Формальных операций (от 11 – 12 лет и далее)

Индивиды способны провести анализ решения логических задач как конкретного, так и абстрактного содержания. Они могут систематически обдумывать все возможности, строить планы на будущее или вспоминать прошлое, а также рассуждать по аналогии и метафорически. Для формально-операционального мышления больше не требуется связь с физическими объектами или фактическими событиями. Оно позволяет подросткам впервые задать себе вопрос типа «а что будет, если…?» и дать на него ответ. Оно позволяет им «проникать в мысли» других людей и принимать в расчёт их роли и идеалы.

29. Психологічна теорія Е.Еріксона

Э. Эриксон понимает социальное становление личности как стадийный процесс. Он описывает «восемь возрастов че­ловека». Это — своеобразный универсальный «план личности», кото­рый наследуется генетически. Каждая стадия характеризуется свойственной только ей проблемой психосоциального развития: общество предъявляет определенные требования к человеку в конкретные возра­стные периоды, навязывает ему определенные социальные роли и фун­кции, отношения с окружающими людьми. А индивид, стремясь сохранить социальную идентичность, действует: воспринимает проис­ходящее, познает, включается в предлагаемые обстоятельства или преодолевает их. Но эти действия зависят, с одной стороны, от возмож­ностей психомоторного развития личности, а с другой стороны от от­ношения ее с окружающим социокультурным контекстом (близкими людьми: для ребенка — родителями, учителями; для взрослого — род­ственниками, начальником, сослуживцами).

Каждая возрастная стадия у Э. Эриксона — это своеобразный пси­хосоциальный кризис: личность делает выбор, происходит смена со­циальных ролей и позиций, ломка отношений к окружающим и к са­мой себе. В этом выборе и осознается своя самотождественность, а кроме того, конкретный человек всегда ищет «выходы» из таких кри­зисов своими способами, которые отвечают его жизненному опыту и принятыми в той культуре, в которой он живет.

Успешное решение психосоциальных проблем на каждой стадии позволяет личности обогатиться новым положительным социальным опытом, адаптироваться в социуме. Если конфликт получает неудов­летворительное разрешение, складывается негативный социальный опыт, возникает недоверие к окружающим людям, стыд, сомнения, ком­плексы неудачника. Но в новой возрастной стадии, в условиях нового кризиса, адекватно разрешенный предыдущий кризис не гарантирует успеха и легкости выбора линии поведения, и наоборот. У Э. Эриксона нет фрейдовского фатализма, он убеждает, что человек в любом возра­сте может справиться с жизненными проблемами и возвыситься в сво­ем социальном развитии, стать социально успешным.

Каждая стадия психосоциального развития у Э. Эриксона именует­ся понятиями, характеризующими как бы два альтернативных резуль­тата, на которые может «выйти» личность в своей социализации, пре­одолевая очередной возрастной кризис.

От рождения до 1 года — «доверие — недоверие». Согласно Э. Эриксону, восприятие социального мира младенцем первого года жизни складывается на основе того, как (какими способами, в какой обстановке, с какими ощущениями) удовлетворяются его основные физиологические потребности в еде, свежем воздухе, в дви­жении, в общен ии. Младенец, за которым организован хороший уход, с которым много играют, разговаривают, окружают вниманием и любо­вью, чувствует, что мир хорош, добр, безопасен. Такой малыш рано ощущает себя защищенным и «доверяет себе», не боится какое-то вре­мя оставаться без взрослых. Дети, обделенные вниманием родителей, в первую очередь матери, воспринимают окружающий мир как нена­дежный, у них развиваются психосоциальные установки страха, ожи­дания опасности, формируется устойчивое чувство недоверия как к отдельным взрослим, так и к внешнему миру в целом. В различных формах чувство недоверия может проявляться и в последующие возра­стные периоды.

От 1 года до 3 лет — «автономия, или стыд и сомнение».

Это возраст, кода ребенок учится ходить, осваивает пространство дома, двора, много прыгает, лазает. Ему предоставляется свобода в определенных границах, и он стремится реализовать новую соци­альную установкой сам. Если ребенка не торопят, не ограничивают его действия резко и жестко, не наказывают за промахи, он осваивает доступную ему степень свободы и обнаруживает способность к авто­номии: может самостоятельно занять себя игрой, проявляет самоконт­роль в «туалетном поведении» и поэтому больше участвует со взрос­лыми в поездках, симейных праздниках, не вызывая лишних хлопот и неудобств. Дети, плохо освоившие установки автономного поведения, капризны, часто раздражают родителей, и те или еще более опекают ребенка, чтобы не стыдиться за него, или упрекают, наказывают.

С 3 до 6 лет — «инициатива или чувство вины».

