Рыночная стабилизации

Некоторые рынки будут по существу непостоянны; другие будут непостоянны, если производители будут вести себя определенным (возможно безответственным) образом. В любом случае, социальное благосостояние улучшится, если правительство будет вмеши­ваться и стабилизировать такие рынки политикой сдерживания сильных ценовых коле­баний, ограничением или контролем входа, или, иначе говоря, регулировать поведе­ние производителя.

Присущая неустойчивость, как долго думали, сокрушала рынки сельскохозяйственной продукции. Здесь обвиняли высокие неэластичные условия спроса и предложения, кото­рые вместе с непредсказуемыми внешними обстоятельствами, могли привести к внезап­ным смещениям либо в спросе, либо в предложении. Рисунок 3.5 поясняет эту проблему. Большое изменение цены не заставляет нас изменять количество товаров, которые мы часто потребляем; т.е., мы не ели бы больше на 20% только потому, что продовольствие было бы на 10% дешевле. (Конечно, эластичность спроса будет значительно больше для отдельного товара: если цены на цыпленка упадут на 10%, а цены на бифштекс останутся неизменными, я смогу покупать значительно большее количество цыпленка и меньшее количество бифштекса, при сохранении моего общего потребления калорий относительно мяса). Говоря о предложении, фермерам потребуется несколько месяцев - или возможно лет - для значительного изменения объема их выпуска, чтобы воспользоваться преимуще­ством повышения цен или избежать вредных воздействий их падения. Однажды посадив зерновые культуры, фермер может только немного изменить урожай на единицу площади

Запоздалые отклики фермеров на изменения в конъюнктуре рынка могут решить про­блему. Хорошо известный исторический пример «цикл свинины», точно описанный эко­номистом Джеффри С. Шефердом: «Большой урожай кукурузы, который понижает ее це­ну, ведет фермеров к интенсивному разведению и откармливанию свиней. Когда эти сви­ньи переполняют рынок, через год или два после того, как большой урожай был собран, они понижают цену свинины. Фермеры затем находят их выращивание относительно не­рентабельным; они разводят меньшее количество свиней, которое, достигнув рынка, по­вышает цену свинины. Затем цикл начинается снова».

Фактически, цены на свинину росли и падали в замечательно регулярном 4-летнем цикле в течение конца XVII - начале XVIII в. Ясно, что существенные ресурсы были по­трачены впустую в таких циклах, поскольку основной капитал и другие поступления и пользовались для разнообразных целей; было бы эффективно «сгладить» такие колеоания и сохранить эти ресурсы. Неясен гот факт, является ли такая стабилизация цен сельскохо­зяйственной продукции необходимой для достижения этой цели.

Спектр рыночной нестабильности также используется для объяснения ограничений входа, регулирования цен, и других норм на рынках, где вышеупомянутое рассмотрение не может применяться вообще, например, финансовая и страховая индустрия. Идея здесь состой] в том, что банкротства на определенных рынках могут производить отрицатель­ные эффекты перелива. Например, когда один банк терпит неудачу, доверие к другим банкам также подрывается. Это может заставить клиентов, снять со счетов их наличность и закопать ее в банках от кофе на задних дворах; такой поворот событий вызовет не толь­ко трудности у «невиновных» банков, но что более важно, приведет к макроэкономиче­скому дисбалансу. Таким образом, наибольший общественный интерес заключается в обеспечении платежеспособности банков и страховых компаний. Однако, здесь мы долж­ны быть внимательными. Возможно, что объяснения общественного интереса, которые применяются в очень ограниченных обстоятельствах, могут использоваться в оправдание регулирующей политики, которая не является ни эффективной, ни особенно равноправной.

Дилеммы для регулирующих органов

Как мы увидели, определение того является ли рынок естественной монополией, мо­жет быть непростой задачей. Но предположим, что мы сделали это. Рисунок 3.6 показыва­ет спрос D и предельный доход MR на этом рынке. Предельные издержки производителя в долгосрочном периоде (на одно изделие) возрастают, но предполагаемый D пересекает долгосрочную кривую средней полной стоимости в области ее снижения. Ясно, что необ­ходим еще один производитель на этом рынке для того, чтобы экономика была полностью задействована. Мы боимся, однако, что такой производитель (как обычно делают монопо­листы) найдет норму выпуска, увеличивающую прибыль приравняв MR и LMC и устано­вит цену гораздо выше затрат. На рисунке 3.6 такое поведение порождает цену и норму выработки Р_т и Q_m соответственно, и прибыль (P_m-LATC_m) Q_m за период.

На рынке, показанном на рисунке 3.6, прибыль максимизируется только тогда, когда цена устанавливается в т. Р*, а выпуск в т. Q*. По этой цене и норме выпуска обществен­ные выгоды (измеряемые областью между спросом и кривыми предельных издержек от начала до количества, произведенного в t.Q*) настолько высоки, насколько это возможно. Не все определенно хорошо с точки зрения производителя. По этой цене, фирма будет не­способна покрыть ее издержки производства; т.е. Р* < LATC* в Q*. Если регулирующие органы просто определят, что цена должна равняться Р*, монополист не сможет произво­дить объем, равный Q* и предпочтет свернуть производство (или даже не открываться во­обще), чем нести потери от (LATC* - Р*) Q* за период.

Если регулирующий орган устанавливает цену, позволяющую фирме возмещать се за­траты, как Ро на рисунке 3.6, то прибыль не будет максимизироваться. В т. Р_о фирма по­крывает свои издержки (т.е. зарабатывает нулевую экономическую прибыль или нор­мальную ставку дохода на инвестированный капитал), производя продукцию в объеме Q_o. Но в т. Q,,, потребители оценивают дополнительный выпуск по большим критериям, чем затраты на производство; мы теряем общественную выгоду (заштрихованная область на рисунке 3.6) от производства между Q_o и Q.

Имеются некоторые способы, при использовании которых регулирующие власти имеют возможность разрешить эту дилемму. Первая возможность заключается в установ­лении цены в т. Р*, и любые потери могут быть возмещены в форме субсидий от прави­тельства. Но деньги на эти субсидии должны поступать извне. Если доходы будут расти через поступления от налогов (как это обычно должно быть), это будет подразумевать некоторое искажение ассигнований на других рынках: такие сборы (если они не «аккорд­ные» и, следовательно, не влияют на окончательные соображения участников сделки) поднимут цены и сократят количество облагаемых налогом товаров на рынке. И часто ис­пользование любых доходов от налогов для субсидирования монополии оказывается по­литически непопулярным. По этой причине, некоторые естественные монополии могут принадлежать государству, поскольку управление субсидиями не приносит прибыли ча­стным владельцам.

В качестве альтернативы, монополисту может быть разрешена ценовая дискримина­ция установление высоких ставок для одного класса потребителей, чтобы покрыть потери, когда цены равняются предельным издержкам для другого класса. Но это также может быть непопулярно; это перераспределяет доход от потребителей к монополистам и обхо­дится с различными потребителями неравноценно. Ясно, что принятие решения о цене для регулируемой естественной монополии может быть очень сложным вопросом.