Николай Александрович Бердяев (1874 - 1948)

Краткая биография: Родился 6 марта 1874 г. в родовитой дворянской семье. Отец Б. Был военным, затем председателем правления крупного банка. Окончил Киевский кадетский корпус, в 1894 – 1898 гг. учился на естественном, а затем на юридическом факультете Киевского университета. В 90-е гг. – «легальный марксист». Арестован в 1898 г. за участие в Киевском «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса» и в 1901 г. административно выслан в Вологду. В ссылке Б. перешёл с марксистских позиций на религиозно-философские, испытывал серьёзное влияние Ф. М. Достоевского и В. С. Соловьёва. Был одним из создателей получивших широкую известность сборников «Проблемы идеализма» (1902), «Вехи» (1909), «Из глубины» (1918). В 1904 г. Б. поселился в Санкт-Петербурге, где вместе с С. Н. Булгаковым организовал Религиозно-философское общество и журнал «Вопросы жизни». Входил в «Союз освобождения» и в 1905 – 1907 гг. был членом партии кадетов, после Первой русской революции отошёл от политической деятельности. Б. резко отнёсся к Октябрьскому перевороту 1917 г., однако не эмигрировал и не участвовал в борьбе с большевиками, считая, что возврат к прежним порядкам невозможен. В 1918 – 1919 гг. работал в Главном архивном управлении, затем в начале 1919 г. он был избран профессором философии Московского университета, а осенью 1919 г. учредил Вольную академию духовной культуры, где вёл семинар по творчеству Ф. М. Достоевского. Был арестован и выслан за границу в 1922 г., два года провёл в Праге и Берлине, а в 1924 г. поселился в Париже. В 1925 – 1940 гг. издавал религиозно-философский журнал «Путь». После захвата немцами Парижа в 1940 г. помогал участникам движения Сопротивления, после войны – поддерживал Советский Союз. Умер 24 марта 1948 г. в Кламаре, под Парижем.

Основные труды: «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии» (1901),

«Новое религиозное сознание и общественность» (1907),

«Духовный кризис интеллигенции» (1910),

«Философия свободы» (1911),

«Смысл творчества» (1916),

«Судьба России» (1918),

«Смысл истории» (1923),

«Новое средневековье» (1924),

«Философия свободного духа» (1927),

«О назначении человека» (1931),

«Истоки и смысл русского коммунизма» (1937),

«Русская идея» (1946),

«Самопознание» (1949).

Концепция истории. В своём творчестве Бердяев разделял философию истории и собственно историческую науку. Это прослеживается в выявлении им сферы исследования той и другой. Если в центре теоретических интересов исторической науки находится концепт «историзма», то для философии истории – «исторического». Историческая наука имеет дело с миром исторических событий, совершающихся в разорванном времени одно после другого, вытесняющем это другое. В историческом же, являющимся сферой философии истории, раскрывается божественная сущность бытия и духовная сущность самого человека. Историческое является реальностью особого рода, в которой человек является одновременно и субъектом и объектом истории, а настоящее пребывает в прошлом и будущем.

Проблема исторического неразрывно связана с вопросом о природе и специфики времени, о соотношении времени и вечности, потому что история есть процесс во времени, укорененном в вечности. Бердяев различает три времени: время космическое, историческое и экзистенциальное, или «метаисторическое». Время космическое равномерно и имеет метрическое измерение. Время историческое как бы вставлено во время космическое и потому оно тоже может иметь метрическое измерение по десятилетиям и векам. Но оно направлено к грядущему, к новизне. В нем каждое событие неповторимо. Время экзистенциальное не измеряется метрически, его длительность зависит от напряженности переживаний, здесь нет различия между прошлым и будущим, концом и началом, но совершается вечная мистерия духа. История происходит в своем историческом времени. Но она не зачинается в нем и не может в нем кончиться. История причастна ко времени космическому, но по отношению к нему она оказывается лишь подчиненной частью природного процесса, для которого ее существование не имеет никакого смысла. Экзистенциальное время внедряется в историческое время через прорывы метаисторического начала в творчестве. Именно вследствие этого в истории происходят развитие, обогащение, возврат «к чистым истокам».

