и групповщина;
Ø самоцензура. Отдельные члены группы из-за опасений нарушения групповой гармонии воздерживаются от высказывания альтернативных точек зрения и выражения собственных интересов;
Ø иллюзия постоянного единодушия. Из-за самоцензуры и восприятия молчания как согласия при решении проблем, слишком быстро, без необходимого всестороннего обсуждения достигается внешний консенсус;
Ø социальное (групповое) давление на несогласных. Требование конформистского поведения, как правило, приводя к нетерпимости по отношению к критическим, нелояльным, с точки зрения группы, высказываниям и действиям и к «затыканию рта» их носителям;
Ø ограничение и «урезание» возможностей участия посторонних в формировании коллективного мнения и принятия решений. Отдельные члены группы стремятся не давать возможности участия в делах группы не принадлежащим к ней людям, поскольку опасаются, что это (в том числе идущая от них информация) нарушит групповое единодушие.
Конечно, все эти симптомы коллективного мышления проявляются в хорошо сплоченных группах (в первую очередь среди служащих государственного, партийного аппарата) и к тому же далеко не всегда являются обязательными. Однако они оказывают существенное влияние на политику и, прежде всего, на отношения внутри политических организаций и эффективность их деятельности.
|
|