От автора. Много лет назад, когда я еще только изучал английский язык, я случайно встретил одного человека

Много лет назад, когда я еще только изучал английский язык, я случайно встретил одного человека. В ходе нашей долгой и сложной беседы я наконец понял, что этот человек был Учителем. К сожалению, я не смог понять название того предмета, который он преподавал, несмотря на то что он повторил его несколько раз. Я до сих пор вспоминаю, что он был обескуражен, когда я признался в том, что никогда раньше и не слышал о существовании преподаваемого им предмета.

Во время руководимого мной чемпионата по каратэ этот же человек подошел ко мне и назвал меня обманщиком. Представьте себе мое удивление, когда я узнал, что он был моим коллегой – инструктором каратэ. Недоразумение проистекало только из его произношения слова «каратэ»: насколько помню, у него это слово звучало приблизительно как «кваради».

Приведенный эпизод может служить примером той же проблемы, с которой чаще всего сталкивается любой американский турист, когда японский приятель приглашает его на игру в «бэйсубору». Любой любитель бейсбола знает, что такое «нижний мяч», «левый принимающий» и «страйк». Однако сколько американцев смогли бы распознать эти термины в соответствующих японских словах, которые произносятся как «горо», «рэфуто» и «суторайку»?

Я и на самом деле не мог протестовать против того, что инструктор по каратэ назвал меня обманщиком. Вероятно, мое поведение было похоже на то, как если бы я сделал вид, что якобы ничего не понимаю в этой теме. Однако дело было просто-напросто в том, что при нашей первой встрече мы не смогли найти общего языка по тому вопросу, который был отлично известен нам обоим.

Подобное отсутствие понимания между людьми общих интересов всегда весьма грустно, и особенно когда это касается инструкторов каратэ. Все мы претендуем на то, что именно мы преподаем «подлинное каратэ», но довольно трудно найти каких-либо двух инструкторов, которые бы одинаковым образом определили это искусство. Для некоторых каратэ – это только поединок, бой. Для других – это прежде всего шоу. Иные рассматривают его как религию, как средство обучения, как путь к физическому совершенству, как спорт, как систему самообороны. И это только некоторые из дюжины других возможных точек зрения.

Бесспорно, как и мои предшественники, я чувствую свою вину в том, что считаю собственное определение единственно правильным определением «подлинного каратэ». Вспоминаю эпизод, который произошел в школе другого инструктора. Некоторые из моих учеников, наблюдая необычные упражнения, выполнявшиеся учениками этой школы, начали с усмешкой покачивать головой и саркастически посмеиваться. Я уж было собрался упрекнуть их в отсутствии вежливости, но вдруг увидел в зеркале собственное лицо. На моем лице была такая же явная и малоприятная усмешка.

Существует притча о нескольких слепых, никогда не видевших слона. Однажды они получили возможность прикоснуться к слону в надежде понять, что это такое. Позже, когда они собрались для обмена впечатлениями, между ними возник большой спор. Один из них сказал, что слон напоминает шерстяной хлыст. Другой счел его большим деревом. А третий думал, что слон напоминает шершавый потолок.

Каким бы образом вы ни определили искусство каратэ, оно многогранно. Оно, каратэ, одновременно принадлежит к умственной и физической сферам, оно и артистично, и гротескно, и практично (самооборона) и непрактично (спорт), оно жестоко и изящно, абстрактно и конкретно, научно и духовно. Есть ли в этом непримиримые противоречия? Полагаю, что нет.

Может ли кто-нибудь действительно обвинить в неправильном понимании того слепого, который счел слона похожим на шерстяной хлыст? Слепой потрогал его хвост, и, конечно же, этот хвост был важной, неотъемлемой частью слона. Но как он мог бы попытаться убедить других, тех, кто прикоснулся к слоновьей ноге или брюху? Вероятнее всего, в конце концов и он сам, и остальные пришли бы к выводу, что все они заблуждались.

Кто может сказать, кто из слепых был ближе всего к пониманию того, что есть слон на самом деле? Во всяком случае не я. Как и у любого из слепых, мой подход к каратэ субъективен и неизбежно не полон.

Каратэ постоянно развивается, изменяется. Одной из наиболее характерных черт этого искусства являются изменения, вносимые многими людьми в разное время и в разных местах.

Нет такого человека, кто сумел бы понять и осознать всё каратэ в целом.

Н. Госэй Ямагучи,

ведущий инструктор

«Годзю-кай каратэ-до США»