Конституция РФ 1993 г. и религия

Конституционный статус Русской Православной Церкви — правовой статус Православной Церкви в современной России устанавливается в первую очередь рядом положений Основного закона — Конституции Российской Федерации, принятой 12 декабря 1993 г.

Косвенным образом роль Православной Церкви, без прямого упоминания о ней, затронута уже в преамбуле Основного закона, в которой выражена мысль о том, что «многонациональный народ Российской Федерации» принимает Конституцию, «чтя память предков» и «возрождая суверенную государственность России», тем самым декларируется преемственность новой России по отношению к той России, в которой Православная Церковь, как известно, пользовалась исключительно высоким статусом.

Статья 13 Конституции, согласно которой «в Российской Федерации признается идеологическое многообразие», так что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной», предполагает устранение правовых последствий монополии официального атеизма, который в своей марксистской разновидности и составлял мировоззренческую базу государственной идеологии.

Прямое отношение к статусу как Русской Православной Церкви, так и других церквей и религиозных общин имеет положение, содержащееся в ст. 14 Конституции: «Российская Федерация — светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом».

Отсутствие государственной религии, разумеется, не составляет препятствия для того, чтобы в своей политике органы государственной власти учитывали реальный общественный вес разных религиозных объединений в России, их совсем не одинаковый вклад в духовное наследие российского народа. При этом принципу светскости государства противоречит не только установление государственной религии, но и какая бы то ни была правовая поддержка государ­ством атеизма.

Статья 19 провозглашает равенство прав «человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка...» и в том числе от «отношения к религии». Этой же статьей «запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности». Подобные положения присутствовали и во всех советских конституциях, но для реальной юридической практики советской эпохи была характерна тотальная дискриминация верующих.

Статья 28 Конституции гласит:

«Каждому гарантируется свободе совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индиви­дуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». Право не исповедовать религии и свободно распространять соответствующие взгляды не может считаться тождественным праву вести пропаганду воинствующего атеизма в стиле советской эпохи, ибо такая пропаганда запрещена ч. 2 ст. 29:

«Не допускается пропаганда или агитация, возбуждающая социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства».

В особом комментарии нуждается положение, запрещающее про­паганду религиозного превосходства. Законодатель в данном случае не мог иметь в виду запрета на утверждение абсолютной истины вероучения своей религии, ибо такое убеждение составляет основание почта всякой религиозности и подобная интерпретация соответствующего положения обозначала бы косвенный запрет на публичное выражение и тем более распространение большинства религиозных вероучений. Подразумеваться в данной статье может, как представляется, лишь пропаганде личного превосходства носителей одного вероисповедания в сравнении с носителями другого исповедания, а также настаивание на правовых привилегиях граждан в зависимости от вероисповедания.

В Законе от 26 сентября 1997 г. «О свободе совести и о религиозных объединениях» в основном повторяются нормы предыдущего закона, но в его преамбуле содержится отсутствовавшее в законе 1990 г. положение, которым признается особая роль Православной Церкви, а также некоторых других вероисповеданий в истории России.

Преамбула гласит:

«Федеральное Собрание Российской Федерации, подтверждая праве каждого на свободу совести и свободу вероисповедания, а также на равенство перед законом независимо от отношения к религии и убеждений, основываясь на том, что Российская Федерация является светским государством, признавая особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры, уважая христианство ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России, считая важным со­действовать достижению взаимного понимания, терпимости и уважения в вопросах свободы совести и свободы вероисповедания, принимает настоящий Федеральный закон».

Российское законодательство находится в процессе формирования. Эта констатация касается и законов, которые тем или иным образом затрагивают правовой статус религиозных общин и объединений.

Что касается правового статуса Русской Православной Церкви, то, поскольку особое значение Православной Церкви для России подчеркнуто в преамбуле к ныне действующему Закону «О свободе совести и о религиозных объединениях», нужно так усовершенствовать законодательную систему, чтобы соответствующее положение из преамбулы не оставалось только декларацией, чтобы они влияли на законодательство и отражались как в конкретных правовых нормах, так и в реальной политике государства.

Восстановление симфонической модели церковно-государственных отношений в ее византийской или российской допетровской форме, в наше время, разумеется, невозможно. Но вполне реалистичным представляется возвращение к некоторым идеям «Определения о правовом положении Православной Российской Церкви», принятого Поместным Собором 1917–1918 гг. Во всяком случае, вполне актуальной задачей ныне является устроение своего рода симфонии в отношениях Православной Церкви и российского общества.

Благоприятные перспективы устроения подобной «симфонии» есть, потому что к Православной Церкви принадлежит большинство народа нашей страны. И если такая симфония Церкви и общества прочно утвердится, появится необходимость и в ее юридическом, законодательном отражении.