Сосуществование неоантропов и неандертальцев

В своём докладе «О возможности культурной преемственности между неандертальцами и Homo sapiens» Л.Б. Вишняцкий делает интересный вывод: «анализ археологических и антропологических материалов Ближнего Востока и Русской равнины даёт основания предполагать, что в некоторых случаях носителями одной и той же культурной традиции на разных этапах её развития могли быть гоминиды разных видов» [2339, стр. 52].

Это указывает:

• во-первых, что неандертальцы по уровню культурного развития были аналогичны неоантропам; а это опровергает теорию культурного превосходства неоантропов и её следствия – видового вытеснения неоантропами неандертальского населения;
• во-вторых, в некоторых регионах Ближнего Востока неандертальцы могут рассматриваться как предковый вид местных же форм неоантропа (Homo sapiens) [2339, стр. 52];
• в-третьих, делая обобщение с учётом принципа таксономии, на всех территориях местный вид неоантропа сформировался на соответствующем местном виде «неандертальца»; по крайней мере, существование предковых палеоантропов обнаружено на всех территориях (см. п. 6.2. гл. IV).

Из выше изложенного совершенно очевидно выходит то, что верхнепалеолитические культуры неоантропов сформировались на местных формах мустьерских культур «неандертальцев», в момент перехода к которым археологически засвидетельствовано интересное явление – симбиотические индустрии. Это явление уже известно достаточно широко, и между исследователями в этой области достигнуто определённое согласие. Приведём несколько цитат.

В верхнем плейстоцене «к началу прилукского времени относятся: отщеповое леваллуа-мустье Королёво I:IV-а (Закарпатье), индустрия с листовидными остриями Кабази II: V/3 – VI/17, слой III Езуполя в Подолии и ряд др. Бугский горизонт (вюрм II) характеризуется сосуществованием многочисленных средне- и верхнепалеолитических индустрий. Среднепалеолитические памятники представлены в Крыму. Леваллуа-мустье представлено на Среднем Днепре. Наиболее ранний, скорее всего не Ориньякский, верхний палеолит Закарпатья датируется около 38 тыс. л.н. Некоторые верхнепалеолитические индустрии сходны со среднеевропейским селетом (Королёво II:2, Буран-Кая III:С). В дофинском горизонте средне- и верхнепалеолитические индустрии по-прежнему сосуществуют. На раннем этапе (32 – 28 тыс. л.н.) хорошо выражена пространственная закономерность: разнофациальные в индустрийном смысле среднепалеолитические поселения тяготеют к югу, а запад и, северо-запад и север Украины занят верхнепалеолитическими памятниками, принадлежащими ориньяку, граветту и архаическим или симбиотическим индустриям. На позднем этапе (28 – 22 тыс. л.н.) начинают резко преобладать памятники граветтской принадлежности. Причерноморский горизонт (вюрм III и IV), предшествующий максимуму ледниковья (22 – 19 тыс. л.н.), характеризуется сосуществованием эпиграветтских и эпиориньякских индустрий, сконцентрированных в зоне сухих степей» [2340, стр. 91 – 92].

«Очевидная приуроченность древнейших местонахождений к горным районам – карпатскому и крымскому. Наиболее аргументированным представляется появление на Украине верхнепалеолитических памятников около 40 тыс. л.н. в Закарпатье. Более поздние ВП памятники относятся к граветту, ориньяку, а также к «переходным» симбиотическим индустриям. Граветтские памятники становятся доминирующими между 28 и 22 тыс. л.н. Есть основания полагать долгое переживание среднепалеолитических индустрий на юге страны, вплоть до 25 тыс. л.н., возможно, и позднее. Для периода 40 – 22 тыс. л. н. в целом характерна та же стратегия колонизации пространств, что и для предшествующего времени: устойчиво освоенными оказываются ареалы с мозаичным ландшафтом и первичными выходами сырья. Вместе с тем, картирование памятников показывает, что примерно с 32 тыс. л.н. начинается постепенное освоение открытых пространств с менее предсказуемыми биоресурсами и отсутствие первичных выходов каменного сырья. Существенный сдвиг произошёл между 22 и 19 тыс. л.н., когда население сконцентрировалось в зоне степи и, не исключено, покинуло горные ареалы. Сходная картина заселения характерна и для периода максимума ледниковья. Стратегия колонизации территории резко изменилась после 18 тыс. л.н. С этого момента территория Украины заселена повсеместно, вне зависимости от типа ландшафта и наличия выходов сырья. Изменения кажутся ещё более существенными, если принять во внимание доминирование тундрово-степных ландшафтов в это время. После 13 тыс. л.н. стратегия заселения остаётся сходной, но следует отметить явную концентрацию населения на северо-западе страны» [2340, стр. 93].

