Вопрос 33. Империя Хань

(III в. до н. э. — III в. н. э.)

. Империя Хань стала вершиной политического развития Древнего Китая. Именно тогда, по сути, окончательно сложился сам китайский народ, и самоназванием китайцев до сих пор явля­ется термин «хань», т.е. «люди Ханьской империи».

Гао-цзу провел ряд мер, резко облегчивших положение наро­да и поощрявших развитие производства: он вернул свободу тем, кто в бедственные времена конца III в. до н. э. был вынужден про­дать себя в рабство, предоставлял общинам временные льготы и снизил налоги по сравнению с циньскими в 10 раз, до крайне не­обременительной 1/15 урожая. При преемниках Гао-цзу эта став­ка обычно сохранялась.

Сяо Вэнь-ди (180-165 гг. до н.э.), сын Гао-цзу, пошел еще дальше: он сократил расходы на содержание своего двора, вовсе перестал брать поземельный налог с крестьян, отменил калеча­щие наказания и наказания за вину родственника и, наконец, от­менил наказание за хулу на императора, объявив, что простолю­дины могут свободно бранить его в частных разговорах. Это был первый и последний такой случай в истории Китая; по-видимо­му, вся традиционная китайская парадигма почтительности и ис­полнения долга перед высшими вызывала у Вэнь-ди сознательное отторжение. После смерти Вэнь-ди его нововведения были немед­ленно отменены, но в целом, по выражению Сыма Цяня (I в. до н. э.), при первых правителях Хань «простой народ смог изба­виться от тягот эпохи Чжаньго. И правители, и подданные вместе стремились к отдыху. Наказания всякого рода применялись ред­ко. Народ усердно занимался хлебопашеством, одежды и пищи было вдоволь». Развитию экономики способствовало и то, что во II в. до н. э. сложился так называемый Великий шелковый путь — путь караванной торговли китайским шелком и другими товара­ми, который пролегал от Желтого моря до Средиземного.

В последующие десятилетия вновь возросли централизация и налоговый гнет. В середине II в. до н. э. конфуцианство (вобрав­шее в себя при этом многие черты легизма) было объявлено един­ственной идеологией, поддерживаемой государством. Позднее, при У-ди (140-87 гг. до н. э.), был воссоздан циньский институт инспекторов и введена новая система подготовки чиновников на основе изучения конфуцианского канона и сдачи соответствую­щих экзаменов. Право на попытку сдать такие экзамены и посту­пить в чиновники имел любой свободный человек.

В конце Ив. до н. э. воинственный У-ди попытался развер­нуть широкомасштабные внешние завоевания; дальние походы совершались на север, против хунну, на запад, на территорию

Восточного Туркестана вплоть до Ферганы (здесь особенно отли­чился дипломат и полководец Чжан Цянь), на юг и юго-восток, к пределам современных Вьетнама и Бирмы, и на северо-восток, в Корею. Почти всюду китайцы одерживали победы и осуществля­ли обширные присоединения: в общей сложности территория державы увеличилась на треть — но и то, и другое оказалось эфе­мерным. Войны У-ди, в основном сугубо престижные и ненужные стране (например, из Ферганы император хотел получить мест­ных коней, славящихся своей породой), стоили ей огромных люд­ских жертв и материального истощения; они не только не прино­сили добычу, но и требовали усиления налогового гнета. Началось разорение крестьянских семей, стали сокращаться посевные пло­щади. На исходе правления сам У-ди в официальном эдикте при­знал, что своими войнами лишь зря «утомил Поднебесную» и рас­каивается в них.

Во II—I вв. до н. э. развивается явление, которому не раз суж­дено было повториться в истории Китая, — втягивание масс обе­дневшего населения в социально-экономическую зависимость от крупных частных собственников. Поскольку в Китае еще с IV в. до н. э. почти все ценности, от земли до сословного ранга, были объектом свободной купли-продажи, процессы концентрации бо­гатств у одних собственников и разорения других проходили в широком масштабе. Вновь оживилась самопродажа и продажа родственников в рабство за долги или из-за голода. Количество рабов-китайцев постоянно росло, приближаясь к количеству ра­бов-чужеземцев; богатые сановники и купцы могли иметь по не­сколько сот рабов. Стремительно увеличивалось число разорен­ных крестьян, вынужденных в качестве арендаторов садиться на землю богачей, сконцентрировавших в своих руках обширные угодья; арендная плата была очень высока и достигала половины урожая. В силу тех же причин распространяется наемный труд.

