Каким образом «знать» значит «не знать»

Мы видим, что по божь­ей милости все в природе содержит в себе самопро­извольное стремление су­ществовать лучше, по­скольку это допускают естественные условия. [...] Здоровый и свободный ра­зум, стремящийся нена­сытно, в силу врожденно­го ему искания, постигнуть истину, познает ее, крепко охватывая любовными объятиями. [...] Всякое исследо­вание основано на сравнении и пользуется средством сопоставлений. [...] Всякое искание состоит в легком или трудном сравнительном сопоставлении, и вот почему бесконечное, которое ускользает как бесконечное от вся­кой пропорции, — неизвестно. Пропорция, выражающая согласованность в чем-нибудь, с одной стороны, и раз­общенность — с другой, не может быть понята без по­мощи числа [...]. Так и Пифагор настойчиво утверждал, что все установлено и понято на основе чисел.

Уточнение сочетаний в материальных предметах и точное применение известного и неизвестного настоль­ко выше человеческого разумения, что Сократ полагал, что ничего не знает, кроме своего незнания. Равным образом мудрейший Соломон утверждал, что все вещи труднопостижимы и что язык не может их объяснить. [...] Человек, объятый самым пламенным рвением, мо­жет достичь более высокого совершенства в мудрости в том лишь случае, если будет оставаться весьма ученым даже в самом незнании, составляющем его свойство, и тем станет ученее, чем лучше будет знать, что он ниче­го не знает. С этой целью я предпринял труд — кратко изложить мысли об ученом незнании.

ГЛАВА II ПОЯСНЕНИЕ ПРЕДЫДУЩИМ ПОСЛЕДУЮЩЕГО

Прежде чем излагать самую важную из доктрин — учение о незнании, считаю необходимым приступить к выяснению природы максимальности.

Я называю максимумом нечто такое, больше чего ничего не может быть. Изобилие связано в действи­тельности лишь с единым. Вот почему единство сов­падает с максимальностью и также является бы­тием. [...]

Абсолютный максимум единственен, потому' что он — все, в нем все есть, потому что он — высший пре­дел. Так как ничто ему не противостоит, то с ним в то же время совпадает минимум, и максимум тем самым находится во всем. А так как он абсолютен, то воздей­ствует в действительности на все возможное, не испы­тывает сам никакого ограничения, но ограничивает все. Этот максимум, который непоколебимая вера всех на­родов почитает так же, как бога, явится в первой кни­ге о человеческом разуме предметом моих посильных исследований. [...]

От него, называемого абсолютным максимумом, ис­ходит универсальное единство, и вследствие этого он пребывает в ограниченном состоянии, как Вселенная, чье единство замкнулось в множественности, без кото­рой она не может быть. Однако, несмотря на то что в своем универсальном единстве этот максимум охва­тывает всякую вещь таким образом, что все, что исхо­дит от абсолюта, находится в нем и он — во всем, он не мог бы, однако, существовать вне множественно­сти, в которой пребывает, потому что не существует без ограничения и не может от него освободить-ся. [...]

Так как Вселенная существует лишь ограниченным образом во множестве, мы исследуем в самом множестве единый максимум, в котором Вселенная существует в степени максимальной и наиболее совершенной в своем проявлении и достижении своей цели. [...} Эта Вселен­ная соединяется с абсолютом, являющимся всеобщей Целью [...}.