Предприниматели и власть. Февраль 1917 г.: капитал у власти

Во второй половине XIX в. – начале XX в. была четко обозначена проблема в отношениях правительственной власти и делового мира в пореформенный период.

Несмотря на многие ослабления со стороны государства в деятельности предпринимателей, их отношения не были безоблачными. Многие вопросы вызывали конфликты:

1. Инициативу подготовки преобразований в экономической области правительство полностью сохраняло за собой.

2. Устав любой акционерной компании должен утверждаться в Министерстве финансов.

3. Управление торгово-промышленным сектором экономики было сосредоточено в финансовом ведомстве.

Предприниматели постепенно постигали свою экономическую значимость для страны, основанную на их экономическом потенциале, но реализовать потребность в общественном служении могли главным образом на уровне представительных организаций и городских муниципалитетов.

Драматические события начала 1905 года («Кровавое воскресенье» в Петербурге) в громадной степени ускорили политическое самоопределение предпринимательского мира.

Манифест 17 октября 1905 г., разрешавший свободную организацию политических союзов, предпринимательские слои встретили восторженно. Возникает несколько партий крупной и средней буржуазии. Ведущими среди них были прогрессивно-экономическая, умеренно-прогрессивная, торгово-промышленная, Всероссийский торгово-промышленный союз и партия правого порядка. Но большинство чисто предпринимательских политических союзов после провальных выборов в I Думу прекратили свое существование: часть из них самоликвидировалась, часть вошла в состав партии октябристов, которая на время стала единственным выразителем интересов предпринимателей. Буржуазия разочаровалась в перспективах получить достаточное влияние в российском парламенте, выступая только от собственного лица. Особое значение октябристкой партии в деловых кругах придавала фигура ее лидера – А.И. Гучкова, выходца из первостатейного московского купечества, ставшего одним из ведущих политиков дореволюционной России.

Таким образом, под влиянием революционной волны 1905 г. российское «третье сословие» сделало резкий скачок вперед в своем классовом самоопределении, самостоятельно вышло на политическую арену. Именно тогда родилась идея всероссийской партии промышленников и торговцев.

Однако сугубо классовые по членскому составу и по содержанию программ, корпоративные по духу, элитарные по методам деятельности политические формирования буржуазии не смогли инициировать мирный поворот России к реформам и модернизации, предотвратить отчуждение государства и общества.

Следующее десятилетие с 1907 г. по 1917 г. стало для российской буржуазии той политической школой, которая подготовила ее лидеров к роли министров Временного правительства.

Февраль 1917 г.: капитал у власти

Февральскую революцию предпринимательский мир встретил восторженно как долгожданное избавление от бездарного «старого режима». От лидеров делового мира не скрылось то обстоятельство, что в революции сразу же проявилось выраженное «антибуржуйское» содержание как отражение чаяний настрадавшихся в годы войн масс, мечтавших о «царстве свободы». Они надеялись, что активной агитацией и пропагандой удастся лишить массовое движение антикапиталистического запала. К тому же сразу после Февраля осуществилось давнее желание либеральных оппозиционеров из мира бизнеса – создан Всероссийский торгово-промышленный союз, первая политическая организация предпринимателей всероссийского масштаба, которую возглавил Павел Рябушинский.

Оптимизм также внушал и состав первого кабинета Временного правительства, куда под председательством кн. Г.Е. Львова вошли признанные лидеры буржуазии:

· А.И. Гучков – в качестве военного и морского министра;

· А.И. Коновалов – как министр торговли и промышленности.

Если Гучков вскоре покинул правительство, то Коновалов участвовал и в последнем кабинете Керенского, как бы воплотив в себе судьбу русского капитала, которому одна революционная власть вручила власть над страной, а полгода спустя другая объявила «буржуям», что их время кончилось.

В ночь с 25 на 26 октября, не дождавшись поддержки, весь кабинет правительства Керенского был арестован. Коновалова с другими министрами заключили в Трубецкой бастион Петропавловской крепости.

В 1920 г., подводя итог мучительному периоду «русской смуты», принесшей Росси две войны и три революции, Павел Рябушинский, собрат Коновалова по политическому лагерю, писал: «Многие из нас давно предчувствовали катастрофу, которая теперь потрясает всю Европу, мы понимали роковую неизбежность внутреннего потрясения в России, но мы ошиблись в оценке размаха событий и их глубины, и вместе с нами ошибся весь мир. Русская буржуазия, числено слабая, не в состоянии была выступить в ответственный момент той регулирующей силой, которая помешала бы событиям идти по неверному пути … Вся обстановка прошлого не способствовала нашему объединению, и в наступивший роковой момент стихийная волна жизни перекатилась через всех нас, смяла, размела и разбила».

Вот уже несколько десятилетий отечественные и зарубежные историки, вслед за Рябушинским задаются тем же вопросом: почему «средний слой» российского общества в лице прежде всего предпринимательских, буржуазных по своему социальному статусу кругов не смог предотвратить социальный коллапс 1917 года? Слаба ли, политически и культурно неразвита, как утверждалось в советской историографии, была сама российская буржуазия или же дело в объективных общецивилизационных условиях (незавершенность буржуазных реформ, отсутствие гражданского общества), которые она не в силах была изменить? Вопросы эти остаются открытыми и для будущих поколений исследователей. Факт в том, что предпринимательскому миру России, которому принадлежит громадная заслуга экономического прогресса страны на рубеже XIX – XX вв., в момент острого общенационального кризиса 1917 г. не удалось политическими методами достичь социальной стабильности и предотвратить сползание общества в революцию.

Тема 8