ГЛАВА 7. Гам стих. Приготовления к свадьбе Маюрано остановились, как только старший из сыновей Сальвер покинул поместье

***

Гам стих. Приготовления к свадьбе Маюрано остановились, как только старший из сыновей Сальвер покинул поместье. В течение последующих месяцев до самого окончания весны никто ничего не слышал о нём, а о свадьбе и вовсе забыли, аргументируя занятостью некоего учителя. Якобы отложили. Учитывая отношения между Реймуном и Маюрано, вполне естественно, если она закатила истерику, что не выйдет замуж, если брат не будет присутствовать при этом. Дали бы ей волю, она бы за Реймуна замуж вышла, если бы он братом ей не был. А может, она бы и не посмотрела на кровное родство.

Наблюдая за этими двоими и за всей семьёй в целом, я не могла не отметить, что они похожи ровно настолько, насколько одинаковы Реймун и Надаль Пеш. Бледные, черноволосые и несоизмеримо гордые, как выделанные под копирку. Наполнены жизнью были только трое: я, Реймун и Маюрано. Вокруг всех остальных ощущался лёгкий привкус нереальности происходящего. Они все, как актёры, исполняли отведённую им роль и застывали каменным изваянием, как театральные куклы, лёжа на полке до нового представления. И люди в Приючье были такими же ненастоящими, кроме мощного старосты Бруно.

Сегодняшний день ознаменовался появлением ещё одного "живого" персонажа в локации "поместье Сальвер". Весёлый господин в цветастой тулузе и со странной шляпой на голове был радостно встречен Сальверами-марионетками. Я наблюдала за знакомством с неприкрытой скукой, стоя на верхней ступеньке лестницы на втором этаже, и, облокотившись о перила, пыталась вспомнить, где же я могла видеть этого лорда Санзета. Его фамилию я пропустила мимо ушей, задумавшись о нашем возможном раннем знакомстве. В голову никто подходящий не приходил.

Он меня заметил и сексуально улыбнулся. Теперь не узнать это лицо нельзя. Мой бывший одноклассник, которого сбила машина. Отсутствие денег и пьющий отец приковали его к больничной койке в реанимации с разрывом нервных тканей вдоль спинного мозга. Мы встречались, пока он не подсел на смесь сушёных крапивы и конопли. Лёгкий наркотик, но мозги прочищает по полной программе. Моя попытка разорвать наши отношения кончилась дракой, погоней и резко затормозившей ауди, перед которой я успела проскочить, а он - нет. Нам тогда было по шестнадцать лет.

- Вы знакомы? - поинтересовалась леди Сальвер. - Так смотрите друг на друга.

- Я тебя учил? - прищурившись, спросил Санзет. - Очень знакомое лицо.

- Если только математике и очень давно.

Усмехнувшись, я спустилась по лестнице к гостю и хозяевам. Его имя я вспомнила чуть позже и то с большим трудом - Алексей Трочвин. Годы изменили его, но ребяческий задор не исчез. Когда-то я любила его, действительно любила, но чувства угасли, боль ушла. Со временем. Но огонь безысходности вновь объял сердце, стоило только вспомнить прошлое. И те же чувства я сейчас вижу в глазах недоумевающего, погрузившегося в задумчивость Санзета. Он даже имя сменил, чтобы забыть, кто он такой и начать новую жизнь там, где всё ненастоящее. Как был идиотом, так им и остался. Он всегда вызывал на лице улыбку. Такой беспечный и... кретин.

Гаусельм Сальвер прервал неловкую ситуацию и пригласил всех в столовую, кроме Санзета, предложив ему сначала разместиться в комнате, а после того спуститься к обеду. Нам следовало поговорить. Санзет сам хотел разобраться, но вслух предложить разговор не посмел. И правильно: неизвестно, кто может оказаться реальным. В этом галлюциногенном мире бок о бок живут настоящие люди и выдуманные кем-то неосязаемым, кем-то, возомнившим себя богом. К таким выводам я пришла, размышляя бессонными ночами на протяжении нескольких последних месяцев. Реймун уехал, и меня никто не донимал настойчивым вниманием. Я превратилась в приведение, живущее в гостевой комнате. В избушке я была такой же... исчезающей.