Историческое время протекает от прошлого через настоящее к будущему. Причем на эмпирическом уровне будущее «пожирает прошлое», превращая жизнь в кладбище, где на костях умерших отцов воздвигается новая жизнь сынов. В этом процессе настоящее оказывается ускользающе малой величиной, которое поэтому легко приносится в жертву будущему. Но в истории через дурное, разорванное время проявляется истинное метаисторическое время, в котором прошлое живет в настоящем и продолжается в будущем. Поэтому, подчеркивает Бердяев, нет ничего важней для исторического познания, как установление должного отношения к прошлому и будущему, необходимо преодолеть тот культ будущего, во имя которого различные теории прогресса приносят в жертву настоящее, предавая забвению прошлое. Разрыв между вечным и временным, между прошлым и будущим есть величайшее заблуждение сознания, служащее препятствием на пути создания подлинной философии истории.

Чтобы проникнуть в тайну исторического, философ должен погрузиться в историю и постигнуть ее как свою судьбу. Это тождество достигается через историческую память как некоторое духовное отношение к «историческому» в историческом познании, которое в результате оказывается внутренне, духовно преображенным и одухотворенным. В определенном смысле историческая память обеспечивает победу вечности над забвением и смертью.

Философия истории возможна постольку, поскольку она содержит профетический (пророческий) момент. Она всегда пытается открыть смысл, который может быть явлен лишь в будущем. На этом основаны все пророчества о «светлом будущем», в форме ли хилиастского ожидания тысячелетнего Царства Божьего на земле или коммунистического рая. Вместе с тем философия истории есть пророчество не только о будущем, но и о прошлом, так как и о нем, она судит с позиций идеала будущего. С этих позиций Б. проводит последовательную критику теории прогресса, с ее верой в светлое будущее человечества.

Существуя в истории человек, по Бердяеву, не может скинуть с себя её бремени. История является путем, по которому он должен идти, является судьбой человека. Но история равнодушна к человеку, поскольку преследует не человеческие цели, а цели цивилизаций, государств, наций, классов и при этом всегда вдохновляется идеалами экспансии и силы. История использует человека в качестве материала для нечеловеческих целей. И в этом смысле вся история делалась и делается как преступление. Она развивается по законам античеловеческой морали. В ней господствуют эгоизм, борьба классов, войны между государствами, насилие всякого рода.

Действие рока в истории вытесняет действие Бога и человеческой свободы, порождает свои воплощения, насыщенные враждой и ненавистью. Поэтому между историей и человеком, путями истории и путями человеческими всегда существует глубочайший конфликт. Но, несмотря на это люди, не могут перестать быть историческими существами. Человек втягивается в историю, подчиняется ее року и одновременно сопротивляется истории, противопоставляя ей ценность личности, своей индивидуальной судьбы. Однако в пределах земной истории этот конфликт неразрешим. Но у истории, кроме земного пути есть свой сокровенный метаисторический смысл, который прорывается в земную историю, просветляет и направляет ее путь. Этот смысл, согласно Бердяеву, и открывается в движении к Царству Божьему, откровенно обозначившемуся явлением Христа.

Однако переход от истории к метаистории возможен только на основе свободы человека. Погруженная в объективированный, падший мир, личность сознает себя творческой субстанцией, действующим виновником, а не только объектом, тем паче жертвой истории. Она может возвышаться над эмпирическими условиями своего существования, что является доказательством ее не-эмпирической природы. Вместе с тем абсолютная свободы личности предполагает свободу зла, а значит и непредсказуемость исторического процесса. Таким образом, в абсолютной свободе, совершенно иррациональной - разгадка трагедии мировой истории. Свобода есть метафизическая основа истории, которая рассматривается Бердяевым как драма, или мистерия свободы в отношениях между Богом и Его другим - человеком. Свобода придает напряжение, драматизм их отношениям. В результате человеческая судьба есть не только земная, но и небесная, не только историческая, но и метафизическая судьба, не только человеческая драма, но и драма Божественная.

И поскольку история не имеет смысла в себе, а имеет метаисторический смысл, постольку неизбежен конец истории и суд над ней, представленный в мифологеме апокалипсиса. Б. полагает, что это будет суд во имя человеческой личности и конца бесчеловечной истории. В этом смысле апокалипсис - это не только откровение конца истории, но и откровение конца зла внутри истории.

Таким образом, проблема отношения человека и истории разрешима только на почве эсхатологии, т.е. философии истории как учения о конце земной истории и ее завершении в вечности, в Царстве Божием. Но наступление его не придет само собой или милостью Божией. Оно «уготовляется человеком», зависит от его творческих усилий. Но и Бог не безучастен в этом процессе, он направляет творческие силы человека к созиданию высших ценностей, концентрация которых способна прорвать жесткие законы необходимости «падшего» мира и послужить зародышем нового цикла существования вечности. История рассматривается Бердяевым, как и Соловьёвым, как Богочеловеческий процесс.