Стоянка Заозёрье, расположенная в бассейне верхней Камы, датируется 33 – 31 тысяча лет до н.э. и относится к стоянкам неоантропов. Однако П.Ю. Павлов обнаружил здесь «изделия мустьерской морфологии», как известно, сопутствующие «неандертальцам» [2341, стр. 76]. Стоянка Гарчи I, расположенная на верхней Каме и датированная 27 тыс. до н.э., по инвентарю напрямую аналогична стоянке Сунгирь. Но скрёбла относятся к мустьерской морфологии [2341, стр. 76]. На стоянке Бызовая также «в орудийном наборе отчётливо выделяются две технико-морфологические группы – мустьерская и верхнепалеолитическая. Мустьерская группа количественно доминирует» [2341, стр. 76].

«Определяющей чертой каменного инвентаря памятников начальных этапов верхнего палеолита является сочетание в гомогенных индустриях двух технико-морфологических групп изделий – верхнепалеолитической и мустьерской. Таким образом, их можно отнести к архаичным и симбиотическим индустриям РВП Восточной Европы… Мустьерские формы в индустриях РВП региона имеют прямые аналогии в среднепалеолитических комплексах восточного микока юга Русской равнины, Северного Кавказа и Крыма… Особого внимания заслуживает индустрия стоянки Бызовая. По технико-типологическим параметрам основной части каменного инвентаря она является среднепалеолитической, восточномикокской. В то же время, в инвентаре присутствуют верхнепалеолитические категории изделий» [2341, стр. 78].

Как видим, из археологических данных следует, что мустьерские люди (неандертальцы) через симбиотическую стадию перешли в верхний палеолит (неоантропы).

При этом предположение, что неандертальцы и неоантропы вроде бы являются людьми разных видов (то есть не скрещиваются), самим наличием носителей промежуточных – симбиотических – культур опровергается.

Кроме того, если попытаться принять во внимание моноцентрическую теорию происхождения человека, то становится очевидно, что в становлении приведённых выше верхнепалеолитических культур местных неоантропов неоантропы из Костёнок (или из Африки) участия не принимали. В частности и В.Н. Степанчук [2340], и П.Ю. Павлов [2341] отчётливо производят все местные культуры симбионтов и неоантропов от местных же культур мустьерских людей («неандертальцев»). С ними солидарен и П.М. Долуханов, который стрелецкие индустрии также относит к индустриям переходного типа – от мустье к верхнему палеолиту [2342]. Как мы указали выше (см. п. 10.5.1. гл. III), носители «переходной» (симбиотической) культуры «должны относиться к виду-предшественнику» [2338, стр. 43]. То есть стрелецкая культура – есть культура неандертальская.

Резюме:

1. Очевидно неправильное применение термина «неандерталец», поскольку нет оснований считать все местные виды палеолитических людей всей Евразии выходцами из долины Неандерталь.

2. Своё «мустье» сложилось независимо друг от друга в разных районах Евразии, и его носителями были местные виды палеоантропов, находящихся на стадии, аналогичной «неандертальской».

Выводы

1. Человек современного вида – неоантроп – Homo sapiens – европеоидного типа (расы) сформировался 50 тыс. л.н. на Русской равнине в окрестностях г. Воронеж (стоянка Костёнки).

2. Формирование неоантропа, как самостоятельного вида, произошло на базе палеоантропа Русской равнины, носителя мустьерских культур, через стадию симбиотических культур.

3. Формирование неоантропов в других регионах планеты – негроидов, австралоидов, монголоидов, кавказоидов – происходило аналогичным образом на основе местных видов палеоантропов, носителей местных вариантов мустьерских культур.

4. Т.н. «африканская» теория возникновения неоантропа, в том числе и построенная на анализе мтДНК, не верна.