Ценности, данные в поведении

Но не все подобные явления культуры остаются на этом досознательном уровне. Человек может осознать и как-то выразить свое понимание некоторого смысла данного явления культуры. Представим себе такую ситуацию. По улице одной из деревень Армении мимо группы сельских жителей прошел незнакомый человек и не поздоровался. Те недоуменно покачивают головами, а один из их через некоторое время пожимает плечами: "Беглец что ли?!»

Или другой пример: пожилые люди, помнящие Вторую мировую войну или по крайней мере рассказы о ней фронтовиков, могут повести себя в одном эпизоде, к примеру, так: кто-то из этих уже седых людей предлагает другим сигареты. Они берут, один из них зажигает спичку, двое прикуривают, а третий задувает спичку, хотя ее вполне хватило бы, чтобы прикурили еще один или даже двое. Если кто-то со стороны спросит, почему делается так, то в ответ прозвучит формула: "Третий не прикуривает". Секрет же, как объясняли мне люди, прошедшие войну, заключается в том, что если ночью в окопах прикуривают двое, то снайпер противника не успевает прицелиться, на третьем же может раздаться выстрел. Не все люди, знающие эту формулу и ведущие себя соответственно ей, знают ее объяснение. Часто содержание многих поведенческих актов оказывается утерянным. Они десемантизируются, то есть лишаются значения и смысла. Остается только штамп, поведенческое клише. Скажем, не всякий русский знает, почему сплевывают, говоря "Чур меня", именно через левое плечо. А дело в том, что считается, что черт всегда стоит за левым плечом.

Все эти эпизоды объясняются очень легко. В первом случае прохожий не поздоровался, хотя по правилам деревенской этики должен был. Никто из встретившихся ему жителей этой деревни, конечно, и не держал в уме то правило, которое прохожий в данном случае нарушил ("Надо здороваться с людьми, даже если ты с ними незнаком"). Отношение к данной ситуации возникло непосредственно, неосознанно, спонтанно. Но в отличие от других случаев, когда культура проявляет себя действительно на уровне неосознаваемого поведения, в этом случае возможно некоторое объяснение. Кто-то из группы возмущенных может сказать Բարևն աստծունն է (Приветствие - от Бога). Человек может знать и выразить свое понимание некоторого смысла данного явления культуры в какой-то обиходной или литературной фор­муле, вспомнить в связи с нею некоторое крылатое выражение или пословицу или что-либо иное. В данном случае жители прибегли к некоторой расхожей формуле, некоторому языковому клише, которое и объясняет в какой-то мере их отно­шение к случившемуся. То же самое произошло и во втором слу­чае со старыми фронтовиками.

Чуть сложнее другой случай. Представим такую картинку. В автобусе кто-то кому-то наступил на ногу и затем говорит - "Извините". Конечно, человек, невольно причинивший воль дру­гому, не задумываясь, просит прощения. Воспитанный человек делает это автоматически. Но если спросить его, почему он попросил прощения, он станет объяснять, что нанес некоторый ущерб, может быть, обиду, а за все надо расплачиваться, поэтому он и извинился. Если покопаться поглубже в этом объяснении, то мы придем к выводу, что иногда некоторый ущерб - в данном случае и моральный (больно и обидно), и материальный (ботинок уже выглядит чуть похуже) - может быть компенсирован некото­рым словесным выражением, то есть в сущности символически. (Это может повести нас дальше - к вопросу о том, какую роль играют символы в данном обществе, насколько оно символично, и какова роль символов в культуре вообще.)

Различие между этими случаями тонкое, но немаловажное. Общее здесь то, что в обоих случаях мы имеем некоторую непо­средственную, неосознанную реакцию на ситуацию, но в обоих была возможность некоторого осознания и, следовательно, объяснения своего поведения. Только в первом случае мы в качестве объяснения имеем некоторое клишированное, автоматизированное выражение, во втором же этого автоматизма в объяснении нет. Действительно, мы можем обратить внимание на то, что в каждой культуре существует множество самых различных высказываний - пословиц, поговорок, крылатых выражений или цитат из авторитетных источников, которые объясняют и оправдывают наше поведение, придают ему привычную форму.

Здесь мы можем встретить еще одно интересное явления. Дело что в разных культурах мы можем заметить по крайней мере два слоя, в которых существуют явления культуры. Первый более формализован, может быть выражен в некоторых словесных структурах, второй же, хотя и носит также определенный характер, не формален. К примеру, взгляды, которыми обмениваются люди не всегда имеют некоторое языковой эквивалент. Ho они имеют определенное значение. Первый можно назвать "протокольным", второй - "непротокольным". Скажем, взглядом всегда можно выразить некоторое отношение к собеседнику, и в ответ на протест ("Что ты так на меня смотришь?!") ответить - "А разве я тебе что-то сказал?". В разных культурах граница между протокольным и непротокольным поведением проводится по-разному.

Неосознанные ценности

К явлениям культуры, разумеется, могут быть отнесены и такие, как, скажем, наука, философия, богословие. Но и в этих, казалось бы, всегда совершенно сознательно производимых явлениях культуры, мы можем найти некоторый слой духовных сущностей, некоторых ценностей, которые выразились в них неосознанно. Приведу пример. Как известно, революция, совершенная Коперником, заключалась в том, что он иначе объяснял устройство нашей Солнечной системы. Он поставил в центр нашей планетной системы Солнце, а планеты, по его концепции, вращались по круговым орбитам. В данном случае неважно, что Коперник оказался фактически не прав: планеты обращаются вокруг Солнца по эллиптическим, а не круговым орбитам. Интересно то, почему он предположил, что планеты бегают по кругу. А потому, что круг - это самая совершенная фигура! Доказательств и объяснений совершенства круга у Коперника вы не найдете. Это воспринято им, можно предполагать, из пифагорейской традиция и не становится предметом сознательного отношения. Отсюда видно, что и в таких, казалось, строгих областях, как небесная механика, можно обнаружить слой представлений не полностью осознаваемых или во всяком случае осознаваемых средствами лежащими за пределами данной науки.

