Глава восьмая доказательство

Судно с пятью альпинадорцами на борту бесшумно скользило в тумане. Тишину лишь изредка нарушали колыхание единственного паруса или всплеск воды. Оседлав высокий нос корабля, Андрузис не опасался намочить длинные ноги. В свои восемнадцать юноша был минимум на десять лет младше остальных членов команды, к примеру трех кормчих средних лет, не говоря уже о самом старшем, шамане Тоникуэе. Его совершенно лысый череп, обтянутый бледной кожей и испещренный множеством коричневых пятен, производил такое впечатление, будто Тоникуэй уже умер, но встал из могилы. Несколько оставшихся во рту пожелтевших зубов торчали под разными углами, а тонкие усы больше были похожи на тень.

Один из моряков устроился на корме и управлял рулем и парусом. Еще двое сидели посредине, сразу перед Тоникуэем, держа весла на коленях, готовые грести в любой момент, если штурман отдаст команду.

За судном тянулись длинные лески с множеством крючков. Улов пока что был скуден: в ведрах, стоявших между Андрузисом и гребцами, плескались всего две небольшие серебристые форели.

— Слишком тихий день, — сказал рулевой по имени Канрак.

Лицо этого несуразного, еще совсем не старого человека, которому не было и тридцати, сморщилось настолько, что казалось, будто кто-то составил его из отдельных лоскутов кожи, накладывая один поверх другого. Если добавить к этому густую черную бороду, которая росла там, где ей вздумается, то можно понять, почему Андрузис считал поджарого и нескладного Канрака самым уродливым из всех людей, которых ему довелось видеть.

Сам Андрузис был его полной противоположностью. Высокий и широкоплечий, с прекрасной кожей и золотистыми волосами, он притягивал заинтересованные взгляды почти всех женщин Йоссунфира. Кроме того, за силу и богатырское телосложение Андрузиса считали одним из лучших воинов племени. Юноша знал, что именно поэтому Тоникуэй и решил брать его в такие долгие рыболовные плавания, как это.

— Сегодня озеро спокойно, но не слишком, — ответил Тоникуэй. — Митранидун — это благословение и в шторм, и в штиль.

Он отвечал Канраку, но Андрузис понял, что слова противного старика шамана обращены к нему. Тоникуэй прекрасно знал о дружбе юноши с Милкейлой и с тех пор, как она осмелилась заговорить об экспедиции к берегам Митранидуна, был до глубины души возмущен ее дерзким предложением. Ни для кого не было секретом, что старейшины племени решили во что бы то ни стало поссорить заговорщиков. Некоторые, как Тоникуэй, открыто хвастались своей мудростью. Этим утром, когда команда садилась на корабль, он прошептал Андрузису, что ему, мол, предстоит узнать правду из более достоверных источников, чем блуждающие мечты несчастной девушки, не нашедшей любовь среди равных себе.

Молодой человек ничего не сказал шаману в ответ на нелепый выпад в адрес Милкейлы. Это тяготило его, но враждовать с Тоникуэем парню тоже не хотелось. На Йоссунфире о подобном противостоянии не могло быть и речи!

Ян Оссум, народ Андрузиса, ничем не отличался от других альпинадорских племен. Наибольший вес и уважение у них имели старейшины, а на самой вершине иерархии находились старшие шаманы и Пеннервайк, сам великий вождь племени Ян Оссум.

— Андрузис, друг мой, ты полагаешь, мы зря тратим время здесь? — неожиданно обратился к юноше Тоникуэй.

Тот обернулся, чтобы взглянуть на самодовольного шамана, и заметил испытующие взоры четырех пар глаз.

— Время, проведенное на Митранидуне, не бывает потрачено зря, учитель, — покорно ответил он и отвернулся.

— Прекрасно сказано! — похвалил Тоникуэй. — А сам-то ты в это веришь? — добавил он торжественным и зловещим тоном.

Милкейла чувствовала, как бурлит лава глубоко под ногами, но в этот день вызывать ее было не нужно. Магическую связь с землей девушка использовала лишь для того, чтобы напомнить себе о собственных возможностях, которые так высоко оценивали ее друзья и наставники. Сейчас ей как никогда требовалась уверенность в себе, ибо она видела, как Андрузис утром садился в лодку вместе с Тоникуэем. Зачем шаман затеял эту поездку по Митранидуну, было очевидно.

Лишь горстка друзей поддерживала Милкейлу в мечтах покинуть озеро, которые родились три года назад, вместе с появлением на озере абелийских монахов. До тех пор никто из них даже не догадывался о том, что за пределами Митранидуна есть мир, населенный людьми.