Мимо меня, кряхтя, прошёл слуга с чемоданами лорда Санзета, не отрывающего взгляда от моего лица. Если предположить, что он здесь с момента впадения в кому, то для него прошло далеко не сорок лет, а в десятки и в сотни раз больше. В этом мире нельзя повзрослеть на восемь лет даже за сотню. Санзет приблизился и направился следом за слугой, переодеться к обеду. Дорожная, но тем не менее яркая талуза в "пыли". Я впервые за много месяцев искренно легко улыбнулась - годы не властны над характером того, кого все знали под именем Алексей Трочвин, но еле заметный шрам на виске не скрыть волосами, отращенными по местной моде.

- Так вы знаете друг друга? - удивлённо спросила Фламенко, когда гость скрылся в коридоре второго этажа. - О тебе до сих практически ничего не известно. Ни кто ты, ни откуда. Только происхождение, равное нашему роду.

- Вам достаточно знать, что я потеряла дом, спасая жизнь Реймуна Сальвера. Этого мало? - в ответ спросила я, вновь потеряв всякий интерес к происходящему.

Леди Сальвер поджала губы, а лорд Гаусельм гневно взглянул мне в глаза. При старшем сыне они не допускали подобных вольностей. Но и я не могла учиться колдовству под пристальным вниманием тормаша. Если после первого упоминания о свадьбе, та наша с ним ссора на тему "Сильна ли твоя любовь ко мне?" и моего решительно-язвительного "Нет" с большой буквы, Реймун взялся за наблюдение на грани преследования. То, после издевательского "Да, я хочу за тебя замуж!", когда я не выдержала его постоянного присутствия рядом, - он исчез. Из поля моего зрения его сдуло, как пёрышко в сильный ветер. Притом сдуло не только из комнаты и с этажа, но и из поместья вовсе.

Реймун, прихватив за собой друга - Надаля Пеша, - вернулся в столицу царства с великолепным, на его взгляд, названием Калрис, но я не видела мальчишку после памятных слов и моего абсолютного "согласия". Помню, я тогда долго смеялась над выражением его лица и резко изменившимся поведением. Жениться он не хочет. Ни в какую. Разве не мальчишка? Пусть по годам он взрослый, пять с половиной тысяч лет - немало, но... он такое дитя. Сразу надо было сказать, что замуж за него хочу, тогда бы не пришлось ехать в поместье, где меня ненавидят все и каждый в отдельности. Леди и лорд Сальверы, его родители, за "нахлебницу"; Кентин Сальвер, его брат, за шутку с жабами, до смерти напугавшую его беременную жену; Маюрано Сальвер, его сестра, за самого Реймуна и его внимание, ранее принадлежавшем только ей одной.

Я последовала за гостем, сделав вид, что иду к себе в комнату. Это лицо, подпортившего мне жизнь в школьные годы, я не забуду никогда. Ничто не заставит меня забыть, как он напивался с друзьями, а мне приходилось отчитываться перед его матерью, где же сынок по ночам пропадает. Наркотики стали последней каплей. Эти отношения чуть было не стали для меня последним делом в жизни, но повезло. Мне, не ему. За свой кретинизм он ответил сполна, но мне кажется, сейчас лже-Санзет даже рад сложившимся обстоятельствам. Если он вообще помнит свою прошлую жизнь.

Завернув за угол, я замедлила шаг, чтобы узнать, в какую именно комнату поселили гостя. Слуга не спешил выходить, я практически дошла до двери в мою, как из второй, считая от лестницы, комнаты послышался скрип. Слуга вышел и скрылся за углом. Только и были слышны его шаги по лестнице. Из двери во вторую комнату выглянул Санзет и осмотрелся по сторонам. Заметив меня, он снова улыбнулся и поманил пальчиком. Терпеть не могу этот его жест. Нестерпимо захотелось поджарить его молнией, но стали в декоре одежды или какого-нибудь оружия я не находила взглядом. Значит, не подействует. В результате ведьмовских экспериментов я поняла, что без дополнительных предметов колдовать можно только над чистой энергией, изменяя свойства живой или неживой материи.