Средства исследования культуры

Культура выражает себя в бесконечном разнообразии форм, с которыми связано огромное количество проблем и, соответственно большое количество способов их исследования. Но в основном формы выражения культуры можно свести к двум - это непосредственное человеческое поведение и тексты в широком смысле - включая нотопись, живопись и т.п.

Поведение может стать объектом для различного рода иссле­дований, и это в зависимости от того, что мы имеем в виду, когда говорим о поведении. Одно дело, когда объектом становится поведение отдельного человека -- в этом случае работает психоло­гия (индивидуальная или психология личности). Другое - когда мы имеем в качестве объекта поведение людей в группе, то есть некоторой совокупности людей, которые заняты одним делом, общей деятельностью. Тогда на арену выступает социальная пси­хология. Наконец, мы можем анализировать обычное поведение очень больших множеств людей, которые в отличие от группы, не даны сразу, в одном месте и в одно время. Это могут быть пле­мена, нации, то есть любого рода этнические общности. В этом случае мы обращаемся к этнической психологии.

Однако здесь мы сталкиваемся с возможностью некоторых протестов. Часто ученые - особенно в гуманитарных областях - затевают споры о границах между науками. В данном случае мо­гут потребовать отграничения психологии как науки от культурологии. Но в науке спорить о границах бессмысленно. Существуют только проблемы и те или иные - неважно какой науке принадле­жащие - средства (способы) их решения. К тому же и по сущест­ву очень трудно отделить явления, которые составляют предмет психологии, от явлений, составляющих предмет культурологии. Скажем, такая человеческая черта характера, как сдержанность, казалось, характеризует личность данного человека и должна исследоваться индивидуальной психологией. Однако мы должны различать сдержанность японского самурая с его особым отноше­нием к жизни и смерти (постоянная готовность к смерти является одним из важнейших положений кодекса чести самурая – «бусидо») от сдержанности, европейского интеллектуала (исходящей, вероятнее всего, из высокой самооценки) или сдержанности верующего мусульманина (в основе которой, наверное, лежит фаталистический взгляд на мир). Все личные психологические качества отдельного человека если и не являются порождением культуры, то всегда как бы "окрашиваются" в некоторые культурные «цвета» и отделить их, выявить некоторый "бесцветный", то есть не относящийся к культуре остаток оказывается невозможно.

То же непосредственное человеческое поведение может стать объектом и для других наук. Мы можем исследовать пространст­венные взаимоотношения, а также взгляды, которыми обмениваются люди, связывая друг с другом членов данной группы и пре­доставляя каждому из них некоторое особое положение. Это будет лроксемическое исследование. Можно к поведению подой­ти и с точки зрения семиотики, когда выделяется некоторый "язык" поведения, а каждый поведенческий акт предстает в виде сообщения на этом языке. В частности жестикуляция исследует­ся паралингвистикой - наукой о сопровождающих речь явлениях. Группы - малые и большие - могут исследоваться и сред­ствами социологии. Когда изучаются этнические харак­теристики, мы имеем дело с этносоциологией.

Тексты также могут стать объектом исследования самых раз­ных наук. Это, конечно, прежде всего филология в самом широ­ком смысле, исследующая смысл, заложенный в текст его авто­ром, и то, как этот смысл выражен. В случае древних текстов (древних хроник, летописей, священных текстов) - это историче­ская наука, в том числе история культуры. Однако в последнем случае, на мой взгляд, произошло некоторое сужение понятия культуры: ведь в ней исследуют по большей части мифологию и религиозные верования, искусство, архитектуру, литературу, ос­тавляя другие явления таким дисциплинам, как экономическая, политическая и социальная история. Но можно спросить: отно­сится ли средневековый европейский обычай прекращать военные действия в воскресенье и во время крупных религиозных празд­ников к истории военного дела (а поскольку война - это продол­жение политики военными средствами - то и к политической истории) или же все-таки к истории культуры; или непритяза­тельность японцев в потреблении - в отличие, скажем, от амери­канцев, - это характеристика экономическая или опять-таки куль­турная? Социальная структура общества - является ли она чем-то чистым, отвлеченным от культуры? Представляется, что нет. Поэтому разделение общественной жизни на сферу культуры и другие, к которым культура, казалось бы, не имеет касательства, на мой взгляд, неправомерно.

Текст может исследоваться и для того, чтобы выявить некоторый подспудный, прямо не выражаемый слой культурных явлений. Так подходит к тексту контент-анализ, в котором большей частью статистическими методами выявляются многие предпочтения (выбора темы, отношения к предметы речи и т.п.) источника информации. Текст можно изучать и с точки зрения его логико-риторического строения, то есть тех средств, которые использует автор для достижения основной цели - обосновать и внушить некоторую мысль.

Я перечислил не все возможные средства изучения культуры, оставив в стороне такие важные дисциплины, как, к примеру, этнографию, искусствоведение, религиоведение. Просто в отно­шении последних все ясно. Но основная мысль, проводимая здесь должна быть подчеркнута: культурология не должна замыкаться в рамках одной дисциплины с присущими ей специфическими средствами анализа. Ее задача - обобщение всех возможных данных на теоретическом уровне.

Вопросы для обсуждения

· Какие формы существования явлений культуры можно выделить?

· Какие виды исследования им соответствуют?