Политической работы парламента как правового регулирования общества

6. «Закон есть выражение общей воли. Все граждане имеют право лично или через представителей уча­ствовать в издании законов. Закон должен быть равным для всех, име­ет ли он целью защиту или наказа­ние. Так как все граждане перед ним равны, то они должны быть одинаково допускаемы ко всем знаниям, местам и общественным должностям по своим способностям и без иных различии, кроме суще­ствующих в их добродетели и талан­тах».

15. «Общество имеет право тре­бовать отчета у каждого публично­го агента своей администрации».

Декларация прав человека
и гражданина»

Трудности политической психологии отчасти заключаются в том, что ей приходится изучать такие политические явления и психологические феномены, которые стараются не вспоминать. В детстве я случайно нашел в сарае у своего дедушки целую библиотеку из книг, изданных в 1918—1925 гг. Это были вос­поминания участников русских революций и гражданской вой­ны. Ни одной из этих книг я не смог найти в библиотеках до сегодняшнего дня. Книги содержали жестокую правду о поли­тических явлениях начала века, изложенную их участниками. Потом книги исчезли, потому что все и всё должны были быть забыты. Но я помню все, что прочитал, и с тех пор вынужден не верить «отбеленным» и «причесанным» версиям революции и гражданской войны, опубликованным позднее. И примеров из современной литературы по нашей политической истории почти не использую. Содержание, фотографии из тех книг оставили тяжелое впечатление. В те солнечные годы казалось, что повторение революционной политики так же невозможно, как появление Кащея Бессмертного или Бабы-яги. Упомина­ние психологических феноменов из истории наших политиче­ских явлений даже в личных беседах до 1990 г. воспринималось столь же неуместным, как похоронная речь на юбилейном тор­жестве.

Время, когда была начата эта работа, 1982 год, было для большинства коллег и знакомых политически безоблачным. Предположение о возможности гражданских конфликтов в СССР в обозримом будущем относилось целиком к фантазии автора. К сожалению, многие прогнозы подтвердились. Но да­же когда страсти уже начали накаляться и толпы на улицах советских городов в 1991 г. бесчинствовали с такой же изощ­ренной жестокостью, как в сентябрьские дни 1792 г. на ули­цах Парижа или в октябрьские 1917 г. на улицах Петрограда, автору было полезно воздержаться от дальнейших прогнозов, хотя психологический анализ предсказывал возобновление по­литических явлений, новых для моего поколения, но старых для поколения наших дедов. Всегда хочется верить, что все худшее миновало и «война была последняя!» У меня есть ос­нования не доверять многим отечественным политическим ма­териалам, опубликованным после 1925 г. и поэтому я практи­чески не привожу их в книге. Это ничего не меняет, потому что нет принципиальной разницы между психологическими ме­ханизмами политических явлений нового и старого времени, отечественного и зарубежного происхождения.