- Неплохо живётся новой жизнью? - безучастно спросила я, строго взглянув на Санзета. - Нет настроения играть. Хорошего дня.

Сдержав ухмылку, за собой закрыла дверь, хлопнув. Лютц уже ожидала, принеся кофейных орешков и горсть вина - прозрачная ёмкость около полулитра на две трети наполнена маленькими зеленоватыми шариками из виноградного сока. Эта женщина, впавшая в немилость Сальверам много сотен лет назад, разительно отличалась от всех, кого мне довелось встретить в этом мире. Невероятно рыжие, но тусклые и кудрявые средней длины волосы выделяли её среди всех. Впрочем, это не заставило меня причислить её к группе "живых".

Лютц - няня Реймуна, воспитывавшая его с первых дней жизни. Миролюбивая и услужливая, она сносила все замечания и придирки леди Сальвер, с годами принимающие всё более и более агрессивные формы. Она единственная, кто до сих пор не смирился с принятием звания тормаша, и даже пыталась предотвратить назначение. Звание дают не столько за заслуги, сколько за доказательство наличия психических отклонений, как мне довелось узнать. Интересно...

- Леди Алено, - тихо прошептала Лютц. - Ваши десерт и вино, как просили. Что-нибудь ещё?

- Не стоит. Можешь идти.

Эта рыжая женщина вызывала много вопросов, но я ни на один не хотела отвечать самой себе. К тому же, только Лютц за много месяцев, проведённых мною в поместье, называет меня по имени. Лишь она поинтересовалась, как меня вообще зовут. Алёна Чижик. Родное имя стало казаться каким-то чужим и абсолютно далёким. Его звуки, особенно звук буквы "ч", выходили чужеродно - сказывалось отсутствие постоянно разговорной практики. Только самообучение колдовству, базирующемся на знании русского языка, позволяло не потерять саму себя.

Лютц покинула комнату. Её излишняя забота раздражала не хуже паршивых шпионских навыков Реймуна. При ней я также не могла сделать ничего, разве только сочинять что-нибудь новенькое, выводя каллиграфическим почерком родные буквы кириллицы. На столике в керамической чаше с резным узором манила к себе не хуже наркотика горстка кофейных орешков, а рядом стояла прозрачная ёмкость с вином. Я, как последняя оборванка, схватила замороженный шарик пальцами и положила на язык. Лёд начал таять, освежая.

Листы с записями в беспорядке.

Лишь на первый взгляд, они лежали точно также, как я оставляла, но в них кое-кто основательно порылся. Терпеть ещё одну шпионку у себя под носом я не намерена! Реймун Сальвер - кто бы сомневался. Разве он мог оставить меня без присмотра? Няня, любящая сильней кровной матери, готовая жизнь за него отдать - сделает всё для него, что бы он не попросил. Пожалуй, я впервые рада, что языки в реальном мире и здесь разнятся. Возможно, какой-нибудь европеец смог бы найти точку соприкосновения, но не славянин. Здесь-то пишут латиницей.

Теория, эксперимент, практика.

Теория, эксперимент, практика.

Теория, эксперимент, практика.

Практика, практика, практика...

Я готова занять себя чем угодно, только бы не засыпать. Не хочу возвращаться в злой эльфийский мир к генералу-психопату Малуру. И пускай головой я понимаю, что он - всего лишь плод моего больного воображения, но сердце отказывалось принимать правду. Я запоздало осознала, что единственный в своём роде эльфийский маг за долю секунды сжёг до пепла предателя-Легола и его уже мёртвую к тому времени подстилку. Причина только одна - полукровка с внешностью эльфов королевства. Я, как Нимлот, тоже была признана полукровкой, но с доминантными генами эльфа империи.

