Соображения справедливости

Сторонники экономического регулирования чаще обращаются к соображениям спра­ведливости, чем аргументам эффективности, чтобы оправдать определенный регулирую­щий режим. Действительно, было подтверждено, что некоторые виды регулирования мо­гут быть неэффективны (по крайней мере, в некоторых аспектах), однако, заслуживают внимания, потому что они повышают справедливость. Конечно, справедливость может быть размытым понятием: ее аргументы могут скрывать некоторые чрезвычайно цинич­ные и эгоистичные мотивы. Но бесспорно то, что такие объяснения часто были использо­ваны искренне и действительно влияли на политику.

В ранних дебатах относительно регулирования железных дорог возрастало общест­венное негодование относительно несправедливой ценовой дискриминации. Отсутствие регулирования норм, образца фрахтовых ставок, которые развились с 1850 до 1880-х го­дов, незаконно одобряли определенных грузоотправителей и приносили вред другим. Большие грузоотправители часто использовали свою покупательную способность для по­лучения более низких цены или скидок на услуги железных дорог. И грузоотправители в больших городах, обслуживаемые несколькими перевозчиками извлекали выгоду из ин­тенсивности ценовой конкуренции. Цены оказывались несвязанными с расстояниями в милях, которые тот или иной тип груза мог бы пройти, что возмущало многих несправед­ливостью и неэффективностью. Таким образом, заявленные цели Межгосударственного акта торговли 1887 г. должны были, главным образом, устранить дискриминационные це­ны и достигнуть структуры норм, которая была бы «справедливой и разумной».

Как ни странно, однако, соображения справедливости также были вызваны с целью скорее оправдания наложения дискриминационной структуры ставок, чем ее устранения. Когда тарифы за проезд авиалинии регулировались Гражданским правлением аэронавтики (CAB), например, цены иногда сохранялись выше издержек на некоторых рынках, чтобы сохранять их ниже затрат на некоторых других; т.е. регулируемые ставки предоставляли собой взаимные субсидии, косвенно облагая налогом потребителей на некоторых рынках, чтобы субсидировать на других. Как правило, плата за проезд на маршрутах, которые об­служивали маленькие города (с относительно низким или высоким переменным спросом и

высокой себестоимостью единицы), была установлена ниже издержек, так, что линии, ко­торые обслуживали такие рынки, испытывали убытки. Эти убытки были сбалансированы, однако, установлением платы за проезд выше издержек на маршрутах, которые включали большие города (с более стабильным и надежным спросом, и более низкой себестоимо­стью). Сторонники таких взаимных субсидий спорят, что несправедливо накладывать бремя более высоких издержек транспортировки на жителей маленьких городов, даже ес­ли это стоит дороже, чем обслуживание больших городов. Признавая, что взаимные суб­сидии перераспределяют доход среди потребителей, сторонники придерживаются убеж­дения о повышении всеобщей справедливости от такого перераспределения. Экономисты же неодобрительно смотрели на такие объяснения и предложили, что взаимные субсидии действительно желательные по причинам справедливости, должны быть преподнесены через прямые «налогово-расходные» программы.

Соображения распределения дохода также играли роль в регулировании некоторых отраслей промышленности, где могли бы быть получены экономические ренты. Вспомни­те, что ренты - платежи сверх минимума, необходимого для стимулирования продавца, чтобы предложить товар для продажи. Предположим, например, Вы обладаете нефтяной скважиной, содержащей IOO0 баррелей нефти. Чтобы выкачать нефть, требуется I долл. на баррель, любая цена, более чем I долл. гарантирует, что Вы будете качать все 1000 баррелей и получите ренту (прибыль). Если цена нефти - 5 долл. (возможно, потому что это - стоимость откачки нефти из малой скважины), ваша прибыль будет в общем 4000 долл.

Получение таких прибылей возмущает некоторых по причине несправедливости: только потому, что Вы обладаете скважиной, из которой легко получить нефть, вы стано­витесь более богатым, чем кто-либо другой, бурящий новые скважины или производящий другие товары? Такие прибыли кажутся особенно несправедливыми, когда цена соответ­ственных товаров заметно повышается благодаря факторам, выходящим за пределы ваше­го или любого другого контроля.

Когда Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК) сформировала мировой нефтя­ной картель и подняла цену нефти в несколько раз в начале 1970-х годов, владельцы скважин в США (штат Луизиана, штат Техас, штат Оклахома) могли бы получить огром­ные доходы от арендной платы, но встроенные регуляторы не сработали и не предотвра­тили перераспределения прибыли от потребителей нефти к ее производителям. Сначала, регулирование цен преследовало цель продолжать производство нефти в США дешевле, чем в странах ОПЕК. Когда стало очевидно, что для производства отечественной нефти существует мощное препятствие, был установлен налог на прибыль (то есть, налог на ту часть нефтяных доходов, которые считаются чистой арендной платой).

Экономисты сильно критиковали этот вид контроля ренты, согласно которому земле­владельцы могут назначать своим арендаторам пределы цен, отмечая, что справедливое следствие такой политики может быть благоприятным, а может и не быть, но оно включа­ет огромные затраты на эффективность. В особенности, такое регулирование цен порож­дает неэффективные ассигнования (пере- или недопроизводство товаров) даже в коротком сроке, и в конечном счете, они создают различные побуждения к пере- или недораспреде-лению вложений.

В конце концов, некоторые спорят, увеличивает ли экономическое регулирование справедливость распределения и необходимо ли перенесение экономических вопросов в политическую область. Когда рынок вынуждает принять решение, учитываются голоса богатого большинства, а желания остальных лишь рассматриваются. Но в политической сфере, каждый находится на приблизительно равном основании, и необеспеченные слои

имеют шанс получить то, в чем они нуждаются. Кроме того, принятие более демократиче­ских экономических решений (или, по крайней мере, определение относительно «откры­тых» административных процедур, которые позволяют многим личностям или группам влиять на регулируемые результаты) могут быть рассмотрены как изначально правильные; т.е. люди будут «чувствовать себя лучше» в системе, в которой они имеют ясный меха­низм для высказывания своих мнений.

Конечно, разделяя рыночные силы с политическими можно как уменьшать, так и уве­личивать степень защищенности некоторых групп населения, особенно бедных. Богатство и доход имеют влияние в политической сфере, также как и в экономической. И вполне возможно, что в регулировании экономической деятельности политики будут более вни­мательны к желаниям зажиточных, чем к таковым бедных, и скорее выберут обслужива­ние своих собственных интересов, чем общественных.