Судьба России. В «Судьбе России» (1918) Бердяев прогнозирует мессианскую роль России в мировом историческом процессе. В духе своих апокалиптических настроений эту надежду он связывал с войной. Россия ещё не вошла по настоящему в жизнь европейского человечества. И поэтому он надеялся, что благодаря войне «творческий дух России займет, наконец, великодержавное положение в духовном мировом концерте».

Исследуя в данной работе русское национальное самосознание, Бердяев артикулирует в нём несколько антиномичных пар (Россия и самая безгосударственная, самая анархическая страна в мире и одновременно самая государственная и бюрократическая страна, величайшая империя; и т. д.). Корень этих и других антиномий мыслитель видит в экзистенциальных особенностях русской души - в превалировании в ней женского начала, в отличие от мужественного, характерного для духа европейских народов, прошедших школу рыцарства и монашеской аскезы. Отсюда терпение, покорность судьбе, переходящие в апатию и лень. Бердяев надеялся, что испытание войной пробудит, наконец, в России дух мужества, покажет миру ее мужественный лик и установит должное отношение европейского Востока и европейского Запада.

Второе основание антиномичности развития России Бердяев видел в серединном положении России между Востоком и Западом. Россия не может противопоставлять себя Западу, равно как и стремиться стать Западом. Россия должна сознавать себя Востоко-Западом, ее призванием является соединение двух миров, а не разъединение их. Но и Западу нужна Россия как «свое-другое», которое позволит ему преодолеть ограничивающую его самонадеянность.

Философ надеялся, что мировая война выведет Россию на простор мировой жизни и позволит ей выполнить ее великую историческую миссию. Но для этого она должна быть культурно, по-европейски преобразована. Причем такая «европеизация» совсем не означает денационализации. Напротив, как подчеркивает Бердяев, всякому мессианскому служению должна предшествовать положительная национальная работа, духовное и материальное очищение нации, укрепление и развитие духовных основ ее национального бытия.

Он вновь возвращается к русской идее после второй мировой войны в работе «Русская идея» (1946). Бердяев считает, что в основе исторической судьбы России заложен и движет ею сокрытый смысл истории, выводящий ее из ограниченного во времени и пространстве провинциального мира исторических задач на простор космического мышления. На этом пути её подстерегают две опасности: опасность варваризации, обскурантизма анархии и прельщение «величием» власти царства кесаря. Тем не менее, Бердяев. верит, что Россия, преодолев соблазны земной истории, дойдет до осознания идеи космической общественности. Перед человечеством встанет проблема овладения и управления всей поверхностью земного шара с его океанами и материками, проблема сближения Востока и Запада, причем не только в привычном значении - России и Европы, - но и с подключением в мировой процесс Индии, Китая и мусульманского мира. В решении этой универсальной задачи на долю России выпадает великая миссия выступить «с благой вестью о наступлении Царства Божьего» с верой в осуществление иного мира на основе радикального преображения этого мира.

Тема 15. «Субъективная школа в отечественной историографии» (П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, Н.И. Кареев, В.М. Чернов и др.).

Семинарское занятие:

1.Субъективная школа в отечественной историографии. Связь субъективной школы с исторической наукой.

2.«Субъективный метод» в историческом познании. Креативное начало в историческом познании.

3.Историко-психологическая и историко-антропологическая проблематика в наследии русских субъективистов.

4.Естественнонаучные закономерности в общественной жизни.

5.«Формулы прогресса». Критически мыслящая личность и народ в истории. Свобода и закономерность в историческом развитии.

Источники:

Арнольди С.С. Задачи понимания истории. СПб.,1903.

Кареев Н.И. Теория исторического знания. СПб. 1913.

Лавров П.Л. Исторические письма.// Избр. Произв. Философия и социология. М., 1965. Т.2. Письма 3, 6.

Литература:

Историография истории России до 1917 г. Под ред. М.Ю. Лачаевой. Т.2. М., 2003.

Леонтьева О.Б. «Субъективная школа» в русской мысли: Проблемы теории и методологии. Самара, 2004.

Малявин С.Н. История русской социально-философской мысли. М.,2003.С.45-54, 63-73.

Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Русская философия истории. М., 1999.

Развитие социологии в России (с момента зарождения до конца ХХ века). Под. Ред. Е.И. Кукушкиной. М., 2004.