Как всё сложно! Не зря мне захотелось стереть эту фэнтезийную галлюцинацию из памяти и никогда больше не думать об эльфах. Раз уж мне не подвластна там магия, то я могла хотя бы воспользоваться силой местного божества! Это шисейджи на считанные минуты завладело моим эльфийским телом, а я упустила такой завидный шанс покончить, как минимум, с Малуром. Тогда бы нашла другого забияку и с ним бесила представителей фэнтезийных рас, с ним бы уматывала от разъярённых по лесам и по болотам. Даже согласна вновь встретиться с феями! А они ведь не красавицы-милашки, а миниатюрные исчадия ада. Симпатичные - правда, добрые и миролюбивые - ни в жизнь.

От каждодневных колдовских экспериментов болело всё и голова в том числе. Пальцы отнимались от многочасового письма, а шишка на среднем заметно увеличилась. Больше всего внимания я стараюсь уделять психологии и физиологии. Пятьсот листов исписаны восстановленными по памяти конспектами по общей медицине, которую изучала два в течение трёх семестров на втором и третьем курсах. Про литературные опусы пришлось забыть. Нужно прийти в себя - вспомнить всё и вернуться. Меня ждут дома. Кретина Лёшу - тоже.

Солнце клонилось к закату.

Предчувствуя ожидающий меня разговор с Санзетом на тему прошлых подвигов, увлекаться самообучением не стала, лишь вспомнив несколько элементарных заклинаний влияния на "плоть и душу". Такое пафосное название пришлось мне по душе, хотя отражало только предмет колдовства, а не его суть. Нужно вытрясти из Санзета всё, что он знает об этом мире. Нужно найти выход отсюда, вход в истинную реальность. Нужно наконец проснуться и поднимать из грязи свою жизнь, отмывать её и полировать. Я знаю только одно, что хочу жить как все нормальные люди.

***

- Избранные! Лучшие представители каждой расы, когда-либо живущих в нашей вселенной! Сегодня мы... ради общей цели... объединяемся против общего врага. Наша общая любовь... к нашей вселенной... наша боль... и наша горечь потери семей и друзей... объединило... давних соперников. Но ничто не сравнится... с насущей угрозой...

Речь тад-стера, произносимая надрывным голосом, зажигала в сердцах (и в каприлах - у кого что анатомически) патриотический огонь. Хватит жалеть себя! Хватит терпеть тиранию аквтиратов с планеты Аквтирит! Они подчинили практически все планеты во вселенной. Мы были разрознены, каждый сам за себя. Но, объединившись, мы стали великой мощной силой, которая сломит власть агрессора и вернёт планетам и живущим на них расам независимость. Союзные соглашения приняты, всеобщая объединённая армия практически укомплектована, и враг не ожидает, что старые кровные враги объединяться против него ради свободы. Мы сделали это! И мы свергнем аквтиратов! Мы уничтожим Аквтирит!

- Уничтожим Аквтирит! - громко объявил тад-стер.

- Уничтожим Аквтирит!

- Уничтожим Аквтирит!

Мы продолжали скандировать вместе с тад-стером, выбранным Лигой Тумприна, маленькой расой божественного происхождения, единственной сохранившей свободу и независимость. Тумпринцы остались незавоёванными только по одной причине - аквтираты так и не смогли придумать, как подчинить тех, у кого нет не только планеты, но и физического тела вообще. Тумпринцы - сгустки абсолютной энергии, наделённые великим разумом. Они существуют с самого рождения вселенной и не знают, что такое смерть. Никакая раса, даже самая древняя, не в состоянии равняться с ними в уме и мудрости. Если происходит во вселенной какой-либо конфликт, угрожающий её существованию или какой-либо из рас, то обращаются всегда к ним.

И я полностью подвержена яростному порыву толпы. Мы, избранные представители, обязаны донести до родных планет решение Лиги Тумприна - войне быть! Мы жаждали крови аквтиратов. Пусть наша военная форма будет залита циановой кровью. Пусть будет залита цианом! Мы будем выдирать все четыре каприлы из их тел, лишая возможности творить зло! Нас ничто не остановит от священной резни!

- Уничтожим Аквтирит! Разорвём лдайхи, сковывающие нас! Превратим Аквтирит в прах! - пробасила я в общий гомон.