Конечно, это была прежде всего праздная болтовня, подростковая неугомонность. Но Милкейла придавала ей больше смысла, она хотела увидеть большой мир! Отношения с Кормиком только усилили это желание. Ведь здесь, на Митранидуне, у них не могло быть общего будущего. Ни старейшины, ни тем более Тоникуэй не допустили бы брака между ней и чужеземным монахом.

Уже более года шесть единомышленников не заговаривали о своем плане, задвинув мысли о нем подальше, как вдруг пару месяцев назад Милкейла удивила всех, снова вспомнив про него.

Свою ошибку юная шаманка осознала почти сразу. Надо было подождать до совершеннолетия, когда все они станут полноправными членами племени Ян Оссум и юношеские мечты уступят место более серьезным обязанностям. На деле получилось, что кое-кто из шестерки, скорее всего, Пеннедар, поспешил доложить новости старшим, и теперь они во главе с Тоникуэем бросали в ее сторону недоброжелательные взгляды. Она запомнила полный негодования взор, которым старый шаман окинул ее сегодня утром, перед тем как позвать с собой Андрузиса на рыбалку.

— Андрузис, — произнесла девушка вслух.

Звук собственного голоса вывел ее из сосредоточения. Энергетическая связь с землей порвалась. Конечно, Тоникуэй выбрал его потому, что юноша был единственным, кто проявил интерес к ее предложению отправиться в большой мир, лежащий за пределами озера.

Милкейла глубоко вздохнула и непроизвольно посмотрела на юго-восток, в направлении окутанного пеленой острова Часовни, затем снова обратилась к горячим источникам, питавшим озеро. В поисках дополнительной силы она коснулась рукой ожерелья из самоцветов. Ей хотелось во что бы то ни стало постичь секрет магических камней, найти способ объединить их энергию со своей собственной. Может быть, тогда она нашла бы ответы на те вопросы, которые Тоникуэй не преминет бросить ей в лицо.

Сила самоцветов щекотала, но Милкейле не удавалось слиться с ней воедино, подобно тому, как срослись в одно их с Кормиком души. Несколько минут напряжения, и вот она почувствовала, что энергия шаманской магии течет сквозь ее плоть, требуя выхода и грозя поглотить девушку, если ее не выпустить наружу. В этот кульминационный момент Милкейла коснулась камней… Ничего.

Внезапно энергия земли нашла выход. В долю секунды вокруг шаманки вспыхнуло пламя. Несколько листьев скукожились и хрустнули, вверх поднялись струйки дыма.

Милкейла, задыхаясь, стояла внутри огненного круга, истощенная физически и эмоционально. Она огляделась и покачала головой, ибо ничего особенного в этот раз не произошло. Девушка вспомнила о Кормике, об обещаниях, которыми они обменялись, поднесла к губам ожерелье и поцеловала его. В глубине души она знала, что религии земли и самоцветов не так уж различны, и верила, как и Кормик, что ответы на главные вопросы надо искать в их объединении.

Только бы им это удалось.

Милкейла повернулась к озеру, туда, где исчезли в тумане Тоникуэй и Андрузис, и чувствовала, как внутри все переворачивается от сомнений и страха.

Андрузис снова поглядел на шамана и уже начал отвечать, но прикусил язык, видя, что на понимание рассчитывать не придется. Тоникуэй намеренно толкал его на рассуждения, которые потом мог бы использовать против компании молодых заговорщиков. Если бы сейчас Андрузис ответил правильно, то Милкейле, без сомнения, дали бы почувствовать все последствия его слов, а если нет, то для Тоникуэя это было бы очередным доказательством того, что молодежь племени Ян Оссум пошла наперекор традициям, которые дарили процветание стольким поколениям. Поэтому юноша промолчал.

— Проверь лески, — приказал Тоникуэй, глядя на него немигающими глазами.

— На них ничего нет, — отозвался с кормы Канрак, но шаман продолжал в упор смотреть на Андрузиса.

— Тогда вытащи их, — сказал он. — Посмотрим, нельзя ли потратить время с большей пользой.

Андрузис некоторое время наблюдал за Тоникуэем, но сморщенный старик так и не моргнул. Вдруг он вообще никогда этого не делал? Может, шаман, умерев, так и будет лежать всю вечность в холодной земле с открытыми глазами?

Наконец молодой человек стал пробираться мимо плескавшейся форели и двух гребцов. Проходя мимо Тоникуэя, он специально уставился на корму, чувствуя на каждом шагу, как шаман буравит его глазами.

Штурман тихонько засмеялся, но все на Йоссунфире знали, что Канрак дурак. Поэтому Андрузис не обратил на это внимания и начал методично вытаскивать одну леску за другой.

