Кукольный театр

В кукольный театр всех карлик приглашал. Реклама была такая. Кто вечером придёт, тот со смеху умрёт. Пришли многие: и Маша, и богатенький папаша, и кузнец, и дева красная-прекрасная.

Вечер смеха и страстей.

Выбежал на сцену плюшевый пингвин. И громко прокричал: «Деревня все. кто здесь сейчас сидит. На всех зачем-то просто так сердит».

Тишина повисла в зале. Никто ничего не понимал, когда ковбой из недоптицы выбегал. Пистолет достал, ползала перестрелял и застрелился сам.

На похороны все куклы прибежали и как рыцаря хоронить его стали. Его тело пламени предали. Вдруг заяц прокричал: «Пожар!», кинул факел в зал и убежал.

Все люди голосили: «В театре такое впервые, все словно куклы живые».

Театр больше не приезжал, потому что исчез весь зал.

Одре Товжин

Рыцарь

Жил-был рыцарь в светлых доспехах на белом коне, но сердце и душа его были чернее ночи. Его уважали все, думая, что он несет правосудие и справедливость, но это было далеко от истины.

В городе жил ещё один рыцарь, он всегда был одет в чёрные латы. Его стра­ши­лись все в округе из-за его вида, хотя он не сделал ничего плохого за свою жизнь. Чёрный рыцарь помогал бедным, наказывал воров и убийц.

И вот эти два рыцаря встретились и устроили поединок. На арену собрался весь город — от детишек до мудрых старцев. Все болели за рыцаря в белых латах, ибо бы­ли ослеплены его благородным видом и не видели его истинную сущность.

Момент настал: на арену выходил рыцарь в белоснежных доспехах, но неожи­данно на его пути встретились двое детей, которые с восторгом смотрели на него. Ры­царь грубо отпихнул их в сторону, чем удивил весь взирающий на него народ. Рыцарь в темных латах, несмотря на то что в латах это было сделать крайне непросто, помог подняться детям с песка арены.

Начался поединок. Во время боя рыцарь в светлых доспехах, но с черным сердцем, нанес подлый удар упавшему сопернику и тем убил его.

Так началась тирания рыцаря в светлых доспехах. В течение долгих лет никто не ре­шался бросить ему вызов, и прошло еще много времени, прежде чем он был по­вер­жен.

Именно так люди и поняли, что главное — это не вид защитника, а его сердце и душа.

Джефферсон Старвуд