Этот кризис разражается в период активной игровой жизни ребен­ка. Игра побуждает его проявлять инициативу, принимать на себя но­вые роли, активно действовать, пусть и в условных обстоятельствах. Дети, чья игровая активность и творчество поощряется взрослыми, энергично осваивают социальный мир, они любознательны и инициа­тивны. Дети, игра и инициатива которых ограничивается или, в силу экономических обстоятельств жизни семьи, не поддерживается, опаса­ются действовать самостоятельно, чувствуют свою ненужность окру­жающим.

С 6 до 12 лет — «трудолюбие или чувство неполноценности». В этом возрасте развивается способность к познавательной деятель­ности, интерес к организованным и регламентированным занятиям, в первую очередь в условиях школы. Если дети успешно осваивают познавательные технологии в своей культуре, если их познавательные интересы получают удовлетворение по мере приобретения новых учеб­ных навыков, складывается «чувство трудолюбия». Э. Эриксон тракту­ет это понятие как глубокое переживание успеха и своей компетентно­сти, на основе которых рождается любовь к труду, а он в свою очередь обеспечивает компетентность. Поскольку в большинстве современных культур учебные успехи детей этого возраста определяются в оценках школьной успеваемости, то здесь есть опасность, что ребенок, по раз­ным причинам отстающий в учебе, накапливает опыт некомпетентности, неуспешности и живет с устойчивым «чувством неполноценности».

С 12 до 19 лет — «эго-идентичность или смешение ролей». Это период отрочества и юности. У взрослеющего человека возни­кает интерес не только к действиям и поступкам, но и к мыслям других людей. Начинается поиск идеала, «значимых взрослых», объекта влюб­ленности. Встает задача понять самого себя, в том числе в разных со­циальных ролях (сына, школьника, друга, члена футбольной команды) и в отношениях с разными людьми. Если подросток успешно справля­ется с этими мучительными раздумьями и поисками, если состоится его психосоциальная идентификация, то у него появляется ощущение того, что он в ладу с самим собой, определяются цели «как жить» и «для чего жить». Опасность этой стадии в метаниях подростка в мно­гообразии социальных ролей: то он идентифицирует себя с панком, то с пай-мальчиком, то кидается на поиски вечной любви, то отрицает любовь и впадает в цинизм. Психосоциальное развитие в этом возрас­те, как ни в каком другом, требует общения и долгих, нескончаемых разговоров о жизни, ее ценностях, о дружбе, любви... Молодой человек ищет, пытается добиться четкого определения своей личностной иден­тичности.

С 20 до 25 лет — «близость или изоляция».

Входя в зрелую и самостоятельную социальную жизнь, человек ис­пытывает огромную, острую потребность в близости: в дружбе, в люб­ви, в семейных отношениях. В стремлении к близости выражается готовность заботиться о других, проявлять свои нравственные досто­инства. Но в этих же отношениях близости и любви кроется насторо­женный страх «потерять себя», попасть в полную зависимость от близ­ких и любимых. Отсюда возникает установка на изоляцию, уход от контактов, которые обязывают к близости.

С 26-ти до 64 лет — «генеративность или застой». Генеративностью жизни человека в годы зрелости Э. Эриксон на­зывает заинтересованность в устройстве жизни и воспитании детей. В эти годы человек в полной мере реализует свои общекультурные ин­тересы и профессиональные амбиции. Но его психосоциальная реализованность, как считает Э. Эриксон, определяется тем, насколько эта социально зрелая личность сумеет перейти от сосредоточения забот о себе, от своего «напряженного самосозидания» к глубокой заботе о ребенке.

С 65-ти лет до смерти — «целостность или отчаяние». Позитивное психосоциальное развитие в старости возможно, если зрелый, реализовавшийся во всех социальных проявлениях человек осознает прожитую жизнь как нечто целое: со всеми ее радостями и невзгодами, ни о чем не жалеет и не испытывает желания прожить ее иначе, если бы можно было все начать с начала. Отчаяние в конце жиз­ни — удел тех людей, которые осознают ее как цепь упущенных воз­можностей, их одолевает страх, что уже не остается времени что-либо изменить.

Завершая характеристику основных периодов психосоциального развития личности, Э. Эриксон бросает взгляд на две позитивные ли­нии выбора: на первой стадии, у младенца, — это «доверие», а у стари­ка в исходе жизни — «целостность», — и заключает: «...здоровые дети не будут бояться жизни, если окружающие их старики обладают доста­точной целостностью, чтобы не бояться смерти»'.

Особенно ценно в концепции Э. Эриксона то, что главное внимание он уделяет стадиям детства, рассматривает социализацию ребенка в широкой системе социальных отношений. По его убеждению, психо­социальное развитие человека определяется тем, что от него ожидает общество, к которому он принадлежит, с которым он взаимодействует.