Но прежде чем он успел закончить, Тоникуэй жестом приказал гребцам опустить весла в воду.

— Полповорота направо, — скомандовал он Канраку.

Тот кивнул и уже взялся за руль, но потом с любопытством посмотрел на шамана.

— Полповорота направо?

— Именно так.

— Но Йоссунфир в другой стороне.

— Думаешь, я настолько глуп, что не знаю этого?

— Нет, учитель, но… — Канрак замолчал и облизнул губы. — Полповорота направо, — повторил он и повернул руль, создав неудобство Андрузису, который вытаскивал длинную лесу по правую сторону от него.

Юноша обогнул руль, пристально глядя на очевидно встревоженного Канрака.

— Полповорота направо, держи прямо и расправь парус, — продолжал Тоникуэй. — А вы двое гребите как следует.

— Мы не настолько далеко от берега, — осмелился возразить Канрак, но шаман даже бровью не повел.

Тогда штурман вопросительно посмотрел на Андрузиса. Молодой человек, не слишком знакомый с географией Митранидуна, лишь пожал плечами и продолжал свое занятие. Пару раз он угрюмо покосился на Тоникуэя, но тот стоял к нему спиной, не обращая на юношу никакого внимания.

У Андрузиса отпали всякие сомнения в том, что это не рыбалка. На сегодняшний улов шаману наплевать. Единственной целью плавания был он, Андрузис, и заговор его друзей, которые так хотели покинуть это удушливое озеро.

Если самого юношу поворот судна скорее удивил, то остальных членов команды откровенно обеспокоил. Канрак, сидевший рядом с Андрузисом, беспрестанно облизывал губы и не отпускал руль, нетерпеливо ожидая, когда Тоникуэй прикажет снова изменить курс.

Однако шаман молчал и не шевелился. Судно продолжало скользить сквозь дымку. Предупреждение Канрака о том, что они совсем недалеко от берега, все еще звучало в ушах Андрузиса.

Впереди, по левому борту, в воде показался темный кусок скалы, словно предостережение незваным гостям.

— Святой Тоникуэй… — начал было Канрак, но шаман перебил его:

— Андрузис, на нос!

— Но лески… — попытался возразить юноша.

— Оставь их, иди на нос и проверь глубину.

Пробираясь мимо старого шамана и гребцов, Андрузис споткнулся о ведро. Вода вместе с форелью разлилась по дну. Он нагнулся за рыбой, но неодобрительный взгляд Тоникуэя заставил его все бросить и снова направиться на нос корабля.

Перегнувшись через борт и почти касаясь лицом воды, молодой человек пытался найти угол, под которым глубина будет лучше всего видна. К своему облегчению, он обнаружил, что дна не видно, но заметил слева еще одну скалу, выступавшую на несколько футов над поверхностью.

Андрузис выпрямился, чтобы сообщить об этом Тоникуэю, и увидел, что шаман с выражением озадаченности на лице указывает прямо по курсу движения судна.

Обернувшись, он все понял. Всего в каких-то пятидесяти шагах виднелся темный, крутой, зловещий берег, покрытый острыми осколками лавы. На небольшом расстоянии от дымящейся воды черные полосы перемежались с участками льда и снега. В этом абсолютном контрасте мрачного и светлого все казалось парню окаменелым. Кое-где торчали крючковатые остовы деревьев, но они вряд ли могли служить признаком жизни, скорее уж — предостережением для всех живых существ.

Рваный туман то и дело застилал картину от взора Андрузиса, но юноша все же разглядел на фоне этого пустынного пейзажа ряд пещер. Он понял, что это за место, и резко повернулся к Тоникуэю, готовый обрушить на него град обвинений.

— Вот она, цель ваших мечтаний, — произнес шаман. — Вот обещание дурочки Милкейлы. Смотри хорошенько на это запустение.

— Одно это место ни о чем не говорит, — буркнул Андрузис.

— Тролли совсем близко, — едва слышно заметил гребец, сидевший слева от Тоникуэя, и вынул весло из воды.

Его напарник сделал то же самое. Оба рыбака уставились на шамана, всем своим видом показывая, что ждут приказа, который позволит им убраться из этого опасного места.

— Одно из многих, — парировал Тоникуэй, не обращая внимания на гребцов. — Чтобы расстаться с жизнью, вполне достаточно и его. Вам даже не придется ничего искать, чтобы угодить в могилу, глупцы. Мы совсем не похожи на наших родственников с материка. Мы разучились выживать, наша кровь утратила густоту, на берегах благословенного Митранидуна она стала совсем жидкой. Предупреждаю, перед лицом этой неизбежности наше терпение…

Неожиданный всплеск, донесшийся с севера, прервал напыщенную речь Тоникуэя.

