Орден Вагантов

«Эй, – раздался светлый зов, / началось веселье!
Поп, забудь про часослов! / Прочь, монах, из кельи!»
Будет ныне учрежден / наш союз вагантов
для людей любых племен, / званий и талантов.
Все – храбрец ты или трус, / олух или гений –
принимаются в союз / без ограничений.
Признаешь ли ты Христа, – / это нам не важно,
лишь была б душа чиста, / сердце не продажно.
Все желанны, все равны, / к нам вступая в братство,
невзирая на чины, / титулы, богатство.
Наша вера – не в псалмах! / Господа мы славим
тем, что в горе и в слезах / брата не оставим.
Кто для ближнего готов / снять с себя рубаху,
восприми наш братский зов, / к нам спеши без страху!
Милосердье – наш закон / для слепых и зрячих,
для сиятельных персон / и шутов бродячих,
для калек и для сирот, / тех, что в день дождливый
палкой гонит от ворот / поп христолюбивый;
для судейских и воров, / проклятых веками,
для седых профессоров / с их учениками,
для пропойц и забулдыг, / дрыхнущих в канавах,
для творцов заумных книг, / правых и неправых,
для горбатых и прямых, / сильных и убогих,
для безногих и хромых / и для быстроногих.
Для молящихся глупцов / с их дурацкой верой,
для пропащих молодцов, / тронутых Венерой.
От монарха самого / до бездомной голи –
люди мы, и оттого / все достойны воли,
состраданья и тепла / с целью не напрасной,
а чтоб в мире жизнь была / истинно прекрасной.
Хочешь к всенощной пойти, / чтоб спастись от скверны?
Но при этом, по пути, / не минуй таверны.
Свечи яркие горят, / дуют музыканты:
то свершают свой обряд / вольные ваганты.
Стены ходят ходуном, / пробки – вон из бочек!
Хорошо запить вином / лакомый кусочек!
Жизнь на свете хороша, / коль душа свободна,
а свободная душа / господу угодна.
Не прогневайся, господь! / Это справедливо,
чтобы немощную плоть / укрепляло пиво.
Но до гробовой доски / в ордене вагантов
презирают щегольски / разодетых франтов.
Не помеха драный плащ, / чтоб пленять красоток,
а иной плясун блестящ / даже без подметок.
К тем, кто бос, и к тем, кто гол, / будем благосклонны:
на двоих – один камзол, / даже панталоны!
Но какая благодать, / не жалея денег,
другу милому отдать / свой последний пфенниг!
Пусть пропьет и пусть проест, / пусть продует в кости!
Воспретил наш манифест / проявленья злости.
В сотни дружеских сердец / верность мы вселяем,