Мои слова подхватили сначала соседи, а потом их соседи и постепенно, как зараза, эти слова поработили сознание собравшихся. Даже тад-стер, возвышающийся над всеми нами на небольшой по площади круглой трибуне-колонне, повторил за мной. И сердце обуяла неведомая радость. Я подняла до уровня груди свои трёхпалые руки. Трёхпалые. И зелёные. Меня будто коротнуло. Происходящее вокруг стало до того неважно, что никакие крики не могли перехватить моё внимание. Я - человек. Я не лдайх, не раб. Я - человек. Откуда у меня эти зелёные подобия рук с тремя пальцами, на кончиках которых вместо ногтей - мясистые уплотнения в виде сфер?!

Лютц успела отскочить, но горелая полоса черноты протянулась от меня по полу и захватила противоположную стену. Я уснула, упавши лицом к стене, сидя на кровати. Помню, присела, глядя на занимающийся закат, а после, как по щелчку, меня вырубило. Не хотела видеть Малура - получила собрание инопланетных рас перед войной против каких-то голубокровых аквтиратов. Что за ересь мне приснилась на этот раз? Я превратилась в зелёного человечка с неконтролируемой жаждой массового убийства. Нехило меня приложила новость о появлении в этом мире старого знакомого, что во сне я начала капитально бредить.

От "воды" в виде тех же шариков-льдинок я отказалась. Хотелось самой обыкновенной воды, но этот лёд таял только на языке и никак иначе. Рыжая шпионка-неудачница не отходила от меня ни на шаг, кажется, искренне желая помочь. Либо пытаясь отыскать мои слабости. Сегодняшняя ночка чудом не стала для неё последней, если бы она не успела отскочить с траектории поражения. Странно... стали поблизости нет, а молния всё-таки появилась. Сильные эмоции позволяют колдовать без ограничений. То ли страх, то ли чувство вины помогают исцелять, а шок - поджаривать? Раздумья стоило оставить на потом. Не при заботливой нянечке Лютц.

- Принеси вина. Зелёного, - не вставая с кровати, устало приказала я и упала на спину. - После иди спать.

- Как скажете, леди Алено, - обеспокоено кивнула Лютц, сверкнув яркими синими глазами, но перечить не посмела. А ведь хотела, по взгляду видно.

Меня же интересовало, когда собирается объявиться её любимый воспитанник? Не скажу, что жажду видеть его вновь, но Сальверы не оставляют другого выхода. Я более чем уверена, что они собираются выжить меня из этого дома: за всё время мне не предоставили ни мало-мальски сытной еды (впрочем, я не в обиде - всё-таки здешняя еда не совсем адекватна), ни нормального питья (даже алкоголь заморожен в шарики!), ни одежды. Всё, что у меня есть сейчас, было куплено Реймуном. Надо наконец-то узнать, что он на самом деле от меня хотел, раз уж "пригласил" погостить. И, судя по всему, "погостить" на постоянной основе.

За окном медленно серело небо. Ночь подходила к концу, а говорить с Санзетом днём - не стоит надеяться. Одна только рыжая проныра Лютц чего стоит, а уж естественное, но излишнее любопытство Маюрано, мечтающей приворожить к себе какого-то мужчину (догадываюсь, кого именно), мне и вовсе поперёк глотки. Могу ли я творить любовную магию или просто управлять чужими мыслями и разумом - не знаю, и пытаться не собираюсь. Чужая душа - потёмки. Разбираться с последствиями экспериментов, мучиться от чужих подозрений на мой мутный счёт и становиться целью для махинаторов, манипуляторов и мошенников не хотелось. Поэтому я, подойдя к окну, вглядывалась вдаль - на горизонт поднималось кровавое светило.

- Плохой знак, - подумалось мне, а за спиной тихо звякнуло стекло. - Вино?

- Как вы просили, леди Алено, - поклонилась Лютц. - Зелёное вино.

Внешне молодая нянечка мялась, желая что-то то ли спросить, то ли попросить. Видимо, она поняла, что я отправила в неё молнию, и теперь боялась вызвать гнев. То, что я сделала это неосознанно, ей знать ни к чему. Цвет её лица медленно перетекал из одного тона в другой, то бледнея, от багровея. Ярость и страх. Женщину колотило от гнева, а ноги не держали - хотелось спать. Так легко читать её эмоции, легко предугадать мысли и последующие действия. Идеальная добыча для маньяка или для психологического давления. Только найти маленькую слабость, которая станет для неё большим горем. И что-то мне подсказывает, что я знаю имя этой "маленькой слабости", вполне способной позаботиться о себе самостоятельно.