— Ледниковый тролль, — предупредил Канрак, сжав руль так сильно, что побелели костяшки пальцев.

Гребцы напряженно посмотрели на шамана.

Раздался еще один всплеск. Андрузис оглянулся через плечо и заметил какое-то движение у пещер.

— Теперь ты понимаешь, юнец? — спросил Тоникуэй, едва сдерживаясь. — Думаешь, это игра, развлечение?

— Святой Тоникуэй, нам надо уносить ноги, — посмел заметить Канрак.

Шаман резко повернулся, с негодованием посмотрел на рулевого и даже замахнулся, будто хотел его ударить.

В тот же момент гребцы, не дождавшись приказа, опустили весла в воду и стали разворачивать судно даже без помощи Канрака.

Тот принялся помогать им рулем, не обращая внимания на сердитый взгляд Тоникуэя. Снова послышался всплеск, затем еще и еще один. Уже некогда было думать об этикете или о том, кто кому подчиняется. Пришла пора спасать жизнь.

Даже упрямый шаман, кажется, наконец-то понял это, потому что не стал ругать команду.

— Хорошенько запомни сегодняшний урок, — заявил он юноше и пригрозил ему длинным костлявым пальцем.

Стоило Канраку завершить разворот, как квадратный парус безжизненно повис. Штурман схватился за веревки. Двое его товарищей так проворно и слаженно работали веслами, что легкое судно стало уходить все дальше от берега в глубь спасительного тумана. Вскоре команда облегченно вздохнула.

Внезапно оба гребца дернулись. Одного чуть не выбросило за борт, но потом он упал обратно в лодку, руки его были пусты. Второй некоторое время боролся, держа свое весло так крепко, что наполовину вытащил из воды тролля, вцепившегося в него с другой стороны. Моряк вскрикнул, но, к чести своей, не отпустил драгоценное и жизненно необходимое весло!

Увы, все усилия оказались бесполезны. В следующую секунду еще один тролль, выскочив из воды, словно рыба за насекомым, схватил альпинадорца за воротник и увлек его за борт вместе с веслом, прежде чем кто-нибудь успел помешать ему.

Андрузис уже был готов броситься на выручку, но заметил другого тролля, который вспрыгнул на нос корабля. Он резко развернулся и ударил бледно-голубое существо прямо в челюсть. Не успев понять, что произошло, тролль скувырнулся обратно в воду и через мгновение исчез в глубине. Андрузис знал, что вскоре он снова вынырнет и подскочит еще выше.

Но ждать было нельзя. На корме кипела борьба. Тролли один за другим запрыгивали на корабль.

Канрак и его товарищ защищали Тоникуэя, который, вытянув вперед руки и закрыв глаза, исполнял старинное песнопение во славу варварских богов. Их жестоко теснили три тролля, но люди отважно отбивались от когтистых лап. Гребец дрался маленьким ножом, а Канрак — багром, который успел схватить перед нападением.

Андрузис поспешил им на помощь. По пути он подхватил ведро с водой и запустил его в ближайшего тролля. Тот отшатнулся назад, но парень быстро его настиг и ударом левой руки отправил за борт. Мерзкая тварь вцепилась обеими лапами в руку Андрузису, однако не смогла удержаться и, падая, содрала своими острыми когтями кожу.

Юноша схватился за кровоточащее предплечье, но в следующий момент его атаковал очередной тролль, и кулак Андрузиса встретился с его дубинкой. Суставы затрещали от страшного удара. Альпинадорец взвыл и отдернул руку, но не отступил и врезался плечом в противника, прежде чем тот смог еще раз замахнуться своим оружием.

Они упали на палубу и покатились. Андрузис старался подмять под себя тщедушного врага и освободить из цепких лап тролля левую руку.

Тоникуэй изо всех сил пытался отвлечься от переполоха, царившего вокруг него, и сосредоточиться на заклинаниях. Взывая к древним богам своего народа, к Дромиру, богу северного ветра, шаман собрал дарованную энергию в руках, поднял их над головой и стал плавно вращать. Внезапный крик Канрака, пораженного копьем в плечо, заставил старика открыть глаза. Тоникуэй увидел, что еще одна тварь, выпрыгнув из воды, летит прямо на него. Тогда он направил руки в сторону врага, освобождая собранный ветер.