Династия осознавала, что рост крупного землевладения несет угрозу ей самой, но все попытки его ограничения провалились из- за сопротивления крупных землевладельцев, к числу которых от­носились и сановники в столице и на местах. Самая неудачная попытка справиться с ростом частного землевладения и частного рабства была предпринята узурпатором Ван Маном в начале I в. н. э.: он попытался запретить работорговлю, не возвращая, одна­ко, рабам свободы, и провести земельный передел, наделив каж­дую семью мелким участком и запретив куплю-продажу земель.

Реформа вызвала сопротивление крупных собственников и проводилась с такими идеологическими прегрешениями против здравого смысла и злоупотреблениями чиновников, что породила хаос в экономике и еще большее ухудшение положения народа. Начались восстания; повстанческие армии воевали с силами Ван Мана, а после его гибели в этой борьбе — друг с другом.

Из семилетней смуты победителем в 25 г. н. э. вышел Лю Сю родом из старой династии Хань; он объявил себя императором Гуан У-ди (25-57 гг.) и перенес столицу на восток, в Лоян. Так начался период Младшей, или Восточной Хань (25-220 гг.), исто­рия которого в основных чертах циклически повторяет историю Старшей Хань.

Гуан У-ди, как некогда Гао-цзу, провел реформы, оживившие экономику. По указу императора подавляющее большинство ра­бов, китайцев по происхождению, получили свободу, на будущее порабощать китайцев было запрещено, а рабовладельцев лишили права клеймить и убивать своих рабов. Налоги и повинности были снижены. Особое внимание было уделено освоению новых земель на юге Китая, в бассейне Янцзы и южнее. Государство предпри­няло широкие мероприятия по ирригации. Эти меры вновь укре­пили положение основной массы крестьянства и стабилизирова­ли положение в стране. Пользуясь этим, потомки Гуан У-ди через некоторое время переходят к внешней экспансии. Во второй по­ловине I — начале II в. н. э. войны ведутся то с хунну, то с госу­дарствами Восточного Туркестана, то с проникающей в него ку- шанской державой. Большую часть II в. Поздняя Хань проводит уже в оборонительных войнах против кочевников.

Население империи, как и в конце периода Старшей Хань, до­стигло 60 млн. чел. И снова повторился процесс кризиса: все большее влияние стали сосредоточивать в своих руках крупные земельные собственники и их кланы (т.н. «сильные дома»), втя­нувшие в зависимость от себя большие массы крестьян. На этот раз дело зашло еще дальше, чем при Старшей Хань: если тогда обычной формой такой зависимости была свободная аренда, не менявшая статуса арендатора как лично свободного человека, обязанного государству подушным налогом и повинностями, то теперь арендаторы становятся лично-зависимыми от «сильных домов», а те укрывают их от государственного учета и эксплуата­ции. Податная база государства сокращается, и оно усиливает эксплуатацию тех крестьян, которых еще контролирует; те разо­ряются, вынужденно пополняют ряды зависимых от «сильных домов», способных предоставить им землю, и порочный круг вы­ходит на новый виток.

В конце концов по всей стране, не желавшей терпеть двойной и всевозрастающий гнет со стороны «сильных домов» и государ­ства, в течение “четверти века стали вспыхивать крестьянские вос­стания, в том числе самое мощное из них — восстание «желтых

повязок» (184 г.). Подавили их не столько императорские войска, сколько «сильные дома», превратившиеся в ходе этих смут в главную силу на местах, а потом и начавшие бороться за сам им­ператорский престол. После 192 г. император Хань уже был ма­рионеткой в их руках, а после его смерти в 220 г. Китай распался на три царства, в каждом из которых главной силой были магна­ты — главы «сильных домов», составляющие и государственную верхушку. Это событие условно считается концом древней исто­рии Китая.