- Говори! - приказала я. - Ходишь вокруг да около. Мне надоело.

- Помогите, - заявила Лютц, подсобравшись. - Приезд учителя ничто иное, как ловушка для Муни. Он прекрасно знает, что Маюрано начнёт истерить, если его не будет рядом. Отправьте ему сообщение своим колдовским методом, чтобы он ни в коему случае не возвращался в поместье. Умоляю.

После долгой паузы, я наконец осознала просьбу, но полюбопытствовала не по теме.

- Муни? - от вида ироничной улыбки Лютц скривилась, но взяла себя в руки и продолжила.

- Детское сокращение Реймуна. Я так привыкла, - нехотя пояснила она. - Леди Алено, знала бы, какую невесту ему нашли! Если бы не естественный закон, он бы сам мог спастись от этой высокородной дряни. Видите ли, этой царевне захотелось замуж за тормаша! Муни для неё станет игрушкой на время, а потом ей надоест жить в глуши и... Это будет не просто позор, а унижение. Именно унижение этот брак! До расцвета ониксов Муни даже понять не сможет, насколько неприятный сюрприз ему подложил отец, а потом... будет... поздно.

- Реймун не станет меня слушать, он избегает меня, - хмуро ответила я, смутно осознавая суть естественного закона. - Если я каким-либо образом сообщу ему, то он только ускорится. Сделает наперекор. Разве бракосочетание так опасно?

- Сама церемония не несёт угрозы, а ночь уединения, акт расцвета ониксов и, возможно, зачатие... - Лютц замолкла, воображая только ей понятный масштаб предстоящего ужаса, но ненадолго. - Расцвет ониксов, пускай, сделает его мужчиной, но и рабом этой капризной царевны на ближайшие несколько сот лет. И то, если он справится с влечением и будет игнорировать её впоследствии. Сможет ли он отказаться от близости с женщиной, насколько бы паршива она ни была?

Как всё запущено... Стоило бы уже привыкнуть, что здесь законы мироздания какие-то не такие. От неожиданно пришедшей в голову догадки, я прыснула.

- Это из-за отсутствия ониксов, Реймун так бесится, когда его называют мальчишкой?

Лютц кивнула и рассказала, что Реймун, получив звание тормаша, был официально признан царём и царством в целом. У него появилось много врагов, которые не смели показывать пренебрежение, а угрожать тем более. Зато шуток о его возможной неполноценности, ведь не женат, значит ониксов нет, следовательно - мальчишка! Как "маленький мальчик" может принимать решения, если не дорос? И с годами издевательства за спиной приобретали всё большие масштабы. Даже царь не постеснялся пошутить на эту тему. Так вот в чём дело... Жениться - то же самое, что уступить своим злопыхателям, прогнуться под них, подчиниться. Теперь мне ясно его нежелание. Он любит делать всё наперекор.

- Чем смогу, тем помогу, - после недолгого обдумывания, я всё-таки согласилась влезть в эту аферу. - А "царевна" дочь царя или просто визгливая леди?

- Дочь. Младшая. Эту дрянь давно пытаются пристроить, но женихи бегут от неё в разные стороны. То резко женятся, то как сгинут в небытие.

Я рассмеялась громко и заливисто. При мне Лютц больше не скрывала своих истинных чувств и допускала говорить о высокопоставленных личностях неподобающие слова. Вряд ли царевну разрешено называть "паршивой" и "дрянью", но мне, несомненно, нравится, куда ведёт моё общение с этой нянечкой. Если помогу ей, то не только заполучу хорошего шпиона в доме, но и Реймун будет мне должен. Так-так-так, это интересная сделка. Немного рисковая, но лишь слегка. Если Сальвер вернётся в поместью к закату, то кровавый рассвет действительно не к добру.