Было похоже, будто на тролля накинули лассо, настолько резко он изменил направление движения и неуклюже шлепнулся в воду. Тоникуэй тут же забыл о нем и снова сосредоточился на парусе. Его руки закружились проворнее, чем в первый раз. Полотнище наполнилось заклинаемым порывом ветра и стремительно понесло судно к середине озера.

Тоникуэй повторял заклинание снова и снова, пока не упал, сбитый с ног троллем, вскочившим ему на спину. Гадкое существо вцепилось шаману в лицо и не давало ему подняться.

Наконец Андрузис изловчился и влепил троллю по морде. Тот сильно ударился затылком о деревянную палубу и, в полном ошеломлении, перестал извиваться. Тогда юноша оперся о сломанную руку, приподнялся, отвел назад здоровую и, вложив в удар весь свой вес, обрушился на противника.

Длинный и скрюченный нос тролля расплющился, череп хрустнул.

Убедившись, что с врагом покончено, Андрузис откатился от его трупа и упрямо поднялся на ноги, стараясь ничем не задеть искалеченные руки.

Канрак лежал на палубе. Над ним стоял тролль и грубым копьем наносил ему все новые раны. Бедный штурман извивался и оборонялся, его руки были раскромсаны. Столько крови Андрузис не видел никогда. Он даже не представлял себе, что в таком тощем человеке ее может быть так много.

Молодой человек немного отошел от шока и снова ринулся в битву, пнув на ходу тролля, оседлавшего Тоникуэя. По дороге, пробираясь под парусом, он споткнулся, но через мгновение уже напал на тварь с копьем.

Андрузис забыл о самой серьезной своей ране и тыльной стороной правой руки ударил по древку копья — и тут же волна агонии захлестнула его. Враг мгновенно перехватил инициативу и вонзил оружие в правое бедро юноши.

Боль опалила огнем всю ногу сверху донизу, но Андрузис понимал, что обречет себя на смерть, если поддастся ей. Он навалился на тролля, прижал его к палубе, уперся в грудь коленом и в остервенении принялся осыпать ударами. Но тварь не оставалась в долгу и даже пыталась укусить человека.

Тогда Андрузису пришлось несколько раз ударить ее лбом по зубастой пасти. Расцарапав лицо об острые зубы тролля, юноша все же выбил из него дух.

Вопль Тоникуэя заставил его повернуться. Андрузис увидел, как тот самый тролль, которого он пнул, набросился на парус и стал рвать его когтистыми лапами. Шаман бежал следом за ним, как оказалось, слишком быстро. Не в состоянии остановиться, он врезался в тролля. Оба пролетели сквозь полотно, разорвав его пополам, упали на палубу и покатились. Но проворное существо тут же вскочило на ноги и прыгнуло за борт, прихватив с собой часть паруса!

Андрузис и Тоникуэй в ужасе переглянулись и одновременно устремились за ним, однако крик гребца, которого тащили два тролля, заставил их повернуться к носу судна.

Тоникуэй возобновил пассы, призывая магические силы, как вдруг покачнулся, согнулся пополам и ухватился за копье, поразившее его в живот.

Андрузис, шатаясь, двинулся было дальше, но осознал, что не успеет прийти на выручку товарищу. Он стоял и задыхался от бессилия, наблюдая, как тролли вместе со своей добычей перекатились через нос корабля и исчезли под водой.

С кормы донесся очередной всплеск. Андрузис обернулся и увидел, как убегает последний живой тролль. Потом юноша нагнулся над Тоникуэем и взглянул на копье, торчавшее из его живота, не зная, как помочь шаману.

Вдруг лодку дернуло, и он упал на колени. С тревогой посмотрев за корму, Андрузис заметил, что на леске, которую он не успел смотать, за судном тащится гребец, очевидно, зацепившийся за крючки. Молодой человек взял леску и стал подтягивать беднягу ближе, но еще раньше, чем тот достиг борта, понял, что уже поздно. Он схватил товарища за рубаху и наполовину вытащил из воды. Голова гребца откинулась назад, и Андрузис заглянул в широко открытые безжизненные глаза.

Юношу охватил ужас. Борясь с подступившей тошнотой, он попытался затащить труп в лодку, но внезапно ослабел, отпустил свою ношу, в изнеможении упал на палубу и уставился в небо. Рядом жалобно стонал Канрак. Посередине судна, около мачты и обрывков паруса рычал и кряхтел Тоникуэй.

Андрузис почувствовал, как сознание покидает его. Пытаясь бороться с забытьем, он приподнял голову и посмотрел на тело, свесившееся через борт. Парень попробовал дотянуться до него, но не смог. Его голова неминуемо клонилась обратно к палубе.

Юноша вновь устремил взор в небо, но увидел лишь черноту.